У семерых нянек дитя без противогаза или история одного сватовства

      — А мне кажется, подселить Мукуро к Хибари было не самой удачной идеей, — в который раз за день тонко намекнул Тсуна Реборну. На самом деле, подобное решение казалось ему абсолютным провалом с целой горой невинных пострадавших в перспективе, однако если чему-то его и научили мучительно долгие месяцы общения с лучшим киллером планеты, так это некоторой сдержанности в высказываниях.       Вообще, Савада Тсунаеши был добрым мальчиком, искренне верившим, что каждый человек имеет право на второй, а то и пятый шанс, даже если этот кто-то — Рокудо Мукуро. Именно из-за своего почти мазохистского человеколюбия, будущий босс Вонголы с целеустремленностью маленького, но упорного танка, осаждал Вендикаре, пытаясь утопить известную тюрьму… нет, не в крови, в сотнях, если не тысячах официальных бумаг. Старания дали свои плоды, однако легкий флер грядущего пиздеца начал витать еще в тот памятный день, когда заключенного наконец-то выпустили на свободу, вот только хранитель Неба предпочел игнорировать параноидальные подозрения своей интуиции. А зря.       Нет, поначалу все действительно было неплохо: изрядно потрепанный иллюзионист большую часть времени проводил в бессознательном состоянии, просыпаясь только чтобы поесть и довести до суицида парочку несчастных, по роковой неосторожности оказавшихся в пределах досягаемости кровати, но эти славные четыре дня закончились слишком быстро. Немного окрепшему Мукуро было некомфортно в больнице, отчего автоматически всему персоналу, пациентам и посетителем стало мучительно некомфортно с Мукуро. Поэтому когда через пару дней, сияющий натянутой улыбкой доктор начал рассказывать, какими фантастическими темпами восстанавливается их пациент, и как они в виде «огромного исключения» готовы нарушить правила, отпустив его раньше обычного, желательно даже прямо сейчас, Савада не удивился. Только хладнокровно подумал, что еще немного, и доктор был бы готов выписать итальянца, даже если того предварительно распилили на несколько кусков. И вот с этого момента начались настоящие проблемы.       Дело в том, что возвращать не до конца восстановившегося хранителя обратно в Кокуе, где антисанитария не просто присутствовала, а давно пристроилась на пмж, было бесчеловечно по отношению к нему самому же, тащить к себе — ко всем домашним, а в гостиницу — к своему кошельку, который и без того постоянно пустовал. Вот тут-то в сложившуюся непростую ситуацию грациозно вклинился Реборн, настойчиво предложивший подселить его к Хибари Кее, славившемуся не только нездоровой любовью к дисциплине, но и чистоте. Робкая попытка возразить скоропостижно скончалась практически мгновенно, а еще немного погодя, за ней последовала надежда на то, что откажется сам Хранитель Облака. Однако Тсуна не терял надежды. — Пока в доме у Хибари живет Садако, Мукуро в безопасности, — снизошел до пояснений аркобалено. — Ну, насколько это вообще возможно, конечно. — А это кто? — Его родная сестра. — Сестра?! — глаза будущего босса Вонголы расширились от удивления. Не то что бы он действительно верил в безумную идею Гокудеры о том, что глава ДК на самом деле прилетевший из космоса инопланетянин, подготавливающий планету для переселения сюда своих собратьев, но про семью Хибари действительно никто и ничего не знал. — Кстати об этом. Через два дня у тебя сватовство. — Хии! Какое еще сватовство? Неужели…       Мысли шатена тут же, как по команде, заполнили приятные романтические мечты: вот он стоит у алтаря вместе с Киоко. Девушка, одетая в ослепительно-белое кимоно, счастливо и слегка смущенно улыбается, их окружает множество близких людей, желающих им долгих лет совместной жизни и… — Емитсу и Тимотео считают, что сестра Хранителя Облака, Хибари Кеи, лучшая кандидатка на место донны Вонголы. — Но…, но как же так. Я ведь… я ведь люблю Киоко-чан.       Многие (в основном, весьма глупые) люди считали, что единственным способом воздействия в арсенале проклятого младенца на обремененных хоть каким-то интеллектом существ было самое обычное физическое насилие, но это не так. На самом деле, не меньшее удовольствие и пользу он получал и от насилия морального, ловко давя на слабые точки собеседника. Впрочем, Савада младший все равно как-то особенно понуро сжался, видимо по привычке. — Видишь ли, глупый Тсуна, быть женой босса мафиозного клана — это не только лоск и развлечения, но и жизнь в постоянном напряжении и страхе.       На светских приемах, во время отдыха, да даже у себя дома, супруги глав семейств подвергаются опасности, каждую минуту они рискуют умереть или быть похищенными. Хочешь ли ты такой судьбы для Киоко? — вдохновлено и пафосно вещал аркобалено, с удовольствием наблюдая за тем, как меняется выражение лица нерадивого ученика.       Тсунаеши завис. Он никогда не рассматривал эту ситуацию с такого угла обзора, так что новая информация хлынула в Небо Вонголы неконтролируемым потоком. И, как часто бывает в такие моменты, шатен ляпнул нечто совершенно «левое»: — А Хибари-сан не против? — Вот через пару дней ты сам его об этом и спросишь.       Наконец-то Савада младший перезагрузился. Слишком богатое воображение и мягкий характер не позволили ему подвергать любимую такой опасности, вследствие чего со словами учителя приходилось соглашаться, хотя и частично… — А может кого-нибудь другого? — жалобно, но не слишком надеясь на положительный результат, попросил Тсунаеши.       Аркобалено спал, а это значит, что разговор откладывается как минимум до утра. Будущий босс Вонголы печально вздохнул и решил последовать его примеру: будить было бесполезно, а школу никто не отменял. До кромешного ада оставалось два дня.