Время покажет

— Бен! Одно короткое слово громом раскатилось над пропастью, эхом отразившись внизу. Человек в маске остановился так резко, словно это слово возвело перед ним невидимую стену. Затем медленно повернулся. — Хан Соло, — имя, искаженное модулятором маски, прозвучало глухо и отрывисто. — Я давно жду этого дня. Что ж, дождался. Мы оба. Хан глубоко вздохнул, успокаивая сердце. И медленно двинулся вперед, навстречу сыну. — Сними маску, — попросил он, хоть и резче, чем хотел бы. — Не нужна она тебе. Не со мной. — И что же ты ожидаешь увидеть под ней? — Лицо своего сына, — отчеканил Хан, остановившись. Бесконечно долгое мгновение ничего не происходило. Но потом Бен все-таки поднял руки и снял маску. Закованный в черные одежды и маску как в броню, он был безликой фигурой, взрослой, крупной, сильной, но… безликой. Даже голос у него был ненастоящим. Хан готовился к тому, что придется сопоставлять в памяти сына — маленького мальчика и сына — взрослого мужчину, но все же оказался не готов к тому, что увидел. У мрачной, темной фигуры оказалось узкое, чуть вытянутое лицо, в обрамлении черных кудрей и в отблесках красного света кажущееся совсем юным. Такое… обыкновенное. Ни желтых светящихся глаз. Ни шрамов, ни уродства, ни чешуи, ни татуировок… ничего. Ни один из них не заметил, что у их беседы появились еще два свидетеля помимо Чубакки и штурмовиков. Рей и Финн удивленно переглянулись, увидев, с кем разговаривает Хан, но, как и Чубакка, стали выжидать. — Твой сын ушел, — почти прошептал Бен и судорожно сглотнул. — Он был слабым и глупым, как и его отец! — эти слова прозвучали громче, но все так же неуверенно. Он словно пытался убедить не Хана, а самого себя. — Поэтому я… я уничтожил его! Его больше нет! — Сноук хочет, чтобы ты в это верил, — сказал Хан. — Но это неправда. Мой сын жив. — Нет. Верховный Лидер мудр, — упрямо сказал Бен. Как школьник, вызубривший правило. — Ты нужен Сноуку только из-за твоей Силы. Добившись своего, он раздавит тебя, сокрушит, — теперь отца и сына разделяло шага три от силы. — Ты знаешь, что это правда, — тихо добавил Хан, подмечая, что Бен все-таки немного его перерос. Странно было думать о чем-то настолько… семейном в подобной ситуации, на краю — пропасти и смертельно опасного разговора. При этих словах в Бене что-то надломилось. — Уже слишком поздно, — прошептал он, отчаянно моргая. Пусть он и вырос, но внутри этой большой фигуры по-прежнему был напуганный одинокий мальчишка. — Нет, это не так. Пойдем со мной, пойдем домой, вместе. Мы по тебе скучаем, — мягко сказал Хан. — Меня разрывает на части, — у Бена тряслись губы, слезы катились по щекам, охрипший голос срывался. — Я хочу освободиться от этой боли. Я знаю, что должен сделать… но не знаю, хватит ли мне на это сил. Ты… — он прямо посмотрел на отца, — …поможешь мне? — Да, — ответил Хан, еле удержав улыбку — так по-детски был задан вопрос. — Всем, чем смогу. Бен отстегнул от пояса свой световой меч и, помедлив, протянул его отцу. В этот самый момент Чубакка испустил длинный предупреждающий рев, привлекая их внимание, и нажал на кнопку на дистанционном детонаторе. Заряды по одному начали взрываться, сотрясая сооружение изнутри. Когда опоры разрушились, стены завибрировали и начали складываться, как в карточном домике. Мостик вздрогнул у них под ногами. Хан и Бен устояли, но маска улетела вниз, а за ней следом и уроненный от неожиданности меч. Впрочем, Бен тут же поймал его обратно Силой. — Время… Бежим! — больше ничего Хан сыну сделать не дал, схватив его за руку и потащив за собой. Наверху началась перестрелка. — Нет, не сюда! — крикнул Бен, когда они выбежали в коридор, ведущий к выходу. — Есть путь короче, — и теперь уже он потащил отца в почти незаметный боковой проход. Они сумели не привлечь внимания штурмовиков и выскользнуть наружу достаточно быстро. Конструкция за их спинами гудела и содрогалась, готовясь взлететь на воздух. Несмотря на бег, от холода заломило руки и ноги. В лицо летели хлопья снега. — «Сокол» в той стороне! — крикнул Хан, перекрывая грохот разрушений и вой ветра. — Знаю! — ответил Бен, ухитряясь на бегу не путаться в своем балахоне. — Я там был пару часов назад! Ничего не трогал, честно! Хан весело фыркнул.

