***
Несколько лет назад.
Тэхен рос мальчиком прилежным, красивым, добрым, отзывчивым и нежным. Умел прекрасно танцевать и петь, считал своим долгом помогать слугам и всюду таскался за ними, часто выполняя грязную работёнку: наивным был и безумно доверчивым, из-за чего им часто пользовались. Но он любил всех своим большим сердцем, доверял каждому, как себе. Юноша сидел на полу и вышивал золотыми нитями себе на чогори разные узоры: цветы, лепестки, звезды… У него был хороший вкус, и все главные модницы королевства считали своим долгом прийти к нему для пошива нового наряда или просто нарисованного эскиза, успевая хихикать, что наследному принцу только таким и заниматься: он же малефисент. — Мими, подай, пожалуйста, бусины, — звонко сказал он, и у его ног прошмыгнула мышка, юркая в сундук с принадлежностями для шитья. Вскоре коробочка с разноцветными бусинками была у него, и Тэхен взял специально припасенную крошку хлеба с низкого столика, отдав серой мышке. — Спасибо! Она в ответ благодарно пискнула и убежала, хвостиком махнув, в это время в открытое окно залетели птицы, удерживая в клювах чистую рубашку. — О, уже высохла, — радостно воскликнул он, — как раз вовремя, спасибо, милые! Приступим к работе? Тихий стук заставил его обернуться, у порога в комнату стоял его слуга, невысокий и худой юноша в голубом ханбоке. — Мин Юнги, доброе утро! Как ты? — Тэхен тут же всё отложил, что держал до этого в руках, кидаясь на шею к верному другу так, будто они сто лет не виделись, а не одну ночь. И крыльями его обнял, укутал, как в одеяло. — Всё хорошо, наследный принц, — Юнги похлопал юношу по боку, потому что достать до спины не было возможности, и отстранился. — Вы как? — Всё чудесно, как и всегда! — Очень хорошо. Они некоторое время молчали, после чего Тэхен прищурился. — Ты не замечаешь ничего необычного? Юнги приподнял брови, осматривая захламленное помещение всякими безделушками в поисках чего-то необычного, но лишь пожал плечами. — Да не там, — Тэхен схватил его за щеки и заставил посмотреть на себя, а потом начал вертеть головой из стороны в сторону, — а тут! — Рожки! — вдруг осенило его друга, ему хотелось тронуть их, но страшно как-то, и он медлил. — Когда они успели вырасти, ведь еще вчера не было ничего видно! Приподнялся на носочки, чтобы лучше осмотреть, и даже осмелился тронуть их пальцем, отчего крылья Тэхена встрепенулись. Принц нащупал маленькие рога, торчащие из-под светлых волос, улыбнулся, и крылья его затрепетали от удовольствия, шурша, мурлыча будто. — Значит, можно вас поздравить? — поинтересовался Мин. — Детство позади, вы стали официально малефисентом. Тэхен весело засмеялся, прыгая по комнате под улюлюканье птиц, а потом закружил друга, приговаривая, как же он счастлив. Это действительно было так. Он был счастлив, как никогда в жизни. У него крылья начали расти еще три зимы назад, казалось, он перебудил всё королевство, когда первые пёрышки стали проклёвываться на его спине. А сейчас еще и рожки появились за пару месяцев до его совершеннолетия, когда силы малефисенты заиграют в его теле в полной мере. Именно тогда он сможет управлять всеми своими сверхъестественными способностями на благо людей. Творить добро, ведь это так чудесно! — Кстати, вас хочет видеть король, — спохватился Юнги, поправляя задравшийся ханбок и стряхивая маленькие пёрышки, когда юноша отпустил его на пол. — Прямо сейчас? Утвердительный кивок. — Милашки, — Тэхен повернулся к птицам, сидящим на столе и клюющим его недоеденный пирог, — приберитесь пока здесь, только аккуратнее, не пораньтесь. Подмигнув своим пернатым друзьям, Тэхен резко дал подзатыльник Юнги и выбежал из комнаты с криком: — Кто последний, тот жук-навозник! Они добрались до покоев короля быстро, и Юнги на секунду