Когда наездник падает духом, его конь не может скакать.
«Не надо было вчера пить». Эта мысль проснулась раньше Алека и выдернула его из сонного небытия. Сколько он выпил? Пару коктейлей? Лидия точно остановила его до третьего, так почему так нестерпимо кружилась голова? А потом проснулись воспоминания. С полусомкнутых губ сорвался хрип. Было бы просто винить во всем алкоголь, но это не было бы правдой на сто процентов. Иначе как объяснить то, что даже сейчас какая-то его часть не считала случившийся поцелуй ошибкой? Мягкие губы и счастливый взгляд Магнуса вообще вряд ли когда-нибудь сотрутся из памяти. Алек со стоном закрыл лицо ладонями. – Аспирин на тумбочке, – слева раздался голос Лидии. Он с усилием разлепил веки и повернул голову. Виски отдались пульсирующей болью. Растрёпанная после сна, она лежала рядом, оперевшись на локоть. Отлично, к стыду перед Магнусом добавилась вина перед Лидией. Вот теперь Алек возблагодарил вчерашние коктейли, из-за которых во рту было так сухо, что говорить было невозможно. Он приподнялся и бросил взгляд на тумбочку, где лежало спасение в сладкой оболочке. Взять таблетку, положить её на язык, трясущимися пальцами обхватить стакан с водой и с большим глотком буквально втолкнуть лекарство в себя. Алек откинулся на подушку. – Спасибо, – его голос скрипел, как моторчик, который забыли смазать маслом. – Ты лучшая, Лидс. – Я это и без тебя знала, – она легко чмокнула его в щеку. Почему она такая бодрая и счастливая? Это немножко бесило. – Ты не пошла на пробежку? – слова приходилось выталкивать из себя, хотя больше всего хотелось помолчать… Но перед глазами тут же вставал Магнус. – Позволила себе выходной, – Лидия легко вскочила с кровати. – Пока ты приходишь в себя, схожу в душ. Я быстро. Да, кстати, тебе вот оставили вчера перед дверью, – она положила что-то на одеяло. Алек резко распахнул глаза, не обращая внимания на скрутившую череп боль. Он прекрасно понимал, что увидит. Так и есть – его куртка аккуратным прямоугольником. – Кстати, - Лидия, уже почти скрывшаяся за дверью душевой, обернулась. – Сегодня приезжают Катарина и Тэсса. Так что вставай, нас ждёт великий день, – она широко улыбнулась и оставила Алека одного. Кусок чёрной кожи. Пальцы легко пробежались по складке на рукаве, в которую он вчера вцепился, чтобы не потерять последние остатки разума. Он глубоко вздохнул и сел на кровати, взяв в руки куртку. Куртку, из которой вывалился небольшой свёрток. Сердце в груди забилось в бешеном темпе. Рука потянулась за зелёной в блёстках упаковкой. На ощупь она оказалась скользкой и приятно-холодной, надорвать её не составило труда. «Советская классика в центре крупнейшего молла Индианаполиса?» Пальцы разжались, и томик «Мастера и Маргариты» упал на колени. «За окном приятный весенний день, вокруг куча интересных магазинов, но находится такой человек, который выбирает погружение в тайны мира Булгакова?» Алек перевёл дух и снова потянулся за книгой. Аккуратно убрал упаковку и провёл пальцами по корешку. Издание старое, некоторые странички уже пожелтели, обложка местами потёрлась. И стоило открыть первую страницу, стало понятно, почему. Кое-где на полях виднелись заметки, выведенные ровным мелким почерком, кое-где между страничками были вложены белые листки. На одном из них изображён чёрный кот, бредущий под руку с высоким мужчиной в очках, на другом – ведьма, летящая на метле, на третьем – психиатрическая больница… Рисунков было чуть больше десяти, Алек вытащил их и с каким-то трепетом вгляделся в каждый штрих. Алек держал в руках экземпляр книги Магнуса Бейна и понимал, что это лучший подарок за вчерашний день. Может быть даже лучше новых сапог для верховой езды, которые ему подарили Лидия, Джейс и Клэри. Фокусник, танцор, прекрасный художник. Когда Лидия вышла из душа, рисунки были аккуратно