Forever Young

1. День, когда Джейс нашел у себя первый седой волос, не забудет никто. Особенно Алек, для которого этот день оказался поворотным в его жизни. Она полностью изменилась из-за одного маленького волоска. Правда, тогда он этого еще не понял. — Ты преувеличиваешь, Джейс, — смеялся Алек, не видя проблемы. Это всего лишь один седой волос. Сам он точно не будет так реагировать, когда найдет его у себя. Им всем уже больше тридцати, это всего лишь вопрос времени. — С твоим цветом волос, никто его даже не заметит, — он сидел на кровати в спальне Джейса в Институте, взгляд его брата был прикован к зеркалу, пока он перебирал каждый волос, выглядывая, нет ли там еще седых, спрятавшихся в золотых прядях. — Но я знаю, что он там. И Клэри начнет замечать, она узнает, что я старею, — тот факт, что Джейс все еще переживал о том, что думает его жена о его внешности после всех этих лет, был даже милым. Особенно учитывая, что Клэри тоже выглядит старше, чем была когда-то. Алек усмехнулся. — Мы все стареем. Кроме Магнуса, конечно, — серьезно, если кто и имел право жаловаться, что становится старше, так это он, правда? Все остальные стареют вместе со своими любимыми, пока муж Алека остается вечно молодым и красивым. Джейс взглянул на него в зеркало, вскинув бровь. — Не хочу это говорить, приятель, но ты не стареешь. Ну, не так как я. Или Клэри, или Иззи. Как вышло, что ты самый старший из нас, а выглядишь самым младшим? — Я не знаю. Надо думать, что после всего, через что я прошел из-за вас троих, я уже должен быть полностью седым. Или лысым, так часто я хватаюсь за волосы от ваших выходок. — Вот именно! — воскликнул Джейс, полностью поворачиваясь к нему. — Значит так, если Магнус регулярно дает тебе какое-нибудь зелье от старения или что-то в этом роде, то, как мой парабатай, ты обязан поделиться им со мной. Алек снова рассмеялся, падая спиной на кровать, находя невероятно уморительными страдания своего брата. — Единственное, что регулярно дает мне Магнус, для меня и только для меня одного. Джейс вылупился на него, то ли действительно в ужасе, то ли просто притворяясь, Алек не знал. — Серьезно, Алек? Знаешь, ты нравился мне больше, когда был более сдержанным. Это у нас с Иззи должна быть активная сексуальная жизнь. А ты должен быть неодобряющим старшим братом, и ничто не должно это изменить. — Жаль тебя расстраивать, Джейс, но моя сексуальная жизнь более активна, чем твоя уже десяток лет. Тебе пора уже с этим смириться. Джейс нахмурился, обдумывая его слова, и Алек решил не говорить, что это делает парочку его морщин еще заметней. — Ты не стареешь и кувыркаешься с ним в постели, как и в начале ваших отношений? Может, мне все же взять то, что ты принимаешь. — Джейс, нет, — Алек вздохнул и вышел из комнаты, оставляя Джейса паниковать насчет своей смертности в одиночестве. Алек уже достаточно убивался по поводу своей. Ему совершенно не хотелось, иметь дело еще и с Джейсом. 2. — Какой у тебя распорядок, старший брат? — Иззи произнесла эти слова так спокойно, будто в них был какой-то смысл без контекста. Это была их еженедельная ночь кино, когда Лайтвуды вместе с их вторыми половинами устраивались в гостиной Лайтвуд-Бейн и смотрели какое-нибудь незатейливое кино. Обоюдно решив, что в этот раз фильм не стоит их внимания, пары болтали, пока телевизор играл на заднем фоне. Изабель и Алек сейчас были на кухне, и Алек готовил для всех закуски, одновременно предотвращая попытки Иззи приготовить для них что-нибудь. Ее навыки так и не улучшились, и только тот факт, что Саймон опять стал человеком и снова мог чувствовать вкус, спасал их от жутких семейных ужинов. Но сегодня, в кои-то веки, она не возмущалась, что ей не давали помочь. Вместо этого, она решила задать очень сбивающий с толку вопрос. — Какой распорядок, Из? Ты присутствуешь на всех моих тренировках, и так было с двенадцати лет, — какой еще у него мог быть распорядок? Он работал. Он приходил домой. Снова работал. Его жизнь была стабильной, расписанной. Обычной. И ему это нравилось. Она закатила глаза, как делала, когда он никак не мог понять что-то, что по ее мнению было очевидно. — Твой распорядок по уходу за кожей, Алек. Подозреваю, что Магнус кое-что тебе