Диагноз

Юнги и Чонгук после свидания до самого утра переписывались. Милые и тёплые слова стреляли в сердце каждого. Чонгука впервые кого-то называл дорогим, любимым. Впервые, его считали нужным. Он был на седьмом небе от счастья. Утром они встретились в университете. Юнги подбежал сзади и обнял Чонгука за спину. — Доброе утро, Гуки ~ Чонгук повернулся и притянул его к себе за талию. — Доброе, Сахарок ~ — Гук притянул его к себе за подбородок и нежно поцеловал, оттягивая нижнюю губу. Пары прошли как всегда, скучно и быстро. Они часто встречались взглядами в коридоре. Чонгук ему подмигивал, а Юнги прикрывал рот рукой и хихикал. После пар, они решили пройтись погулять. Куда они только не ходили. Гуляли по аллеям, наслаждаясь единственным местом спокойствия. Ходили в кино. Где Юнги прижимался к Чонгуку на резких и страшных моментах, от чего его сердце билось в миллион раз чаще. Сходили в музей, где каждый раз Чонгук с горящими глазами рассказывал Юнги о каждой картине. Вечером они пошли в парк. Там Юнги повис на плече Чонгука и с яркой улыбкой рассказывал про себя и свою жизнь. На что Чонгук лишь сладко улыбался. — Может, и про себя что-нибудь расскажешь? В этот момент Чонгука заклинило. Диагноз всё же взял верх. Он сразу изменился в лице. На губах появилась злостная ухмылка. Глаза засияли так, словно Чонгук собирается сделать что-то ужасное. Юнги заметил это, но виду не подал. — Хорошо, я тебе расскажу. Только пойдём в менее людное место. Они зашли в какой-то тёмный переулок. — А почему мы пришли именно сюда? Юнги подошёл вплотную к стене, а потом резко обернулся как только задал вопрос. Он опешил. На лице Чонгука было омерзительное, жуткое, кривое подобие улыбки. В глазах мелькали азарт и ярость. В руках была деревянная доска. В секунду она взмыла над головой Юнги и вырубила оглушительным ударом об голову. Чонгук как и всегда отнёс тело в свой подвал, где были и другие жертвы. Кто-то сидел, а кто-то лежал на полу, окованный железными цепями. Истощённые и избитые, они потеряли любые надежды выбраться отсюда. Чонгук уже перестал их насиловать и избивать. Если, конечно, он был в хорошем настроении и психоз и шизофрения его не беспокоили, то он приходил к ним и кормил. В подвале поддерживал тепло, чтобы они не мёрзли. Они были его заключённым. Он не выпускал их, ибо боялся что они расскажут полиции. Конечно, многие говорили, что будут хранить молчание. Но Чонгук был вынужден оставить их там. Ему нужно было обучение в университете. А сядь он в тюрьму или положи его в больницу, то все его тяжкие труды на пути к становлению нормальным человеком пошли бы на смарку. Поэтому, даже зная, насколько им плохо, он боялся отпускать их. Страх не давал ему покоя. А сбежать было невозможно. Цепи, железная дверь, да и находится всё это за городом. Так что не было смысла бежать. А того, кто попытается, ждёт смерть в диких мучениях. Юнги очнулся прикованным к столу. Он оглянулся. От этого зрелища у омеги волосы встали дыбом. Сидящие на полу люди, прикованные цепями к стене. Рядом с его столом стояла тумба, на которой лежали ножи, кусачки, иглы, зажигалка, стакан с ромом, рядом с которым стояла бутылка и пачка сигарет. «Где я?! Что это за место?! Что это за люди?!» — промелькнуло у Мина в мыслях. — Проснулся? Любимый… Юнги вышел из мыслей. В это время Чонгук стоял с всё той же противной ухмылкой и держал в губах зажжённую сигарету. Вплотную подойдя к столу, где лежал Юнги, он сделал затяжку и выдохнул дым