You and Me, Never(land)/ Ты и я, Нет(ландия)

Лодка сама по себе - карикатура. Эмма смотрит в окно из тесного пространства, которое служит столовой, и убеждает себя, что все это лишь жуткая комедия, придуманная пьяным сценаристом с извращенным чувством юмора. Ее родители, эти молодые влюбленные пташки, которые почти ее возраста и из чьей каюты постоянно исходят звуки, о которых она предпочитает не думать. Она спит и ест со своим заклятым врагом - Реджиной. Злая Королева, которую можно считать свергнутой с трона, если учитывать последние события. И которая так же является мачехой бабушки ее сына, и одновременно бабушкой самой Эммы, биологической мамы Генри. Генри... причина, по которой они все оказались на этом водоплавающем корыте и потерялись в морях Нетландии. Потому что на самом деле страна Питера Пэна и Диснея, конечно же, существует. И Крюк управляет штурвалом корабля, в то время как другой дед Генри, меланхоличный Голд, пытается определить хотя бы примерное местонахождение ребенка. И сейчас между ними почти не проскальзывают угрозы и оскорбления, хотя все они смертельные враги. Эмма тяжело вздыхает и осматривается в поисках воды. Хотя она похоже закончит вечер кувшином рома, из-за отсутствия хоть чего-то, содержащего H2O, что при этом не соленое и не окружает их лодку. Они в пути уже два дня и это было затишье перед бурей. Они - злодеи и герои, участвующие в одних и тех же поисках, и последние дни еще больше размыли границы между хорошими и плохими. Многие из них задаются вопросом - стало ли это их новой ролью и как теперь соответствовать кусочкам головоломки, которая складывалась и не менялась многие годы. Эмма поднимает тост за здоровье Темного, скорбящего о своем погибшем сыне и чей внук был похищен, а девушка осталась дома; за Капитана, который вежливо спрашивает у человека, убившего его истинную любовь, какой по его мнению курс они должны выбрать; за двух монархов без королевства, которые обсуждают битвы, планы и стратегии с женщиной, чьим смыслом существования было разрушить их жизни; за жестокую, изворотливую и могущественную мадам Мэр, которая до сих пор остается блуждающей в тени, ограниченную в словах и жестах, мрачную и с подозрительно ровным нравом, который имитирует ложную покорность. Она снова поднимает стакан, потому что это путешествие стоит того и еще большего. Ваше здоровье. И если Крюк больше всех приспособлен к этой среде и не чувствует себя как рыба, выброшенная из воды, то Реджина - полная противоположность. Ее унылое молчание дополняет лицо, которое приобретает почти зеленый цвет каждый раз, когда море становится неспокойным. Преимуществом этого можно считать то, что ее освободили от дежурства у штурвала. Обратной же стороной являются неконтролируемые приступы, когда она перегибается через перила и возвращает природе то, что эта самая природа дала ей на обед, ужин, а иногда и на завтрак. Но несмотря на все это, несмотря на такие сложные и неуверенные шаги, она остается Мэром. Тихой, вялой, цвета свежей травы, но Эмма знает, что она все еще здесь, только совсем другая. Даже Мэри Маргарет это понимает. Ее родители ожидали, что Реджина снова прибегнет к магии, чтобы избежать качки, сна на матрасе толщиной с карандаш или хотя бы для того, чтобы есть не только рыбу, хлеб и ром. Но ничего из этого не заставило ее хоть на минуту использовать магию. Из тех немногих слов, что она произнесла с тех пор, как они начали это путешествие, было пояснение о том, что здесь все работает по-другому и она не хочет рисковать, тем что что-то может выйти из-под контроля, если она использует заклинание. Тем не менее, Эмме не нужно применять свою супер-способность, чтобы понять, что Реджина лжет: Голд не переставал использовать магию с тех пор, как они поднялись на борт, для решения мелких и средней важности дел. Эмма признала, что каждый раз, когда она наблюдает за ним, она чувствует себя все менее дискомфортно и все более заинтригованной всем, что касается магии. Ее защитные инстинкты быстро уступают место почти детскому любопытству. К тому же, если бы она знала, как управлять этим намеком на силу внутри нее, она могла бы превратить этот мягкий теплый ром в освежающий джин с тоником. Разочарованно вздохнув, она прислоняется к столу, чтобы иметь точку опоры, когда подносит бутылку с ромом к губам. Она видела, как Голд выпил несколько таких бутылок и каждый глоток был выгравирован в его глазах именем Нила. Она даже представить себе не может, как он страдает, потеряв сына уже во второй раз. Она пыталась поддержать его, разделить его скорбь. Но Голд предпочитал сосредоточиться на поисках внука и просто безрадостно улыбался ей, бормоча: - Спасибо, дорогуша. Не думаю, что кто-то понимает меня лучше, чем вы. Эмма продолжает пить, чтобы перебить вкус вины у себя во рту. Справедливости ради стоит сказать, что она очень скучает по Нилу и даже думать не хочет о том, что Генри снова остался без отца. Но она сомневается, что ее грусть идет хоть в какое-то сравнение с горем Голда, или сопоставима с тем, что вы чувствуете, потеряв любимого. Она делает еще один глоток. Она помнит, что сказала, отпустив его руку, но вопрос в том, почему она это сказала. Еще глоток. Вина, скорбь, привычка... Когда она перестала любить его? - Вы что-нибудь оставили другим, мисс Свон? Эмма даже не слышала, как она вошла. Когда этот голос достигает ее ушей, она резко отталкивается