подсказал, ты потрясно выглядишь. — А существует какой-то распорядок по уходу за кожей? Вроде сегодня я моюсь одним мылом, а в другой день я покрыт слизью и ядом демонов и мне нужно что-то посерьезней? — его чувства сейчас можно было описать только как замешательство. С чего ему заботиться о коже, и если ее волнуют подобные вещи (а он знал, что так и есть), то лучше спросить об этом у его мужа, а не у него. — Мне нужна конкретика. Крем, лосьоны, бренды. Расскажи мне все. Алек, предупреждаю, не смей скрывать это от меня. Мой старший брат не должен выглядеть лучше меня. Это нечестно, особенно, когда ты все еще одеваешься вот так, — его чувство стиля улучшилось с годами. Когда живешь с Магнусом Бейном столько лет, его чувство стиля начинает влиять на тебя, хотя в основном, Магнус просто покупал ему одежду, и Алек надевал то, что было ему выдано. Он раздраженно покачал головой. — Из, ты же меня знаешь. В какой вселенной, ты можешь представить, что я буду пользоваться каким-то кремом для лица? — он знал, о чем говорил. Магнус тратит почти полчаса каждый вечер, просто умываясь. Но Алека никогда особо не заботило, как он выглядит, и он мылся любым мылом, какое обнаружит в ванной, и ему этого хватало. Она строго посмотрела на него, явно пытаясь выяснить, врет он ей или нет. В итоге, Иззи вздохнула. — Ладно, но если я узнаю, что ты врешь, ты об этом пожалеешь. Алек в этом не сомневался. — Из, клянусь, я ничего такого не делаю. Я бы сказал, что это хорошие гены. В конце концов, мы с тобой оба выглядим лучше, чем Джейс, — ухмыльнулся он, пока они шли обратно к остальным. — Я все слышу! — отозвался Джейс из гостиной, заставляя их обоих рассмеяться. Магнус тут же поддержал их: — И это правда. Ты только посмотри на эту красоту? Мы с Саймоном счастливчики. Прости, Бисквитик, — все рассмеялись над надувшимся Джейсом, и этот разговор снова был забыт. 3. Алек был горд, что теперь мог терпеть Саймона. Их с Иззи отношения делали её счастливой, и, в конце концов, это самое важное для Алека. Даже если вампир-снова-ставший-человеком все еще сводил его с ума, Алек научился принимать его привычки, как что-то милое, а не раздражающее, как раньше. И все же, время наедине с ним не входило в список любимых дел Алека, за которыми он бы хотел провести вечер. Однако Саймон снова был нетренированным примитивным, и Иззи заставила Алека взять выходной, чтобы он изобразил няньку для своего зятя. — Нет, серьезно, почему ты снова заставляешь меня это смотреть? Мне кажется, я смотрю этот фильм каждый год со дня свадьбы. — Выпускник — это классика, Алек. Смотреть классику необходимо, и много. Это напоминает тебе, почему это классика, — такая логика не имела для Алека никакого смысла, но он знал, почему-то, что Магнус бы согласился. Конечно, в тот вечер, когда они смотрели это в первый раз, Магнус рассказал им о том, как смотрел этот фильм в кинотеатре и о ночи, которую провел тогда одновременно с Дастином Хоффманом и Кэтрин Росс. Алек тогда поцеловал его, заставляя замолчать, и, в итоге, конец фильма они так и не увидели. Саймон, должно быть, сам тогда удалился из их квартиры, потому что Алек совершенно точно не заметил, чтобы тот прощался с ними. А сейчас, пока все ушли по магазинам, Алек с Саймоном зависали в Лофте. Он даже попросил у Магнуса достать им диск с фильмом, потому что каждый раз, когда они оставались вместе, Саймон предлагал посмотреть его. На самом деле, Алеку нравился этот фильм, но он точно никогда не скажет об этом Саймону. В конце концов, у него есть репутация. Наконец, фильм начался, и Саймон начал закладывать в рот попкорн — с тех пор, как он снова стал человеком, он ел с огромным удовольствием. Пока персонаж, которого Алек не особо помнил, болтал что-то про пластик, Саймон повернул голову и пристально уставился на него. — Ты напоминаешь мне Дастина Хоффмана. — Мне казалось, я напоминаю тебе Эйлин, потому что я бросил свою невесту у алтаря и сбежал с самым красивым в мире мужчиной? — Это тоже, — улыбнулся Саймон. — Но вообще, ты очень красиво стареешь, лучше, чем все, кого я знаю. В смысле, он сейчас выглядит почти так же хорошо, как тогда. Ты, кажется, совершенно не изменился с нашей первой встречи. Я несколько лет был вампиром, был почти на пять лет младше тебя, и все равно, сейчас я выгляжу старше, чем ты. Это нечестно. Алек закатил глаза. Эти комментарии по поводу его молодой внешности уже начинали раздражать. — Ты не первый, от кого я это слышу. Не моя вина, что у меня хорошие гены. Может быть, из-за твоего вампиризма ты состарился быстрее, снова став человеком. Когда-нибудь думал об этом? Глаза Саймона резко распахнулись, и он, наконец, замолчал, без сомнения думая о том, сколько всего спросит у Рафаэля, когда в следующий раз пойдет в отель повидаться со своим старым другом. 