***
Чонгуку кажется, что все катится по наклонной еще сильнее. Особенно когда Чимин неожиданно решает снова его игнорировать. Чону казалось, что они давно все решили, что будут вести себя хотя бы как раньше, словно семья. Только Пак идет совсем другой дорогой, которая очень не нравится Чонгуку. Гук бы сейчас все исправил, выдал бы все тайны на общее обозрение, только нельзя. Это было бы слишком подло. Мини большой мальчик, он знает, что делает. Но своим поведением причиняет боль и себе и Чонгуку. — Как у тебя дела в школе, Чонгук? — спросил за ужином Джин, даже не глядя на сына. — Нормально. — Чонгук бы хотел съязвить отцу, но настроение ушло в никуда, стоило только на Чимина взглянуть. Тот сидел и медленно кушал, глядя на стол. Его словно вообще не касались никакие разговоры, лишь на вопрос, к нему обращенный, он апатично поднимал голову и отвечал кратко. Тэхен ковырялся в еде, которую не любил совсем, а у Чона аппетит пропал, поэтому он палочки не брал в руки. Не было той атмосферы семьи, что ощущалась когда-то. Что-то очень изменилось и все постепенно шло к концу. Чонгук не ждал приезда отца, не хотел видеть его на горизонте даже. Так нельзя думать о родителе. Но Чонгук видит в Сокджине соперника в борьбе за сердце своей омеги. — Отец, а машинка очень хорошая. Я ее в саду опробовал. — начал Тэхен. Джин улыбнулся ему. — Рад, что тебе понравилась. — Папе она тоже понравилась. Да, пап? — Тэ посмотрел на Чимина, а тот поднял голову и грустно улыбнулся. — Да, малыш. На секунду Чимин посмотрел на подростка, но тут же опустил голову. Чонгук сжал кулаки. Если бы он не сдержался, если бы у него было слабое терпение, он бы непременно изменил эту странную скучную беседу за столом. Это напоминало их самый первый ужин, когда он психанул и ушел в свою комнату. И Чонгук очень надеялся, что не сорвется сейчас так же. Потому что смотреть на Пака невыносимо. Прикоснуться хочется, обрадовать и по головке погладить, успокоить, да нельзя. Судьба не позволяет это сделать. — Тебе на работу через полчаса. Ночью придешь? — спросил Мини и поднял голову на мужа. — Да, к сожалению, надо все уладить. Сегодня неожиданно вызвали в офис к восьми. Но ты ведь помнишь про наш вечер? Он уже совсем скоро. — Куда вы? — выдал Тэ и надул губки. — Это отцу по работе, не переживай. — Чимин улыбнулся альфе. — Вот вырастешь, на такие же вечера ходить будешь. — С тобой, пап? Джин чуть не подавился, а Чимин хихикнул. Чонгук сжал кулаки сильнее. Нет. Ему точно вспоминался их первый ужин, где он чувствовал себя очень некомфортно. Почему Чимин продолжает улыбаться, как ни в чем не бывало? Почему они снова играют в эту фальшивую семью? Нет. Чонгук участвовать в этом не намерен. Он не хочет чувствовать себя предателем. — Я пойду, пожалуй. — сказал Чонгук и улыбнулся. — Почему? Не голоден? — с удивлением спросил Сокджин. — Да. Вообще в горло ничего не лезет. — он попытался быть вежливым, скрывая настоящего себя под оболочкой лжи. — Покушайте тут без меня. — Братик, а можно мы потом поиграем? — сказал маленький Ким. — Да, заходи. Тэ тут же повеселел. Чонгук перестал улыбаться и, перед тем как уйти, он взглянул еще раз на Чимина, который закусывал губу, глядя в его сторону.***
Юнги решил не тратить больше времени на бесполезный выходной. Хосок сбежал от него, так и не озвучив настоящую причину своего ухода. Мина это задело за живое, поэтому он решил прийти на работу и немного посидеть в студии, занимаясь обычными делами. Останься он дома, мысли бы сожрали его бедную голову. А в студии спокойно и хорошо, и стены совсем не давят на него. Тем более Юну одному оставаться запрещено. Сразу накатывали тоска и одиночество, от которых избавиться не так уж и легко. Как только Юнги подошел ближе к студии, то услышал мелодию с той стороны. Омега замер и прислушался. Музыка приятным звучанием манила к себе. Мин редко слушал такое, потому что включал классику только по случаю. Он медленно приоткрыл дверь и заметил Намджуна с блокнотом в руках. Альфа облокотился на стул и покачивался на нем. Он был одет по-рабочему, что вызвало улыбку у Юна. Он уж точно не ожидал увидеть кого-то в студии. Как только Ким заметил постороннего, то вырубил музыку и посмотрел на Юнги. Омега