Интересные способы лечения

Ночь давно опустилась на Канзас, а часы показывали далеко за полночь. Габриэль сидел на кровати в своей комнате и читал. Хотя последние полчаса навряд ли можно было назвать чтением. Архангел уже неделю жил с Винчестерами и Кастиэлем и особо не жаловался, если не считать мелких перебранок с Дином. Сэм пытался как-то помочь ангелам, но Кас отмахивался, а Габриэль злился на младшего брата. Ему нравилось, когда Сэм беспокоился о нем, когда спрашивал о самочувствии каждое утро, как бросал обеспокоенные взгляды, когда Гейб резко замолкал во время разговора. От Сэма веяло теплом и заботой, которой Габриэль был лишен так долго, что это время можно было измерять десятками столетий. Габриэль захлопнул книгу и отложил ее. Благодать нещадно жгла грудь, а крылья ужасно ныли. Архангел восстанавливался, но слишком медленно, и Габриэль иногда думал, что он падает, как однажды Кас. Он никому не говорил об этом, а ситуация с каждым днем становилась все хуже и хуже, и сейчас, кажется, достигла своего пика. Архангел с трудом встал — рана на животе еще давала о себе знать — и вышел в коридор, опираясь на стену. Комната Каса была слишком далеко, практически в другом конце бункера, и Габриэль не был уверен, что сможет дойти до нее. А вот комната младшего Винчестера располагалась через одну от комнаты Габриэля, и архангел не придумал ничего лучше, как пойти к Сэму. Он понимал, что охотник мог спать или его вообще там не было, но у Габриэля не было другого выхода. Габриэль оперся плечом о стену и тихо застонал. Крылья тянули вниз, словно к ним привязали камни и бросили в пропасть. Архангел поднял руку и постучал в дверь. За стеной послышалось шевеление, а затем дверь открылась и показался Сэм. — Гейб? Что случилось? — Сэм подошел к архангелу и взял за локоть. — Крылья, — ответил Габриэль сквозь стон. Поток очередной боли прошелся отрывными импульсами по телу, и Габриэль судорожно положил ладонь на плечо Винчестера. — Тише… давай помогу, — Сэм аккуратно перехватил Габриэля и помог пройти в комнату. Дверь закрылась, и Габриэль сел на застеленную постель. Сэм стоял напротив него, не зная, что делать. — Сэм, моя благодать… она горит, — сказал Габриэль, и воздух в комнате неожиданно похолодел. Архангел начал терять сознание, и Сэм кинулся к нему, удерживая в сидячем положении. — Что я могу сделать? — Сэм пытался уловить взглядом глаза архангела, который расфокусированно смотрел куда-то в потолок, — Габриэль?! Архангел закрыл глаза и обмяк в руках охотника. Сэм сел рядом с Габриэлем, положив его голову на свои колени и тихо зовя по имени. Температура в комнате вернулась к норме, но архангел не двигался. Сэм чувствовал, как легкое, поверхностное дыхание ангела опаляет его руку. Запах волос Габриэля окутывал охотника чем-то душистым и сладким. Вдруг послышался тихий шелест, и мимо Сэма пробежал легкий ветер. Габриэль дернулся, но не издал и звука. Сэм не знал, стоило ли звать Каса и Дина. С одной стороны, Кас мог бы прояснить ситуацию. Но с другой, только Габриэль мог управлять своими силами. На секунду Сэму померещилось, что что-то мягкое коснулось его плеча, а затем за спиной Габриэля появилось свечение. Сэму пришлось закрыть глаза и отвернуться, но архангела из рук он не выпустил. Свечение прекратилось так же быстро, как и началось. Сэм открыл глаза и замер. Габриэль тихо завозился на коленях охотника и невнятно забурчал. Сэм завороженно наблюдал за открывшейся ему картиной. Шесть огромных архангельских крыльев, попарно сложенных в аккуратный каскад, мелко дрожали и переливались золотистым светом. Они были мягкими и уютными, одно из