Скажи:"Люблю"

      Маринетт всегда была тихой и скромной. На фоне ее лучшей подруги, которая вечно тараторила без умолку, куда-то торопилась и постоянно участвовала во всех событиях, девушка казалась просто нелюдимой тихоней. Быть может, она так же, как Аля могла бы весело общаться с подругами, ходить на разные мероприятия и просто жить как все, но брюнетка просто не могла себе этого позволить и лишь в тайне немного завидовала своей подруге, своим родителям и одноклассникам. Просто потому что они умели говорить, а она — нет. Просто потому что у них не было родственной души, как у нее.       Маринетт тихо вздохнула, когда прозвенел звонок, и медленно начала складывать вещи в сумку. О рассеянности синеглазой знали все без исключения, а также о том, что неприятности буквально преследовали хрупкую старшеклассницу. И сейчас девушка совсем не удивилась, когда умудрилась уронить один из учебников, да так, что он полетел точно под ноги ее однокласснику, который вежливо поднял книгу и вручил ей обратно. Брюнетка только слабо кивнула, подняла глаза и застыла. Блондинистый парень открыто улыбался ей и все так же протягивал упавший учебник. Синеглазая смущенно опустила взгляд, осторожно коснулась обложки, а когда их пальцы нечаянно соприкоснулись, испуганно отдернула руку. Зеленоглазый лишь улыбнулся еще шире, кивнул ей и вышел из кабинета. Маринетт только и смогла проводить его глазами и до боли вцепиться пальцами в учебник, стараясь не разреветься. Адриан — это единственный кто когда-либо ей нравился и будет нравится, скорее даже он ей не просто нравится. Она его любит. Любит открыто, безвозмездно и настолько нежно и чисто, что порой от этой любви хочется рыдать в подушку не останавливаясь. Ведь Маринетт осознает одну простую истину: они никогда не смогут быть вместе. У нее нет шансов. Она даже не сможет сказать ему ни единого слова. Никогда.       Девушка подавила накатившие слезы, тряхнула головой, отгоняя грустные мысли, и, написав классной о плохом самочувствии, ушла домой.       Мать как всегда радостно встретила дочь, и прежде, чем та ушла к себе, успела вручить в руки брюнетке тарелку со свежеиспеченными булочками. Синеглазая лишь кивнула женщине. Она ведь не виновата, совсем не виновата в том, что Маринетт не может говорить и, по видимому, никогда не сможет. Брюнетка поднялась к себе, кинула сумку возле стола, на который поставила тарелку, и упала лицом на кровать, начав заливаться слезами. Маленькая, очень добрая и чувствительная квами тут же подлетела к девушке, пытаясь успокоить ее беззвучные рыдания:       – Маринетт, не плачь. Все будет хорошо! Ты еще найдешь свою родственную душу!       Брюнетка только яростно замотала головой из стороны в сторону, так и не поднимая взгляда на Тикки, которая лишь печально вздохнула и присела на край подушки, оказывая девушке молчаливую поддержку.       Когда Маринетт впервые узнала о том, что она супергерой и должна будет спасать мир, то впала в откровенный ужас. В тот день квами еле удалось уговорить ее хотя бы попробовать. И в итоге синеглазая успешно справлялась с этим, правда это стоило ей невероятных усилий, и такие вот срывы как сейчас, случались у нее довольно часто. То она порывалась уйти из дома, то покончить с собой, то сдать талисман Мастеру и навсегда забыть о роли героини. Но Тикки всегда умела отговорить ее не совершать таких необдуманных, импульсивных ошибок, о которых она наверняка будет жалеть всю свою жизнь.       Спустя какое-то время девушка смогла успокоиться и взять себя в руки. Она даже хотела написать Але, договориться встретиться где-нибудь и просто поболтать. Точнее, говорить будет только шатенка, Маринетт же будет просто молча кивать. А что ей остается делать? Но в последний момент новая жертва акумы, бушующая где-то вдалеке, заставила девушку отказаться от своей идеи и поспешить на помощь Парижу. Ведь она была нужна этому городу. Нужна, как никто другой.       В тот роковой день девушка даже не могла предположить, что произойдет позже, когда, после очередной победы, Кот потащит ее на крышу одного из домов.       – Моя леди, — робко начал он, — Я…я знаю тебя довольно долго и…       Маринет обомлела. Она просто не знала что делать. Говорить она не могла, и это сильно усложняло ей задачу. Героиня ненавязчиво закрыла рукой чужой рот, приложив палец к губам, попросила не говорить и жестами начала объяснять Коту, что они не могут быть вместе. Потому что у нее есть соулмейт, потому что она любит другого, потому что сама страдает. Сначала блондин непонимающе на нее смотрел, но затем как-то резко поменялся в лице и замер. Все это время девушка на него не смотрела, но, когда подняла голову, тут же пожалела об этом. В глазах героя застыли слезы, его всего немного трясло, и девушке стало так невыносимо жалко напарника, что она больше не захотела мучить блондина своим присутствием, а поэтому развернулась и хотела было уйти, но Кот перехватил ее запястье и дернул так, что Леди пришлось развернуться обратно и посмотреть в зеленые глаза напротив.       Наступал рассвет. Яркие, персиковые, нежные лучи солнца медленно выглядывали из-за горизонта, протягивая свои руки к разнообразным предметам, покрывая их теплым светом, будто окутывая, обволакивая, ограждая от ночной темноты. Леди стояла и чувствовала как по ее собственному лицу одна за другой катятся слезы, как в груди становится невыносимо больно и тесно, как мечется душа, как ее разрывает на части. Ей просто захотелось исчезнуть. Здесь и сейчас. Навсегда.       Превращение подходило к концу, оставались считанные секунды. Героиня забилась, попыталась вырваться, но блондин только крепче прижал ее к себе, пресекая любые попытки освободится. Если бы у Маринетт был голос, она бы наверняка закричала, но у нее его не было и от осознания этого хотелось реветь еще больше, еще сильнее, срываться, биться о стену, но выдавить из себя хотя бы один звук.       – Моя Леди… – нежно начал Кот, сильнее стискивая девушку в объятиях.       Это конец. Трансформация обратно потихоньку начиналась. Маринет зажмурилась, чтобы не видеть его, чтобы не думать о том, что он скажет, чтобы просто понадеяться, будто все это – сон. Глаза уже невыносимо щипало от слез, дрожь в теле была апофеозом всего происходящего. Синеглазая никак не решалась открыть глаза. Она уже почти перевоплотилась и уже на последних секундах услышала нежное:       – Я люблю тебя…тебя…       Сердце неприятно ёкнуло и сжалось. Девушка в шоке открыла глаза. Перед ней стояла ее личная мечта, которая выглядела слегка удивленно, но счастливо. Маринетт закрыла лицо руками, замотала головой и задохнулась слезами. Если это все сон, то она не хотела просыпаться, чтобы под утро опять реветь в подушку, от осознания того, что это всего лишь красивая сказка, в которой она и Адриан вместе.       – Маринет… – тем временем промолвил блондин, — Маринетт!       Зеленоглазый радостно засмеялся, подхватил плачущую девушку на руки и закружил, не переставая улыбаться ни на минуту. Затем он опустил ее на землю, нежно и мягко улыбнулся брюнетке, коснулся ее щеки, стирая катившуюся слезу, заглянув в синие, как васильки, глаза, а затем тихо, но отчетливо произнес:       – Я люблю тебя, Маринетт. Я люблю тебя…       Девушка молчала, не веря в свое счастье. Она хотела было кивнуть, как делала это обычно, но вместо этого из горла, немного хрипло и задушенно, вырвалось само собой:       – Я тоже… Я тоже тебя люблю…       Адриан только и смог, что крепко обнять ту, которой он посвятит всю свою жизнь. А Маринет – обнять его в ответ, все еще не веря в то чудо, что только что с ней произошло.       – Я так люблю тебя… – говорил парень, нежно гладя девушку по волосам.       А синеглазая просто зажмурилась от любви и ласки, от счастья и удовольствия, от осознания того, что теперь все будет хорошо…       Если бы несколько часов назад ей бы сказали, что так все сложится, она бы ни за что не поверила, будто это про нее. Если бы не теплые, нежные объятия, она бы ни за что не поверила, что это реальность. Если бы не обретенный голос и исполнившиеся мечты, она бы ни за что не поверила, что так бывает. Но как показала практика: „Чудо вокруг, лишь оглянись…“ Скажи мне три заветных слова, Чтоб замерла моя душа. И повтори их вновь, и снова Ты повтори их нежно, не спеша. Скажи мне три щемящих слова, Чтоб склеить раны сердца вновь, Твои слова — это основа, Для клея под названием «любовь». Скажи мне слова только три, А больше их совсем не надо. Прошу, в глаза мне посмотри, Твой нежный взгляд – моя награда. Скажи мне их, прошу, скажи! Твое молчание убивает. И трепыхания МОЕЙ души, Души ТВОЕЙ совсем не колыхают… Я их скажу, взойдет рассвет… На что надеюсь сам не знаю. Быть может, ты промолвишь: «нет», И я все мигом осознаю?.. Но ты ответишь мне, рыдая, Три слова скажешь, не тая. Я прошепчу тебе, чуть обнимая, Слова: «Я так люблю тебя…»