махнул ему рукой и вошел, скидывая рюкзак на кресло. — Без меня работаешь, значит. — Мин стянул ветровку с себя под пристальным взглядом альфы. — Сегодня же выходной. Как же клубы, тусовки? — Юн подмигнул ему. Намджун покачал головой, улыбаясь. — Не каждый же день. А ты почему пришел? Разве не здорово провести время со своим альфой? — усмехнулся Джун и поправил очки на переносице. — Он не мой альфа. — омега пожал плечами и уже сел на свое рабочее место. — Если бы он у меня был, я не пошел бы с тобой в клуб. Разве не все альфы собственники? — Все. — Джун покачал головой. — Если бы я был твоим альфой, я бы ни за что не отпустил тебя одного. — Ким хотел еще добавить что-нибудь, да передумал. — Хорошо, что я свободен. — Юнги устроился поудобнее на своем рабочем месте. Он повернулся к Намджуну, чтобы спросить его о музыке, да только замер, заметив, как Джун смотрит на него. Точно так же на него смотрел Хосок сегодня утром, но лишь от взгляда Кима по коже проходились мурашки. Юнги облизнулся, а Джун сглотнул нервно. — Что ты там набросал? — решил все же отвлечься омега. — Нам пора попробовать зачитать, разве нет? — Джун все же протянул ему записи. — Я никогда этим не занимался. — Юнги удивился, глянул мимолетно в блокнот, а затем повертел его перед собой. — Зачитать это? — Да. — Это неплохо. Круто. Я про текст. Но нам нельзя зачитывать, ну мне, по крайней мере. — Юнги пожал плечами. — У нас другая цель. — Да, но раз мы тут, можно попробовать усовершенствовать свои навыки. Ты ведь по любому хотел читать реп, так что не отказывайся от такого шикарного предложения. Юнги нахмурился. Он мог только писать тексты, создавать биты и музыку к песням, но сам не читал. Не то, чтобы ему не разрешали. Скорее, его голос сам по себе был грубоват, а читают реп в основном альфы, но никак не омеги. Омеги созданы для красоты, для нежности, чтобы их голосом наслаждались, а не чтобы уши в трубочку закручивались от большого количества мата и агрессии. Мин не любил свой голос, но не обижался на родителей за то, что создали его таким. Таким необычным и неподходящим для омеги. — Мне кажется, такое тебе подойдет лучше. — замялся Мин. — Твой голос красиво звучит. — Он еще и сексуальным может быть. Юнги покраснел слегка и отвернулся. Намджун заулыбался чаще и поднялся, протягивая руку омеге. Тот не понял, что от него хотят. — Я написал этот текст для нас. Поэтому мы должны попробовать вместе его зачитать. — Мой голос не такой нежный, он не подходит к тебе, к твоему стилю. Думаю, тебе стоит попробовать с Чихо. У него голос божественный, будто ангел с небес спустился. — омега грустно улыбнулся. — Сочетаться будет великолепно. — Мы еще даже не попробовали, а ты уже все начинания обрубаешь на корню. Пошли, не стесняйся. — Я не стесняюсь. — омега помотал головой, отгоняя смущение. — Истину тебе глаголю. — Какой же ты вредный. — Ким все же взял его за руку. — Я справедливый реалист. Я оцениваю свои шансы, которые равны нулю. Бери Чихо и иди с ним занимайся, чем хочешь. — А я хочу с тобой. Джун все же уговорил омегу пойти с ним, а Юнги только мотал головой и не верил, что у него получится. Но улыбку все же сдержать не мог.***
Чимин устал от всего, что его окружало. Банальное изнеможение заполонило весь разум, все тело. Но усталость эта была моральная, потому что физически он успевал отдохнуть. Силы словно с каждым днем покидали его. Все тяжелее было делать вид, что Чонгук ему никто, хотя омега внутри просится к альфе. Как же охота было хоть на секунду забыть, кем он является, прижаться к своему истинному и оставить все проблемы, чувствовать полную удовлетворенность и счастье рядом с любимым. Пак стирал вещи в маленькой прачечной. Он только закинул все в стиральную машину и с облегчением выдохнул — эта была последняя партия белья. Сейчас же надо было развесить ту, что постиралась. Но, как только он потянулся к веревкам, к нему кто-то зашел. Омега испугался и развернулся к Чонгуку, который подошел ближе, перед этим закрыв дверь за собой. — Чонгук? — выдал Мини с испугом, но подросток промолчал и взял старшего на руки, как пушинку и под недовольные возгласы посадил на стиральную машину. — Что ты делаешь? — Я устал притворяться, что ты мне никто, — тут