F-R-I-E-N-D-S

You say you love me, I say you crazy We're nothing more than friends You're not my lover, more like a brother I known you since we were like ten Marshmello & Anne-Marie — «FRIENDS»

***

Лиса и Бэм-Бэм — друзья, каких ещё поискать. Они знакомы уже до неприличия много, лет с десяти. И на двоих у них куча общих воспоминаний, жуткие прозвища и общая страсть к танцам. А ещё у них на двоих беззлобный смех родителей, насмешки друзей и почти что официальный статус «парочки», с заверением мам о том, что это «дело решённое». И под «этим», наверное, подразумевается свадьба и любовь до гроба, вот только Лиса с этим совсем не согласна, да и Бэм-Бэм, кажется, тоже. Они глаза закатывают, как по команде дружно, на комментарии про их отношения и смеются весело, вступая в шуточный спор о том, как будут звать их первенца. И это всё уже так обыденно, что Лиса и не задумывается над тем, что должно быть как-то по-другому. Но однажды привычный мир Лисы рушится в одночасье, разбивается и издевательски сверкает осколками у её ног, потому что однажды взгляд Бэм-Бэма становится чуточку нежнее, приобретает непонятное девушке внутреннее свечение, которое так сильно отличается от привычного хитрющего взора её друга, что Лиса теряется, смотря в карие глаза Бэма и не узнавая его. Однажды вместо привычного хлопка по плечу и громкого «хей, нуна!», заменяющее им нормальное, человеческое приветствие, появляется ужасно сопливое и до ужаса неуместное «здравствуй, цветочек» и трепетное объятие, которое Лиса принимает с некоторой опаской и безграничным удивлением, граничащим с шоком. Просто однажды вместо смеха над очередные бессмысленные слова про «сладкую парочку» и вопрос: «Скоро ли свадьба?», — Бэм-Бэм кивает до смешного серьёзно и хмурится, оглядываясь на стоящую позади него Лису, словно ожидая от той подтверждения. И Лиса до последнего не понимает, до последнего ждёт, что друг не выдержит и засмеётся, привычно хлопнув её по плечу, скажет что-то типа: «Ты бы видела своё лицо». И потом будет припоминать ей это ещё месяц, а то и целых два. Но этого не происходит, и Лисе кажется, что, если это всё шутка, то она уже слишком затянулась. Лиса продолжает повторять себе, что всё это шутки и не более, ведь она совсем не во вкусе Бэм-Бэма, уж она-то это знает точно, ведь столько лет дружат уже. Да и он должен знать, что под описание её «идеала» он не подходит от слова «совсем», хотя бы потому, что одного с ней возраста. Но Бэм почему-то берёт её за руку по пути на тренировку, переплетая их пальцы, а Лиса всё не решается ничего сделать, ведь между друзьями и такое бывает, да? Они же однажды даже в одной кровати спали, лет в одиннадцать, правда, так чего так дёргаться? Лиса думает, что, пожалуй, слишком много думает, особенно о том, чего и нет вовсе. И с улыбкой протягивает руку Бэм-Бэму для приветствия, чтобы выполнить их «тайное рукопожатие», вот только у него другие планы явно. Он притягивает её в свои по-настоящему медвежьи объятия и как-то неприлично долго не отпускает. Лиса всё пытается найти причину подобного поведения друга, отгоняя от себя все мысли об очевидной симпатии. Она не спит ночью и переворачивает всю свою память вверх дном в поиске оправдания себе и ему. Лиса безуспешно пытается доказать себе, что не давала ни одного повода, и понять, когда же всё началось, вот только с треском проваливается, потому что отчаянно не может вспомнить Бэм-Бэма, который бы был совершенно равнодушен к ней, а себя, не находящуюся рядом с другом. Да ведь они даже в кровати одной однажды спали! Ну и что, что в одиннадцать? Лиса вздыхает горестно и продолжает надеяться на то, что всё это временно, что всё это пройдёт, но Бэм-Бэм неожиданно сокращает расстояние между их лицами во время танца, почти что вжимая девушку в себя так, что дышать становиться трудно. Лиса смотрит в до неприличия сияющие каким-то совершенно нездоровым блеском глаза друга и отчего-то не предпринимает попыток вырваться, завороженно наблюдая за взглядом, скользящим по её лицу. Сердце стучит где-то в висках, а все боле-менее разумные мысли давным-давно капитулировали, подняв белый флаг, смылись, оставив Лису наедине с Бэм-Бэмом и мигающей красным надписью «Д-Р-У-З-Ь-Я» в её голове. И Лиса очень надеется на то, что Бэм всё это не всерьёз. Она уже начинает сомневаться во всём, что точно знала до этого, когда друг нежно проводит по её щеке пальцем. Ей кажется, что она даже имя своё не с первой попытки вспоминает, и уже начинает сомневаться в психическом здоровье Бэм-Бэма, а заодно и в своём, потому что всё ещё стоит столбом в объятиях лучшего, чтоб его, друга в пугающей тишине, оставленной между ними предательски закончившейся песней и глупыми, совершенно неуместными чувствами. Лиса уже почти молится о том, что бы друг сейчас сказал, что это всё шутка, она даже готова посмеяться над этим всем вместе с ним, но Бэм, видимо, набравшись смелости, шепчет что-то про любовь. Девушка не может сказать, что именно, ей удаётся осознать только несколько слов в потоке признания. Всего несколько слов. «Я люблю тебя» И Лиса теряется окончательно. Голова кружится, а ноги предательски подкашиваются. И всё, на что её хватает это выдавить задушено, по слогам: «Д-Р-У-З-Ь-Я», — и выпутаться из родных объятий, чтобы потом сбежать домой, не оглядываясь, чтобы не видеть боли в привычном взгляде сбрасывая все звонки, чтобы не слышать тоски в знакомом голосе, «лучшего друга».

***

«Д-Р-У-З-Ь-Я»