сложены и убраны в верхний ящик тумбочки, куртка заброшена на кресло, и только пальцы сжимали твёрдый переплёт. Лидия его не заметила. Или просто сделала вид. – Если ты сейчас же не вылезешь из постели, я покажу тебе, насколько холодная вода у нас под краном. Только Лидия могла принять грозный вид, стоя в одном полотенце и поджимая пальцы на ногах от холода. – Встаю я, встаю, – он бережно положил книгу на тумбочку и поднялся с подушек, больше всего желая вернуться в мягкие объятия кровати. Душ, который должен был помочь, уже второй день подряд не справлялся со своей миссией. Алек обернул полотенце вокруг бёдер и оперся руками о край раковины. Капли воды спадали с волос, стекали на спину, вниз, и не сказать, что это было приятно. В голове теснилось множество мыслей. Боль проникала сквозь их завесу, затекала в каждую щель, в которой не было Магнуса. Хотя казалось, он был везде. Как же Алек запутался. Он мотнул головой и поднял взгляд. Лучше было этого не делать. Из зеркала на него смотрело невероятно бледное лицо с залёгшими под глазами кругами и сухими, несмотря на замершие на них капли воды, губами. Он лихорадочно облизнулся. И как вот это вот могло понравиться такому, как Магнус Бейн? Они же были совершенно разными, и внешне, и внутренне. Магнусу не мог быть интересен Алек. Того, кто не интересен, так не целуют. Смотреть на себя не было сил. Было бы просто замечательно сбежать из своего тела и не возвращаться. А ещё лучше – сбежать от самого себя, от своих мыслей и желаний. Построить новую личность, которая не совершит столько ошибок. Это было из раздела фантастики. Поэтому ещё раз он взглянул на свое отражение и вышел из ванной. Лидия, уже полностью собранная, сидела на кровати и держала телефон в руках, задумчиво уставившись в экран. Но стоило появиться Алеку, как она отложила сотовый и улыбнулась: – Я было подумала, что ты превратился в морского конька и уплыл. – Ну да, если в кого-то и превращаться, то именно в конька. Лидия встала, подошла к Алеку и скользнула пальцем по его груди. – Первым моим вариантом была пиявка, так что скажи спасибо. – Спасибо, – язвительно протянул он и, перехватив тонкую ладошку, поднес её к губам и поцеловал кончики пальцев. Лидия фыркнула. – Мы опаздываем. – Знаю. Конечно же он знал. Он вообще многое знал, кроме того, зачем обхватил Лидию за талию и прижался своими губами к её. Её руки тут же обвили его шею. А Алек готов был закричать, потому что целовать её было… серо. Никто из них не углублял поцелуй, всё было нежно и очень мило. И до безумия пусто. Жирное никак. Две сплошные, которые невозможно пересечь. Раньше он не акцентировал на этом внимания. Он целовал Лидию сотни раз, и думал, что всё так, как нужно. Правильно и без взрыва чувств. Губы мягкие. Руки нежные. Кожа под пальцами бархатистая. Но не так. «Не так, как Магнуса», – подсказал внутренний голос, но Алек быстро его заткнул. Не стоило думать об этом в объятиях той, с кем предстояло провести всю жизнь. Алек оторвался от Лидии. – Надо собираться, – растянул губы в улыбке и провёл кончиками пальцев по её скуле. – Я только тебя и жду.***
Красный Порш остановился перед шатром вечером, уже тогда, когда все рутинные дела были выполнены. Алек встал рядом с матерью впереди остальных цирковых. – Катарина, Тэсса! – Магнус вышел вперёд и раскинул руки для объятий. Из автомобиля вышли две девушки. Стройные, высокие и привлекающие внимание. Такие одной улыбкой могли добиться чего угодно и от кого угодно. Но стоило им увидеть Магнуса, как на смену самоуверенности и превосходству пришёл дикий восторг и широкие улыбки. Они тут же бросились вперёд и обняли его, громко смеясь. Следующими эта участь настигла Рагнора и Рафаэля. И даже Изабель. Ещё одна удивительно красивая частичка мира Магнуса Бейна. Алек даже не взглянул на Магнуса, когда