Любовь на троих

Он любит очень странно, как-то по своему. Не выражает свою любовь, как это делают обычные люди. Никаких поцелуев, никаких объятий, никакой романтики. Он очень холоден и редко когда проявляет нежность к кому-либо. Это он так думает, на самом деле мы знаем, что он очень заботливый и чуткий в отношении с ребятами. Но он влюблен только в музыку. По крайней мере так было до того момента. Он часто проводит время в своей студии, в своей лаборатории гения, где создаются лучшие композиции, где бывают и удачные работы, и, когда его покидает муза, что-то выходящее за рамки. Он часто просил меня оставаться с ним, просто сидеть в стороне на диванчике, когда сам что-то кропотливо сочинял, часто стуча пальцем по столешнице в такт мелодии. А я просто продолжала сидеть, несколько минут, часов. И, мы встречались, но мы были необычной парой, а точнее, нас было трое. Пару месяцев назад я начала встречаться с Хосоком. Но позже узнала, что Юнги был так же, как и я влюблен в него. И мы не знали что делать. Хосок сказал, что любит нас обоих…я люблю их обоих, но Он любит лишь Хосока. Он никогда не целует, не обнимает, не проявляет нежности ко мне. Только те чуткие моменты, те искры, которые проявляются между нами во время его работы над песнями. — я принесла тебе кофе, как ты и просил, — проговорила я, входя в студию, и услышала в ответ лишь монотонное «угу». Поставив кофе на столик около диванчика, я собиралась уже уйти. — послушай…-тихим хриплым голосом проговорил парень, по голосу было понятно, что он очень сильно устал, песня никак не давалась гению и это было его первое слово, произнесённое за последние пару тройку дней. Молча подчинившись, я подошла и слегка наклонилась к нему, чтоб он мог надеть на мою голову наушники. Что-то прощелкав на компьютере и звонко клацнув по мыши, он включил мелодию. Я так и осталась стоять в полунаклоненном положении, мои длинные волосы касались его тела. Это был своеобразный обряд, он притягивал меня за ногу к себе и усаживал на свои колени, обнимая рукой за талию. Обычно он просто смотрел куда-то в стену, пока я не закончу слушать, но в этот раз он уткнулся мне в плечо и что-то тихо, а может и нет, сказал и после выдавил смешок от неловкости. Но я не расслышала того, что он сказал, он и не хотел чтобы я слышала, поэтому не стала его спрашивать об этом. «Что же он сказал? Почему он нарушил наш обряд? Почему он что-то сказал и даже взял меня за руку? Что было удивительно, он не любил меня трогать в принципе. Не считая секса, конечно.» Эти вопросы не давали мне покоя. Я была его музой, я просто была рядом, просто сидела на диванчике и он творил, создавал невероятные песни, необычные мелодии. Когда меня не было долгое время, у него почти ничего не выходило. В эти дни я как раз была в отъезде и, вернувшись, сразу пошла к нему, даже не к Хосоку. Я знала, что была нужна ему. Но что же он сказал? Покинув его студию, я простояла в ступоре несколько минут около двери, от его, не услышанных мной, слов, до его прекрасно созданной мелодии — все это повергло меня в шок. За время моего отсутствия в нем что-то поменялось, и, при чем, координально. За этот период он даже не выходил из студии, не разговаривал с Хо, что так же очень необычно. Юнги влюбился. Он повзрослел. Он создал шедевр. Потому что, Мин Юнги — гений, которому требовался толчок в виде двух ярких лучей, которые были готовы осветить ему путь. Хосок и я. Теперь мы любили втроём, творили втроём, существовали втроём.