от стола, чуть не упав на пол. - Я думала все уже спят, - отвечает она Реджине, собрав остатки достоинства. - И поэтому вы решили совершить набег на запасы алкоголя? - Вовсе нет... - она ставит стакан на стол. Почти незаметная и скрытая улыбка подсказывает, что мэр поддразнивает ее. Эмма не знает, что вызывает у нее большую реакцию - первая шутка Реджины за последние дни или такая длинная фраза от нее. Она решает начать с нуля, боясь погрузить брюнетку обратно в то молчание, которое она хранила все путешествие. - Здесь все, кто не спят - пьют, мадам мэр. Брюнетка, одетая в свой брючный костюм и рубашку, закатанную до локтя из-за постоянной жары в Нетландии, пару секунд обдумывает предложение. - Звучит неплохо. Эмма протягивает ей второй стакан и они поднимают их, салютуя по привычке, прежде чем сделать глоток, стоя лицом к лицу. Блондинка пытается найти тему для разговора, хотя все еще странно видеть эту женщину в качестве союзника, а не вечного соперника, но она могла бы привыкнуть к этому редкому явлению и к жизни, которая станет благодаря этому намного проще. - Как вы себя чувствуете? Головокружение, тошнота... - Как будто мое тело было на огромной гулянке... не спросив моего разрешения, - отвечает она без тени юмора, хотя ее собеседница находит это смешным. - Я начинаю привыкать к этому, но ночью становится хуже. - Так вы поэтому не спите? - Ваше здоровье, - кивает Реджина и, сделав большой глоток, морщится от вкуса. - А вы? - Слишком много мыслей в голове. Я не могу закрыть глаза, не опасаясь, что вместо маленьких овечек увижу прыгающие заборы, - она вздыхает и облокачивается на стол. Реджина следует ее примеру, но выбирает одну из заплесневелых стен. - Но может после пары стаканов рома эти опасения напьются и дадут мне заснуть. - Если это сработает, дайте мне знать. - Пока не особо эффективно, - признается Эмма и тяжело вздыхает, болтая свой напиток в стакане. - Думаю, было бы намного проще, если бы я не чувствовала себя так глупо, - слова слетают с ее губ с такой легкостью, что она не успевает их обдумать. Наверно что-то в алкоголе, в самой ситуации или в новой Реджине, что заставляет ее чувствовать эту расслабленность, которая вероятно должна ее беспокоить. Но она не думает об этом и продолжает: - Почему я не предвидела этого? - Вы не единственная, кто может винить себя в этом, мисс Свон. Я... должна была узнать этого чертового аутсайдера в первый же день, - бормочет Реджина и отпивает ром как заправский пират. - Что вы ему такого сделали, что он хотел... - вопрос бесцеремонно вылетает из ее рта, но Реджина, кажется, не обращает на это внимания. - ... поджарить меня электрическим током? Он думает, я убила его отца, - безэмоционально шипит женщина. Эмма вздергивает брови и не комментирует это, но сам жест говорит за нее. - Поверьте, в этот раз я не имею к этому никакого отношения, -добавляет она и видит, что опустилась только одна бровь. - О, ради Бога. Отец и сын появились в городе через четыре дня после возникновения Сторибрука. Прошу прощения, что не хотела пачкать руки кровью так скоро, - брови Эммы возвращаются на место и мэр удовлетворенно кивает. - Что же тогда произошло? - Я полюбила малыша за его нежность. Я хотела, чтобы они остались, но все вышло не очень хорошо, - подводит она итог, не вдаваясь в подробности. - Они поняли, что «в городе что-то было не так». Они попытались сбежать и у мальчика это получилось, но его отец был пойман перед границей, - Реджина вздыхает и задумывается, почему она рассказывает историю, которую так ненавидит. Заинтересованные и понимающие глаза шерифа (иногда так напоминающие ей Генри) напоминают ей почему. - Я пыталась найти способ стереть их воспоминания, чтобы воссоединить их, но без моей магии, волшебной пыльцы или чего-то подобного, это заняло больше времени, чем должно было. Однажды ночью этот идиот Бен сбежал, и Грэм с двумя другими полицейскими пытались остановить его. Бен довольно бойко вскарабкался на гору, но, когда достиг границы города, новый магический барьер отбросил его высоко в воздух. Его тело нашли у подножья небольшой скалы, как раз там, где его и похоронили. Чертов нетерпеливый... Ее последние слова прикрыты злостью, которая маскирует собой грусть. - И его сын - Оуен или Грег, как бы он себя ни называл, такой же умный... Не понимаю, как я не узнала его раньше. - Вы не одна такая. Никто из нас ничего не подозревал и мы позволили ему спокойно уничтожить Сторибрук, - вздыхает Эмма, не сводя взгляда с Реджины. - Я знала, что Тамаре нельзя доверять и тем не менее не смогла предвидеть, что она собирается делать. Так что мы обе ошиблись. - И вы не преследовали ее? - спрашивает брюнетка, наполняя свой стакан, так как сна у нее нет ни в одном глазу. - С трудом в это верится. - Я вскрыла ее комнату, - губы Реджины, спрятавшись за стаканом рома, растягиваются в триумфальной улыбке. - Но ничего не нашла. - Это не должно было остановить вас, - раздраженно произносит брюнетка, более обвинительным тоном, чем следовало. По сути, она ведь Спасительница. Это было ее работой, защищать всех персонажей сказки от плохих ребят, правильно? Разве она не сделала свою жизнь жалкой и унылой с самого начала? И то, что эта заносчивая темнокожая брюнетка была невестой Нила - не было исключением. - Прошу прощения? - поза Эммы моментально превращается из расслабленной в оборонительную. - Я сделала все, что