В болезни, здравии, дружбе и инцесте

— Я ведь даже не вернулась домой пораньше. Я вернулась домой вовремя. И что же я застаю? — Здравствуй, дорогая. Ньют не мог видеть, но догадался по шороху и интонациям — Лита застыла, уперев руки в бока и сверля взглядом Тесея, как она умела. Но старший был непробиваем. Он только легко толкнул макушку Ньюта вниз — продолжай, не отвлекайся — и спокойно ответил: — Прости, любимая. Я хотел было отправить тебе сову и предупредить, но Ньют возразил, что сова устала, и не стоит ее гонять по не такому уж серьезному поводу... Если ты не в настроении, то, может, попьешь чаю и отдохнешь после работы, пока мы освободимся? Лита высокомерно фыркнула и переступила на высоких каблуках: — Не дождетесь. — Как ты скажешь. Хочешь, Ньют сделает для тебя то же, что и для меня? — Тесей вплел руку в волосы Ньюту, мягко потянул, прося отвлечься от его члена. Хотя Ньют и без этого уже больше слушал, чем занимался ласками. Он обернулся и встретился глазами с Литой — глядя снизу вверх. Она стояла выпрямившись, и недовольство на ее лице было настоящим лишь самую малость. Скорее — просто предлогом. — Ладно, — Лита достала палочку, направила на себя и изящно провела ею в воздухе. Платье приглушенного темно-бордового цвета расстегнулось пуговица за пуговицей, соскользнуло с тела, отлетело в сторону и легло на кресло. Шпильки выскользнули и заняли свое место на полке, оставляя темные волосы рассыпаться по плечам. Тонкую, почти прозрачную комбинацию из черного кружева Лита не стала снимать. Тесей точно так же не сводил с ее глаз. — Продолжай, Ньют, — велела Лита, опускаясь на постель. Тесей убрал одну руку, чтобы не загораживать Лите вид, и пошире расставил ноги. Ньют склонился обратно. Она смотрела, и он действовал медленнее, более зрелищно. Обхватил губами только головку, двинулся вперед, чтобы кольцо сомкнутых губ медленно проходило по стволу. Когда член уперся в горло, Ньют отстранился, выпустил его, затем широко, показательно лизнул и снова взялся за головку. Посмотрел снизу вверх — на Тесея. Брат улыбнулся, провел ладонью по его щеке. Ньют продолжил, зная, чего хочет добиться — не столько доставить максимум удовольствия Тесею, сколько возбудить Литу. Он старался двигаться и действовать так, чтобы не мешать ей видеть в подробностях, как он облизывает член своего старшего брата и ее жениха. Краем глаза Ньют заметил, что Лита полусидела, раскинув ноги, и неторопливо поглаживала себя, пальцами одной руки сжимая сосок сквозь ткань. Наверное, Тесей смотрел на нее — такую красивую, такую соблазнительную, прекрасную и властную в приглушенном свете их спальни. — Иди ко мне, Ньют, — Лита позвала — приказала, попросила? Ньют выпрямился, утер напрочь мокрый подбородок. — Да? — Тесей взялся за палочку и навел ее на Литу. Та кивнула. Старший сделал несколько замысловатых движений, раздевая — черное кружево гарнитура плавно стекло по Лите и отправилось к шкафу. Пуговицы на рубашке Ньюта стали словно сами выскакивать из петлиц. Ньют вскинул возмущенный взгляд — эй, тут его мнения вообще будут спрашивать или нет? — но после краткого безмолвного разговора с братом согласился с ним и позволил себя раздеть. Лита уцепилась за его плечи, царапнула ногтями, потянулась к губам. Она целовалась, как... как крупная кошка в брачные игры. Активно, агрессивно, неистово. Отстранившись, Ньют сполз ниже, проведя ладонями и губами — очертания слегка размыты полутьмой, смуглая кожа теплая, почти горячая, пахнет Литой и мускусом, и ее духами, тяжелыми, сладкими, с тревожными нотками. Лита ахнула, неожиданно для самой себя, не сдержавшись, когда Ньют коснулся ее