ему в лицо. Юнги сморщился из-за того как дым больно разъедал глаза и от ужасного запаха. — Зачем ты это делаешь? Что тебе от меня надо? Да что вообще происходит?! — Юнги был на взводе. Он был готов порвать Чонгука на куски, но цепи не давали ему пошевелиться. — Тише, сахарок, не бойся. Объясню всё позже. А, пока, давай развлечёмся? — Юнги насторожили слова Чонгука. Гук вытащил сигарету изо рта и медленно приложил к шее Юнги. Тот закричал от дичайшей боли. Прожигая белоснежную кожу окурком, он улыбался так, словно для него это лишь детская забава. Сделав несколько ожогов на шее, он подошёл к тумбе, что стояла с другой стороны, относительно стола на котором лежал Мин. Он взял нож. Кухонный — тонкий и длинный. На нём были зазубрины, которые отображали лучи при попадании света единственной лампочки. — Начнём? Ухмылка растянулась ещё шире. Холодная сталь резко прошлась по тонкой коже Юнги. Немного вскрикнув, он зажмурился. Этот порез не был последним. Чонгук лёгкими движениями прорезал каждую клеточку тела омеги. Руки, ноги, лицо, губы, веки и спина — все было разрезано… Всё было изрезанно. Из каждого миллиметра кожи сочилась кровь. Они были разными — глубокими, длинными, или же напротив, лёгкими и короткими, но каждый приносил неистовую боль. Как душевную, так и физическую. Слёзы сами текли из его глаз, смешиваясь с кровью. Он стиснул зубы и плакал. Как в детстве разбив коленку, и слушая как тебя утешает мама. Только в этот раз он один, наедине с такими же жертвами сумасшедшего как и он. И этим самым сумасшедшим, у которого чёрт пойми что в голове. Чонгук видел, как тот страдает. Наслаждаясь своим творением, он думал, что можно было сделать ещё. Типичные пытки ему надоели. Каждый раз эта резня. — Попробовать бы что-то другое, — Подумал про себя Гук. В подвале часто лежали ненужные вещи или же вещи его жертв. Их документы он клал в отдельную папку, а вещи не трогал и вовсе. В один момент он заметил, что у двери стоит длинный прут. Для людей обычная ветка, но не для Чонгука. Подумав, что этого будет недостаточно, он осмотрелся снова, увидев на подоконнике бутылочку уксуса, альфа мигом к ней подлетел и взял. Подходя к столу снова, открывал на ходу пробку. Попытавшись перевернуть Юнги на живот, получил ладонью по лицу. В тот момент, никакие цепи не мешали ему этого сделать. — Зря ты так, сахарок… С немного грустным лицом, он перевернул его на живот, взяв бутылочку с уксусом, он начал медленно поливать им спину Мина. Пронзительный крик омеги был слышен на весь подвал. Взяв прут в руку, Чонгук замахнулся и сделал огромную полосу, разрезающую линию позвоночника точно пополам. Жидкость тут же начала прожигать рану до кости. Крики усилились, Юнги вот-вот сорвет голос. Альфа был в ярости. В один момент, посмотрел в угол подвала, там он обычно складывал трупы. Два полусгнивших и покрывшихся опарышами, трупными пятнами и плесенью тела, лежали на кафеле. Подойдя к ним, он отрубил от одного руку. А подойдя к Юнги, пихнул в его не умолкающий рот. Подвязав руку ко рту тряпкой, он продолжил наносить удары по спине Мина кнутом, иногда подливая разъедающей жидкости. Он орал как ошпаренный. Черви пробирались к нему под язык и выворачивались во все стороны, тем самым щекоча щёки и нёбо. От запаха смешанным с червями во рту, омега стал блевать. Рвота сочилась из всех допустимых щелей между ртом Юнги и гнилой рукой неизвестного. Крича от боли, и вырывая всё что есть наружу, он проклинал в голове день, когда