Давай поиграем, тварь...

Песня не имеет прямого отношения к данному фику, но ее следует указать всё же. Rihanna - Russian roulette       Голова раскалывается от резкой боли, а по телу проходит неприятная судорога от неудобного положения.       Брюнет с трудом разлепляет припухшие веки.       Мрачно. Холодно.       Он понимает, что сидит за столом. Босиком. В джинсах и майке. Ноги крепко привязаны к ножкам железного стула, а левая рука намертво пристегнута наручниками к нагретому обнаженной кожей подлокотнику.       Челка на глазах не позволяет оценить свое местонахождение. Он резко дергает головой и тут же шипит от боли в висках.       За всей этой возней он не сразу замечает сидящего напротив Карю.        - И как долго ты еще не захочешь вернуться в реальность, н?       Твою мать...       Карю довольно улыбается, крутя на пальце револьвер.        - Какого черта ты меня вырубил и сюда притащил?       - Не ты ли просил у меня помощи?       - Так а причем здесь револьвер?       - Заткни свой рот и слушай меня! - Карю ударил кулаками по столешнице. - Один из нас сегодня сдохнет. Я предлагаю тебе русскую рулетку.        - Что, прости? Ты совсем что ли? Это... Это по-твоему помощь?       - Я же сказал - заткнись! Если ты не согласишься, я тебя и без игры грохну. Или себя. Кто знает.        - Ты ненормальный!       - Ой, кто бы говорил!       - Да пошел ты...       - Боишься смерти? Странно. Ты ведь уже итак мертвый, мой бесподобный, умопомрачительный, сексуальный друг! В чем дело? Осталось только остановить еле бьющееся сердце. Камон, детка.       Аой не верит в то, что происходит.       Аой надеется проснуться и оказаться в собственной гребаной постели, а не в этой дыре с психом, сидящим по другую сторону старого потрескавшегося стола.       Страх медленно заполняет сознание, когда его глаза ловят взгляд, лишенный сомнения.       Рука рыжего поднимается, имитируя пистолет, и глаз прищуривается в прицеле.       Где-то в области желудка все сжимается в комок.       - Юу, я предлагаю тебе игру на равных. И не блефую. Я тоже буду стрелять. По две попытки. Одна пуля. Два мужчины. И шанс. Шанс на Жизнь.       Аой все еще не верит.       Он может ведь что-то придумать, как-то выбраться отсюда?       Но почему-то ни одной мысли.       Казалось, что мир превратился в пыльный обшарпанный офис и отсюда нет выхода.       Десять минут молчания.       Наверное он должен принять какое-то решение?       Решение... Совсем непонятно, чем закончится эта ночь.       - Да-да, через пару часов рассвет. Мы должны закончить к утру. А ты пока думай, думай. Курить хочешь?       Аой злится.       Карю швыряет ему пачку с сигаретами через стол. Потом зажигалку.       Свободной рукой брюнет прикуривает, совершенно не понимая, почему ведется на все это. Может быть это розыгрыш?       - У тебя странные психосеансы, но, кажется, я не твой пациент.       - А я не твой психотерапевт, чтобы слушать пьяные бредни и утирать сопли здоровому мужику, который решил их размазать по своей жизни! Так что. Лучше не беси меня и дай возможность насладиться твоим самоубийством. Кстати, если ты не будешь играть, то все и будет выглядеть как самоубийство.       - Ты хочешь моей смерти в любом случае?       - Тебя это так волнует? Ты же сам не прочь!       - Почему тогда ты делаешь это вместе со мной? Ты тоже хочешь? Тебе ведь есть что терять!       - Ой, да ладно тебе, радость моя! Что такое смерть? Раз! И все! И никаких проблем. И никаких снежинок на волосах, никакой горечи кофе по утрам, которые ты, между прочим, так ненавидишь. А мне-то что? Очередная реанимация.       - Ты уже играл?       - О, мы все играем в эту игру каждый день. Выживаем. Только чувства все притупились, да?       В баре темно. Время за полночь. Много пустых стаканов. Полные пепельницы. И слезы.       Правды между почти незнакомыми людьми. Рыжий заинтересован. Даже слишком. Брюнет открыт. Смотрит на дно стакана.       - Как же я заебался! Выводит всё и вся! Ненавижу каждый проклятый день! Утром открываешь глаза и первая мысль: "Ёбаный по голове, я еще жив..."! Вторая не более радужная. От третьей хочется либо убить кого-то, либо самому себе пулю в висок всадить. Сдохнуть охота от такой пустоты внутри. Ни в чем смысла не вижу. Сколько бы ни задавал себе вопросов по этому поводу, ответ один и тот же: "Ни в чем, парень, нет смысла." Йоши, ну что за блядство? Как это перебороть? Как снова стать живым? Я ничего не чувствую, словно сами чувства притупились. Помоги мне, а?       - У меня есть идея...       Теплые губы на потрескавшихся шершавых губах. Немое удивление.       До рассвета полтора часа. Выкурено три сигареты. Нервы натянуты до предела.       Аой старается поджать заледеневшие пальцы и приподнять ноги над полом.       - Не дергайся, я нервный. - Карю кивнул в сторону револьвера. - Ну ты и тварь... Нет, ты смотри какая тварь, а?!       Рыжий эмоцианольно жестикулирует и искренне взбешён.        - Даже перед смертью стараешься поместить свою тощую жопу в комфорт! Знаешь, по-моему, ты просто охамел. Фанючки совсем голову вскружили? Или бабло? Чего тебе не хватает? Ещё одной квартиры? Ещё одной машины? Ещё одной гитары? Ещё одного ноля к счету на карте? Сейчас меня бесишь ты. Ноешь, ноешь, что все плохо, дерьмо ты кошачее.       Разъяренное выражение лица Карю резко сменилось на восторженно-удивленное.       - Ах!.. Ай-яй-яй! Может быть тебе не хватает любви? Ой, не надо! Любви ему подавайте! И тут же ты кудахчешь о том, что не веришь в нее. Разбитое сердце, все такое. Ты самый обыкновенный мудак. Посредственность. Ты такой же, как и все. Придумал себе нереальных масштабов страдания на пустом месте. Весь такой охуенный холодный мальчик. Боже мой, я бы блеванул. Но не хочу портить атмосферу. У нас тут вроде души на кону, да? Чего тебе не хватает, а, сукино дитё?       Аой злится на жизнь. На людей. На себя. На вопиющую пустоту внутри. На рыжего, который сейчас прав. Каждым словом прав. Каждым оскорблением прав. И не прав одновременно. Аой не сможет объяснить, потому что дело не только в материальном. Аой понимает так же, что рыжий его просто драконит.       Наконец, он просто не выдерживает. Злось достигает апогея.       - Кто первый?       - Кинем жребий. - Карю безразлично пожимает плечами и вытаскивает из кармана куртки медиатор. - Прости, монеток нет.       Блять! Очень кстати напоминает о том, что так много занимает места в их жизнях.       Готовы ли они оставить все это?       - Орел или решка?       Аой принял решение. Неужели до конца своих дней ему придется скитаться в поисках чего-то настоящего?       Если выживет, возможно что-то изменится. Он не знает наверняка.       Если умрет, то избавится от этого ужаса внутри, который мешает чувствовать всю прелесть жизни.       А другие? Родные, друзья? Какая разница? Он и с ними ничего не чувствует.       Вздыхает, мысленно сосредотачивается. Сейчас.       - Решка...       - Отлично! Тогда у меня орел. Не думал, что ты так быстро согласишься! Хо-хо!       В его голосе сквозит облегчение. Дурацкий повод для радости, нет? А рыжий и правда рад. Только чему?       Медиатор подскакивает в воздух и тут же приземляется на тыльную сторону ладони, быстро прикрываемый длинными пальцами. Карю смотрит на результат и немного хмурится.       - Что? Что там? Говори уже!       Начинает мелко колотить от холода и напряжения.       - Та-дам! Я открываю этот замечательный марафон! - Он поворачивает ладонь с медиатором, который лежит лицевой стороной вверх.       Карю не скажет о том, что медиатор бракованный. Его счастливый медиатор. С логотипом группы на обеих сторонах.       Ни к чему.       Аой как-то шумно выдыхает, когда Карю берет в руки револьвер.       - Слушай! А давай так: чтобы моя смерть не казалась такой уж скучной, перед каждым выстрелом я буду рассказывать тебе самые сокровенные вещи. Успею - две. Не успею - одну. Как получится.       - Д...Давай.       - Я расскажу тебе о группе. - Карю достал из кармана еще одну пачку сигарет, медленно развернул обертку, вытащил сигарету и прикурил. Казалось, что он тщательно подбирает слова.       - Музыка - это все, что у меня есть. Но. То, что происходит сейчас - жалкая замена. Я играю только потому, что это и правда некий аналог. Я ведь все еще могу извлекать звуки из инструмента, верно? Но в моей душе все еще живут Хизуми, Зеро и Тсукаса. Мне снится, что мы снова выступаем. Мне снится, как я играю вступление к Браку крови. Мне снится, как мы еще совсем молодые и неопытные, разукрашенные под хохлому, даем свои первые интервью. А потом я просыпаюсь. И плачу. Как малолетняя отверженная шлюха. Я знаю, какого тебе. Но не вижу причин для этого. А мы тоже умерли. Причем на пятьдесят процентов буквально. Не стало группы - не стало нас. Они еще живут там, тоже пытаются. Но все тщетно. Это судьба. Действительно судьба. Мы уже никто друг без друга.       Аой был потрясен. Он знал, что группы болезненно переживают дизбэнд. Да он и сам бы, наверное...       Вспышка.       Вот только что на секунду что-то протащило его сквозь души своих четверых друзей и он почувствовал, что будет, если завтра его уже не станет.       Глаза расширились и непроизвольно поднялись к глазам рыжего.       - Что, чувствуешь, как это больно?       - Что это за прием такой, дрянь? Как...       - Не важно. Ты просто слушай.       Брюнет снова покосился на револьвер.       - У меня есть мечта, Юу. Я хочу все возродить. Вернуть. Только по-новому. Но хватит болтать. Дело есть дело.       Карю затушил окурок о столешницу, прокрутил барабан нагана и приставил дуло квиску.       - Постой!       Карю шумно вздохнул и закатил глаза.       - Ну, чего?       - Неужели ты, имея мечту, сможешь просто так спустить курок?       - Тебе-то что? - Карю удивленно приподнял бровь.       А Аой не знал ему что. Шоковое состояние? Может быть. Он не понимал, как? Почему? Почему этот ненормальный сидит напротив и совершенно готов. И безразличен? Да блять! Что происходит?! А Карю знает. Он уже почувствовал, что ему удалось расшевелить Юу. Пусть не словами, но самим фактом всего действа.       Сердце колотится, словно сумашедшее. Ледяные пальцы сжимают рукоять нагана.       Нельзя отступать.       Один хотел все переосмыслить.       Второй согласился помочь. Но на равных.       Вот так, сидя друг напротив друга в мрачном офисе заброшенного ангара.       Да, антурж, антураж!       Конечно Карю выбрал это место намеренно. Пощекотать нервы.       В самом деле, не на кухне же пускать себе пулю в лоб!       Он уже и сам почти верил в реальность происходящего.       Аою совсем не обязательно знать, что Карю еще больший слабак. Но в какой - то момент рыжему захотелось хоть на пару часов стать сильным для него. Дать веру, подарить новую жизнь. Откуда это чувство сожаления? Откуда эти желания? Потому что у Юу все еще есть шанс?       