крыльев легло Сэму прямо на плечо. Но стоило охотнику присмотреться, и чувство восхищения сменилось потрясением и жалостью. Габриэль мирно спал, даже не подозревая о том, что творилось у него за спиной. Сэм осторожно переложил архангела на свою кровать и ринулся за аптечкой. Охотник точно не знал, действуют ли человеческие средства на ангелов, но не попробовать он не мог. Винчестер поставил аптечку на пол и сел рядом с архангелом. Его крылья тихо шуршали и беспорядочно бились друг о друга. Поэтому Габриэлю было так больно. Пытки Асмодея принесли урон не только благодати архангела, но и этим огромным, наверняка величественным крыльям. Сейчас же они выглядели не лучше, чем сам Габриэль после освобождения из плена. Мелкие косточки были сломаны и кое-где виднелись открытые переломы; остовы больших перьев были надломлены, а сами перья казались поредевшими и потерявшими жизненные соки. Кровь запеклась, образовывая большие корки и стягивая кожу. Сэм несмело коснулся самого большого крыла и наклонил его к себе. Взяв мокрую тряпочку, охотник принялся стирать остатки грязи и крови и разлеплять скомканные перья. Одно перо выпало и легло под ноги охотнику. Тот поднял его и осторожно положил на ладонь. Красивое, изящное, бархатистое на ощупь, оно совсем не было похоже на перья птиц. Сэм отложил его на прикроватную тумбочку и продолжил обрабатывать крылья. Когда же все три пары были чистыми, Сэм взял бинты. В основном, переломами страдали концы крыльев, там, где косточки были тонкими и мало защищенными. Долго с перевязкой не давалось четвертое крыло. Оно так и норовило выскользнуть из рук охотника и хорошенько его стукнуть, но в конце концов Сэм забинтовал и его. Маленькие перышки лезли в лицо охотнику и щекотали нос, из-за чего Винчестер пару раз чихнул и улыбнулся. Сэм, занятый лечением крыльев, не заметил, как Габриэль открыл глаза и наблюдал за ним. Винчестер, отловив шестое крыло, беззлобно выругался на него, бережно намазал все его раны заживляющей мазью и отпустил, притягивая к себе другое крыло. Габриэль не чувствовал дискомфорта. Скорее даже наоборот. Ему чертовски нравились все эти манипуляции, и он ощущал себя котом, которого гладят по пузу. Руки Сэма не только помогали крыльям заживать, но и приносили архангелу удовольствие. Всем было известно, что крылья — что-то вроде эрогенной зоны для ангелов, и очень хорошо, что Сэм возился только в самих крыльях, а не в месте их срастания со спиной. Иначе бы Габриэль позорно кончил прямо себе в штаны, как подросток. Осторожно положив последнее обработанное крыло, Сэм убрал бинты и мазь. Крылья лежали спокойно и больше не хлопали в панике. Сэму даже казалось, что они стали ярче, и он не смог удержаться от порыва погладить их, зарываясь пальцами в перья. — Наверное, тяжело управлять таким количеством конечностей, — прошептал Сэм в пустоту, не думая получить ответ. — Я привык, — сказал Габриэль, наклоняя крылья ближе к Сэму. Охотник вздрогнул и убрал руки. — Эм, прости, — Винчестер встал с кровати, — я хотел помочь… — Все в порядке, Сэмми, — едва улыбнувшись, ответил Габриэль, — мне даже нравится. Продолжай. Сэм сел обратно и вернулся к незамысловатому массажу. Габриэль действительно ловил кайф, полностью доверяя Сэму самое сокровенное, что у него было. Но если крылья охотник мог видеть, то состояние благодати архангела вызывало тревогу. Пусть Габриэль и выглядел безмятежным и отдохнувшим, Сэм хотел знать, насколько все плохо. — Как твоя благодать? — Сэм нежно поглаживал третье крыло, отмечая, что оно самое спокойное среди всех. Будто каждое крыло обладало собственным характером или частью характера