тот подошёл вместе с девушками к нему и Маризе. Не проводил его фигуру взглядом, когда они направились в особняк и поднялись в кабинет. В кабинет зашли только он, Мариз, Магнус и девушки, которые сразу же заняли один из диванчиков. Алек обречённо сел на второй рядом с Магнусом. Просто отлично. Катарина Лосс – тёмно-шоколадная кожа и чёрные волосы, заплетённые в дреды – пододвинулась ближе к Тэссе Грей, положила руку на её колено и слегка сжала. Та в ответ нежно улыбнулась. Алек удивлённо приоткрыл рот и бросил взгляд на мать, но та или очень искусно притворялась, или ей действительно было всё равно. А потом всё это отошло на задний план, потому что они с Мариз одновременно поняли, что перед ними те, кто им нужен. Наверное, в тот момент, когда Катарина без каких-либо вступительных слов сразу сообщила, что они выведали у Магнуса всё, что только было можно, узнали их основную задумку, а по дороге в Нью-Йорк посмотрели все видеозаписи программ «Феерии», какие только смогли раздобыть. А Тэсса встала и положила на стол Мариз несколько вариантов сценария. – Мы сохранили вашу мысль и попытались пронести историю «Феерии» через весь сюжет, только в разных вариациях. – Конечно же, впереди много корректировок, – продолжила Катарина, когда Тэсса вернулась на своё место. – Тем более после того, как мы увидим ваши новые номера. Магнус сказал, все цирковые усиленно готовятся. – Но мы уже сейчас знаем, что нам понадобится помощь ещё одного человека. – Нет! Магнус не проронил ни слова за все время, и, если бы его силуэт не мелькал перед глазами, можно было бы вообще забыть о его существовании. Сейчас он сверлил взглядом подруг. – Мы не будем звать Камилл. В его голосе проскользнули стальные нотки, которые заставили Алека вздрогнуть. Кто такая эта Камилл? – Тэсса говорила тебе, что придётся. К тому же ты не можешь отрицать, что в дизайне декораций ей нет равных. – У нас есть художники и костюмеры, – постаралась возразить Мариз, но Катарина остановила её одним взглядом. – У вас есть художники и костюмеры и, наверняка, они делают свою работу на хорошем уровне, но Камилл Белкорт нет равных в том, чем она занимается. – К тому же, она будет работать за половину стоимости, потому что всё ещё должна нам, – Тэсса откинула волосы за спину и посмотрела на Магнуса. – Ты говорил, что будущее этого цирка важно для тебя, так что смирись с тем, что придётся потерпеть. Я лично ручаюсь за то, что не буду подпускать её к тебе. Магнус резко встал, скрипнув кожаной обивкой дивана, и подошёл к окну. – Если вы считаете это необходимым, – задумчиво протянул он. – Но знайте, что всё, что случится, будет на вашей совести. Тэсса и Катарина переглянулись и безуспешно попытались скрыть победные улыбки. – Я понимаю, что костюмы и грим остаются за нами? – спросила Мариз. – Да-да, мы не хотим отбирать хлеб у ваших цирковых, лишь что-нибудь добавить и усовершенствовать. – Кстати, – встрепенулась Тэсса. – Магнус говорил что-то о рекламной акции, бесплатном празднике для города? Магнус отвернулся от окна. – Да, мы хотели, но так и не попали к мистеру Беккету. Пытались три раза, но всё останавливалось на его секретаре, – он передёрнул плечами. – Зато мы уже созвонились с администрацией, – довольно улыбнулась Катарина. – И они согласны. Осталось только приехать и уладить все нюансы, но они уже готовы предоставить нам место в Центральном парке. Алек был уверен, что ему послышалось. Он посмотрел на Мариз – та тоже выглядела шокированной, а одно и то же вдвоём им послышаться никак не могло. – Так просто? – Магнус выразил мысли всех троих. – Согласились и выдали место в Центральном парке? Бесплатно? Катарина прищурилась и перевела взгляд на Алека. – Супруга мистера Беккета, Элла, милая старушка, у которой Тэсса чуть не отобрала фиолетовые серёжки в виде ракушек, просила передать привет. Алек удивленно охнул. Элла-Элла, какая судьбоносная встреча…***
