Многие умирают слишком поздно, а некоторые — слишком рано. Еще странно звучит учение: «Умри вовремя!»
— Умри вовремя — так учит Заратустра, — произнес Тэн, поднимая задумчивый взгляд от книги. — Это бессмысленно. Кто же может знать, когда лучше всего ему умереть? — возмущенно задавался вопросом он. Разум находился в недоумении, а жажда найти ответ преобладала. Шел мелкий дождь, капли стекали вниз по окну к подоконнику и монотонно падали вниз, словно жемчужины ожерелья. На улице цвела весна: деревья в парке набирались цветом, под камнем можно было найти жука или сороконожку, что от беспокойства старается быстро спрятаться под другой камень. Все наполнялось жизнью, которая в это время года течет через край. Тэн прервал свое чтение, оставив аккуратную алую ленту-закладку в книге. Сама книга была старой, еще дедушкиной: выцветшие пожелтевшие страницы, характерный запах и потрепавшийся корешок. Да и еще в недавнем времени он сам опрокинул на книгу свою чашку с кофе, когда хотел еще немного посидеть за чтением. Книга разбухла, приобрела слабый кофейный оттенок и некоторое время сушилась или, как он говорил, «отдыхала» на еще теплой батарее. Дождь и не думал останавливаться, но и Тэну уже пора было идти в университет: третью пару никто не отменял, хотя довольно странно и глупо идти в университет ради одного занятия, но ничего не поделаешь, раз такое расписание. Разобравшись в своих конспектах и записях Тэн сложил все необходимое в рюкзак и вышел из квартиры. Забыл взять ключи — голова совсем не тем забита, чем нужно. Рассеянный и несобранный на первый взгляд и наполненный смыслом, если присмотреться поглубже в омут глаз. Тэн спешил в университет. Он не думал о своих белых суперстарах, которые успел выпачкать в грязи при дождливой погоде; не думал о предстоящем семинаре; как ни странно, он думал о смерти. Размышлять о содержании только что прочитанной книги — одна из его привычек. Иногда прочитанные нами книги до боли жалят, кусают до крови и изнутри разъедают. Часто ведь бывает так, что прочтенная только что строка потрясает нас, бьет по черепу и нам это нравится, мы испытываем наслаждение. Мы мазохисты до глубины души, ну разве это не прелесть? Счастье вызывают книги, которые заставляют нас задуматься, которые поражают нас, как молния дерево, которые насквозь пробивают душу, словно она — застывшее в глуши озеро. В своих собственных мыслях Тэн перестал отдавать отчет времени, лишь шел вперед ничего не замечая перед собой, его взгляд был устремлен глубже — внутрь самого себя. Возбужденный от быстрой ходьбы и весеннего воздуха, еще резкого и прохладного, с покрасневшим лицом подошел к дороге. Не смотря на редкие проезжающие машины и прохожих, что стояли в ожидании красного света светофора под своими зонтами, он выскочил на проезжую часть. Скрип тормозов и резко-неприятный запах сгоревшей резины шин. Неужели все закончится именно так? Но ведь не для такого конца жил Тэн? Разве нет?! Тэн словно не в своем теле: у него ноги к земле прикованы, он двинуться не может; дыхание сперло, а в ушах четко отпечатывается слишком громкий гудок машины и чей-то звонкий крик. В последнюю секунду кто-то крепко схватил за руку и потянул на себя. Таец ошарашен и пытается понять, что только что произошло. Он на секунду оказывается в чьих-то горячих объятиях, а потом его резко разворачивают так, что у него начинает кружится голова. Его глаза бегают вокруг, стараются сосредоточиться на чем-то одном, пока не останавливаются на его спасителе. Черное длинное пальто нараспашку, идеально сидящее по фигуре и придающее незнакомцу строгости, растрепанные волосы, идеально причесаны пару минут назад, падали на глаза. Незнакомец обладал немного острыми чертами лица, нежели сам Тэн. Молодой, нетерпеливый и несдержанный на вид, при одном только взгляде на него можно понять, что он любим окружающими. Лукас напряженно проводит рукой по волосам, убирая челку назад и большими, полными удивления глазами, смотрит на Тэна. — Ты идиот! Не видишь, что красный горит? — Лукас кричит на тайца, хочет ему вразумить, что он только что не угробил себя; смотрит на него испытывающе, с мелкой надеждой и тревогой в глазах, но Тэну скорее всего показалось. — Прости, я спешу, — Неосознанно на автомате отвечает он. Его взгляд затуманен, и он хочет поскорее выпутаться из цепких рук. — На тот свет что-ли, Каренина? — Лукас позволил