Свободные отношения

Это не только секс. Это именно отношения - свободные, другие с Крисом и представить невозможно. Его многие сравнивают с котом, и он правда такой: гуляет сам по себе, делает что вздумается, трахается с кем хочет. И шипит, когда кто-то пытается силой ограничить его свободу, и царапается, и выгибает спину - не буквально, конечно. Но Гордона такие отношения устраивают. Ему это нравится. А еще Гордону нравится, как Крис шипит сквозь зубы - на этот раз в прямом смысле - когда он резко входит в него, и как спина Криса прогибается под его ладонями, и его сверкающий, дразнящий похотливый взгляд через плечо, мол, давай, сильнее, быстрее, жестче - и Гордон дает, потому что сам этого хочет, это ему нравится до потемнения в глазах, так, что приходится сдерживаться, чтобы не кончить слишком быстро. Но у него не получается - хватает одного только взгляда на побелевшие когтистые пальцы, отчаянно вцепившиеся в скомканную простыню, одного его протяжного вибрирующего стона - напряжение достигает предела, буквально вышибая пробки, а Гордон обессиленно валится вниз. Он позволяет себе небольшую передышку, но придавленный к кровати Крис под ним разочарованно и требовательно мычит, и Гордон приподнимается, чтобы тот перевернулся. Гордон отлично знает все его эрогенные зоны, легко может найти любую с закрытыми глазами, так он и делает: закрывает глаза и целует, сжимает, облизывает, поглаживает, прикусывает, постепенно опускаясь все ниже, пока член Криса не упирается ему в подбородок. Гордон чувствует пульсацию крови в напряженном органе и соленый привкус во рту, слышит хриплое дыхание (своё) и сдавленное проклятие (Криса), ощущает на затылке давление рук, задающих ритм. Но он и без того прекрасно знает, с какой скоростью и как глубоко нужно вбирать его в себя, когда остановиться, где именно пройтись языком, чтобы вызвать новую серию стонов и проклятий, чтобы сведенные судорогой оргазма руки соскользнули по его выбритым вискам, оставив розовые полоски царапин. Всё еще тяжело дыша, Гордон отрывается от Криса и наклоняется, почти сползая на пол, чтобы подобрать одеяло и достать сигареты из кармана валяющихся поблизости джинсов. Но это не только секс. Потом они просто лежат рядом, курят, поставив между собой пепельницу, лениво перекидываются ничего не значащими, несерьезными фразами, порой граничащими с откровенным бредом. Крис говорит: - Надеюсь, в этот раз русские фанатки Blutengel придут в подгузниках повышенной впитываемости. А Гордон отвечает: - Ну тогда надейся, что на концерте они не начнут кидаться в тебя нижним бельем. Они смеются и продолжают курить, а потом Крис наклоняется к пепельнице, чтобы затушить сигарету и задевает губами плечо Гордона. И произносит: - Ладно... я пойду. Сам понимаешь, утренний поезд и все дела, - он встает и одевается, собирая разбросанную по полу одежду. Гордон наблюдает за этим из-под прикрытых век и думает, что свободные отношения - это, пожалуй, здорово все-таки. Им легко друг с другом, они вместе делают музыку, обсуждают всякую ерунду, занимаются крышесносным сексом, а потом опять делают всякую ерунду и обсуждают музыку. Никто никого ни к чему не обязывает, не держит, не принуждает, никаких условий и даже просьб - всё получается как-то само собой. Крис уже полностью одет, стоит рядом с кроватью. Он говорит: - Ну всё, я пошел. Не вставай, я запру своим ключом, - и уходит, оставляя Гордона наедине с мыслями о свободе. ...он догоняет Криса уже в прихожей, перед самой дверью. Осторожно заключает в объятия, не разворачивая лицом к себе, прижимается лицом к его спине. Крис замирает, но не делает попыток освободиться. Гордон чуть отстраняется и хрипло говорит: - Ты это... будь там поосторожнее, в России. Не позволяй медведям кусаться. Он не может этого видеть: в прихожей темно и Крис стоит к нему спиной, но Гордон почему-то уверен - он улыбается. А еще Крис вдруг, неожиданно, накрывает его руки своими. И остается с ним до утра.