могла, но никто не верил мне. Мы с Генри пробрались в комнату Нила и... Реджина повторяет ее позу, напрягает тело и перебивает, поджав губы: - Вы взяли Генри с собой? Эта женщина была убийцей! Она могла подвергнуть опасности моего ребенка! - почти кричит она. - Нашего сына, - отмечает Эмма, сглатывая от этого странного сочетания слов. К счастью, это сбивает Реджину с толку и она замолкает, давая девушке возможность продолжить. - И я не подвергала его опасности. Я бы никогда этого не сделала, - теперь уже Эмма почти рычит и она не понимает, как их спокойное общение перетекло в это. Ни одна из них не понимает. - Никогда? Тогда что мы делаем на этой лодке, мисс Свон? - обвиняющие слова получаются полными ярости и мэр не может остановить их, даже понимая, что это не правда. Она не винит никого, кроме себя. - Вы смеете винить в этом меня? Вы навели их на след Сторибрука. Вы и ваше хобби контролировать все и всех. Если бы вы оставили их в покое, нас бы здесь не было! - Этот человек - маньяк и он не работает в одиночку. Если бы это не был Грег, то был бы кто-то другой, - рычит Реджина и выпрямляется, наклоняясь и сверля блондинку взглядом. - Разве у вас нет этой пресловутой супер способности, определять, когда люди лгут? - она снова балансирует на грани сарказма и гнева. Эмма слушает, чувствуя, что ее кровь начинает опасно закипать, пока мэр продолжает выстреливать слова. - Вы должны были что-то сделать, вы должны были выследить их, оставив все свои личные дела, - ее голос понижается. Ей нет необходимости кричать, когда она использует свой фирменный тон, наполненный ядом. - Личные дела?! - Эмма ощетинивается, в ответ на дерзкое заявление Реджины и закрываясь от ее напора. - О каких личных делах вы говорите? Я пыталась выяснить больше, но никто мне не верил, никто не хотел мне помогать, кроме Генри! - Почему вы не пришли ко мне? - теперь уже Реджина по-настоящему кричит. - Потому что я хотела выяснить что происходит, а не получить кучу трупов к ужину! - яростно восклицает Эмма. Реджина закрывает рот и отступает на полшага назад. Обе тяжело и часто дышат, они не спускают глаз друг с друга, оценивая кто нанесет следующий удар. Стаканы с ромом забыты на столе так же как и доверительный разговор, с которого они начали. - Вы думаете я только это и могу? Убивать. Так? - У вас было несколько возможностей доказать обратное... И вы их все упустили. - Возможностей? Как тогда, когда вы обвинили меня в убийстве Арчи? - спрашивает Реджина и тыкает пальцем в женщину, которая так ее рассердила, высвобождая ураган, набиравший силу внутри нее на протяжении всех этих дней. - Я верила в вашу невиновность! - Эмма рычит, делая шаг к тщеславной и несносной женщине, которая кажется всегда на шаг впереди и играет в Лиге, в которой Эмма не тянет даже на любителя. - Как долго? Пять минут? - язвительно восклицает Реджина, сокращая расстояние между ними, каждым своим движением излучая гнев. - Ваша мать манипулировала нами. Она манипулировала всем, Реджина. Что мы должны были делать? - В этом-то вся проблема, мисс Свон. У хороших ребят всегда есть оправдания и они априори не делают ничего неправильно. Но мы, злодеи, злые всегда, в любой ситуации. В противном случае вам просто некого будет винить. - Все совсем не так, мадам мэр, это не правда. - Нет? Снежка убила моего жениха и мою мать, ваши родители бросили вас и вы сами отдали Генри на усыновление. Но все это не ваша вина, - она хмурится, оценивая эффект от своих слов. Но этот раздражающий шериф, достойная дочь своих отвратительных родителей, не отвечает. Она только поджимает губы и сдерживается, что еще больше бесит Реджину. - Вся боль, которую вы причиняете, все, что вы разрушаете - ради великого блага. Я не знаю, настолько ли вы глупы или наоборот потрясающе хитры, но ваши действия никогда не имеют последствий, - последние капли самоконтроля Эммы подходят к концу после каждого слова мэра. То, что Реджина принимает за пассивную агрессивность, на самом деле - вулкан за секунду до взрыва. - Вы всегда получаете свои счастливые концы, которых не заслуживаете... Если бы вы уехали из города, как я предлагала, если бы вы вообще не приезжали, все было бы в порядке. Жизнь Генри была бы намного счастливее и безопасней. Вы разрушаете все, к чему прикасаетесь, мисс Свон, включая своего собственного сы... Реджина не успевает закончить предложение. Воздух вырывается из ее легких, когда спина сильно ударяется о стену столовой. Тупая боль и предплечье Эммы, упершееся в ее горло, перекрывают дыхание. Глаза блондинки, в нескольких миллиметрах от нее, впиваются в нее самым опасным взглядом, которым девушка когда-либо смотрела на нее. - ЗАТКНИСЬ! - больше нет места формальностям, только ярости. Эмма выходит из себя и больше не думает, только действует. Она хочет заставить Реджину замолчать. Она хочет причинить такую же боль, какую причиняет ей брюнетка, хочет уничтожить ее и, в то же самое время, она хочет сбежать... она больше не знает, чего хочет на самом деле. - Заткнись, черт тебя подери, если не хочешь... - Если я не хочу чего, шериф? - подначивает брюнетка, с трудом выталкивая слова из пережатого горла. Она пытается высвободиться, но Эмма свободной рукой выворачивает ее запястье, удерживая на месте. Техника достойная профессионала. Реджина дерзко улыбается и шипит, не отводя от нее взгляда. Она чувствует себя более живой, чем за все