себе неловко пошутить, но только потому, что хотел его растормошить. Состояние Тэна говорило китайцу о том, что все ещё ничего хорошего, а китаец любит доводить дело до конца. Смерть не зависит от человека и не станет потакать человеческим прихотям и желаниям, это огромный физиологический процесс, к которому подкреплены еще и социальные, экономические и психологические факторы. И приходит она только, когда сама захочет этого. Тэн не слушал, что ему говорили. Точнее, слышал, но не слушал. Все слова китайца сразу же вылетали у него из головы, не задерживаясь ни на минуту. Когда загорел спасительный зеленый, дающий дорогу прохожим, он ушел даже не поблагодарив своего спасителя. Он чувствовал себя самым неважным, ненужным и чужим в этом мире уже довольно продолжительное время. Порой даже задумыаешься: для чего ты вообще живешь или какая у тебя роль? Ни на один из вопросов у него не было ответа, но он неосознанно и, к сожалению, безрезультатно, пытался их найти в книгах. Родители перестали интересоваться сыном еще в средней школе. Они считали, что Тэн вырос и ни любовь, ни забота ему уже не нужны, поэтому смело развернулись от него и начали жить в свое удовольствие, отправляя каждый месяц деньги на счет Тэна. Друзья и товарищи, которые окружали парня частенько смеялись над ним за его спиной, осуждали ход его мыслей, не уважали вкусы и увлечения. Он никогда ни от кого не ждал помощи и рассчитывал только на себя, поэтому Тэн удивился, когда ему внезапно помогли. Это выглядело, словно гром среди ясного неба, и Тэн не знал, как на это реагировать. Мы получаем то, во что мы верим: если верить, что жизнь прекрасна — она такой будет, и наоборот. Но с позитивным мышлением долго без цели не протянуть в мире, что построен из обмана, алчности и разочарований. Тэн понимал это еще с малых лет, его жизнь перестала приносить ему радость и, тем не менее, он очень долго это терпел. Терпел ради одной цели — человека, который согласится разделить с ним увлечения, стремления, желания, который согласится иметь с ним общие мечты. Набравшись терпения он следовал вперед к своей цели — почувствовать счастье. Он много читал об этом. В книгах это чувство описывалось, как окрыляющее, заполняющее светом изнутри и не дающее потерять надежду. Тэн такого никогда не испытывал. В его груди поселился трепет ожидания, он распространятся по его телу и не дает потонуть. Тэн этим живет. На территории университета, находясь под аркой между двумя корпусами, таец заметил, что белые суперстары испачканы в грязи, шнурки стали серыми, а сам он промок до нитки. Он недовольно вздыхает и ругает себя за свою неуклюжесть и невнимательность. Как бы рано он не вышел из дома, он все равно опоздает. Хоть совсем на малость, но опоздает. Наверное, у Тэна опаздывают его биологические часы. Обычно, он позволяет себе курить перед тем как зайдет в корпус, но этот день совсем не заладился: мало того, что промок, опоздал, машина чуть не сбила так еще и сигареты забыл, а идти в ближайший магазин уже не было сил, да и настроения тоже. Тэн поднялся на шестой этаж, его группа уже собралась в аудитории. Все сидят парочками, которые объединяются в группы и в компании. Принадлежать какой-то из каст было весело, но для тайца это было чуждым. Он опасался, что и здесь друзья будут осуждать и насмехаться, поэтому решил для себя: лучше избегать дружбы и быть одиночкой. Когда ты один, то никто не сможет ранить или причинить боль, когда ты один тебе нечего терять и нет за кого можно зацепиться — так и ты не сможешь причинить боль другим, возможно, близким тебе, людям. Пока тихо и скучно проходил семинар в аудитории, напротив, за дверью в деканат сидел Лукас перед секретарем и ждал своей возможности подойти к ректору. Ровная осанка и уверенный взгляд. На его груди висел бейджик, на котором жирными заглавными буквами написано громкое «Я уверен в себе и своих действиях!». Китаец должен стать здесь новым студентом, чем несказанно горд. Хоть и с небольшим опозданием, но он поступил, ведь приём документов закончился очень давно как для абитуриентов, так и для желающих сменить ВУЗ. Как и ожидалось, для него не составило труда приступить к обучению в апреле месяце, и уже через пять минут беседы с ректором его направили в аудиторию на занятия. Он пропустил слишком много и пропускать еще будет не в его пользу. Родители Лукаса уважаемые и довольно