4. — Алек, в чем твой секрет? — однажды спросила Клэри, когда они устроили спарринг в Институте. Он вздохнул. Слыша этот вопрос уже много раз, он сразу понял, о чем речь. — У меня нет секрета, Клэри. Никаких увлажняющих кремов, никаких волшебных мазей. Я понятия не имею, почему все думают, что я хотя бы отдаленно заинтересован в том, чтобы выглядеть моложе, чем я есть. Я просто делаю то же, что и всегда. Для меня этого явно достаточно, но никто мне не верит. Конечно, он ненавидел тот факт, что его муж вечно останется молодым, пока сам он будет стареть. Конечно, он ненавидел тот факт, что однажды, он оставит любовь всей своей жизни одиноким и с разбитым сердцем, но он ничего не мог с этим поделать, поэтому Алек решил наслаждаться временем, которое у него было, и не зацикливаться на вещах, которые он не может изменить. Клэри озадаченно посмотрела на него, а потом покачала головой. — Я имела в виду, как ты умудряешься мириться с Джейсом все эти годы? Я его люблю, но уверена, что убила бы его к этому времени, зная его так долго, как ты. А ты к тому же делишь с ним половину души. Если кто и знает секрет не убийства, так это ты. — Оу, — фирменный румянец расплылся на его щеках, он все еще не выработал себе иммунитет от смущения за все эти годы. — Надери ему зад на тренировке. Обычно это ставит его на место. А даже если нет, то тебе в любом случае полегчает. — Есть проблема, — вздохнула Клэри, облокачиваясь на свой посох, пока они разговаривали. — Он больше не хочет со мной тренироваться. Алек вскинул бровь. Это совсем не похоже на Джейса. Он никогда не упустит возможность потренироваться, и неважно с кем. Его жена уж точно всегда была для него первой в списке. Алек помнил его гордый вид, каждый раз, когда Клэри удавалось его одолеть. — Почему? Вздохнув, Клэри улыбнулась. — Потому что он боится навредить мне. И… — Алек ждал, пока она продолжит, — и нашему ребенку. И вдруг радость и взволнованность, которые он последнее время чувствовал через их связь, стали понятными. Алек не смог сдержать широкой улыбки. — Не могу поверить, что ты позволишь Джейсу быть отцом. Это ужасная идея, — он притянул Клэри в объятия. Их отношения очень прогрессировали с того времени, когда она впервые ворвалась в их жизни. — Поздравляю. И если бы ты сказала мне об этом раньше, я бы тоже не стал с тобой тренироваться. — Я беременная, а не инвалид, — улыбнулась она, радостно обнимая его в ответ. — Но спасибо, — Алек развернулся и поставил свой посох на место. — Погоди, ты серьезно не будешь больше со мной тренироваться? — Конечно, нет. И с этого момента на задания в поле тебе тоже нельзя. Клэри надулась, но одна ее рука легла на живот, и Алек знал, что это было правильным решением, несмотря на то, что она думала. — Знаешь, с тобой было веселее, когда ты был моложе. — Нет, не было. Рассмеявшись, она покачала головой. — Нет, не было. Но, по крайне мере, ты все еще выглядишь так же, как и тогда. Счастье тебе к лицу, Алек. — Тебе тоже, Бисквитик. 5. Прошло десять лет. Десять лет с тех пор, как они смогли встать перед своими друзьями, семьей и недоброжелателями в Институте и произнести свои клятвы в золотом. Глядя на фотографии, Алек провел пальцами по лицу Магнуса, его яркой улыбке, которая предназначалась тогда только для Алека. Сейчас, охотник видел ее постоянно, и она появлялась для всех членов их семьи: Джейса, Клэри и их дочери, Иззи и Саймона, даже для Мариз однажды, и для их обожаемого сына Макса. Алек все еще не мог поверить, что у него все это есть. Если бы пятнадцать лет назад кто-нибудь сказал ему, что однажды он будет счастливо женатым мужчиной с любимой семьей, он бы