отстал от принца, отчего в его карман тут же был посажен жук-навозник, не пойми откуда взявшийся у Тэхена. В комнату к отцу принц зашел один. — Отец? — тихо спросил юноша, подходя к постели родителя. — Тэхен, — мягко улыбнулся седой мужчина, — мальчик мой. Король считал Тэхена, юношу-малефисента, своим мальчиком, своим сыном, несмотря на то, что по крови он таковым не считался. Еще семнадцать лет назад, когда король странствовал по далеким землям, ему на пути в дремучем лесу попался небольшой дом, маленький, но уютный даже снаружи. Тогда будто по волшебству ветер его просил помощи, и ноги сами понесли молодого короля к незнакомому жилищу. Внутри жила малефисента. Король сначала испугался и даже достал меч, но тут же опустил его, когда заметил в руках женщины шевелящийся кокон. Она бережно прижимала его хрупкими руками к груди и смотрела на короля блестящими от слез глазами, шептала, просила помощи. Малефисента была ранена, за ее спиной билось одно раненное крыло, и всюду на полу были капли крови. Король не знал, что точно произошло, но догадывался. Она сражалась за жизнь. Не за свою, а собственного ребенка. Ей нужно было защитить его. На свой страх и риск Ким Намджун забрал малефисенту с собой, он доверился ей, как и она ему. Все в королевском дворе были не согласны с его решением, строили козни против феи, но потом споры приутихли, когда король объявил Тэхена своим сыном и женился на фее Сыльги. А сделал это Намджун… потому что влюбился. В Сыльги. В Тэхена. Никто его не понимал, а он и не хотел быть понятым. Он просто любил. А ненависть простых людей к малефисентам считал беспочвенной, просто люди не умели по-настоящему ценить и оберегать волшебный мир, могли только сражаться с ним. И это было так неправильно. — Папа, что вы хотели? — кровать продавилась под тяжестью тела Тэхена. Он перевернулся на бок, подперев рукой голову, и уставился на лежащего отца. Тот с каждым днем, а может, и часом становился всё бледнее и худее, что не нравилось Тэхену, и он невольно закусил губу. — Ты — наследный принц. Не забывай об этом. Ты хорошо занимаешься? — хрипло говорил король. — У меня осталось не так много времени, не забывай об этом. — Не говорите чепухи! Вы выздоровеете! Осталось немного времени до моего дня рождения, тогда я стану сильным и вылечу вас! — Боюсь, не дотяну, сынок. — Отец! Ким Намджун прислонил бледный палец к губам, прося тишины, и чуть приподнялся на подушках, тяжело, дыша, а Тэхен его придержал, поудобнее укладывая. — Сын, будь сильным и никому не верь, вот мой совет. — Что за глупости вы говорите? — Ты прекрасно знаешь, что отношение жителей к малефисентам так и не поменялось, как бы я не пытался это исправить. Прислушивайся ко всему, проверяй, не доверяй. Особенно сейчас, когда до твоего совершеннолетия остались считанные дни. — Но люди не такие, они не сделают мне боли! — негодовал Тэхен, хмуря брови. Ему не нравился этот разговор: становилось грустно. Его доброе сердце не могло понять такое. — Чтобы стать сильными и богатыми, они пойдут на всё, — заключил король, поглаживая сына по макушке, а потом ахнул: — У тебя появились рожки? Какая красота! Теперь ты больше похож на маму, чем на меня. Тэхен помедлил и засмеялся, соглашаясь. Его мамы не стало около пяти лет назад. Рана от отрубленного крыла на ее спине была слишком глубокой, и даже через несколько лет она беспокоила ее, и никакие волшебные силы не помогали снизить боль. Вскоре второе крыло совсем зачахло и отпало, отчего у королевы было жуткая депрессия. Малефисента увядала с каждым днем, а однажды утром она позвала к себе сына, взяла его за руку, попросила посидеть с ней перед сном, сказала, что очень любит Тэхена и короля, попросила прощения, а после чего уснула. Передала сыну оставшиеся