последние дни. А может и годы. - Ну, давайте же. Мы это уже проходили. Не сдерживайтесь, покажите мне, на что вы способны, - приказывает она рыком, который взрывается искрами внутри блондинки. И Эмма подчиняется. Здесь, находясь в миллиметрах от своего заклятого врага и полностью потеряв контроль, Эмма поддается и действует. Она атакует губы мэра с агрессивностью, которая превышает даже то, как она вжала ее в стену. Это причиняет больше боли, чем предплечье, давящее на горло. Эмма скорее кусает ее, чем целует, и не останавливается, пока не чувствует металлический привкус крови. Она нагло облизывает губу мэра, но, не успевает насладиться своей победой, потому что брюнетка, воспользовавшись возможностью, прикусывает ее язык. Она тянет его на себя, помечая своими зубами и заставляя Эмму податься за ней. Только тогда Реджина отпускает свою пленницу и отмечает рот Эммы собственным языком. Поцелуй (на этот раз настоящий), который дерзко играет на границе между удовольствием и болью. Блондинка позволяет себе на секунду расслабиться, и этого времени Реджине достаточно, чтобы высвободиться и поменять их местами. Удар спины блондинки о деревянную стену корабля звучит болезненно, но она не издает ни звука. Губы Злой Королевы не позволяют ей. Эмма автоматически обхватывает голову Реджины. Когда ее пальцы погружаются в короткие черные локоны, она не пытается оттянуть их. Она наоборот принуждает брюнетку прижаться сильней. Зубы неуклюже сталкиваются и женщины отстраняются. Но тут же соединяют свои языки, и переводят эту битву, замаскированную поцелуем, на другой уровень. Другой более безумный, глубокий, яростный и более страстный поцелуй. Эмма чувствует, как неровности стены впиваются в ее спину и понимает, что завтра это будет чертовски болеть, но она уже не может остановиться. Реджина тянет Эмму за волосы, принуждая шире открыть рот и намереваясь поддаться воле ее языка. Чего, впрочем, не происходит, ведь королева прирожденный боец, не привыкший сдаваться. Она встречает ее сопротивлением, исследуя каждый уголок этого незнакомого рта, пытаясь вернуть хоть немного кислорода клеткам своего мозга. Она целует (целует!) Эмму Свон-Чарминг и изо всех сил пытается остановить, захотеть остановить, выяснить, как черт возьми остановить это, и сделать это прямо сейчас. Но ее руки обхватывают лицо злейшего врага и она не убирает их оттуда. Может быть, если положиться на них, если она использует всю свою силу воли и сконцентрируется, она сможет уйти... Замешкавшись от этих сомнений, она слегка ослабляет свою оборону, и Эмма дерзко кусает ее губу, поддразнивая. Эта сумасшедшая, нахальная женщина играет с огнем не зная, что связалась с драконом. Брюнетка обхватывает ее талию одной рукой, другой прижимая к себе за плечи, еще больше сокращая расстояние между ними. Она снова с силой вжимает ее в стену, подчиняя себе. И тогда она слышит. Она стонет, странный микс из вздоха и стона и, если бы Реджине пришлось обозначить момент, когда все вышло из-под контроля, это был бы он. Она снова пытается подчинить себе девушку, чтобы вызвать у нее больше звуков, так похожих на мольбу, и делает это более креативным способом. Она целует ее шею, если то, как она использует свои губы, язык и зубы в частности, можно назвать поцелуем. Медленная, влажная и пьянящая пытка, которую, как Реджина прекрасно понимает, она должна остановить. Есть тысяча причин, чтобы сделать это, но руки Эммы скользнувшие под ее рубашку, сметают половину из них, а остальные пять сотен исчезают, когда она чувствует губами ревущий пульс на шее блондинки. Она отрывается от земли. Буквально. Это не банальная романтическая метафора. Эмма приподнимает ее вдоль своего тела и слепо двигается вперед, пока обеденный стол не становится болезненной реальностью для ног Реджины. Королева отвечает сильным укусом в основание шеи, которым зарабатывает долгожданный стон. - Осторожней, - рычит Эмма таким хриплым голосом, который уничтожает все ее преимущество. - Именно это я и хотела сказать, - бормочет Реджина, встречаясь взглядом с голубыми глазами, которые сейчас стали почти серыми. Гнев все еще бушует в них сейчас, когда они смотрят друг другу в глаза, но было бы смешно отрицать, что желание сейчас одержало верх. Это помутнение, которое затуманивает всю логику, разжигая чувства и заставляя разумные доводы выброситься за борт. Если бы она могла сейчас здраво мыслить, она не впивалась бы ногтями в эти плечи, не целовала искусанные губы Эммы. Она бы задалась вопросом, какого черта она делает, задыхаясь в объятиях женщины. Если бы Эмма сохранила остатки сознания, она бы продолжала спорить с безжалостным мэром ака «Злой Королевой», а не обнимала ее талию. Если бы они могли рассуждать, они бы не двигались мимо дверей кают, спотыкаясь в темном коридоре, а вежливо пожелали друг другу спокойной ночи и исчезли бы каждая за дверью своей комнаты. Но кого волнуют эти «бы»? Эмма пытается двигаться вниз по коридору, но нетерпеливая рука спускается к ее джинсам и тянет к ближайшей двери. Она понимает, что это спальня Реджины, если эту каморку без окон и недокроватью можно так назвать, и позволяет увлечь себя в эту сторону. Она соглашается играть по ее правилам, но взамен прижимает мэра к двери, когда та пытается повернуть ручку. Эмма просовывает бедро между ее ног и уверенно вдавливает его. Спина брюнетки выгибается навстречу этому резкому давлению и