же начал Чонгук, внимательно глядя в глаза омеге. — Чонгук… — Выслушай меня. — сказал серьезно Чон и вздохнул, не зная, как начать. — Я люблю тебя, Чимин. Я тянусь к тебе, но ты постоянно отталкиваешь меня, не обращаешь внимания, игнорируешь, словно я пустое место. Мне больно видеть тебя, но не притрагиваться даже. — Чонгук взял руку Пака и приложил к своему сердцу. — Слышишь? Оно только с тобой так бьется. Моя сущность принадлежит тебе, альфа внутри воет от одиночества. Мини засмущался. Он отвернулся и убрал руку. Чонгук нахмурился, в его взгляде проскользнула тоска. Чимин чувствовал его сердце, как оно от прикосновения начало биться сильнее, словно выпрыгнет скоро. У Пака точно так же рядом с Гукки. Его сущность, омега, сердце, все принадлежит Чонгуку. Но мир так жесток, что вместе им быть очень тяжело. — Пожалуйста, позволь мне быть с тобой. — произнес Чонгук и придвинул лицо ближе, почти касаясь губ омеги. — А как же Джин? Он не разрешит нам. — Чимин посмотрел на него. — Ты любишь его? — Нет. — тут же ответил Пак и опустил голову. — Но я вынужден быть с ним. Чонгук тяжело выдохнул и коснулся лба мужчины, прикрыв глаза и вдыхая его привычный изысканный запах. Чимину бы срочно оттолкнуть подростка, сказать, что им стоит держаться друг от друга подальше. Но вместо этого он проводит по шее парня, нежно касается кожи на плечах и отпускать не хочет. Он отпускать больше не будет и не желает. Сейчас есть Чимин и Чонгук. И омега не хочет даже мимолетно думать о ком-то другом. Он любит Чонгука и, кажется, всегда только его любить будет. Чон отстраняется, но всего на секунду. Потом же он нежно целует губы омеги, засасывая сначала верхнюю губу, а затем нижнюю и только после проникает в рот, встречаясь с чужим языком. Чимин прикрыл глаза и ответил, прижимаясь ближе к своему альфе и отдаваясь ему полностью. Их языки сплелись воедино, танцуя в танце любви и нежности. Пак не хотел разъединяться ни на секунду, будто если отстраниться хоть на чуть-чуть, то потеряет все. Он обнимал сильные плечи и уходил постепенно в нирвану, в страну чудес, которую никогда не встречал. С Чонгуком было хорошо. И даже если это был ад, он чувствовал себя в нем, как в раю. Чонгук его демон, его маленький дьявол, что развратил его душу и сущность. Но Мини был готов быть с ним вечность. Чонгук отстранился и заглянул в глаза мужчины, а потом произнес тихо: — А меня ты любишь? Чимин улыбнулся слегка и прижал ладонь к мягкой щеке Чонгука, провел осторожно и поцеловал кротко. Чон рыкнул и снова углубил поцелуй, принимая это, как ответ. А ведь по-другому не могло быть. Если бы не любил, не подпустил бы. Чонгук стянул быстро домашнюю футболку омеги, а тот помог со штанами. Как только Чимин остался полностью голый, Чонгук тут же начал целовать его тело, но не оставляя своих отметин, ибо Чимин был бы этим недоволен. Чимин терпеть не мог. Он так давно не ощущал истинного, что омега внутри уже места себе не находил, лишь бы воссоединиться со своим альфой. Чонгук растянул его наскоро, целуя и унимая боль от неприятных ощущений. Чимин отстранился ненадолго и произнес: — Ах, Чонгук… я готов. — Тебе будет больно. — Я не могу. Я так тебя хочу… Ах. — застонал Пак и вцепился в волосы младшего, чуть не закричал, когда тот все же вошел в него. Чонгук зарычал и слабо укусил мужчину в плечо, не до крови. Чимин весь сжался и задрожал от удовольствия. Вроде бы еще недавно была течка, Чонгука должно было хватить, но тело наоборот требовало еще и еще. Душа не могла насытиться своим альфой, не могла насладиться близостью с ним. Чимину было так хорошо, будто такого счастья он никогда еще не испытывал. Он толкнулся пару раз навстречу Чону, чтобы тот двигался, а потом застонал громче, когда Чонгук продолжил толчки. Они отдавались друг другу после, казалось, долгого расставания. Чимин стонал и обнимал любимого, двигался навстречу и все не мог насладиться альфой, в бреду шептал его имя, подобно Богу. Чонгук сжимал бедра до синяков, исцеловал нежную кожу омеги, ласкал его хрупкое тело. Оба сгорали в страстном аду. И обоим было неважно, что будет завтра или через неделю. Существовал только их маленький мирок, где все было хорошо, даже если вокруг все горело зеленым пламенем.