Алек с трепетом провёл кончиками пальцев по очередной заметке на полях и улыбнулся. Он думал, что зачитал эту историю до дыр и вряд ли найдет там что-то новое, но, листая сейчас тот томик, который когда-то держал в руках Магнус, он понимал, насколько ошибался. Магнус… Каждая его улыбка – новая трещина, каждый взгляд – минус кирпичик, тот поцелуй… Таран, обрушившийся на стену. Если бы у него спросили, что такое одержимость, то он ответил бы, что она выглядит, как Магнус Бейн. Из мыслей его вывел шорох шагов по сену. Алек поднял голову и увидел Изабель. Она подошла ближе и села рядом с Алеком, наплевав на то, что навсегда испортит джинсы. Молчать с сестрой всегда было правильно. Понимать её без единого сказанного слова – совершенно обычно и неудивительно. Алек сжал корешок книги, но даже не подумал убрать её, ведь скрывать что-то не было смысла. Затем решил первым нарушить молчание: – Что у вас с Саймоном? Изабель дёрнулась и растянула губы в грустной улыбке. Рим за дверью тихо фыркнул, словно почувствовал её обеспокоенность. – Кажется, все закончилось. Не думаю, что он ещё влюблён. Алек закинул руку ей на плечо и притянул к себе, подбородком уткнувшись в чёрные волосы: – Ты никогда не смотрела на него так, как он этого хотел, – большой палец выводил узоры на плече. – Я не думал, что тебе так важна его преданность. Изабель прижалась ближе и закрыла глаза. Она никогда не позволяла себе выглядеть такой ранимой. – Когда я была с Магнусом, я скучала. По цирку, по тебе и Джейсу, по родителям. И я скучала по нему… Кажется, я люблю его, Алек. И где сейчас носит Саймона? Почему он этого не слышит? – Так скажи ему это, Иззи. Сказать. Как легко. Как легко давать советы, если самому не надо ими пользоваться. – Ему больше это не нужно, – она шмыгнула носом и сжала в кулаке ткань тренировочной водолазки Алека. – Я не могу указывать тебе, но Саймон должен знать, даже если это ничего не изменит. – А почему ты не скажешь Магнусу? Алек отпрянул и удивленно уставился на Изабель. Она провела рукой по волосам, возвращая своему лицу чисто Лайтвудовское выражение идеальности и превосходства: – Ты хочешь, чтобы Саймон знал о моих чувствах, но не хочешь, чтобы Магнус знал о твоих? Алек сделал глубокий вдох и постарался не обращать внимания на жжение в той руке, в которой сжимал книгу. У него не было никаких чувств. Только одержимость, чьё предназначение разрушать. – Нечего говорить. – Я вижу, как ты смотришь на него, так что даже не думай мне врать. – Ты неправильно всё понимаешь, – он постарался вложить в свой ответ всю твёрдость, на которую был способен. Видимо, вышло не очень хорошо, потому что Изабель скептично приподняла бровь и сложила руки на груди. – Нет никаких чувств, я женюсь на Лидии, ты помнишь? Она фыркнула. – Ты не сможешь обмануть меня. И тем более Магнуса. Думаешь, если бы он не считал, что нужен тебе, он бы полез к тебе с поцелуями вчера? Думаешь, дал бы тебе это? – она кивнула на книгу в руках Алека. Он опешил. Приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но не смог выдавить ни слова. Откуда она знала? Магнус рассказал? – Я знаю больше, чем ты думаешь, Алек. И вижу больше, чем видит Магнус. Нет, я не собираюсь говорить ему, потому что хочу, чтобы ты сделал это сам, – она посмотрела прямо в глаза брата. – Я была бы не против твоей свадьбы. С Лидией, Майей, да хоть с Джейсом… Если бы она принесла тебе счастье. Но разве не видишь, что ты сделаешь несчастными как минимум троих людей? Этого ты хочешь для себя? Для Лидии? Алек сжал руки в кулаки и постарался не обращать внимания на то, как затряслись пальцы. Он не хотел ни слышать этих слов, ни думать о них. Его идеальный план, красивая картинка будущего, в котором все будут счастливы – вот что