Эмма получает в награду первый низкий звук от Реджины, которая забывает о том, что нужно повернуть дверную ручку. - Ваше Величество, - поддразнивает блондинка, лизнув мочку ее уха и, скользнув рукой за спину Реджины, открывает каюту. Брюнетка отвечает еще до того, как дверь закрывается, оставляя двух женщин внутри. - Позвольте мне сделать обоснованное предположение... это не первый ваш опыт с женщиной, - ей удается произнести это с четко подобранной интонацией, чтобы фраза прозвучала максимально грязно и Эмма не сдерживает кривую усмешку. - Даже в этой ситуации, мэр, вы -последний человек на земле, которому я буду рассказывать историю своих сексуальных приключений, - иронизирует Эмма, прижимаясь бедрами к Реджине. - Какая хорошая девочка, - высокомерно выдыхает Реджина, но повторяет ее движения, - когда не забываешь о хороших манерах и знаешь, где твое место. - Всегда, - рычит она в ответ, возясь с маленькими пуговками на рубашке Реджины и накрывая губами этот наглый рот, который кажется ждет только ее. Она превращает это в медленный, глубокий и почти лишающий воздуха поцелуй, который отвлекает внимание от ее дрожащих пальцев и их борьбы за исчезновение проклятой одежды. Ткань скользит вдоль тела Реджины и опускается на пол так медленно и спокойно, что это ярко контрастирует с резкими и любопытными движениями женщин. Эмма уже не так нежно расправляется с пуговицей на ее брюках, что только увеличивает интенсивность их поцелуя, в то время как Реджина проводит указательным пальцем вдоль груди шерифа. Эмма наблюдает как вслед за движением пальца Королевы, остается дорожка тлеющей ткани, согревающей ее кожу и бесцеремонно уничтожающей ее рубашку. Она хочет раздраженно возмутиться, но дерзость Реджины переворачивает что-то внутри нее, если быть более точной, то немного ниже живота, и она решает закрыть рот и лишь тяжело вздыхает. - Используете магию? - урчит она рядом с ее подбородком, покусывая нежную кожу. - Конечно, мисс Свон. Теперь я на стороне хороших ребят и использую ее против тех, кто плохо себя ведет, - усмехается брюнетка и находит губы блондинки. Тихий скулёж, вырвавшийся у Эммы, прокатывается внутри Реджины и она обхватывает ее талию, довольно улыбаясь. Эмма не представляет, что черт возьми она наденет завтра, но какое это имеет значение? Пальцы Реджины скользят по ее бедрам сжигая и превращая в прах ее штаны и Эмма никогда еще так отчаянно не желала быть плохой до мозга костей. Ее ноги, сейчас обнаженные, покалывает от желания снова быть прикрытыми, но теперь кожей Реджины. Она впивается в губы своего смертного врага в последний раз, уделяя особое внимание очаровательному шрамику, затем двигается вниз по ее шее, к ключицам и груди. Она пропускает дразнящий черный бюстгальтер мэра, обещая себе, что позаботится о нем чуть позже, и нежно прикусывает кожу живота. - О да! - Реджина задыхается, ее бедра непроизвольно двигаются навстречу блондинке и женщина пытается сдерживаться, но ее стоны уже расходятся резонирующей волной по всей комнате. Почти приятная тишина на лодке сейчас оборачивается против них и обе это замечают. Эмма резко стягивает с нее штаны, захватывая вместе с ними нижнее белье, но оставляя его на месте. Она поднимается к разгоряченному лицу, тяжело дыша в унисон с Реджиной, и отпускает ее трусики, которые до сих пор держала в руке. - Нам следует вести себя очень тихо, - с усмешкой шепчет она и проводит языком по шее брюнетки, останавливаясь за ушком. Реджина поднимает руки, но не прижимает их к Эмме, хотя каждый сантиметр кожи блондинки требует прикосновения. Девушка прикусывает мочку уха Реджины и вдруг видит, как слабый фиолетовый туман, следуя за ладонями брюнетки, растекается по комнате и затем растворяется. - Теперь можете издавать любые звуки, которые пожелаете, мисс Свон. - Эту привилегию я оставляю за вами, - злорадно бормочет Эмма, и пробегается пальцами по упругой спине Реджины, подтверждая свои слова. Брюнетка свободно стонет в ответ на ее слова и решает ускорить процесс. Она резко тянет на себя резинку нижнего белья Эммы, и отпускает ее с громким щелчком. То, как она двигается, прикасается, говорит, провоцирует ее... Каждый раз, когда она уверена в том, что делает что-то абсолютно оригинальное, это оказывается тем, в чем Эмма далеко не новичок. Несмотря на раздражающий барьер из их бюстгальтеров, первый контакт их обнаженной кожи почти разрушителен. Умелые губы Эммы опускаются к нижнему белью Реджины и два тела сливаются в невыносимом жаре. Нет, это не может быть действиями неопытного новичка, мысленно стонет Реджина, содрогаясь и чувствуя тянущее покалывание в животе. Она не успевает разобраться что это, как руки Эммы притягивают ее ягодицы, стирая любые мысли, которые выходят за рамки ее тела, соединенного с телом блондинки. Она хочет получить его целиком, голым и только для нее. Есть что-то в этой близости, в этой беспрецедентной уязвимости Эммы, что делает все это таким великолепным. Ее пальцы гуляют по изгибам спины в поисках крючка, удерживающего последнюю оставшуюся одежду. Она тянет за него раз, затем второй, но язык Эммы ласкает каждый уголок ее рта, мешая сосредоточиться. Она делает третью попытку, уже не надеясь на успех, если тело рядом с ней продолжит так соблазнительно тереться об нее. Отодвигаясь, чтобы глотнуть воздуха, она видит игривую улыбку на губах Эммы. - Вы смеетесь надо мной? - спрашивает она