ангела, от чего можно было составить примерное представление об этом самом ангеле. — Получше, — Габриэль сел на кровати, потягиваясь. Крыло ускользнуло из рук Сэма и расправилось вместе с остальными. Винчестер ждал, когда архангел скажет ему «ариведерчи» и уйдет, потому что обычно Габриэль так и делал. Но ангел продолжал сидеть и смотреть на Сэма, как на греческую статую, сложив крылья за спиной. И тут одна мысль ударила охотника по голове как набат. — Габриэль, почему я их вижу? — Сэм перевел взгляд с крыльев на архангела. Габриэль долго не отвечал, и лишь шелест крыльев говорил о том, что он взволнован. — Ты застал их во время слабости, когда их свет не мог выжечь тебе глаза, — пояснил Габриэль, подбирая ноги под себя в позу лотоса, — а потом твоя душа понравилась моей благодати, и она пустила тебя к моим крыльям. Сэм готов был поклясться, что архангел покраснел. Винчестер помнил, что ангелы никогда не показывали людям свои крылья, потому что они были слишком личной частью существа ангела. И охотник задумался, насколько же его душа, сломанная, гнилая, предназначенная для вечного заточения в Аду, могла понравиться благодати архангела. Габриэль притих и, казалось, хотел провалиться сквозь землю, потому что эта тишина давила на него. Больше всего на свете он сейчас хотел вновь почувствовать шероховатые пальцы младшего Винчестера на крыльях. И не только на крыльях. В конце концов, благодать сама решила, кто ей лучше подходит, и Габриэль не думал спорить с ней. Он видел, как душа Сэма начала переливаться теплыми оттенками после слов архангела, а его собственная благодать перестала хотеть выжечь ангела изнутри. Габриэль встал с постели и, обойдя ее, оказался напротив Винчестера. Тот заинтересованно посмотрел на архангела, а затем на крылья, которые подозрительно замерли. Стоило Винчестеру подумать о затишье перед бурей, как Габриэль медленно опустился на его колени, обвивая руками шею. Сэм замер; он почувствовал мощный поток положительной энергии, которая проникала в его душу и заставляла трепетать. — Знаешь, Сэмми, — губы Габриэля находились на преступно близком расстоянии от губ охотника, и тихое дыхание архангела дразнило их, — ангелы никого не выбирают себе. За них это делает благодать, которая ищет то существо, с которым она сложится как пазл. Это происходит только один раз в жизни, поэтому прости, но я собственник и не собираюсь никому тебя отдавать. Ответить Винчестеру не удалось. Габриэль моментально сократил расстояние и подарил Сэму его первый ангельский поцелуй. Это не было похоже на поцелуи с людьми; Габриэль был настолько робок и нежен, что шло в разрез с его последними словами. Архангел ждал, когда охотник либо примет его, либо отвергнет. Второй исход Габриэль старался не рассматривать, потому что он был еще относительно молод, чтобы умирать, а именно это он сделает, если Сэм откажется от него. Ангельская любовь отличалась моногамией, и сколько бы Габриэль не строил из себя ловеласа, он не мог уйти от этого. Даже когда Сэм умрет, Габриэль продолжит его любить и никогда не сможет быть с кем-то другим. Почему же это не произошло раньше, когда Габриэль и Сэм только встретились или в мотеле? Все просто: для благодати нужна не просто совпадающая на сто процентов пара, но и высокая вероятность того, что ей можно доверять. Сэм смог справиться со всеми шестью крыльями архангела, символизирующими его шесть основных качеств: доброту, спокойствие, хитрость, вспыльчивость, мудрость и честность. Если Винчестер примет Габриэля, то его благодать восстановится и станет сильнее, чтобы защищать пару. А это было на руку даже зануде-Дину. Габриэль