Другая история

Некоторые смертные отличаются особой медлительностью — такой вывод Фенрир сделал после того, как убил работорговца, рассмотрел команду, стоящую перед ним — три женщины-человека, один гном-мужчина — и перешел на созерцание эльфийского квартала, а девушка, определенная, как предводитель, все стояла и таращилась на него. Фенрир подавил вздох — придется самому все делать. — Прощу прощения. Когда я просил Ансо найти кого-нибудь, что бы отвлечь их, я не думал, что их будет столько, — и даже не соврал! Знал бы, что по его душу придет всего несколько отрядов — сам бы справился, но чего уж теперь. Девушка отмерла и перестала на него просто таращиться: теперь она ему улыбалась. — Так ты все это подстроил? А дальше пошел бесполезный треп, в котором Фенрир чуть не запнулся на собственном имени, но это, кажется, никто и не заметил. Прежде чем потащиться в Верхний Город помогать ему, Хоук — предводитель представилась так — назвала ему своих спутников. Будь проклята его воинская выучка — он запомнил их мгновенно, хотя и не видел в этом необходимости — все равно, после убийства Данариуса он свалит от них. А может, и вовсе из города. Итак, рыжая женщина в доспехах стражи — Авелин, была безумно похожа на асгардку и Волк решил, что мысленно ее можно так и называть. Такой же рыжий гном (может, чуть менее) в камзоле — Варрик, типичный цверг, судя по тому, что уже успел обшарить трупы. И у него был арбалет. Серьезно, Фенрир их здесь вообще не видел! Темноволосая женщина в тряпье — Изабелла (на имени потянуло фальшью), ванахеймка, не иначе. Сама Хоук была в обычной мантии и назвала себя Эйрис. Типичная мидгардка. С именем Темных эльфов. Что за безумное место… Тем не менее, закончив с представлением (во всех смыслах), он поспешил сбежать к особняку Данариуса. Пройдя несколько поворотов и убедившись, что за ним не идут, он сполз по стене на плиты. Эта мидгардка… Фенрир впервые в жизни порадовался, что не похож на отца так, как Ёрмунганд и, соответственно, не настолько привлекателен. По крайней мере, был. Если смотреть на реакцию смертных на него — он много кому нравился. Волку это было неприятно, поскольку он не привык быть во внимании. Фенрир поднялся с плит — пора идти, а о всем остальном можно подумать позже. Данариуса давно должна принять Хель… В поместье было весьма тихо, но дрожь границы миров, что здесь звалась Завесой, ощущалась очень сильно. Страх сопартийцев ударил в спину, окутал теплом и придал сил. Фенрир улыбнулся, пользуясь тем, что идет впереди и его не видят. С теми, кто сейчас за его спиной, он быстро восстановится, если они, конечно, не станут посмелее. Когда из-под пола полезли демоны Волк удивился — это же мидгардская магия — но, вспомнив о происхождении Данариуса, брезгливо фыркнул. Слабак, которого мощь иггдрасильской магии не сочла достойным для наполнения своей силой. Но вот спутники его удивили не меньше: Варрик отлично стрелял (стреляющий цверг… пол-Асгарда за камень, хранящий воспоминания!), Авелин билась не хуже дружков Тора, проживших в войнах сотни лет, а Изабелла… ну, она была очень гибкой. Хоук разочаровала — маг-стихийник, атакующий, в основном, электричеством. Жуть какая. На краю сознания скользнула мысль, но волк решил сосредоточиться на ней позже, после боя. Чтоб этого хельхеймского выродка Лафей драл! Этот трус сбежал в Асгард! Ладно, Ангрбода с ним; Фенрир принял расстроенный вид, что-то вякнул о воздухе, сбежал на улицу и принялся наматывать круги. Что ему делать? Данариуса не достать, в Асгард не попасть, так еще и Хоук теперь не отстанет, он это видел: Амора когда-то тоже с такой настойчивостью таскалась за Тором (со стороны это было похоже на попытки убить; Тор так и думал), пока Локи ее не отвадил. Эйрис — Мьельнир, как их имена похожи! — тоже вряд ли просто так отвяжется на простое «нет». Да и посылать сразу ту, что вроде как «спасла» его… — Это никогда не кончится, — словно в пустоту