собрав все достоинство, которое еще может использовать, стоя почти голой перед своим злейшим врагом. - Я знаю как расстегнуть свой, но я не та, у кого был опыт с чужими, - резко добавляет она, превращая улыбку Эммы в смех, ооо, такой сексуальный. - Опыт не имеет значения, - шепчет она в чувствительные губы Реджины. Брюнетка настолько теряется в том, как медленно и влажно девушка произносит эти слова, что не замечает, как рука Эммы лишь на секунду задерживается на застежке ее бюстгальтера, - это всего лишь вопрос мастерства, - еще до того, как предложение было закончено, прохладный воздух каюты касается груди Реджины, а кусочек одежды падает на пол. Эмма бесстыдно оглядывает ее обнаженное тело, прежде чем легко прикоснуться к губам и внимательно посмотреть в глаза. - Я вызываю тебя сделать это без магии, - усмехаясь рычит она охрипшим голосом и атакует ее рот одними губами. Эмма издевается над ней, высмеивает ее неудачные попытки и все равно, голос блондинки - самый захватывающий звук, который она когда-либо слышала. И сейчас, когда Реджина забыла обо всех причинах против, она не хотела переставать слушать его... хотя это произойдет очень скоро. Она принимает эту скрытую издевку и наслаждается поцелуем, медленно двигаясь назад, пока ее дрожащие колени не упираются в матрас. Она небрежно притягивает Эмму к себе, но в последний момент отступает в сторону, заставляя блондинку совсем не грациозно упасть лицом на кровать. - Что за... - руки блондинки быстро поднимают и прочно удерживают над головой, а гладкое и подтянутое тело Королевы оказывается сверху. Эмма чувствует ее бедра и более, чем красноречивый жар между ними, прижимающийся к ее ягодицам. Она пытается извернуться и встретиться лицом к лицу с этой опасной и коварной женщиной, но Реджина убирает ее волосы и целует сзади в шею, превращая эту покорную и беспомощную позу в чистое удовольствие. И Эмма больше даже не думает о том, чтобы сдвинуться хотя бы на сантиметр. - Что ты делаешь? - выдыхает она в подушку, наслаждаясь нежным языком, проделывающим влажную дорожку вдоль ее позвоночника. Всю ее кожу покалывает от каждого прикосновения и она стонет, когда пальцы Реджины наконец разделываются с чертовой застежкой ее бюстгальтера. Королева слышит приглушенный смех и наказывает самодовольного шерифа с силой вдавив свои соблазнительные бедра в ее мягкие ягодицы. - О боже... Напомни мне смеяться над тобой почаще. - Всегда такая нахальная, - хрипловатое рычание слегка овевает волосы Эммы. Ощущение губ Реджины отдает дрожью у нее в животе и заставляет ее изогнуться на простынях, закусив нижнюю губу. Королева пускает в ход зубы и достигает предела терпимого, чем превышает все терпение Эммы. Девушка освобождается от ее хватки, резко толкает свое тело вверх и переворачивается, встречаясь с ней лицом к лицу. Раскрасневшиеся щеки Реджины, ее припухшие губы и мерцание глаз положили конец покорности блондинки. Она впивается в нее поцелуем и обхватывает руками. Их тела сплетаются в неистовом танце, заставляя их выдыхать стоны в рот друг другу и Эмма старается дотянуться до каждого изгиба, каждой складки, каждого уголка Реджины. Она резко меняет их положение, оказываясь сверху, придавив ее тело, получая его в свою милость. Теперь она управляет ситуацией и направляет свой язык в неотразимую впадинку между ключиц Реджины. Затем по ее плечам и снова вниз. И конечно к этим дерзким грудям, которые встречают ее гордо и возбужденно. Обводя кругами сочную кожу, она лижет, целует и кусает твердые темные кончики. Шея Реджины выгибается от такого интенсивного внимания и женщина зарывается руками в светлые локоны, прижимая девушку еще ближе. Сильная дрожь сотрясает ее тело, увеличивая растущее напряжение от предвкушения и звуки в спальне становятся еще громче. Руки блондинки инстинктивно устремляются к горячему центру Реджины, а ее исследующие губы повторяют движение пальцев, проникающих в откровенную влагу мэра. Губы Эммы рисуют абстрактные фигуры на ее вздымающейся груди, в то время как рука беспрепятственно прокладывает путь вглубь. - Оообожедааааа... - стонет Реджина вслух, едва выговаривая слова, но следующая мольба со всей отчетливостью достигает ушей Эммы. - Не останавливайся... Эмма облизывает ее губы и смотрит на королеву вызывающе. Невозможно не наслаждаться этим. - Не подкидывай мне идеи, - выдыхает она, снова склоняясь над брюнеткой и целуя со всей интенсивностью и страстью, на которую способна. Ее пальцы двигаются, поглаживая возбужденный клитор, а бедра Реджины задают темп. Эмма хочет поиграть и насладиться каждым стоном и спазмом, который сможет вытянуть из нее. Но она забывает, с кем имеет дело. Реджина проделывает ногтями дорожку по ее животу, мягко царапая, пока не погружает руку между ее ног, накрывая промежность всей ладонью и начиная неистово тереть. - Мммммммм... не останавливайся. Ее порыв выходит из-под контроля и последние слова звучат как молитва. Реджина между судорожными вздохами усмехается. Она предпочитает играть с преимуществом, но, впрочем, равный счет тоже не так уж плохо. - Я вижу, мы поняли друг друга, - отвечает она с вызовом, делая первые движения вдоль центра Эммы. Ощущение непреодолимого, жидкого пламени заставляет ее закрыть глаза. Покачивания тела Эммы на ее руке, встречающие каждое ее поглаживание заставляют ее собственное дыхание участиться, а движения становятся более резкими. У