***
— Странно… Евангелина мягко постучалась в покои принцессы и приоткрыла дверь после быстрого «войдите». — Амалия, ты не видела Гроуви? Или хотя бы кого-то из парней? С утра не могу никого из них найти. — Юго сказал, что Руэлю срочно потребовалось что-то найти в своей сумке, и он попросил помочь. Наверное, все еще ищут или занимаются какими-то своими мужскими делами, кто их знает, — пожимая плечами, Амалия покрутилась перед зеркалом, разглядывая новый топ. — Как тебе? Стоил целое состояние, но какая красота! — Он даже не предупредил, что его не будет. Я надеялась прогуляться вместе, — полностью игнорируя новую вещицу подруги и ее вопрос, Ева мысленно ругалась на иопоголового. Принцесса лишь раздраженно нахмурилась, резко разворачиваясь от зеркала к кра, и уставила руки в боки. — Да что в этом такого страшного! Какая разница, где пропадает этот идиот, пока он находится в королевстве. Подумаешь, затеяли какую-нибудь шалость с парнями или просто занимаются своим. Может, ему просто нужно побыть одному. Как и тебе иногда следует бывать без него, Ева. Тебе не кажется, что в последнее время все твои мысли крутятся вокруг этого иопа? Я понимаю, что он оказался жив, у вас любовь и все такое, но нужно немного притормозить. Спугнешь еще бедолагу таким напором. Пойдем лучше на шоппинг! К этому топу явно не хватает новой сумочки, — быстро возвращаясь к теме, с которой начала, Амалия поправила сползающую с груди тряпку. Значит, я слишком много требую?..***
— Эй, ты уверен, что это хорошая идея? — Руби скептично зыркнул единственным глазом на гитару, к которой тянулись шаловливые ручки Персидаля. — А ну! — с силой треснув по «грубым клешням, не созданным для игры на столь прекрасном инструменте», Руэль любовно провел по струнам, наслаждаясь тем, как заиграла настроенная гитара. Юго с восхищением наблюдал, как умело двигались пальцы энутрофа, на ходу создавая невероятно красивую мелодию, которую он ранее нигде не слышал. Старик перебирал струны то медленно, то кисть двигалась быстрее, и он в такт пристукивал ногой, и было ощущение, словно слышно не только гитару — воображение подключало барабаны, а тихое подвывание под нос и нанана были похожи на полноценную песню. Радости элиатропа не было предела. Он разразился громкими аплодисментами и смехом, когда звук стих. — Ого, Руэль, да ты правда профессионал! Никогда ничего подобного не слышал. Сколько же у тебя талантов, — вспоминая, что Струд еще и в буфбол мастерски играет, мальчишка смотрел на старшего с неподдельным обожанием. Такие комплименты льстили энутрофу, заставляя его горделиво поднять подбородок. — Я еще и не так могу. Вот сейчас… — А научить играть сможешь? — пораженный такой игрой, Гроуви, настроенный абсолютно серьезно, наконец-то решил. Он напишет песню и сам исполнит ее на гитаре для Евангелины. — Проще тофу готовке обучить, чем иопа пользоваться гитарой, — ревностно прижимая к себе инструмент, Руэль шепотом причитал «не бойся, моя девочка, я не отдам тебя этому иопоголовому». Персидаль уже был готов возмутиться, но зря его постоянно кличат иопоголовым; вообще-то, он уже заранее знал, что так старик и скажет. — Что, великому музыканту слабо научить иопа играть на гитаре? Не такой уж ты и профессионал, значит, — пожимая плечами, ладно, бывайте, он заозирался в поисках выхода отсюда. Такие грубые слова оскорбляли энутрофа, заставляя его недовольно нахмуриться и схватить иопа за концы пышной рыжей прически. — Станешь первым иопом, который будет играть лучше любого барда. И только попробуй не прославить мое имя, как величайшего учителя! — всучив тому в руки «свою девочку», Руэль нырнул в тот же угол, где они нашли гитару, чтобы достать бумажки с какими-то записями. — Гроуви, а зачем тебе это? — Юго заинтересованно посмотрел на то, как друг внимательно разглядывает инструмент. — Хочу написать песню для Евангелины и сыграть ее на гитаре. Чтобы она больше не говорила, что во мне ни грамма романтики, — самодовольно хмыкнул Персидаль, под строгим взглядом Руэля правильно беря гитару в руки, как это делал старик. — Что ж, начнем наше занятие прямо сейчас. Зажми этим пальцем здесь, а этот вот сюда. Одну струну, иопья башка, а не три. Ты считать умеешь? Одну! Не две! Вот. А теперь попробуй перебирать пальцами вот здесь, посмотрим, сколько в тебе потенциала. Гроуви послушно зашевелил пальцами по струнам. Инструмент зазвучал хуже, чем до настройки. Громкий звук удара распугал всех детишек, нашедших сумку-убежище в чаще леса.***