известные личности, которые любили своего сына больше жизни, трепетали над ним, словно он — хрупкая хрустальная ваза и любое дуновения ветра разнесет ее в пыль. По их мнению, они отпустили его в самостоятельное плавание слишком. Они не замечали того, как он вырос, обрел сильный характер и рвался во взрослую жизнь, где никто не протянет тебе свое теплое родительское крыло. Лукас был любим своими сверстниками за свою открытость и отзывчивость. Он мог протянуть руку помощи в любую минуту, а взамен взять простое «спасибо» — этого ему было достаточно. Мать гордилась его очаровывающей улыбкой, а отец — за ответственность. С самого раннего возраста ему приходилось вкладывать все свои усилия, чтобы вырасти в глазах своего отца, стать лучшим среди лучших.***
Тэн занимал свое законное место у окна. Вокруг него, в радиусе двух мест, не было ни одного студента, но раздражающий шепот все равно доносился до его ушей. Он не был участником сплетен и прочих разговоров, он даже не был их причиной, но в самом семинаре он принимал активное участие, как и на остальных предметах. Ему нравилось учиться, нравилось узнавать что-то новое и выделяться своими знаниями — это у него хорошо получалось и скрывать этого он не собирался. Раздался раскат грома и Тэн может поклясться, что в аудитории подпрыгнул от страха он один. В одно и то же время в дверь постучали. Возможно, Лукас имеет связи с самой природой, потому что эффектный выход стоит очень дорого для простого смертного. Преподаватель под общий удивленный возглас предлагает ему сесть. Семинар продолжался, Тэн пытался участвовать и отвечать на поставленные вопросы, но его постоянно отвлекал рядом сидящий Лукас. Не смотря на тот факт, что он буквально достал его испод колес автомобиля, Тэн невзлюбил парня. Даже больше, он испытывал ненависть и озлобленность всем нутром. Причину и происхождение своего такого отношения к китайцу он ничем оправдать не может. Просто невзлюбил, и все на этом. У всех существуют знакомые, которые бесят и раздражают даже простым присутствием. Мы, зачастую, относимся к ним с предубеждением, но порой наша нервность оправдана. Тэн не любит самоуверенных в себе. Ему не нравятся люди, которые привлекают много внимания только потому, что они красивы. Все люди по своему красивы, и только то, что кто-то по вашему субъективному мнению более привлекателен не означает, что на этом должен остановиться весь мир, чтобы поглазеть. В конце концов, красота — это набор генов, это случай. В отличии от разума, который нужно регулярно наполнять новыми знаниями. И перед чем нужно преклоняться и восхищаться, так это мудрым человеком. — Ты даже не поблагодаришь меня? — тихо, но с ноткой дерзости спросил Лукас. — Спасибо, — цедит таец, — а теперь, не отвлекай меня. — Чем я тебе не нравлюсь? Даже не думай отмалчиваться, я так понял, ты это умеешь. — И не собирался. Ты бесишь меня и мне не нравится уже одно твое присутствие рядом со мной, даже то что мы дышим одним воздухом — для меня проблема, — громко и уверенно заявил Тэн. — И все-таки тебе прийдется делиться со мной воздухом и помогать первое время. Сначала Тэн не до конца понял, о чем говорил парень. А потом он осознал, что Лукас выбрал его своим проводником на первое время. У них так принято в университете и , если таец раньше считал это довольно продуктивной штукой, то сейчас он ненавидел ее всей душой. По окончанию пары Лукас смог расположить к себе практически всех нынешних одногруппников за столь короткое время. Навряд ли это говорило о том, что китаец нуждался в помощи в срочном порядке. Лукас был бы рад отправиться домой вместе с Тэном, так как им идти в одну сторону, но этого не хотел Тэн. Таец видит, как его нового подопечного окружают одногруппницы и незаметно уходит, оставляя его с ними наедине. Девушки разъяренно и жадно выпрашивали у Лукаса подробности его жизни: где живет, что любит, как давно переехал и, конечно, самое важное — встречается ли он с кем-нибудь. Парень чувствовал себя загнанной овечкой, но пытался держаться и вести себя максимально открыто и лояльно, а тем временем наступательные операции были разных форм и масштабов, некоторые стали предлагать бранч. Возможно, совесть заговорила в сердце тайца, или такого рода занятие показалось слишком жестоким даже для него, но он возвращается. — Простите, девочки, он идет со мной. — защитил Лукаса Тэн — Нам нужно