нее не остается момента передышки, чтобы отразить, что она сама трется и увлекается неистовой страстью, которая больше характерна для неопытного подростка, чем для искушенного мэра. Пальцы Эммы скользят еще раз по ее влажным складкам и она не может сдержаться, произнося имя Реджины, когда приоткрывает ее вход. Два пальца медленно проникают внутрь, совсем не глубоко, ожидая реакции. Рука Реджины замирает и ее лицо искажается, пока она пытается сдержать оглушительный крик, утыкаясь в подушку. В то время, как пальцы Эммы полностью проникают в нее, Реджина уже забывает, что только что дразнила ласками центр своего противника, ее руки сжимаются, с силой впиваясь в плечи шерифа. Она не задумывается, о том, что делает это слишком сильно или о том, что оставит отметины в виде пяти удлиненных синяков. Ее тело наслаждается этим фейерверком и ее кожа готова взорваться там, где Эмма касается ее. Шея, предоставленная этим дерзким губам, содрогается с каждым укусом. Ее груди, которым по очереди уделяют внимание длинные пальцы Эммы, умоляют о большем. И пальцы внутри нее разрушают чувство реальности, подводя к оргазму, который заглушает любые здравые мысли и усиливает ощущения. Она крепко зажмуривает глаза, но может поклясться, что видит яркие огни. Как фейерверки в честь празднования Четвертого Июля... Единственная причина, по которой ее тело не взмыло над кроватью, а бедра не поднялись, образуя почти правильный угол, имела имя, светлые волосы и самую удовлетворенную улыбку. Тело Эммы, накрывая ее, удерживает Реджину прижатой к матрасу и продлевает ее спазмы, которые все еще эхом прокатываются внутри нее. Но самодовольство в ухмылке Эммы не скрывает тяжелого дыхания или сумасшедшего ритма ее сердца, и Реджине не нужно читать между строк. Она тяжело сглатывает, во рту пересохло и она изо всех сил пытается восстановиться, чтобы вернуть себе хоть какое-то подобие контроля. Но Эмма продолжает улыбаться. - Какие-то проблемы, мисс Свон? - поддразнивает она вглядываясь в лицо в миллиметрах от нее. Ее руки, в которые постепенно возвращается сила, поднимаются к спине Эммы, выбирая идеальное положение. Зеленые глаза закрываются, когда подушечки пальцев мэра достигают своей цели и удерживать дерзкую усмешку становится невозможным. - Ни... никаких, - стонет она, теряя все свое высокомерие и едва выдыхает: - Что... что ты делаешь со мной? - Ты возможно разбираешься в женщинах... а я разбираюсь в магии, - отвечает брюнетка, прикусывая мочку ее уха. Каждый уголок ее тела, до которого дотрагивается Реджина, пульсирует под ладонью мэра, увеличивая ее температуру до восхитительного пламени. - Реджина... - Эмма поджимает губы так, что они побелели, но изо всех сил старается выражать сомнение. Именно это отсутствие самоуверенности, этот почти беспомощный вопрос в ее глазах и ее покорное ожидание, становятся падением Злой Королевы. Она держит подбородок девушки, кусает эти неотразимые губы, снова разгоняя в них кровоток и отклоняется, поворачивая голову, пока они обе не посмотрели на руку Эммы. Там, гордо сияют отпечатки того, что несомненно является следами пальцев Реджины, оставленными в порыве страсти. - Мы ведь не хотим никаких любопытных вопросов, правда? - она задает этот вопрос со своей характерной усмешкой, как будто это все проясняет. Для спокойствия Эммы, она продолжает объяснять: мэр ласкает ее кожу и чувство жжения возвращается, ускоряя ее дыхание и нагревая чувствительную кожу. Блондинка снова стонет, но заставляет себя смотреть, пытаясь игнорировать кровоток, бурлящий в ее теле, концентрируясь только на этом моменте, на этой счастливой руке и ее центре. От прикосновения ладони Реджины отметины исчезают, оставляя вместо себя невероятно тонкую кожу, но без единого следа красных и фиолетовых меток. - Любопытные вопросы... - повторяет блондинка, ошарашено глядя на свою кожу. Мягкий, нежный смех Реджины вибрирует рядом с ее шеей, где она оставляет жадные, влажные поцелуи. - Да, твоя спина выглядит как карта... - И с чего бы это? - Эмма задыхается и едва говорит, сохраняя силы, чтобы не рухнуть на брюнетку, пока та применяет к ней исцеляющую магию. Правая ладонь Реджины накрывает жилку на ее шее и чувство тепла возвращается, испытывая на прочность кожу на этом чувствительном месте. - Мммммм... Это же не синяк, - подкалывает Эмма, представляя как руки Реджины стирают все следы, которые она оставила своими зубами и губами. - Нет, не синяк, - признает она, игриво поглаживая Эмму, сантиметр за сантиметром, заставляя ее стонать и извиваться с каждой стертой отметкой. К тому времени, когда шериф начинает выгибаться рядом с ее телом, чтобы получить более тесный контакт, больше прикосновений, больше всего, остается только один след, который требует заживления. Дорожки от ногтей Реджины вдоль живота Эммы. Мэр хочет двигаться вниз мучительно долго, но рука блондинки, властная и требовательная, перехватывает ее запястье и настойчиво опускает туда, где прикосновение нужно больше всего. - Здесь еще остались отметины, - шепчет Реджина, вглядываясь в зеленые глаза, их лбы почти соприкасаются. - Пусть, их никто не увидит, - рычит Эмма, снова пытаясь направить ее руку в нужном направлении. - Просто на всякий случай, - отвечает брюнетка, намеренно задерживая ладонь над ее животом и отдавая коже больше энергии, чем в любом другом месте. Ее рука заряжается электричеством от того, как