Бастард

— Нет и еще раз нет, — и мало было криков, свой гнев Титания изливала через магию. Над открытым летним замком начали сгущаться тучи, а легкий ветерок набирал силу, раздувая белоснежные одежды подобно крыльям потревоженной птицы. Правда, спустя сотни лет совместной жизни Оберона этим было не то что ни напугать, но даже не удивить. Чего не сказать о вздрогнувших представителях двора. Какой бы красивой и воздушной ни была Верховная Королева, славилась она своей несгибаемой волей и упрямством, не знавшим разумных границ. Вот и сейчас золото волос отливало леденящим блеском металла, а обычно холодные голубые глаза обжигали. — Этот вопрос обсуждению не подлежит, — в отличие от супруги, Оберон предпочитал держать себя в руках. В конце концов, решил он, сколь бы важным дело ни было, показывать своё истинное отношение — непростительная ошибка. Королева — собственная или нет — в первую очередь сосредоточение власти, а править собой он не позволит. — А здесь я с тобой согласна. Нечего обсуждать, — ветер стих, и даже солнечный луч снова озолотил изумрудный мшистый ковер под ногами, — твоему... сыну нет места при дворе! — что оказалось простым затишьем перед бурей. Оберон, давно утративший былую легкость, оторвался от ивового трона, а как только приосанился, земля вздрогнула от раската нагрянувшего грома. — Ты забываешься, Титания. Я твой король, и это мой сын. — А я твоя королева! И сын, если ты не забыл, лишь твой. — Забудешь, когда твои — только дочери! И даже те из придворных, кто делал вид, что ничего не замечает, продолжая вести беседы и мерно распивать пряное вино, насторожились. Вместо привычных переливов музыки — гром, а бесконечной сини над головой — беспросветный мрак. — Муж. И если её голос хранил в себе негодование... — Жена! ...его был полон предостережения. Грозы, если случались на Летнем Дворе, быстро сходили на нет. Солнце всегда разгоняло тучи, а вечнозеленый полог леса, сокрывающий под древней магией Королевство Эльфов, не знал упадка. В отличие от отношений Верховной Четы. — Ты можешь не уважать меня, Оберон, но Кодекс уважать обязан, — и снова перед троном стояла величественная королева, ни видом, ни жестом не выдававшая неположенных эмоций. — Он моя кровь и имеет... — Изъян, супруг мой, самый заметный из всех — его глаза. Благой Двор безупречен. Джарету здесь не место. Оберон рухнул на трон. И если собственная королева ему не указ, то против непреложных законов он бессилен. Почти. На границе двух миров пролегало заброшенное королевство: ни светлое, ни темное. Солнце, что повисало невысоко над горизонтом, окрашивало округу ровным огненно-рыжим светом, которого было слишком мало для вечнозеленых лугов и слишком много для бесплодных земель. Королевство, что одинаково далеко от искрящейся магии и мирской обыденности. И каждый, кто решит попасть на другую сторону, должен пройти его. Лабиринт.