силы через прикосновение и уснула навсегда. До Сыльги у Намджуна была жена, но спустя время она так и не смогла принести ему детей, умерев во время одних из родов. После того как не стало его малефисенты, король не смог жениться в третий раз, и сейчас Тэхен являлся его единственным сыном и наследником. — Но… кому я могу тогда доверять? — Своему слуге, Мин Юнги, — Тэхен слабо улыбнулся на слова отца, — и лекарю, Чон Хосоку. — Но… — Нет, Тэхен, больше никому. — Я не верю! Его отец ушел к матери на четырнадцатый день после этого разговора. Тогда в Тэхене что-то щелкнуло, сломалось, развалилось на мелкие кусочки. Больно. Ему было так больно. До кругов перед глазами и дрожащих крыльев. Тэхену нужна была поддержка. Чье-то плечо, ему не хотелось казаться сильным. Ему хотелось, чтобы его поняли. — Не переживайте, наследный принц, — шептала ему Наён, дочь советника, поглаживая юношу по руке большим пальцем. Она была красивой девушкой, одного возраста с Тэхеном. Они играли с самого детства, часто сбегали в лес и бродили там, и малефисент показывал разные фокусы с природой, которым обучался каждый день. Самым любимым для нее было оживление завядшего цветка, его воскрешение выглядело поистине волшебным. Наён была милой, всегда улыбалась принцу и искренне смеялась над его шутками, не обзывая глупым и ужасным, как это делали другие. И Тэхен, наверное, был влюблен в нее. По-особенному. Как в девушку. Она была не такой, как другие. Он и раньше это понимал, но сейчас разница чувствовалась особенно остро. Девушка никогда не убегала от него, не бросалась камнями, не обзывала ужасной феей, которой нет места не земле. Не считала его чудовищем. Она относилась к нему так же тепло, как его мать, отец, Мин Юнги и Чон Хосок. Только они были для него самыми близкими. Пожалуй, больше никто. В стране не любили малефисент: их считали злобными феями, приносящими только беды. Их черные крылья и рога олицетворяли со злом, фей боялись и пытались истребить. По своей природе малефисенты не были такими, но переубеждать людей было бесполезно, особенно после того как до них дошла одна легенда… — Наён, — Тэхен взял ее за руку и прижал тыльной стороной ладони к своей щеке, — давай сбежим. — Что? — опешила она и вырвала руку из его захвата. — Помнишь, как ты говорила, что тебе тоже надоела жизнь при дворце и тебе бы хотелось свободы, — с надеждой проговорил принц. — Мне тоже! Я не хочу быть королем: трон не для меня. Представь, как взбунтуется народ, когда королем вдруг станет малефисент, злобное, по их мнению, существо. Я мечтаю лишь о тихой, спокойной жизни в лесу около реки. Давай сбежим, Наён! — Так нельзя, принц! — девушка нервно перебирала пальцы, а потом встала с поваленного дерева, на котором они расположились, и отступила на несколько шагов. — Ваш отец бы не одобрил этого. Он верил, что вы сильный и справитесь со всем, иначе король не передал бы вам трон. — Тогда я передам престол дяде, брату отца! — Тэхен тоже встал. — Я чувствую, что он хотел бы этого, не думаю, что я ему нравлюсь. — Не придумывайте, — прервала его девушка, взглянув на него через плечо. — Вы всем нравитесь, потому что вы хороший человек. — Загвоздка лишь в том, что я не человек, — запнувшись, дополнил Тэхен. — Главное то, кем вы ощущаете себя! Но я не понимаю. Зачем вам это? Зачем вам я? — Ты мне нравишься, Наён. Очень нравишься. Я готов провести с тобой всю жизнь. Девушка молчала, вглядываясь в дали. Долго молчала, и сверчки казались оглушительно громкими. — Я… подумаю, хорошо? — Тэхен тут же закивал, улыбаясь, что она не отказала. — Отвечу после вашего дня рождения. Мне необходимо о многом поразмыслить. На следующий же день после совершеннолетия должна была состояться церемония, на которой Ким Тэхен должен был стать официально