Своя

С катаной наперевес, крепко сжимая тонфа, они всё мчатся куда-то – куда босс пошлёт. Сегодня Америка, завтра Австралия, послезавтра Италия – так за пару месяцев земной шар вдоль-поперёк и облетают. Таке не трудно – она любит путешествовать. А Хибари плевать – травоядные везде одинаковые. В Бразилии – жарко, в России – холодно. В Италии – тепло. Таке смеётся и подставляет лицо тёплому ласковому ветерку. А потом идёт убивать. Как приказал босс. Хибари она такой не нравится – с катаной наперевес, слишком тревожная и какая-то не_своя. Её не хочется защищать (как и всегда, впрочем). С ней хочется сразиться. У Таке всегда красивые, даже слишком, платья – она так досадливо морщится, вытирая о разодранный подол окровавленный меч, что хочется плюнуть и купить ей целый ворох этих ненужных тряпок. Хибари чувствует себя грёбаной размазнёй и размахивает тонфа ещё упорнее, чтобы отделаться от странного чувства, расползающегося в груди. В аэропорту душно – Таке не выдерживает и падает в обморок. Такая сильная, и свалилась от простого перегрева. Травоядное, с какой-то затравленной нежностью думает Хибари, сжимая в своей руке её тонкое запястье, а она всё говорит-говорит-говорит, сбивчиво, громко-тихо. Тянется за зажигалкой, отбрасывает её и нервно смеётся – нельзя теперь, надо бросать. Хибари утыкается в её тёплую макушку, пахнущую хвоей и порохом – и молчит. Впереди Куба, Китай и Конго. Травоядные везде одинаковые. А Таке другая. И теперь – своя.