Он плакал

Я люблю вас, мои сыновья. Крик заполняет комнату. Он кричит. Снова кричит. Просыпается с мокрым от слёз лицом и кричит, орёт в пустоту, отчаянно и горько. Снова кричит. Кричать можно — Тора нет рядом, он не услышит, не услышит слабости. Никто не услышит слабости. На Сакааре толстые стены — Грандмастер хоть и любитель шума, но комнаты звуконепроницаемы. Он поднимается с широкой кровати, медленно ставя босые ступни на холодный пол. Проводит трясущейся ладонью по лицу. Мокро. И невыносимо мерзко. Плакать всегда мерзко, хоть мама и говорила, что плакать не стыдно. Не страшно. Страшно разучиться плакать. Странно, что он не разучился до сих пор. А хотелось — часто хотелось. Разучиться плакать хотелось столь же часто и столь же сильно, как и плакать. И каждый раз — каждый грёбаный раз, когда горячие слёзы до боли обжигают веки, щёки, шею, руки, хочется разучиться. Нельзя плакать. Нужно быть… что? Каким? Сильным? Он не силён, нет, давно уже, слаб и сломлен. Слёзы застилают глаза и не дают видеть — а зрение важно, если стремишься выжить. Выжить. Живой. После всего, каждый раз, снова — живой. И чем он живее, тем глубже, тем чернее смерть внутри. Чем он живее, чем сильнее стремится жить, тем меньше, тем ничтожнее становится сама жизнь. Когда-то он видел жизнь лишь в нём — по-разному. И стремление быть похожим — лучше, сильнее, чем старший брат. И стремление защитить — оно всегда казалось каким-то детским, даже когда они выросли, даже когда пережили сотни войн — это стремление всегда оставалось по-детски наивным. Быть для старшего брата опорой. А потом жизнь, которая крутилась вокруг него, развернулась и закрутилась в другую сторону — в сторону ненависти. Злости. Обиды. И смысл был уже в другом. Понахватался от грязных людишек — вечно надо искать в чём-то смысл. Зачем тебе трон? В чём смысл? Зачем тебе правда? В ней есть смысл? Зачем тебе Мидгард? Какой в нём смысл? Зачем помогать брату? Что тут за смысл? Зачем погибать? В гибели — смысл? В троне — смысл? В отце — смысл? В брате — смысл? В разрушении, в смерти — смысл? В ненависти — смысл? В боли — смысл? Кулак ударяется о твёрдый край кровати. Он шумно всхлипывает. Однажды, когда они были совсем детьми, брат ударил его — они играли, а у старшего всегда была тяжёлая рука — больно ударил. Серьёзно, было больно. Младшему брату было больно. И он заплакал. Он заплакал и получил в ответ насмешку — не злую, детскую. Мама отчитала старшего брата, но младший не забыл. И с тех пор все думали, что он не плачет. Никогда не плачет. А он, чёрт возьми, плакал. Он плакал, когда узнал, кто он такой. Нужен был какой-то выход: брат изгнан, отец в опасности. Трон свободен. А он плачет. Горько плачет, крепко закрыв двери своих покоев. Он плакал от безысходности, едва не погибнув. Когда его отыскали, использовали, когда он понял, что иного выхода нет. Когда заключил сделку с дьяволом. Слеза скатилась по щеке, когда два человека: один — в красном металле, другой — в синем костюме — били его брата. Так было нужно. Таков был план. Всё шло так, как он хотел. Но слеза предательски упала с подбородка на холодную скалу. Он плакал, когда попал в темницу. Иллюзии были на высоте, как и всегда — и стража видела лишь узника, что сидел в кресле — безразличный, ледяной. А он глотал солёную влагу, давясь рыданиями, до невыносимой боли стискивая в кулаках волосы. Тогда же он начал кричать во сне. Он выл от боли и страха среди осколков уничтоженной мебели, рыдал и бился об пол руками, головой — тогда. Тогда, когда его сердце вырвали из груди, когда забрали, отняли самое важное, самое дорогое. Самое любимое. Сейчас его трясёт. Фригга бы гордилась тобой. Нет, отец. Вы оба всегда гордились старшим. Младшего, отец, ты в упор не видел. Ты не исправишь ничего. Разве? Я люблю вас, мои сыновья. Разве? Он закрывает глаза. В комнате темно и тихо, и он будто слышит негромкий, глубокий голос отца. Слышит снова. И снова кричит.

***

Громкая музыка, алкоголь и кучка идиотов вокруг, которые сутками готовы выслушивать от него выдуманные истории. Он смеётся. Его губы смеются. Смеётся голос. Но глаза холодны и полны боли. Он слышит до ужаса знакомый голос. — Локи?.. Локи! Локи! Не может быть. — Иди сюда! Иди сюда! Локи! — Ш-ш-ш-ш! Шш! — Что? — Ты жив?..