языком. Уже довольно возбужденная, влажная, совсем горячая от прилива крови. Ласкать женщину — совсем не то же, что мужчину. Другие действия, движения... И точности нужно больше. Лита вздрагивала и приподнимала бедра, показывая, где и как она хочет. — Да, так, — низкий выдох после того, как язык Ньюта прошелся по клитору — долгим движением, с нажимом. И Ньют продолжил — так. Лита стонала довольно приглушенно, но очень чувственно, ее руки блуждали, задевая то волосы Ньюта, то его руки, лежащие на ее бедрах. Уловив мелкую, знакомую дрожь, Ньют прервался. Подтянулся на руках, встретился взглядами. — Давай, — Лита обхватила его ногами за поясницу и сама потянула к себе. Нетерпеливо протянула руку, помогая войти в нее. Ньют выдохнул от желанного удовольствия — не то, чтобы он не любил делать им хорошо, но все-таки себя обделять не хотел. Вошел, оперся на локти, предплечьями прижал к постели плечи Литы — она слегка дернулась, но потом улыбнулась и откинула голову, показывая шею, демонстрируя темнеющий слева след от вчерашнего, так и не сведенного засоса. На ней он смотрелся украшением, безупречно подобранным, как помада к платью. Несмотря на старания Ньюта прижать и хоть как-то, хоть временно обуздать Литу, она еще как участвовала — вскидывала бедра, крепко обхватывала ногами, вся напрягалась, сжимая его внутри... Ньют застонал, двинулся резче, прикрыл глаза — но заметил, как Лита повернула голову и кинула огненный, приглашающий взгляд ему за спину. Так вот что она предлагает... Ньют слегка сменил позу, расставил ноги и продолжил двигаться, но уже более неторопливо. Тесей начал с пальцев. Он возник рядом — только что не было — и вот постель прогнулась под весом, холодный запах его одеколона смешался с духами Литы, их потом и возбуждением. Судя по звукам, они сейчас целовались, жадно и мокро — Ньют наклонил голову, и перед его глазами была лишь грудь Литы со стоящими торчком сосками. Согласовать действия трех людей сразу бывало сложно, так что он вошел в ритм, скользил неторопливо, в одном темпе — между Литой и пальцами Тесея, твердыми, скользкими, растягивающими его. Закончив целоваться с Литой, Тесей склонился над Ньютом. Короткие, сухие поцелуи — в загривок, в плечо, по спине, ниже, краткой щекоткой по ребрам — Ньют вздрогнул — мокрое касание языка к пояснице, к бедру. Чуть более резкий толчок внутри, вторая рука Тесея оказалась на плече и сжала, веля замереть. Ньют и замер, в свою очередь касаясь языком соска Литы — она приоткрыла глаза, улыбнулась сыто, сжалась внутри, не двигаясь с места. Пришлось заставить себя расслабиться, не позволить телу противиться в самые первые секунды, пока головка члена раскрывала его, но уже скоро неприятное напряжение прошло, и Ньют застонал — все хорошо, слышишь, можно. Лита не постеснялась пришпорить ступнями уже не Ньюта, а Тесея — судя по тому, как сдвинулись ее бедра и тихо ахнул Тесей. Ньют оперся на локти поудобнее — в нарочно неустойчивую позу, позволяя каждому толчку Тесея вбиваться в него и вбивать его в Литу, которая ухватила его ногтями за плечи, и стоны ее стали выше, сладостнее. Ему самому уже почти ничего не нужно было делать, только поддерживать сложное, тонкое взаимодействие между ними, позволять толкать себя вперед и плавно подаваться назад, двигаясь внутри Литы. Он бы, пожалуй и не смог — не тогда думать о тонкостях взаимодействия, когда с одной стороны берут тебя, а с другой ты — и ощущения жгут, сплетаются, сливаясь в проходящее изнутри удовольствие, и чужие стоны, горячие тела будто сливаются в одно. Тесей заметно ускорился, заставляя Ньюта напрягаться, чтобы они оба не придавили Литу, прикусить