повстречал этого сумасшедшего. — Что бы ещё сделать? Хм-м-м… — Чонгук снова говорил сам с собой. Оглядывая тело Юнги, парень без задней мысли оценил его. — Знаешь, сахарок, ты бы отлично на мне смотрелся. Можно мне тебя примерить? Юнги закричал ещё сильнее, извиваясь как только можно и высказывая своё недовольство. Но Гуку было плевать. — Хотя, зачем я буду у тебя спрашивать? Ты и так теперь моя личная шлюшка, — Звякнула бляшка ремня, широкие джинсы упали на пол. Подойдя к нему, он вытащил руку из его рта. — Теперь, тебе это не понадобиться, ибо сейчас ты будешь стонать от удовольствия. А меня так заводит твой голосок. Черноволосый подошёл к столу со стороны ног Юнги и спустил его наполовину, скажем так, нагибая на стол. Незамедлительно, Чонгук очутился внутри. Тот закричал от ужасной боли. Он чувствовал его член в себе. С одной стороны, это больно и мерзко, а с другой так приятно. Немного высунув свой инструмент, он с огромным усилием впихнул его в стол. Мин прошёлся по деревянному столу изрезанными рёбрами и нацеплял заноз. Скорчившись от боли и не успев отойти от первого толчка, последовал второй. Альфа обхватил массивными ладонями талию омеги и начал впихивать себя в него. Крича от боли и удовольствия, Юнги извивался под ним как змея. По прошествии нескольких минут, альфа забрался на стол и лёг на него. — Что ж, сахарок, теперь ты рули игрой. Тот его даже не до слушал и, тут же, насадился на твёрдый член, выпуская изо рта полустон. Поскакивая на нём, Юнги словно пархал в облаках, обо всём забыя. Ведь, сейчас, он с Чонгуком, которого он так сильно любит. Ещё с самого начала учебного года, он так на него засматривался. Красивый, прекрасно одет и хорошо учиться. Просто мечта любого омеги! Его стоны, нежные и плавные движения так сильно завели Гука, что тот неожиданно для себя, притянул его к себе за лицо и нежно поцеловал. Как тогда, в коридоре, нежно и сладко. Перевернув его на спину, Гук начал расцеловывать его лицо, затем шею и ключицы, спускаясь всё ниже и ниже, стараясь не сделать больно прикосновениями губ к рана. Спустившись к паху, он облизнул губы и сглотнул. — Думаю… Ты заслужил… Обхватив губами головку его члена, начал нежно её посасывать. Юнги всё так же стонал и извивался от тёплых и приятных ощущений. Через пару секунд, альфа заглотил его полностью, щекоча языком тонкую кожу. Аккуратными и ласковыми движениями, делал ему всё приятней. Ускорившись, и перестав дразнить языком, он продолжил. Это чувство почти заглушило боль от ран. Он словно был в вакууме. Ещё мгновенье, и Юнги кончает ему в рот. Гук с лёгкой улыбкой заглатывает тёплую, вязкую жидкость и притягивается к нему снова. — Сахарок, я так тебя люблю. Прости, что папочка погорячился, — Он повернул его лицо к себе и горько заплакал, заглянув в его глаза. — Я не хотел… Малыш… Не хотел… Слёзы брызнули из глаз быстрым потоком, падая на стол и постепенно превращаясь в лужицу. Не смотря на дикую боль во всём теле, Юнги притянулся к нему и крепко обнял. — Не волнуйся, милый, я не сержусь… — Он выдавил из себя улыбку, но слёзы дали о себе знать. Слезинка за слезинкой начали скатываться по лицу Юнги и падать на стол, разбиваясь на несколько маленьких капелек. Утирая руками лицо омеги, Чонгук утешал его как мог. Они долго лили слёзы. Почему? Чонгук от вины и стыда, что не смог уберечь дорогое. А Юнги, от того, что боль, помогла узнать ему, что значит сильная любовь, которой он ранее не испытывал к Чонгуку. Что же будет дальше?