подготовиться к завтрашним лекциям. Да и он столько пропустил, что нужно успеть все разжевать. — по-детски отвечал он, почесывая затылок. Воспользовавшись ситуацией, они выходят из здания. Они шли молча, каждый думал о своем. Тэн понимал, что впервые выставил себя в свете добродеятеля. Не понимая, чем же заслужил это Лукас. Почему он встал на защиту того, кого ненавидит с первых минут знакомства. Порой приходится совершать неожиданные для самого себя поступки. Выходить из зоны комфорта трудно, но необходимо, так можно лучше понять себя. — Мы что правда идем готовиться к лекции? — Ну да, ты же балбес! Наверное, никогда и не учился, пропускал лекции и полагался на свою ухмылку? Лукас остановился напротив Тэна. Уже по одному взгляду можно было понять насколько Тэн разозлил его, но Лукас пытался не показывать этого: — Послушай, меня забавляет твоя ненависть ко мне, но не смей говорить того, чего не знаешь. — пригрозил Лукас и пошел дальше как ни в чем не бывало. — Только не веди меня к себе домой, я тебе не доверяю — неудачная попытка пошутить, по мнению Тэна. Он стискивает зубы и прожигает взглядом затылок нового знакомого. Прогноз не лгал, дождь действительно шел весь день. Даже когда они уже промокшие спрятались в тихом кафе дождь лил, как из ведра. Шум листьев, капли на запотевшем окне, даже пар от чашки кофе придавали умиротворения и покоя этому дню. — Ты только посмотри — говорил Лукас указывая Тэну на окно — гром, раскаты, молнии. Скажи мне почему мы не дома? — Какая разница, где нам быть? — Слушай, если ты считаешь меня бесполезным, то не бесполезно ли помогать мне? — Я не считаю тебя бесполезным, — начал Тэн — ты способен доставать людей испод колес автомобиля. — Неужели, первая шутка за день. Вечер обещает быть интересным, - китаец улыбается искренне, обнажает белоснежные ровные зубы и Читтапону кажется, что он в ней потонет, и выбраться попыток у него не будет. Тэн впервые говорил очень много. Кроме основных моментов организационного характера он рассказал все, что знал: все сплетни, которые смог услышать — он отчаянно пытался внушить себе, что ничего из сплетен не помнит — лекции; говорил о том, как запомниться тому или иному преподавателю, хоть и знал, что Лукасу это не пригодиться, но ему было приятно, что его слушают хотелось насладиться этим. Возможно, такое чувство у него впервые, но с его плеч словно упал тяжкий груз. С китайцем легко, ход времени вообще не ощущается, а Тэн опять все скидывает на свои сломанные биологические часы. Первая кружка чая, вторая, вот уже и кофе, а диалог не заканчивается. Впервые за долгое время Читтапон веселится и смеется, он наслаждается беседой. Лукас заметил это и хотел радовать своего собеседника и смотреть на его искреннюю улыбку. Прекрасный вечер, свежий воздух, жаль, что тучи заполнили небо и нельзя увидеть ни солнца, ни звезд. Лукас и Тэн вышли вместе из кафе и направились дальше и хоть за этот короткий вечер Тэн не успел изменить своего мнения насчет Лукаса, но время не было потрачено впустую. Они смогли приблизится к друг другу, а это хорошо, это было главным на тот момент событием. Лукас вернулся домой полным впечатлений, его переполняли эмоции. Голова была переполнена, сердце колотилось, даже дыхание было сбитым, словно он бежал марафон. Впервые он встретил человека, который не боялся высказывать свое мнение, хоть и был чрезвычайно замкнут. Но он и не исключал противоположной причинно наследственной связи. Лукас, сам не осознавая всей полноты поступков, решил доверится Тэну и сегодняшний день был первым шагом на пути к крепкой дружбе. По квартире Тэна бегали призраки и не давали спать. Мысли перемешались, было чувство, будто его пропустили через блендер несколько раз. Приятный и улыбчивый с Лукасом, наедине с собой он становился совершенно другим. Тени были повсюду, они кричали его имя, насмехались над ним, душили его. Они окутывали его своими прозрачными телами, тянули к нему свои грязные руки, очерчивали его бледное тело ими и медленно сковывали в своих объятиях. Первая паническая атака застала его врасплох, заставила узнать, что такое боль. Вторая не дала ему об этом забыть: едва на его шее зажили царапины от собственных ногтей, когда он в припадке пытался вдохнуть один-единственный глоток воздуха; они появилась опять. Приступы сопровождали Тэна не так давно, они служили ему напоминаем о вечном омуте Читтапона, где нет места счастью, где ему никогда не будет хорошо, где собственные демоны убивают тебя изнутри, царапаются о ребра, обнимают легкие, словно хотят поддержать, говорят, мол, мы рядом, мы с тобой, но при этом не дают и сделать вдоха.***