— Гроуви! — окликнув пробегающего недалеко иопа, Евангелина с замиранием сердца надеялась, что он остановится, подбежит к ней и во всем объяснится. — О, Ева! — как-то растерянно махнув рукой, Персидаль замедлился, вполоборота глядя на кра и явно куда-то торопясь. — Все хорошо? Где ты пропадаешь? — О, все отлично! Мне нужно торопиться, важные дела не ждут. Поговорим позже? Не дослушав, Гроуви умчался дальше, вновь оставляя Еву одну. Девушка заметно поникла, провожая возлюбленного зорким взглядом. Да что с ним происходит? Они не виделись уже несколько дней. Только короткое «привет» и его снова как ни бывало. И Юго с Руэлем туда же — не найдешь их, чтоб допросить! Ева надеялась, что теперь-то они с иопом точно будут неразлучны: за спиной длинное путешествие, множество битв, иногда даже очень опасных. Она единственная не верила, что он погиб и в одиночку отправилась искать его! И нашла! Разве это не должно было их сблизить?.. Слова Амалии вновь всплыли в голове, расставляя все по местам. Точно, этого только она одна хотела. Видимо, только Евангелина надеялась и верила в это, совсем не думая о том, как к этому относится Персидаль. Может, для него это обычное дело. Кто знает, сколько девиц у него было до нее и сколькие его спасли? Ева вовсе не особенная, чтобы значить в его жизни что-то большее, чем «член братства Тофу». Ей не стоит доставать его глупыми вопросами, все итак понятно.***
— Я тут добавил куплет в начале, одним лишь припевом ты ее не покоришь, — сунув в руки иопа исписанный лист бумаги, Руэль кивком дал команду Юго, и тот в миг переместил гитару поближе к ним. — Что такое извилины? — внимательно вчитываясь в текст, выглянул из-за бумажки Гроуви. — То, чего у тебя, мой дорогой иопоголовый друг, нет. Не напрягай мозг, тебе еще играть сегодня. Уверен, что к вечеру будешь готов исполнять это перед Евой? — затянул струны чуть потуже и проверил звучание. — Нельзя больше тянуть, я итак избегаю ее уже который день. Ну, не избегаю… — Опрокинул бедную девчонку, — едко посмеялся Рубилакс; его не особо устраивало, что вместо того, чтобы сражаться им, Персидаль уже несколько дней обжимается с гитарой. Ревнивый шушу. — Не опрокинул! Мне ведь нужно хорошо подготовиться, чтобы удивить ее! К тому же, Руэль, ты ведь сам говоришь, что я быстро учусь. Вот увидишь, Ева будет в восторге, и это будет общей заслугой! — горделиво ударив кулаком в грудь, он грубовато отобрал гитару, тут же получив затрещину. — Да в тебе амбиций больше, чем умения! Понежнее с ней, сколько можно повторять! — ворчливо гаркнув на парня, энутроф спустя минуту молчания кивнул, призывая начать уже репетицию, иначе к вечеру они ничего не успеют. Юго ободряюще похлопал друга по плечу, все эти дни оказывая непосильную моральную поддержку.***
Евангелина сидела в саду, где все еще находилась статуя бравого героя Персидаля Седлигроува. Его оставили в память о том дне, когда сотни садидов отдали свои жизни ради спасения королевства, а смелый воин Персидаль ценой собственной жизни сражался с Часорезом. В память о дне, когда Нокс был повержен. Здесь было спокойно. «Место силы», как про себя называла его Ева, чтобы посидеть наедине со своими мыслями, записывая их в личный дневник, где хранились записи обо всех приключениях. И о Гроуви, для которого, видимо, она не значила столько же, сколько он для нее. Солнце медленно уходило за горизонт, окрашивая небо над поляной малиново-рыжим закатом. Таким же рыжим, как маячащие возле статуи волосы Персидаля. Хватит, Ева, ты слишком много думаешь об этом глупом иопе. Да нет же. Вот он, вполне реальный и с улыбкой во все зубы стоит перед ней в компании Руэля и Юго. — Так и знал, что ты здесь! Это даже хорошо! Только Амалии не хватает, — воодушевленно протараторил Гроуви, одним лишь взглядом на Юго понимая: маленький друг сейчас разберется с этим. — Не хватает для чего? — хмурилась от непонимания Ева. — И зачем тебе гитара? Что вообще происходит? Пока Юго умчался за принцессой, иоп решил, что это подходящее время, чтобы все прояснить. — Понимаешь, Ева… — Нет, я не понимаю. Не понимаю, почему ты избегал меня все эти дни, обещал встретиться, но так и не пришел. Просто скажи, что все это ничего не значит. Что мы всего лишь друзья и тебе весело проводить время, только когда все братство Тофу вместе. Если