фыркнул на слово счастливо и печально смирился бы со всем остальным. А теперь, он не мог представить себе, что могло быть лучше. Несмотря на то, что сегодня была их годовщина, Алек уютно устроился на диване в черных шелковых штанах от пижамы, которую подарил ему Магнус несколько лет назад. Они планировали выходные в Токио, которые начнутся в пятницу, Макс ходил в детский сад, и они не хотели нарушать его распорядок в середине недели. Поэтому они устроили тихий вечер, ужин только для них троих, и потом фильм, когда Макс ляжет спать. Пока Магнус укладывал его в кровать, Алек достал их свадебный альбом. Он все еще переворачивал страницы, когда Магнус вернулся. — Лучший день в моей жизни, — вздохнул маг, садясь рядом с Алеком и кладя голову на плечо своего мужа. — Единственный день, который к нему близок, это день, когда мы официально усыновили Макса. Алек кивнул, улыбаясь, и наклонил голову, ловя губы Магнуса в поцелуй. — Не могу поверить, что уже прошло десять лет. Столько всего изменилось. У них появился Макс. У них появилась племянница, которая, похоже, унаследовала способность своих родителей попадать в неприятности. Саймон снова стал человеком. Рагнор решил перестать притворяться мертвым и теперь стал активным членом их семьи, часто вместе с Рафаэлем под боком. Они потеряли Макса. Взгляд Алека скользнул по фотографии с его младшим братом, улыбающимся и счастливым рядом с ним у алтаря. Алек скучал по нему каждый день, и когда они усыновили своего сына, не было другого имени, которым он хотел назвать его. Магнус охотно согласился, так что, по крайней мере, часть Макса жила в его племяннике. — Сейчас ему было бы столько же, сколько мне, когда мы встретились, — тихо сказал Алек, все еще глядя на брата. — Интересно, как бы он выглядел сейчас, каким бы охотником он стал. Каким бы мужчиной он стал. Магнус обнял Алека и качнул головой. — Наверняка, одним из лучших. Только посмотри, кто был ему примером. С тобой, твоими родственниками и Бисквитиком, он не мог не стать просто замечательным, правда? — Он всегда больше всего был похож на меня внешне, чем на кого-то еще из нашей семьи. Всегда гадал, было бы похоже, будто смотришь в зеркало, когда он стал бы моего возраста? Магнус промычал, не имея ответа и явно потерявшись в своих мыслях. Алек разглядывал фотографии, нахмурившись, будто наконец-то начал замечать то, о чем уже несколько лет говорили ему остальные. — Магнус? Это странно, что я выгляжу точно так же, как тогда? Остальные постоянно говорят об этом, но я думал, что они преувеличивают, но смотри, я не изменился. Какое бы выражение ни ожидал увидеть Алек на лице своего мужа, страха он не ожидал. Но именно так Магнус и выглядел. Испуганным. Нервным. — Нет, Алек, — тихо сказал он. — Не так уж странно. Я… я знал, что этот день, в конце концов, наступит. Только, не злись, хорошо? — Магнус, ты меня пугаешь. — Я знаю. Просто выслушай меня перед тем, как ответить, хорошо? Алек кивнул, повернувшись к Магнусу, и взглянул на него в ожидании ответа. +1. Вместо того чтобы сразу приняться за объяснение, Магнус вернул свое внимание альбому на коленях Алека. — Это был самый лучший день в моей неприлично долгой жизни. Стоять там, рядом с тобой, говорить о нашей любви и желании делить ее до конца наших жизней, ничто не может быть лучше. Я веками ждал того, кто будет любить меня так, как ты. И вот это случилось, — улыбнулся он Алеку, выражение его лица было немного странным, но Алек не мог точно понять, что было не так. — Ты знаешь, что иногда моя магия живет своей жизнью? — Алек кивнул, отлично об этом зная. Он сомневался, что кто-нибудь часто сталкивается с тем, что его любимый поджигает занавески или кристаллизует комнату во время занятия любовью. Магнус говорил, что для него редкость терять контроль таким образом, но все же это случалось довольно часто, когда они были вместе, магия Магнуса срабатывала в тандеме с ними, хотел маг этого или нет. Магнус снова опустил взгляд на фотографии. — Мою магию не всегда можно видеть, когда я что-то делаю, но я всегда чувствую ее. Она часть меня, продолжение моей сущности. Если она срабатывает, то я об этом знаю, — на одной из фотографий были видны его кошачьи глаза, и на мгновение