Утром распустились первые цветы на деревьях. Запах мокрого асфальта, сырой земли и первых цветов вишни придавали ощущения спокойствия и баланса. В это тихое утро Лукас и Тэн шли вместе в университет. Китаец застал его по дороге в университет и присоединился, а Тэн вел себя как ни в чем не бывало, словно забыв о прошлой ночи, не давая Лукасу ни намека на свой дисбаланс. Каждый день они вместе шли на учебу, вместе и возвращались. Тэн не был асоциальной личностью, но и вытащить его повеселится было невозможным. Ну или почти невозможным. — Эй! Пойдем прогуляемся сегодня вечером, — восторженным голосом начал было Лукас. — Я не хочу. — А я тебя и не спрашивал, мы просто пойдем прогуляемся немного и это не обсуждается. Ты же все равно практически все время сидишь в квартире, если тебя это устраивает — хорошо, но на свежем воздухе тоже бывать нужно. Поэтому мы идем гулять, — улыбается он любимой улыбкой Читтапона. Под ней в самый раз растаять, в лужицу превратиться, но таец в подходящий момент отворачивается, делает вид, будто небо и облока разглядывает. — Сегодня дождь, — любыми правдами и неправдами хотел спастись от прогулки Тэн. — Не ври, я проверял, дождя не будет, — у Тэна нет глаз на затылке, он не всевидящий, но почему-то уверен. что Лукас губу выпячивает. Тэн любил проводить время на улице, но последние пару лет ему не хотелось лишний раз выходить в магазин, что уж говорить о долгих прогулках. Настроение располагало сидеть дома, укутанным в пледы и читать книги, и сопротивляться тут нечему.***
Со дня знакомства Лукаса с Тэном прошел не один день. Лукас привязался к холодному и чаще озлобленному на всех Тэну, он знал, что внутри он теплый, а все шипы и иголки — следствия тяжелых испытаний. Солнце спряталось за горизонтом, окрасив небо за собой в огненно-красный. Закат — это некий итог, конец дня, он наполнен таинством и волшебством. В это короткое мгновение стоит подытожить свои поступки и мысли.Точнее, так любит делать Тэн. Большое количество своего времени он уделяет анализу информации в своей голове и это, скорее всего, ему и мешает. Миг романтики и легкой грусти закат несет за собой множество мыслей, но мысли не несут за собой атмосферу романтики. Окна Тэна выходили на запад и вся комната была заполнена последними горячими лучами солнца. Лучи были яркими, слепили тайца и окрашивали его светлые карие глаза в янтарный. После долгих дождливых дней солнце наполнило комнату новым светом и надеждой. Тэн открыл нараспашку все окна, он хотел выгнать все дурные мысли из своей головы, полностью очистить свой разум и душу. Голова машет ушами от обилия вопросов, которые остаются без ответа. Для Тэна думать стало пороком. Суицид кажется не таким уж и страшным и далеким. Смерть всего лишь момент разделения сознания от тела и не более. Читтапон достаточно об этом прочитал и у него было много времени, чтобы об этом подумать. Смерть никогда не была злом или возмездием, она всегда рядом, ходит по пятам, но не покорна нам. Когда мы существуем, смерть недалеко. Она не коснется тебя, пока твое время не пришло. Но когда она приходит в жизнь ближнего тебе человека, земля покрывается инеем, а небо окрашивается в темно-лазурный. Оно плачет вместе с тобой, пытается утешить, но никто это не замечает. Может, поэтому оно и плачет. А смерть мстит. Мы рождаемся и умираем. Вся жизнь — это подготовка к смерти. Независимо от религии, философских убеждений, воспитания, каждый возводит смерти мраморный пьедестал из ее мистической, таинственной сущности, которая пугает и восхищает одновременно. Вечер был теплым. Лукас подошел к дому Тэна раньше назначенного времени, он немного боялся спугнуть своего нового друга, зная, как тот не хотел идти с ним. Обычно при отказе парень бросал свою затею, конечно, если желаемое не интересовало его крайне сильно. Читтапон был тем, кого Лукас не бросит ни в минуту страшной печали, ни в минуту восторга. Конечно, он сделал бы это, даже если на месте тайца был кто-то другой, но к нему китаец относился особенно трепетно. Он был спокоен, он не чувствовал себя одиноким рядом с Тэном. Его не окутывало смущение за свои