***

Они успели добраться до леса, когда над их головами пронеслись крестокрылы. — Вот и Сопротивление, — прошептал Хан. — Подождите! — раздался крик позади них. Отец и сын оглянулись — их догоняли запыхавшиеся Финн и Рей. — Вы… вы… — начал Финн и поперхнулся, во все глаза уставившись на Бена. — Так, значит, ты… — Мой сын, — закончил за него Хан. — Бен Соло. Бен вздрогнул. — Но… как… — Как и получаются все дети. А ты не в курсе, откуда они берутся? — Хан, мысленно раскаиваясь, все-таки не удержался от подколки и хмыкнул, наблюдая, как молодые люди краснеют. Только Рей казалась озадаченной. — Ладно, погнали, молодежь, а то что-то становится жарко. Ошеломленные, они смогли только кивнуть. И увеличившейся компанией помчались сквозь сумеречный лес. Чубакка уже был на «Соколе» и ждал их. Трап был опущен. В ярком свете прожекторов было видно, как причудливо снежные хлопья вихрятся вокруг корпуса. Бен остановился в нескольких шагах от трапа. — Я не могу, — неожиданно сказал он, мотнув головой. — Я не могу пойти с вами. — Это еще поче… — начал Хан, но осекся на полуслове. Бен пристально смотрел на него. Глупо было ожидать, что все будет вот так легко… — Вам от меня здесь будет больше пользы, чем от меня там, — бросил Соло-младший. — Только вот тебе придется остаться, — добавил он, уставившись на Рей. — Что?! С какой стати? — возмутилась она. — Тебе нужен наставник! — Меня может научить и Люк! — Бегать по лесам и поднимать камни. А как только что-то пойдет не так, он попытается убить тебя, как и меня! — Что?! — рявкнул Хан. — О, а ты этого не знал? — Бен приподнял брови. — Что ж, теперь знаешь, что послужило толчком моему побегу. Похоже, что он говорил правду. Поверить в которую было… тяжело. — Никуда я с тобой не пойду! — Рей сжала кулаки. Бен прищурился и выбросил вперед руку. Меч Скайокера, пристегнутый к поясу Финна, сорвался с места и, описав дугу, полетел в Рей. Она поймала его. — Что ты делаешь?! — Сражайся! — Бен сорвал с пояса свой меч и, активировав, бросился на нее. Вернее, за ней — мусорщица проворно удирала от него по всей поляне. — Псих! — Крифф! — Финн схватился за бластер. — Что он творит?! Хан тоже пытался это понять. Если бы Бен хотел, он бы уже убил девчонку. А тут… он как будто играл с ней, вынуждая на него напасть. Но зачем ему это?.. Он что, тянет время? Опять-таки, зачем? За деревьями грохнул взрыв, в темное небо взлетели искры, земля под ногами отчетливо вздрогнула. Рей пошатнулась, теряя равновесие, и Бен, широко размахнувшись, нанес удар. Он мог бы рассечь девушку пополам, но филигранно зацепил ее по плечу самым краешком нестабильного клинка. Крик боли слился с шипением. Рей упала на колени, уронив меч. Из глаз у нее брызнули слезы. По плечу расплывалась дымящаяся полоса ожога. — Рей! — Финн вскинул бластер и выстрелил. Алый заряд ударил Бена прямо в бок, заставив рухнуть на одно колено. Меч зашипел в снегу и погас. Глянув в искаженные болью лица детей, Хан, не будучи чувствительным к Силе, неожиданно все понял. — Стой! — гаркнул он, выбивая бластер у Финна. Второй выстрел утонул в снегу. — На корабль, живо! Бывший штурмовик уставился на него безумным взглядом. — Вы спятили?! Он же ее сейчас убьет! — Не убьет! Хотел бы — уже убил! — Хан толкнул его к трапу и оглянулся. В лесу нарастал шум и треск. Земля уже ощутимо тряслась, и уже не одиночными толчками, а постоянно. Рей вскочила и что-то сказала Бену. Он покачал головой и ответил, отмахиваясь от ее попыток помочь ему. Они начали яростно о чем-то спорить. Хан закатил глаза. Нашли же время! Вдруг Бен сорвал с правой руки перчатку, схватил Рей за правую ладонь, и они оба замерли, будто примерзнув к одному месту. За лесом прогремел очередной взрыв. — Вот идиоты! — Хан швырнул бластер в корабль и побежал обратно. Бен и Рей расцепились, и Рей, слабо вскрикнув, упала в снег. — А вот теперь беги! — зло рявкнул Бен. — Бегите! — Ты можешь бежать с нами! — казалось, Рей вот-вот расплачется. Хан удивленно выдохнул. Что сделал его сын, что теперь она, раненая им же, теперь так отчаянно к нему тянется? — Уже нет! И тебе оставаться нельзя. Иди! — Бен снова поднял руку, и Рей, как пушинка, отлетела прямо к Хану. Следом за ней полетел меч Скайуокера. — Времени мало! — Ты здесь погибнешь! — Нет. Если и погибну, то не здесь, — Бен болезненно поморщился. — Ты сама видела… — он поднялся и неуклюже побрел в ту сторону, откуда они прибежали. Пройдя ярдов десять, он со стоном рухнул. Хан и Рей вбежали по трапу, люк закрылся, и «Сокол» начал взлетать. Разрушение Старкиллера его пассажиры уже не увидели. Рей просто села на пол в кабине и залилась слезами. — Что он сделал? — тихо спросил Хан, занимая кресло пилота. — П-показ-зал… б-будущее… — девушка судорожно всхлипнула. Финн бестолково топтался возле нее. — Он тебя ранил… Рей только отмахнулась. — Бен нарочно остался там, — справившись с рыданиями, прошептала она. — Он хочет убить Сноука. И убьет. А я ему помогу. Именно это он и видел…