королем государства. Он очень волновался и ходил по комнате, нарезая многочисленные круги. Юнги он давно отпустил, аргументируя, что устал и хотел бы отдохнуть. Но спать Тэхен не мог. А Юнги боялся признаться, рассказать о задуманном, но по глазам было ясно, что тот догадывался, как и лекарь, у которого Тэхен проводил время перед обедом. Но у него была только одна ночь, всего несколько часов, чтобы определиться: остаться или уйти. И он с трепетом ждал решения Наён. Она не приходила, хотя время перевалило за полночь. Тэхен считал секунды, сидя рядом с небольшой кучкой собранных вещей. Внезапно в дверь постучали. Наён. — Тэхен-и, — смутившись, что назвала его впервые по имени, сказала она, как зашла в его покои, — я согласна. На лице юноши тут же заиграла улыбка, и он притянул девушку к себе, обнимая ее крыльями. Ее худое тельце было идеальным для объятий. Простоять бы так вечно. Ему больше ничего и не надо. — У меня только две просьбы, — зашептала она, утыкаясь носом в его грудь, Тэхен поглаживал ее по мягким волосам, — я хочу провести во дворце время до рассвета. — Хорошо, а какая вторая? — Поцелуйте меня. Тэхен задержал дыхание, пытаясь переварить ее слова и понять, не врет ли она. И крылья его вдруг расправились, хлопнув, и Наён дернулась в его руках, испугавшись. Ее глаза округлились, и она удивленно посмотрела на парня. — Прости, я случайно, — неловко покраснел. Девушка улыбнулась уголком губ, а потом чуть отстранилась и приподнялась на носочках, обхватив парня за шею. Ее губы прижались к его. И Тэхен замурлыкал, как и его крылья, живущие, кажется, своей жизнью. Его теплый язык проскользнул к ее мягким губам, нежно раздвигая их, и проник внутрь, переплетаясь с ее. Прошелся по нёбу, ровному ряду зубов. Это был его первый поцелуй. Юноша целовал так, как мог. Мокро, медленно и с чувством, что горело в груди. Так глубоко, что потерялся во времени и не сразу заметил… Как что-то острое воткнулось в спину. Игла. Резко. Искра сильная такая. Обожгла всё внутри. И Тэхен с болью в глазах взглянул на девушку и осел на пол, согнувшись. Голова кружилась. Тошнота подступила к горлу. Ему казалось, что у него десять рук вместо двух. Подняться на ноги было непосильной задачей. Тело не слушалось, а все звуки доходили до ушей, как через толстую стену, ничего было не разобрать. Когда перед его лицом показались ноги, Тэхен через боль поднял голову и увидел Кихона, своего дядю. В его руках был охотничий нож, а на губах довольная улыбка. За его спиной стояла охрана, а чуть подальше Наён. Ее не держали, она стояла спокойно, обхватив себя руками, и наблюдала, как будто Тэхен был для нее цирковой зверушкой. Тогда он понял, что его предали. И гром прогремел под шум начинающегося дождя. Легенда гласила, что тот человек, который отрежет крылья малефисенте, обретет ее силу и сможет летать, как птица в небе. Никому до этого не удавалось обесчестить фею, отрезав ей крылья. Они слишком ловкие и бдительные, а крылья их крепкие, но Тэхен оказался слишком наивным и добрым. Он мало что помнил. Туман сплошной перед глазами. Полуживого его вывезли в лес и бросили далеко от дома в канаве. Весь окровавленный он свернулся, прижав колени к груди, и тихо умирал. И добро в его сердце умирало тоже. Крылья у малефисент — это как дополнительная жизнь, и Тэхен не уверен, была ли она дополнительной, потому что так плохо ему никогда в жизни не было. Грудь разрывало от переполняющий эмоций, они перекрывали физическую боль так сильно, что хотелось выдрать сердце, чтобы не чувствовать. Оно ныло, сжималось и кричало. Оглушало Тэхена своими возгласами, зажмуриться заставляло. А земля под ним темнела и умирала. Листья вокруг опадали, трава вяла, а черная туча росла. В ту ночь его сердце почернело вместе с небом.