поступки, скорее, это было что-то другое. Может быть, это было совсем незаметное тепло, исходящее от Читтапона. Оно заставляло Лукаса пищать и визжать от восторга, ему было трудно сдерживать себя рядом с ним. Сердце Лукаса тревожно билось, когда из уст Тэна вырывалось его имя. Он считал, что это дружеское верное чувство, но так сильно он еще никогда не ошибался. Ему не давало покоя чувство влюбленности, что камнем давило на сердце. Мысли витали вокруг да около, если бы он был во Вселенной Гарри Поттера то ловцом в Квидичч его бы не взяли, так как ни одной мысли он не поймал. — Я думал, что тебя придется выкуривать из своей норы, — как обычно раскованно начал Лукас. — Не пытайся меня рассмешить. — как всегда холодно ответил Тэн. Он морщит свой аккуратный носик и оглядывает китайца с ног до головы. — Ты думал, что находишься на стэнд апе? Было бы здорово, но нет. Медленная прогулка по проспекту, легкий ветер придавал атмосферы вечеру. Нескончаемые разговоры на различные темы то заставляли улыбаться и смеяться без умолку, то ломать голову. Тэн был счастлив, что Лукас поддерживает его идеи и ценности, не боиться смелых высказываний, не боится думать и говорить на табуированные темы. Тэн сожалел, что хотел остаться дома и пропустить этот вечер. Каждое сказанное слово было наполнено смыслом, ведь не нужно быть экспертом, чтобы решать серьезные проблемы и уж тем более говорить о них. Никогда не доверяй тому, кто нашел истину — верь тому, кто ее ищет. Вечер сменялся ночью. Уличные фонари мягким желтым светом освещали улочки и тротуары. Потихоньку в окнах квартир загорался свет, одни прятались в свои дома, другие же наоборот пытались скрыться в ночном городе. Лукас поднял голову к небу и произнес: — Посмотри, сегодня звезды ярче, чем вчера. — Они всегда одинаково яркие, — ответил Тэн даже не поднимая взгляда. — Это не так, сегодня мы с тобой вместе, сегодня все по другому, — Лукас смотрел влюбленным глазами на профиль Тэна, только сейчас заметив насколько тот красив, — Хотя бы сегодня, сейчас, со мной, побудь несерьезным! Тебе не нужно ничего доказывать или опровергать, просто расслабься и посмотри на звезды, а не под ноги. Тэн сделал так, как просил Лукас, спорить не было смысла, легче только довериться. — Доверься мне. Знаю, насколько тебе тяжело, хоть ты и не говоришь об этом, но я всегда готов поддержать тебя, — Лукас говорил все от чистого сердца, смотря в глубокие карие глаза Тэна, — Я не прошу тебя питать иллюзий на мой счет или в отношении самого себя. Только быть честными друг с другом. Слова Лукаса играли у Тэна в голове в бесконечном повторе, от них сердце бешено колотилось, взгляд затуманенным стал, а ноги подкашивались. Со стороны не очень сентиментально Читтапона было сентиментально обнять парня. Он старался выразить через объятия то, чего еще никому выразить не хотел. Доверие. Хотя он и выглядит снаружи таким колючим и холодным, но в душе он все равно разглядывает в толпе человека, которому хотелось бы доверить свои переживания, поделиться своей болью. Тэн отчаянно верит, что он нашел такого человека. Стискивает Лукаса, пытается обхватить его своими маленькими руками, но получает в ответ лишь легкий смех. У тайца уши заложило, в ушах этот ангельский смех стоит и он хочет в нем раствориться. Вокруг никого, только двое посреди освещенной аллеи, стояли прижавшись друг другу в крепких объятиях. — Пускай ты откроешься мне не сегодня, но я готов ждать, — шепчет Лукас парня в волосы, голос выходит хприплым и приглушенным, но это только придает атмосферности. — Ждать? — переспросил Тэн не расслышав. Его сердце совершило тройной кульбит, а потом отбило чечетку. Он отстранятся от китайца, смотрит на него своим детским взглядом с надеждой, а а тот повторяет, но уже громче, с успокаивающей улыбкой: — Ждать, потому что люблю и даже если дела пойдут хуже, чем сейчас, я буду рядом с тобой. Тэн находит в глаза Лукаса своими, с немым вопросом: «А мы можем поцеловаться?» смотрит. Тот улыбается ослепительно, освещает Читтапону все и, словно прочитав его мысли, еле ощутимо касается скулы возлюбленного. Это зеленым светом для Тэна на является, он словно с цепи сорвался, хотя, скорее, им его демоны управляли. Он подается вперед, заставляет Лукаса большой ладонью себя за шею схватить, еще ближе притянуть, когда, казалось, куда ближе. Их губы сливаются в поцелуе, зубы неприятно