Точно!       А для Карю все уже закончилось.       Способ, конечно, жестокий, но сильный. Черт! Куда же сильнее, когда у твоего виска дуло нагана с одной пулей, а ты сам себе определяешь шансы, вращая барабан?       Но кожа на тонких пальцах уже побелела.       - У меня в кармане куртки нож. Если понадобится, чтобы перерезать вревки и свалить отсюда. Окей? Там же ключи от наручников. В правом кармане. Запомнил?       Аой не в силах что либо говорить. Холод уже почти не чувствуется. Только страх и желание остановить!       Кто же знал, чем обернется пьяный разговор в баре пару часов назад!       - Прощай, котик!       - НЕТ!       Аой закричал так громко, что в этом вопле потонул тихий щелчек курка. Осечка.       Еще с минуту эхо крика металось по ангару, отталкиваясь от стен и возвращаясь в уши. Затем наступила гробовая тишина. Руки брюнета бешено тряслись, но сердце, казалось, стало.       Карю облегченно выдохнул и как-то совершенно по-простому улыбнулся, толкнув по столу револьвер к Юу. Оружие с мерзким скрежетом проехалось по шершавой поверхности и замерло в паре сантиметров от края.       Карю снова закуривает. Он не торопит. Адреналин действительно зашкаливает. Это тот момент, когда все слабости решают разом проявить себя.       Взгляд Аоя с лихорадочным блеском метался по столу, старательно обходя револьвер.       Он ведь уже решил! Так почему же тогда так страшно?       Почему он боится никогда больше не увидеть эту наглую улыбку за завесой рыжих волос?       Почему он боится расстаться с группой, которая несколько часов назад не вызывала в нем никаких эмоций?       Вопросы закопошились в его мозгу, словно черви в разлагающемся черепе.       - Можешь тоже что-нибудь рассказать. Если хочешь, конечно.       Юу нервно сглатывает. Не смотря на пробирающий до костей сквозняк, по шее стекает холодный пот.       Глаза в сторону. Сквозь. Рука медленно тянется к чертовому револьверу. Тяжелый.       Парень открывает барабан. Одинокая пуля мерцает желтым цветом в отблеске уличного фонаря.       - Где ты выдрал эту рухлядь?       - Какие мы привередливые! Отвлекаешься! Между прочим, это раритет! - Как-то обиженно проговорил рыжий. Затем снова улыбнулся, положив руки на стол. - Но если это поможет тебе сосредоточиться, я расскажу тебе парочку фактов. Этот револьвер разработали братья Наган. Откуда и название. Данный экземпляр - так называемый "командирский наган". Осечка примерно три из десяти. Еще в гражданскую войну русские палили из него, лишая друг друга права выбора, жизни, мнений. Знаешь, люди вообще идиоты. Чуть что, сразу стреля...       - Заткнись уже!       Карю поднял ладони.       - Молчу.       Аой поставил барабан на место и прокрутив его, зажмурился, стиснув зубы и судорожно втянул ноздрями сырой воздух.       Дрожащие пальцы согревали курок.       Три...       Два...       Один...       BANG!       Рыжий вздрогнул.       За окном валил снег, делая эту ночь светлее. Только небо почему-то казалось бардовым. Вдруг стало немного грустно.       Рука безвольно опустилась, черные волосы упали на лицо, а потрескавшиеся губы судорожно хватали воздух.       Снова осечка.       Один : один.       Они еще живы.       Карю поднялся и подошел к Юу. Забрав из его рук револьвер, он принялся холодными пальцами стирать горячие слезы.       Брюнет понял, что все еще дышит и от осознания этого эмоции наконец-таки хлынули со всей силой. Он плакал как никогда.       Карю прижимал к себе холодные худые плечи, позволяя дрожащим пальцам цепляться за куртку.       - Ну вот, видишь? Здорово, да? - шепчет Карю в черные волосы. - Здорово ощущать себя живым!       - Йоши...       Всхлипывает.       Карю снимает куртку и накидывает на сгорбленную спину.       - Но мы должны закончить это, верно?       - Да...       Карю забирает наган и возвращается на место.       - Скажи, когда будешь готов.       Они сидят в тишине около получаса.       Прикрыв глаза, Аой листает страницы прошлого перед мысленным взором. Иногда улыбается, иногда хмурится. Почему-то жизнь для него начинается с момента создания группы. Все годы до этого лишь милая предыстория. Вот он знакомится с Такой. Вот жмет руку Акире. Первая запись на лэйбле. Они тогда так нажрались с Такашимой! Что ж, это было действительно весело. Все попытки Ютаки снять Койю со стола ни к чему не приводили. А они хохотали, хватаясь за животы, глядя на лицо Шимы, когда он увидел секьюрити. А потом работа. Это тоже было весело, не смотря на выматывающий график. С ним рядом были друзья, количество фанатов росло. Их музыку узнавали. Десять лет плечом к плечу, душа в душу, нога в ногу. Именно так. Сильно. Как данность. Затем концерты, собирающие уже тысячи людей. Те эмоции... бесценны.       А когда отпала нужда в деньгах, в борьбе за место под солнцем... Может быть тогда он заскучал? Когда можно было получить многое, едва щелкнув пальцами? Как это ни странно, с ним одним это случилось. Во всяком случае больше никто из тех четверых не показывал ему подобных истерик. А что он сам? С каждым днем становился все надменнее, грубее.       И все же. Деньги? Нет. Слава? Тоже не то.       Все куда проще.       Он другой.       Слишком это тяжело, когда ты ВИДИШЬ всех и вся насквозь, когда знаешь человека лишь пару дней, а уже можешь перечислить все сорта дерьма в его голове. Мерзко. Ужасно мерзко. И все эти слова фанаток о любви... Грязно. И нет той самой, от которой он услышал бы песню.       Он ненавидел любовь, он страстно ее желал. Эта амбивалентность ежедневно точила воспаленное сознание. И да, та грязь... Больно и обидно.       В одно мгновение он сломался под гнетом самобичевания, неверия и обстоятельств. Сам взвалил непосильный груз на плечи и... не выдержал. Захлопнулся, будто морская раковина. А внутри была жемчужина. Когда-то. Будто вечность назад.       Сейчас он хочет понять, сможет ли оставить все.       Аой открывает глаза. Карю все так же терпеливо ждет, размышляя о чем-то своем.       Он действительно выстрелит снова?       Да.       Они оба сделают это.       - Йоши...       - Да, котенок?       - Будь ты проклят!       - Да-да, дорогой! Для тебя все, что угодно!       - Дай мне револьвер.       - Прешь против правил? Интересно. Меня застрелишь или хочешь ускорить игру?       - Я хочу желание.       - Желание? Что-то новенькое! Знаешь, если ты решил меня нае...       - Просто подойди и дай мне этот ебаный кусок железа.       - Чего хочешь?       - Поцелуй меня. Как тогда в баре.       Карю в замешательстве. Карю не может впервые за долгое время дать определение своим впечатлениям и разложить все по полочкам. То, что Юу не совсем обычный человек, стало понятно уже давно. Гораздо раньше их попойки в баре. И даже раньше официального знакомства. Карю молчаливый наблюдатель.       - Поцелуй меня и скажи, в чем моя проблема.       - Ты лжец! Это целых два желания!       - Какая разница, если я уже смирился с тем, что может произойти и хочу дать тебе шанс не заканчивать весь этот спектакль?       - Боже, как благородно, спаситель ты мой! Только я как-то не нуждаюсь в царских подачках. Я ведь мужчина, ты же помнишь?       - Карю... Пожалуйста, сделай это. Я не готов только к одному - уйти, снова испытав разочарование и одиночество. Хотя бы на минуту притворись, что любишь меня.       Карю оставляет попытки каких-либо классификаций. Это уже ни к чему. Результат готов.       Человек, что несколько часов назад ненавидел жизнь, принял ее такой, какая она есть и может спокойно отпустить. Изменился.       Не сломлен, но стал сильнее. Гораздо сильнее.       Это завораживает.       Рыжий садится на стол и притягивает к себе дрожащего парня, касается пальцами холодных скул, бережно обводит контуры губ, убирает жесткие пряди за ухо. Наконец целует.       Юу хватается рукой за его штанину, сжимая ткань.       Нужно ближе.       Все еще мало.       - Рассказывай... - Шепчет прямо в губы.       Карю соскальзывает к нему на колени, вынуждая снова прижать ступни к холодному полу, и шепчет на ухо:       - Детка, детка... Зачем ты уничтожил себя? Зачем противоречил своим желаниям быть с людьми? Ты был открыт, но кричал всем о своем равнодушии. Ты помогал людям найти себя, но ненавидел эти грабли, в тысячный раз ругая свою наивность. И ни черта ты не ценил. Высокомерная пустая дрянь. Запуганный потерявшийся котёнок. Ты так и не ответил на мой вопрос. Чего тебе не хватало?       Аой задыхается от подступивших слез. Слез обиды, смешанной с восхищением и отчаянием.       Мир теперь и правда здесь, в этой комнате? Мир, в котором за несколько часов судьба сблизила его с чужим человеком. Мир, в котором этот самый человек насильно заставил его принять всю свою ничтожность.       Стало легко. Так легко, что он вздохнул с облегчением и отстранился, все еще ощущая чужую влагу на своих губах.       - Мне не хватало... тебя.       Слова бьют в голову похлеще пули. Губы складываются в беззвучное "оуу", а глаза смотрят прямо в душу.       - Хорошо, что я понял это сейчас. Мне нужен был такой человек, как ты. Ты. Теперь все на своих местах. Теперь можно с этим покончить.       Аой не успевает поднести револьвер к голове. Карю подскакивает и, вывернувшись, со всей силы бьет брюнета в шею, успевая подхватить перед тем, как его лицо встретится со столешницей.       Рыжий смотрит в окно и задумчиво курит. Небо сереет, снег почти прекратился.       Фонари на рассвете горят как-то по-особенному. Это добавляет моменту неповторимости.       Ночь еще здесь, а день уже здесь.       Именно так размываются границы.       Аой, уже развязанный и без наручников, сидит в отключке, прислоненный к столу. За курткой, накинутой сверху, почти не видно лица, только черные пряди - змейки струятся по деревянной поверхности.       Карю вздыхает, тушит окурок и взвалив на плечо неподвижное тело, выходит к машине.       Кое-как уложив брюнета на заднее сидение, он сплевывает на землю и грозит телу пальцем:       - Знаешь что? - Аой предсказуемо не реагирует. - Катись к черту, сука! Мы доиграем... Потом. Когда-нибудь. Только в следующий раз целиться будем друг в друга. Адреналин ему нужен был... Зачем же ты вынудил меня на столь жестокий способ? Кстати, этот чертов револьвер имеет одну хитрость, если хорошенько подготовить. В девяти случаях из десяти пуля становится в нижнее положение и мы получаем осечку за осечкой. Мило, правда? Ты прав, это рухлядь. Но все же был один случай. Тот, который из десяти. Так что все было почти честно. Ты ведь уже изменился, да? Мудак...       От души выругавшись на парня без сознания, Карю с психом закрыл дверь, сел за руль и завел мотор, выруливая на трассу.       Солнце уже встало, окрашивая облака алым цветом.       - Русская рулетка - отличная игра. Но теперь давай поиграем в жизнь?       - Давай поиграем, тварь...