отстранился, не получив ответа. Сэм смотрел ему прямо в глаза, пытаясь найти подвох, но безуспешно. Габриэль весь был здесь, как на ладони, и он ждал. Разочарованный вздох архангела коснулся волос Винчестера, и тот опомнился, прижимая архангела ближе к себе и глубоко целуя. Габриэль невесомо касался пальцами шеи охотника, посылая дрожь по телу. Сэм положил руки на бедра ангела в недвусмысленном жесте, и Габриэль толкнул охотника в грудь, заставляя упасть на кровать. Крылья архангела дрожали, но не из-за боли, а возбуждения, и Сэм, запоздало осознавая, что делает, провел по спине архангела к основаниям нижней пары. Габриэль застонал и выгнулся навстречу руке, желая получить больше тактильных ощущений. Сэм ухмыльнулся и начал стаскивать с ангела футболку, которая беспрепятственно прошла сквозь крылья, открывая вид на упругое ангельское тело. Волосы Габриэля растрепались, а в глазах плясали демоны. Архангел еще раз подался вперед, показывая, что действия Сэма ему куда больше, чем по душе, и проехался по выпирающему из джинсов Винчестера бугорку. Сэм сбивчиво задышал, а Габриэль принялся расстегивать его рубашку, будто случайно касаясь холодными пальцами разгоряченной груди охотника. Когда же предмет одежды отлетел в сторону, архангел наклонился и провел языком мокрую дорожку от ключицы Сэма до пупка, вырывая из груди Винчестера стон. Руками архангел игрался с затвердевшими от возбуждения сосками, плотоядно улыбаясь реакции охотника. Сэм, поняв, что архангел очень эффективно издевается над ним, сменил позиции. Теперь Габриэль лежал под ним, а его крылья распластались по кровати. Охотник навис над архангелом, утягивая в новый поцелуй и одновременно блуждая по его спине. Джинсы невероятно давили, и Габриэль, одной рукой зарываясь в волосы Сэма, расстегнул пуговицу на штанах охотника. Послышался звук бегунка, спущенного вниз, и Винчестер зарычал, почувствовав свободу. Крылья архангела беспорядочно бились в агонии, обрушивая на охотника осознание того, что под ним лежит одно из самых могущественных существ, готовое отдать себя в его власть. Никто из них не заметил, когда и куда исчезли джинсы Габриэля. Шея архангела была покрыта укусами и метками, а спина Сэма исполосована неглубокими царапинами. Вокруг кровати, на кровати, на Габриэле и даже на Сэме лежали золотисто-белые перья, а в воздухе кружил пух нежно-персикового цвета. Растяжка не заняла много времени. Габриэль был слишком сосредоточен на ощущениях от манипуляций с крыльями, чтобы отвлечься на такую мелочь, как чужие пальцы в проходе. Сэм приподнял бедра архангела и осторожно вошел на всю длину и замер. Крылья Габриэля взметнулись вверх, задевая единственный светильник, стоящий на тумбочке, а сам архангел издал настолько порнографический звук, что Сэм больше не смог терпеть и сразу же набрал высокий темп. Габриэль кончил первым, что сопровождалось легким свечением в его глазах. Сэм последовал за парой, изливаясь глубоко в ангела. Габриэль откинулся на подушку, тяжело дыша, а Сэм лег рядом, попутно покидая тело архангела. — Вау, — сказал Габриэль, придя немного в себя, — лучший секс в моей жизни. Сэм улыбнулся, легко поглаживая крыло Габриэля. — Согласен. Габриэль почувствовал, как благодать внутри него перестала приносить дискомфорт и снова начала функционировать как и раньше. — Чудное все же это лекарство, — заключил архангел и устроился на груди охотника. Часовая стрелка подбиралась к семи утра, и парочка, не сговариваясь, решила поспать до полудня. А потом придется долго убирать весь этот пухово-перьевой кошмар. Сэм приобнял ангела за талию и провалился в сон без сновидений.