стучат друг об друга с непривычки. У Тэна в голове кавардак: все мысли заполнились яркими кляксами, а от фейерверком уши заложило. Он готов этот момент проживать снова и снова. Лукас отвел Тэна к себе домой. Он жил в квартире, где каждая комната была вылизана до блеска. На самом деле, Тэн не сказал бы по нему, что он любит чистоту и порядок. Читтапон не заострял внимания на мелочях. Сегодня от наконец открылся, улыбнулся со всей своей души, и запоминать ненужные сейчас моменты ему не хочется. Он хочет запомнить эту ночь той самой единственной, неповторимой и чувственной. Тэн и Лукас наслаждались ею. Они слушали старую музыку, лежа в постели и держась за руки, ни на миг не бросая друг друга. Каждая секунда казалась сном от которого не хотелось бы просыпаться. Возможно, Читтапон уже почувствовал то самое чувство влюбленности. Они уснули ближе к утру, когда солнце уже подкрадывалось к кровати, намереваясь облить светом. Завтра был выходной, но , если бы его и не было, Тэн не позволил бы Лукасу пойти завтра в университет. Тэн слишком эгоист: он хочет всего и сразу, и завтрашний день он хочет посвятить им обоим. Хочет, чтобы прошлая ночь продолжилась. Окна спальни были спрятаны от восходящего солнца и зноя на западной стороне дома, когда совершенно случайно разбудили Тэна. Это не помешало ему лечь обратно и продолжить свой сон. Он кутается в теплые объятия Лукаса, зарывается носом ему в шею, щекоча и чувствует, как холодные руки пробираются по его легкую футболку и оглаживают выступпающие ребра. Тэн просыпается раньше и идет на себе заваривать чай. Он не мог поверить своим чувствам, неужели он за долгое время оказался счастлив. То ли это чувство, которое он искал? Сердце мучила неизвестность. После недавнего вопросов стало больше, чем было раньше. Тэн по-прежнему сомневался в себе, в своих чувствах и в чувствах Лукаса. Но это не мешало ему чувствовать себя окрыленной бабочкой, порхающей между столешницами. Свист чайника разрезал тишину. Тэн никогда не любил сладкий чай, а лепестки зеленого чая всегда медленно помешивал, чтобы они тщательнее заварились. Этот процесс его немного успокаивал. После одной кружки чая Тэн приготовил Лукасу завтрак в знак благодарности за гостеприимство, убрал за собой и тихо ушел, ничего не сказав. Тэн и не хотел ничего говорить или объяснять, только незаметно уйти. Ему еще нужно много о чем подумать. Это его когда-нибудь погубит. Годы криков сменялись тишиной, потом наоборот, и снова, повторяясь, заполнили разум Читтапона, и в этом всем Тэн потерял себя. Тщетные попытки обрести заново самого себя, найти причину своего существования еще больше загнали в тупик, где ему не найти ни единой лазейки. И вот, когда единственная мечта в жизни сбылась, кажется, что это и вовсе не было мечтой, что все это ошибка или злая насмешка. Тэн начинает сходить с ума. Тот воздушный замок, который он когда-то построил для себя, далек, он прячется во мраке, в бездне, находился за пределами горизонта, в пучине страданий. Читтапону до него не добраться, но он уже нашел себе убежище на земле. Ему не нужен замок, полной фальши, где даже фундамент ненастоящий и он грозиться вот-вот упасть, разбиться в руины. Тэн свою защиту в Вон Юкхейе нашел, доверился ему. Говорят, страдания — это стимул для нашей жизни, именно в страданиях мы чувствуем жизнь. Если так оно и есть на самом деле, тогда Тэн является исключением, подтверждающим правило. Вся жизнь для него — это состояние безысходности и, наверное, пришло время с этим покончить.***
Когда Лукас, проснувшись, нащупал рядом лишь холодную поверхность простыни, то он испугался. Он оставляет найденный завтрак нетронутым, а руки сразу тянутся за телефоном. — Почему ты ушел? — спросил Лукас, как только Тэн ответил на телефонный звонок. — Боялся разбудить тебя, — отвечает Тэн, как ни в чем не бывало — давай прогуляемся сегодня вечером? — Но ведь на сегодня дождь передают, разве нет? — с нескрываемым удивлением спрашивает Лукас, ведь Тэн еще никогда не предлагал пойти куда-то первым. — Я буду ждать тебя в шесть. Лукас был рад своему счастью, рад, что Тэн открывается перед ним, рад, что ненависть прошла и в сердце свои ростки пускает любовь. — Это безумие… — произнес тихо Лукас, смотря на свою тарелку. Яичница-глазунья выглядела очень аппетитно, хоть и довольно остыла. На часах стукнуло шесть вечера, когда Тэн уже собрался и выходил