тебя пугает мой напор, стоило всего лишь сказать, и я бы не доставала тебя. А теперь все это выглядит так глупо. И я чувствую себя глупо! — распаляясь с каждым словом, Евангелина не заметила, как Юго и Амалия уже прибыли на место. — Ну и истеричку же ты урвал, — Рубилакс не унимался, не упуская возможность подколоть и Персидаля, и Еву. — Рубилакс! — в один голос прогремела парочка. — Ну же, Гроуви, пора начинать, так она поймет все быстрее, — шептал Руэль, толкая иопа, чтобы тот поскорее начал. Немного растерявшись от услышанного, Персидаль чуть не уронил инструмент, пытаясь взять его в руки как положено. Прокашлявшись, он взглянул на листок с текстом песни, услужливо предложенный элиатропом. У меня есть лишь накидка, две извилины и меч Песенок нет под сорокет, но исправлю этот момент, Для тебя их запишу и подпишу там, в уголке — Свой дурацкий псевдоним на иопском языке. У меня есть хитрый план: под гитару тебе спеть, Затащить тебя в постель… — Чего? Руэль, это еще что! — запнувшись о последние строчки под ехидный смех Руэля, который наспех переделал их перед самым выступлением, Гроуви поднял взгляд от текста и голос его зазвучал чище. Евангелина непонимающе смотрела на то, что происходит, пока Амалия то плохо сдерживала рвущийся наружу смех, то корчилась от ужасного смысла куплета. …завести с тобой детей И прожить с тобой всю жизнь… Соглашайся, не робей. Мы идем с тобой вдвоем в тыщу разных городов В тамбуры всех поездов… Обмахивая подругу ее же дневником, Амалии казалось, что Ева сейчас лопнет. Лицо ее стремительно краснело — веснушчатые щеки, вздернутый носик, красные пятна переходили с лица на шею, а уши напоминали две красные стрелочки. Интересно, ей стыдно за своего парня? Или она тоже пытается не засмеяться? — Много чего будет. Ты будешь моей женой, я буду твоим мужем, — на этих строчках Персидаль сам покраснел, но не переставал улыбаться самой счастливой искренней улыбкой, не сводя взгляда с его любимой Евы. Весь мой смысл в твоих глазах, Когда я вижу его, мне нравится. Плюс зеленый — мой любимый цвет, Зеленый — мой любимый цвет! Иногда они смотрят так, Что внутри меня что-то плавится, Но зеленый — мой любимый цвет. Зеленый — мой любимый цвет. Буря эмоций одолевала бедную смущенную кра, пока она пыталась справиться с чувствами и мыслями, но все еще внимательно слушала каждую строчку песни, наслаждаясь игрой Гроуви на гитаре. Даже если текст для него писал Руэль — это ничего в сравнении с тем, что иопу ради этого пришлось с нуля учиться играть на гитаре. — Кстати, после тех строчек текст полностью писал он. За одну ночь вон, что выдал, я прям горжусь, — словно читая ее мысли, Руэль с хитрой, но доброй улыбкой по-секрету прошептал девушкам. Когда последние строчки были допеты, Персидаль с гордым видом опустил гитару и тут же оказался поваленным на землю крепкими объятиями Евы. — Прости меня, — тихо всхлипнула кра, тщетно пытаясь скрыть накрывшие ее эмоции восторга и укол стыда. — За что, Ева? Достаточно было простого спасибо, — смеялся иоп, так же крепко обнимая возлюбленную, пока Амалия за шкирку уносила двух ни к месту находящихся здесь Юго и Руэля. — За все те слова. Просто я думала… — слезы собирались в уголках зеленых глаз, и Гроуви мягко утер их мозолистым пальцем, с нежностью вглядываясь в свой любимый цвет на любимом лице. Как она только могла так о нем подумать! Действительно, Ева, вся проблема была только в тебе и твоей голове. — Нет-нет, ты была права! Я хотел сделать для тебя сюрприз, но только сейчас понял, как все это могло выглядеть. Это ты меня прости, Ева. Видимо, романтик из меня действительно не очень, — смущенно потирая рыжую макушку, Персидаль снова покраснел, осознавая собственную глупость. — Гроуви, это был самый романтичный поступок, что я когда-либо видела. Что я когда-либо могла получить. Ты правда сам написал текст?.. — А, это. Ну, да. Когда мы нашли у Руэля гитару, я сразу подумал, что было бы очень в духе рыцаря исполнить серенаду для своей принцессы! И слова как-то сразу придумались здесь, — указав пальцем на свой лоб, иоп намекнул, что не такой уж он и иопоголовый. Лучшая из наград, что он мог получить — нежный поцелуй от любимой девушки. И пусть Персидаль не совсем хорошо разбирался в чувствах и намеках, он ощутил, сколько благодарности и тепла в него было вложено. Особенно, когда на него с такой любовью смотрели любимые зеленые глаза.