сказал он, когда «сопартийцы» вышли из поместья. — Я убежал из земель темной магии лишь для того, чтобы на меня охотились и тут и там. Это проклятье отравило мое тело и душу. Фенрир повернулся к Хоук и план мгновенно достроился в его голове: он немного поворчал на тему того, что лидер — маг, что против этого, поотвечал на вопросы (неожиданный флирт со стороны Эйрис его по-настоящему смутил, пусть и ненадолго; наглая смертная, знала бы она…) и ответил согласием на предложение присоединиться к команде, отметив, что его всегда можно будет найти в этом особняке. На этом знакомство с Хоук и ее командой закончилось и Фенрир поспешил убраться в поместье. Закрыв дверь Волк привалился к ней спиной и оглядел разрушенный холл дома. Тихо и мрачно — самое то для него. Он направился на второй этаж, перешагивая через трупы и размышляя о том, как дошел до подобной жизни — он, Ужасный Волк, что должен привнести Рагнарек во все Девять миров, теперь слушается смертную женщину и вынужден таиться в слабом ответвлении Мидгарда, которое толком его силы-то и не вынесет. Отец умер бы дважды со смеху. Фенрир толкнул дверь комнаты, в которой — он запомнил — горел камин. — Этот мир неплохо принял тебя. — Отец! — Волк мгновенно преодолел расстояние от двери до сидящего в кресле Локи и опустился на пол рядом с ним. — Ты… не погиб. Бог Лжи рассмеялся. — Хель не станет забирать отца в свое царство. Говорит, что хочет пока сама править, без моей «помощи», — Локи попытался пригладить торчащие во все стороны волосы сына. Не получалось. — Когда я упал с Бифреста, ты переместился в Мидгард, верно? Твое перемещение захватило и меня, но выбросило в том месте, где был мой последний «прокол». Фенрир осторожно потерся о ладонь отца, при этом внимательно слушая, о чем он говорит. «Прокол», да, Фенрир и сам по такому попал в это время. Вообще-то, это было условное название — каждый из богов мог переместиться в Мидгард в определенное время, этим создавая прокол в ткани миров. По нему потом он и попадал в Мидгард. Но дело было в том, что «проколоть ткань» можно было лишь один раз за свою жизнь. По крайней мере, самому, поскольку можно было «ухватиться» за кого-нибудь и создать новый прокол. Все боги, что попадали в самый первый раз в Мидгард, приходили именно как боги — отсюда смертные о них и знали, верили, и придавали этим дополнительных сил. Проблема была во времени — они приходили в Мидгард во времена, когда смертные охотно верили в богов и, соответственно, верили и в них; потом уходили обратно в свои миры, а в Мидгарде время шло дальше: что-то смертные забывали и додумывали сами, во что-то переставали верить и, в итоге, когда боги вновь приходили в Мидгард о них почти никто ничего не знал, да и места в этом мире им не было. Фенриру повезло чуть больше: в этом мире еще были те, кто помнил и знал о нем, а потому, он был несколько сильнее приходящих сюда других богов. — Как ты выбрался? — спросил Локи. — Скала начала рушиться и цепь ослабла. Трикстер кивнул, принимая урезанное объяснение сына — Фенрир всегда старался быть краток. — Ты останешься? — Нет, — Локи снова пригладил прядки на голове сына и чуть улыбнулся, услышав приглушенный довольный вздох. — Мне еще нужно воскреснуть для Тора и его полоумных Мстителей. — Кого? — Мстители — что-то вроде воплощения той команды, к которой ты прибился, только в «моем» времени. Может, посильнее твоих будут. Фенрир положил голову на подлокотник кресла и закрыл глаза, вслушиваясь в голос отца, что отвлекал от навязчивого шепота Тени и тихого зова клейм. Почти и не заметно, что он не дома; можно даже подумать, что рядом сидят Ёрмунганд и Хель, а отец и Тор снова рассказывают о том, что видели в тех мирах, куда им еще нет ходу. — Спи, Фенрир, — Локи в последний раз пригладил волосы сына и бесшумно исчез, оставив после себя лишь легкое вмешательство в мысли Волка, которое позволило вспомнить хоть что-то хорошее, что было в его жизни.