из дома. Он забывает закрыть за собой дверь, но и возвращаться не собирается: не видит смысла. Они шли уже по привычному маршруту под одним зонтом. Все было прекрасно: дождь, совсем не холодный, свежий воздух и зазеленевшие деревья вокруг. Все счастливы, или почти все? У Тэна в сердце несколько лет жила боль, она съедала его изнутри и не давала жить. Лукас в его жизнь ворвался, пустое место в сердце его заполнил, теперь демонов вытесняет. Тэн смеялся, он наслаждался каждой минутой так сильно, словно она была последней в его жизни. Китаец шутил удачно и не особо, он уже не издевался как в первый день их знакомства, а наоборот был, учтивым. В этот день Лукас не задавал много вопросов и не поднимал серьезных тем, лишь кратко глядя на широкую и искреннюю улыбку Читтапона, парень вспоминал вчерашний вечер. Воспоминания будоражили тело, кожа покрылась мурашками, по щеке покатилась слеза, словно в преддверии чего-то необратимого. Он даже не мог разобрать: слеза радости ли это была. Когда пришло время прощаться Тэн настоял на том, чтобы остаться на своей квартире, объясняя свое желанием тем, что ему еще нужно время обо всем подумать. Но для себя он уже все решил, нужно было лишь дождаться полной темноты. Мечта найти человека, который согласен разделить мечты и влечения, сменилась желанием найти покой. Ручка бегала по только что еще чистому листку бумаги выдавлиая последние слова. Своего решения он не объяснял. Только добавил в конце: ‘Окружающие никогда не поймут чувств и моих мыслей, потому что не были мной. Неважно сколько и как упрямо я буду объяснять, они будут слышать только то, что сами хотят услышать.’ В этот раз Тэн намеренно оставил двери квартиры открытой и поднялся на крышу. Поднялся сильный ветер, из-за которого дождь превратился в ливень, что пронизывали лицо и руки. Капли, словно маленькие иголки, ударяли по телу, оставляли внутри царапины, незаметные под кожей. Читтапон стоит на пороге своего нового пути. Осталось сделать последний шаг. Маленький шаг навстречу и новый омут, совершенно чистый и невинный, окружит его с головой, не даст почувствовать боль. Волнение охватывало Лукаса изнутри, неизвестные ранее чувства дали волю слезам. Кажется, даже китаец их не заметил. — Что же ты за человек? — задался вопросом Лукас, покидая квартиру. Все что произошло между ними, было словно вчера, и вчера было сегодня, но даже сегодняшний день казался так же далек, как Венера от Земли. Лукас заметил, что дверь в квартиру Тэна открыта и сразу предположил худшее, но даже это худшее и близко не было похоже на правду. Хотя таец много раз и говорил, что забывает закрывать дверь, сегодня в этом было что-то странное. Казалось, что смерть витала в воздухе, вся квартира была логовом для страданий и одиночества. Лукас с ужасом окинул взглядом записку, оставленную на рабочем столе, он понятия не имеет, что это, и, возможно, не хочет знать. Его подсознание кричит: Пожалуйста, пусть это будет не тем, что я думаю. К сожалению, мы во что бы то ни стало — не показываем своих чувств. Скрываем, что нам плохо, прячемся под панцирь, в наказание за силу перед остальными — мы становимся слабыми перед собой. Это всегда так и случается. Лукас поднимался на крышу переступая по две ступеньки. Нужно было остановить Тэна, пока все не стало слишком поздно. В своем прощальном письме он четко намекает на крышу, полет и китайцу хочется, чтобы все это было просто страшным сном. Тэн смотрел высоко в небо, капли дождя стекали по его лицу. Больше не останется недосказанности, своим поступком он поставит точку. В глубине души он хотел еще раз посмотреть на Лукаса, удержать его влюбленный трепетный взгляд на себе, еще раз услышать его смех. Тэн находился в десяти шагах от Лукаса. — Я буду любить тебя. — прокричал он, чтобы заглушить своим голосом шум ветра,— Сегодня, завтра. Я буду любить тебя. Даже когда я забуду свое имя я буду помнить о тебе и любить. Его слова доносятся до Читтапона отрывками, но он все слышит. Все, до самого последнего слова. Тэн находит наполненные слезами глаза Лукаса, тот тянет к нему руки, хочет уберечь от необдуманного поступка. — Благодаря тебе я осуществил свою мечту и теперь я точно понимаю значение слов «Умри вовремя», — с детской улыбкой ответил Тэн,расправляет свои руки, словно крылья и скрывается в темноте, меж высоких домов. Отчаянный крик Вон Юкхейа тонет вместе с ним.