***

Бен зашипел, когда медицинский дроид начал срезать буквально приварившуюся к бластерному ожогу ткань. В коридоре Хакс громко ругал Сопротивление. А мысли у него были еще громче и ругательнее, и направлялись четко на дурного и никчемного Кайло Рена. Но Бену впервые было все равно — и это оказалось восхитительное чувство. Бен думал, что сможет убить отца, и даже почти нажал на кнопку светового меча… но не успел. А потом и не смог. Короткий отрезок времени, проведенного в холодном лесу, был, на самом-то деле, счастливее всех этих лет в ученичестве Сноука. Ни власть, ни упоение огромным количеством Силы и возможность ею распоряжаться никогда не давали ему подобного ощущения. Правильно ли он когда-то поступил, с головой уйдя в подростковые переживания? Ведь отец и мать по-прежнему его любят, несмотря на все то, что он натворил… Но сейчас, в почти тридцатилетнем возрасте, после всего пережитого, было по-детски страшно все менять. Страшно. И все равно хотелось. Сноук всегда твердил Бену, что Свет будет его соблазнять, несмотря на то, что Тьма сильнее. Обычно это ассоциировалось у Бена с чем-то более весомым, более масштабным, чем просто слова, чье-то прикосновение, смех… но почему тогда короткое событие заставило его вывернуть душу? Почему слова человека, который по сравнению с учителем был никем, заставили его плакать как мальчишку? Ответ был прост до безобразия: Света в Бене было все-таки чуточку больше, чем Тьмы. Хотя последняя чаще перевешивала. Он хотел войти в «Сокол» вместе с ними и улететь. Увидеть мать, услышать ее голос. Быть рядом с Рей. От последней мысли ему стало жарко. Но тогда он подверг бы их всех опасности. Сноук бы не успокоился, пока бы не нашел и показательно не наказал ученика. А потом, возможно, снова перетащил его во Тьму — так, чтобы Света не осталось совсем. Как Вейдера. Которого во Тьму отправила боль. Бен намеренно провоцировал Рей на драку, зная, что Сноук будет копаться в его голове, и надеялся замаскировать этими воспоминаниями все остальные. Ранение он также планировал получить, только не ожидал, что его нанесет этот штурмовик-предатель. Если бы Рей решила остаться, было бы легче — и оправдаться перед Сноуком, выиграв немного времени на ее обучение, и убить его же. Но после того, что он ей показал, это стало невозможным. Картинка будущего раньше была тусклая и размытая. Но, когда их с Рей руки соприкоснулись, стала яркой и четкой. Уже не враги, еще не друзья. А в остальном… время покажет.