важно. Изабель упрямо поджала губы: – Раньше ты не был таким. Когда ты перестал видеть что-то дальше своего носа? – Смерть отца изменила меня, – признание вылетело само по себе раньше, чем Алек успел ухватиться за него и удержать. Изабель резко выдохнула и опустила взгляд. Алек уже не мог остановиться. – Я не знаю, кто я. Мои нервы на пределе, я не понимаю, когда поступаю хорошо, а когда – плохо. Я решил, что должен заниматься тем, что сделало бы папу счастливым, и до приезда Магнуса всё шло так, как задумано. Ты не достоин быть моим сыном. Не достоин быть Лайтвудом. – А может быть, наш приезд – это то, что должно было случиться, чтобы ты понял? – Изабель снова пододвинулась ближе и уткнулась лбом ему в плечо. – Понял, что совершаешь ошибку? Римлок за дверью переступал с ноги на ногу, Рэмбрандт тихонечко заржал, напоминая, что скоро время ужина. Сено на полу было колючим, а пол – тёплым. Всё было таким ярким, а Алек не мог ни на чем сосредоточиться. – Я не знаю, - всё, что он смог выдавить из себя. – Я не знаю. Изабель прижалась крепче. – Ты достоин быть счастливым. А Магнус ни разу за то время, пока я была с ними, не выглядел таким влюблённым. Даже когда говорил о Камилл. Алек зацепился за знакомое имя, как за спасительный круг, который смог бы вытащить его на берег из волн мыслей и чувств. – Кто такая Камилл? Изабель передёрнула плечами. – Мама сказала, что Катарина и Тэсса уже позвали её, и, наверное, это правильно, но я не хотела бы, чтобы она приезжала. – Кто она Магнусу? – Его бывшая. Ну что же, это не удивительно, наверняка у Магнуса за спиной столько же любовников и любовниц, как и у Изабель. В каждом городе по несколько штук. Но Изабель не реагировала на свои увлечения так, как Магнус на одно только имя Камилл. – Она была с ним из-за его популярности, а Магнус правда влюбился, – она продолжила рассказывать, хотя Алек и не спрашивал. – Для него это было очень болезненное расставание. Они разошлись задолго до того, как я пришла, задолго до того, как ты встретился с ним, но я знаю, что эта история всё ещё причиняет ему боль. Алек горько усмехнулся. Понятно, почему Магнус не хотел, чтобы Камилл приезжала сюда, ведь это вновь ранит его сердце.***
– Почему ты не пришла сегодня? – он догнал Лидию, когда та уже подходила к особняку, и схватил за запястье. Она на секунду закрыла глаза, чтобы собраться с силами. Не знала, почему пропустила утреннюю тренировку, хотя обещала, что обязательно будет. Пропустила впервые за всё время. Лидия натянула на губы улыбку и обернулась: – Да, прости, Алеку было плохо, я должна была быть рядом. Он хмыкнул, но отпустил запястье. – Ты придёшь завтра? В его голосе больше надежды, чем должно быть. Уверенность Лидии пошатнулась, но она всё же сказала то, что собиралась. То, что прокручивала в голове снова и снова с самого утра: – Теперь я буду справляться сама, мне не понадобится твоя помощь, – сухие слова с нечитаемым выражением лица. Она плохо врала, но стоило представить, что все это – шоу, которое она должна сыграть на отлично, как стало легче. Её голос не дрогнул. А он дёрнулся, словно Лидия этими словами надавала ему хлёстких пощечин. – Спасибо тебе большое за помощь, но я хочу сосредоточиться на работе, а с тобой мой темп замедлился, – слова звучали правдиво, так, что она сама себе поразилась. Он верил. Это было видно. Правильно, так и должно было быть. Работа и тренировки – вот что было важным, а не долгие разговоры или приятные прикосновения, от которых перехватывало дыхание. Он помогал. Подготовить канат, а после убрать его, чтобы никто не заподозрил о тренировках. Подстраховывал. Улыбался. Поддерживал. Он не должен был страдать из-за Лидии. – Меня ждёт жених, – последняя фраза, как удар наотмашь. – Как скажешь. Он развернулся и пошёл прочь. А она ещё долго не могла сдвинуться с места.