‒ Что это?
Эльф взял в руки длинную деревянную подставку под две чашечки, на которой была только одна.
‒ А? Это? Чашка для чая.
‒ А где вторая?
‒ Разбилась в путешествии. Пока я ещё сюда не приехала. А больше нигде таких не делают.
Эзарэль о чём-то задумался, разглядывая чашку. Потом стал прикладывать к ней пальцы, словно меряет её. Повертел, рассмотрел.
‒ Забавная, ‒ сообщил он и вернул чашечку с подставкой обратно.
А потом Инари стала замечать его шепчущимся и спорящим с Валькионом по углам. Расспрашивающим котофеев... и ругающимся с кем-то.
Через неделю Эзарэль с каким-то недовольным и грустным лицом вручил ей две чашки, которые она ранее видела на рынке Эль. Обычные, характерные для здешних изделий.
‒ Это тебе... вместо той одной чашки. Я хотел подарить...
‒ Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, Эзарэль.
‒ С чего ты взяла?
‒ Я думаю, ты готовил что-то другое.
‒ Да, ‒ раздражённо ответил он. ‒ Но это не получилось!
‒ Ты мог бы хотя бы показать.
‒ Тебе так хочется меня унизить? Посмеяться?
‒ Я не буду унижать тебя, ведь ты хотел сделать мне приятно.
‒ Может в этом и есть смысл... Тогда подожди, сейчас вернусь.
Эзарэль действительно вернулся. В руках у него была чашечка, похожая чем-то на ту, что на подставке. Но совсем другого цвета с потёкшей глазурью, нарисованные на боку листья были расположены левее, чем на другой. Да и сам рисунок был несколько иной. Чашка была совсем другого цвета... и главное ‒ разбита и вновь склеена.
Инари вскрикнула, и эльф сильно испугался. В следующий момент его сгребли в объятия и стали душить, как он сначала подумал.
‒ Ты придурок! Спасибо тебе большое! Ты самый замечательный на свете! Я люблю тебя!
‒ Что происходит?
‒ Это... это как... как я хотела. Это похоже на то, как у меня дома.
Эзарэль начал нервно смеяться.
‒ Ты серьёзно?!! У тебя дома... разбитая посуда?
‒ Да. Этот стиль называется "кинцуги".
‒ А то, что она другого цвета, и роспись на другом месте? Что она отличается от твоей первой? Это нормально?
‒ Да. У нас принято использовать посуду из разных сервизов при сервировке.
‒ Вы сумасшедшие!
Инари, казалось, не могла перестать смеяться.
‒ Мы считаем, что во всём должны быть душа. Поэтому всё различно. Ведь роспись ты делал сам.
‒ Да.
‒ Вот видишь.
‒ Ну по такой логике, в твою чашку вложили душу несколько гвардейцев! И не всех просили это делать!
‒ Мне уже интересно. Значит, это чашка с историей? Расскажи.
‒ Мы договорились с Валькионом. Он сказал, что слепит и обожжёт. Я взялся покрасить, расписать и покрыть глазурью. Я полный дурак! Не понимаю, как я мог оставить в лаборатории, пусть и не на видном месте! Даже если меня срочно позвала Мико... Когда я вернулся, этот маленький, глупый кусок...
‒ Волка?
‒ Да, Хром уже держал заклеенную чашку! Другого цвета! С золотыми прожилками! Я буквально поймал его за ухо! Хотя он, кажется, не убегал, то ругая меня, то извиняясь. И теперь ты видишь то, что видишь. Разумеется, я понял, что не смогу это дарить. И купил другой набор чашек, просто потому что собрался, и так просто отступать мне не хотелось.
‒ И мне это нравится. Чая?
‒ После всего, что произошло, пожалуй.
***
Некоторое время назад.
‒ Хром!
‒ Карен?
‒ Хром, я разбила чашку в кабинете алхимии. Эзарэль убьёт меня! Я не знаю, что делать!
‒ Я всё заклею, он и не заметит! У меня есть новое супер средство! Всё станет таким, каким и было! Поверь мне!
***
‒ Ты говорил, что оно станет таким как и было! Но оно не стало! Эти трещины сильно видны, а сама чашка поменяла цвет! Эзарэль точно убьёт меня!!! Что ты сделал?!!
‒ Ну ладно... раз я сделал ещё хуже, я возьму всю вину на себя...