он коснулся ее пальцем. Алек помнил этот момент. Магнус держал гламур всю церемонию, но в это мгновение, прямо в середине их клятв, он позволил Алеку увидеть эти золотые глаза, которые тот обожал. Они пропали почти так же быстро, как появились, и Алек думал, что только он один заметил их. Но, как оказалось, их фотограф умудрился запечатлеть этот момент, и это была самая любимая фотография Алека в альбоме. Что-то в кошачьих глазах Магнуса просто кричало для него совершенство. — Я был эгоистом, — через какое-то время продолжил Магнус. — Я должен был сказать тебе, когда это случилось. Ты заслуживал знать. Но мы были так счастливы, и я не хотел портить день нашей свадьбы. А потом наш медовый месяц, а потом… всегда казалось, что момент неподходящий. И так прошло уже десять лет, и я волнуюсь, сможешь ли ты простить меня. Взяв Магнуса за руку, Алек посмотрел на своего мужа с беспокойством и нежностью. Ничто не могло изменить его чувств к нему, так он и сказал ему. Магнус рассмеялся, грустно и пусто, и покачал головой. — Ты даже не знаешь, что я сделал. Но Алек уже начинал догадываться, что бы это могло быть. Он еще не знал точно, но теперь все понемногу начинало обретать смысл. — Магнус, это неважно. Просто скажи мне, хорошо? Ты меня пугаешь. — Помнишь наши клятвы? Как мы волновались, чтобы правильно их составить? — Алек никогда их не забудет. Они взяли фразы из разных вариантов свадебных клятв и других связующих обрядов. Была даже фраза из ритуала парабатаев, которая идеально подходила для их конкретной свадьбы. — Помнишь слова, которые я перепутал? Алек нахмурился. — Да? — потому что, говоря фразу из ритуала парабатаев, вместо того, чтобы сказать и если что-то, кроме смерти, разделит нас с тобой, Магнус сказал: и если даже смерть разделит нас с тобой. Алек знал, что его смертность была больным местом, но тот факт, что Магнус запнулся и позволил себе показать немного своей боли по этому поводу, ничего для него не меняло. Магнус выглядел смущенным, это выражение было таким непривычным на лице его мужа, что Алек заволновался еще сильнее. — Я мог случайно добавить немного магии в эти слова. И я мог случайно не говорить тебе об этом десять лет, в надежде, что ты не заметишь. — Магнус… — в его тоне звучало предупреждение, больше всего Алек хотел, чтобы он уже все ему рассказал. — Кажется, я случайно сделал тебя бессмертным с помощью наших свадебных клятв, — быстро проговорил Магнус. — Я могу это исправить. Я выяснил как. Если ты хочешь снова стать смертным, я могу это сделать, — Магнус прикусил губу, в ожидании, что Алек скажет что-нибудь. Что угодно. Но Алек услышал боль в голосе Магнуса, когда тот озвучил свое предложение. — Ты случайно сделал меня бессмертным с помощью наших свадебных клятв? — это звучало нелепо, но все же в его жизни было достаточно странного, чтобы Алек знал, что это правда. Долгие несколько минут он ничего не говорил, обдумывая ситуацию. А потом он рассмеялся. Он смеялся, пока в глазах не появились слезы. Он смеялся, пока не упал на Магнуса, крепко обнимая своего мужа, который был так шокирован, что мог только сидеть на месте. В какой-то момент, его слезы от смеха превратились в слезы печали, от мысли о тех, кого он однажды потеряет. — Я не хочу, чтобы ты исправлял это, — наконец, сказал Алек, успокоившись. — Я понял, что у меня есть еще пара лет прежде, чем я пойду к Рафаэлю, чтобы он сделал меня вампиром. Я не хочу оставлять тебя, Магнус. И я не хочу оставлять Макса. И теперь мне не придется этого делать, потому что, как оказалось, твоя магия любит меня слишком сильно и хочет, чтобы я был рядом вечно. В глазах Магнуса появились слезы, и он обхватил лицо Алека обеими руками, целуя его снова и снова. — Сколько раз мне говорить, глупый нефилим, что каждая часть меня любит каждую часть тебя? Это так же верно сейчас, как в тот день, когда мы впервые сказали друг другу эти слова перед церковью. Я буду рядом с тобой и буду любить тебя вечно, Александр Лайтвуд-Бейн, если ты позволишь мне. — Ничто не сделает меня счастливей, Магнус Лайтвуд-Бейн, — улыбнулся Алек, наклоняясь, чтобы поцеловать своего мужа со всей любовью и страстью, которую чувствовал. — Но объяснять все это остальным будешь ты.