губу и застонать вслух от безжалостных толчков. Понятно, что это значит — брату не терпелось, они развлекались уже какое-то время до прихода Литы, и он не хочет долго, он хочет сейчас, чтобы сильнее, глубже, резче... Ньют вскрикнул, когда Тесей, почти зарычав, прижался к его мокрой спине. Опалил тяжелым дыханием ухо, с усилием отстранился, оставив ощущение влажной растянутости. Упал рядом, закинул руки за голову, выдохнул. Лита улыбнулась ему, повернула голову, мимолетно мазнула кудрями по его руке. — Ньют, ты не мог бы все-таки меня отпустить? — Конечно, — он отодвинулся, и Лита выскользнула. Такая же тяжело дышащая, запах духов на горячей влажной коже раскрылся еще сильнее, кружа голову дымчатой сладостью. Легко толкнула Ньюта в плечо, в грудь, заставляя лечь на спину. Ей, очевидно, надоело лежать под обоими и ничего самой не делать. Не в ее жгучем характере. Ньют убедился в своих выкладках, когда Лита одним движением оседлала его, опустилась, ухватилась пальцами за его плечи и принялась двигаться... в ритме, соответствующем характеру, еще успел подумать Ньют. Тесей подобрался ближе, прикусил за сосок, подул, обжигая холодом на влажном. Кажется, это Лита стонала, а он сам шумно выдыхал, но Ньют не был уверен. Обессиленная, мокрая настолько, что их тела скользили, Лита упала сверху, задышала куда-то в шею, не упустила случая коснуться зубами. Выдохнула что-то довольное. Ньют провел ладонью по ее подрагивающей спине. — Почти, — выдохнула Лита. — Еще чуть-чуть... Давай обратно, на спину. Ньют перевернулся, удерживая ее, не выходя, и сделал то, чего хотели, чего Лита просила — быстрого, резкого темпа, не останавливаясь, все продолжая, даже тогда, когда она вздрогнула крупно, лаская себя пальцами, изогнулась — с громким, протяжным криком, проходящей по телу судорогой. Ньют чувствовал себя запыхавшимся и измученным, и до обиды близко подошедшим к грани, когда отстранялся от ловящей ртом воздух Литы. Только Тесей не дал ему обижаться — налетел, практически повалил на спину, оказался внизу... Его губы сомкнулись на члене Ньюта, ближе к головке, ладонь — обхватила ствол, сжала. Очень сильно, очень много, все так, чтобы сделать как можно более хорошо, лучше всех. Застонав, Ньют скользнул ладонью по боку Литы, ухватил пальцами простыню, задышал отрывисто, крепко зажмурился. Когда он кончал, перед глазами плясали яркие круги — от долго сдерживаемого и наконец-то выплеснувшегося удовольствия. Тесей облизнулся, подобрался выше, пристраиваясь к краю между ними двумя, отходящими после. Лита положила голову близко к плечу Ньюта, но все-таки не на него — слишком жарко. Лита, уже снова свежая и пахнущая духами — теперь другими — сидела перед трюмо, укладывая и высушивая волосы. Рядом с ней стоял стакан с поданным домовиком освежающим лимонадом. Тесей спал, развалившись посередине широкой — очень широкой — постели. Это было неудивительно — работал он вчера много, спал мало, а вернувшись сегодня с работы, предпочел заняться совсем не сном. Ньют приводил в порядок себя и мысли, и прикидывал, сильно ли он запоздал к своим зверям и сочтут ли они оставшийся на нем запах достаточно уважительной причиной. — Ньют, — окликнула Лита, — пожалуйста, не забудь. К нам сегодня на ужин прибудут Аттенсы. Пожалуй, Тесея можно оставить спать, я скажу, что у него много работы — и это правда. Но тогда ты должен к нам присоединиться. — Хорошо, — кивнул Ньют. Лита по пустякам просить его присутствия бы не стала. Значит, нужно поскорее к зверям, чтобы вовремя вернуться. Перед тем, как спуститься в чемодан, он коротко поцеловал ее в висок — аккуратно, чтобы не испортить прическу.