тело Эммы инстинктивно отвечает, приглашая магию блондинки соединиться с ней и течь как один поток. Такая сильная и такая невинная мисс Свон. Она оставляет подтянутый живот Эммы и облизывает ее губы, погружая пальцы в дразнящую влажность, но не проникая глубже. Блондинка разводит ноги, оказываясь в совсем неудобной позе, но не отрывает взгляда от карих глаз Реджины. - Чего ты ждешь? - спрашивает Эмма. Белые локоны прилипли к влажным от пота щекам, а голос стал на две октавы ниже, но она не разрывает этого провокационного прикосновения, которое приглашает принять вызов. - Ты никогда не замолкаешь? - Заставь меня... - дерзко усмехается Эмма. Воспользовавшись моментом молчания, Реджина проникает языком в рот блондинки и исследует его с почти провокационной медлительностью. И не встречает сопротивления, только капитуляцию. Теперь, без отвлекающего голоса девушки на фоне, Реджина снова фокусируется на влажной задаче под ее рукой. Без лишних колебаний она вводит два пальца. Она с удовольствием ловит стон, который вырывается из самых глубин Эммы, кажется прямо из того места, где пальцы Королевы исполняют неудержимый танец. Она подключает третий палец, в то время как большой палец с каждым толчком ее руки нежно скользит по возбужденному клитору. Тело Эммы практически танцует на Реджине, все более частые стоны заменяют долгие поцелуи. Брюнетка впивается ногтями в ее гладкие ягодицы, соединяя их бедра и понимая, что ее желание быстро возвращается и набирает обороты вместе с ее злейшим врагом. Она поднимает ногу, еще теснее прижимаясь бедром к центру Эммы, двигая рукой все быстрее и глубже, боясь быть преданной собственным возбуждением. Реджина обхватывает ладонью затылок Эммы, готовясь к финальному взрыву. Она атакует рот блондинки и поворачивает пальцы, чтобы прикоснуться к тому месту, которое вызывает больший поток влаги на ее ладонь и заставляет жесткого и сурового шерифа содрогаться и стонать в ее губы, пока она не рухнула как тряпичная кукла, обессиленная от силы накрывшего ее оргазма. Реджина обвивает руки вокруг горячего, дрожащего тела Эммы, и отметает мысль о поиске одеяла, чтобы накрыть их, потому что они могут просто загореться. - Я вела себя тихо, - еле слышно выдыхает Эмма возле ее уха. Реджина вовремя сдерживает смешок, но ее голос сохраняет крохотную тень этого подавленного смеха. - Слишком быстро, - колко отвечает она, вдыхая аромат волос Эммы, наслаждаясь характерным тонким привкусом мускуса и свежести, шлейф из которого шериф обычно оставляет за собой. Прежде, чем она успевает заполнить свои легкие запахом Эммы, голова блондинки поворачивается к ней. - Что? - спрашивает она сконфуженно, ругая себя за это абсурдное обнюхивание Эммы. - Моя магия... Ну, могу я научиться делать... это? - девушка берет руку Реджины в свои ладони, вспоминая как мощная энергия покалывала ее кожу и заживляла каждый синяк... и каждый «не синяк». - Я не знаю. Ты уже получила письмо из Хогвартса, девочка? - Нет, Дамблдор, - выдыхает она, криво усмехаясь. - Ты только что сравнила меня с бородатым мужчиной, которому лет триста. С чего ты взяла, что я теперь буду тебя учить? - спрашивает Реджина, включая скептический и педантичный голос мэра. - Потому что я умираю от желания испробовать это на тебе, - шепчет блондинка, поглаживая шею Реджины, проводя пальцами по фиолетовым отметкам, которые она оставила. Прямота и интимность, с которыми она ответила, моментально отдаются жаром в низу живота королевы. - Ты хочешь учиться магии? Что подумают твои родители? - улыбается Реджина, стараясь контролировать свой голос, в то время как все ее тело наслаждается потрясающей анархией, захватившей его. - Если честно... - Эмма дарит сладкие легкие поцелуи нежному ушку, прежде чем опуститься на шею. - Если бы мои родители увидели меня прямо сейчас, я не думаю, что мой интерес к магии был бы их самой худшей заботой... - Хммммм, - единственной ответ, на который способна Реджина. Она закусывает губу и поворачивает голову, предоставляя Эмме больше пространства для действий. - Реджина... - мурлычет девушка рядом с ее ухом и брюнетка признает, что только для того, чтобы услышать свое имя, произнесенное таким образом, очень даже стоит стать Дамблдором. Она хватает эту чертову руку, которая дразня поглаживает ложбинку между ее грудей и прижимает к своему плечу, где чувствует пульсацию одного из укусов. - Дважды повторять не буду, - ворчит она, пока ее выдающаяся студентка с упоением отвлеклась покусывая ее ладонь. - Твоя рука... моя рука... это просто проводники. Магия внутри тебя и она врожденная, как основной инстинкт... это желание. Хочешь чтобы рана затянулась? Прикажи, - у нее вырывается тихий стон, когда она переплетает свои длинные пальцы с пальцами Эммы и позволяет своей магии выступать проводником, чтобы помочь девушке сфокусироваться. Блондинка стала диким вихрем силы, ураганом, прорывающим границы и с нетерпением ожидающим, когда же наконец сможет вырваться на свободу. Если бы ладонь Эммы не была прижата к ее плечу, приятно согревая кожу и принимая все различимые сигналы ее тела, Реджина была бы поражена такой мощью. - Это делаешь ты или я? - голос Эммы сопровождает движение их соединенных рук, мучительно дразняще спускающихся к груди Реджины. - Давай считать, что мы обе, - выдыхает Реджина, наблюдая как светлые локоны каскадом опускаются рядом с их ладонями на упругой груди. - Хмммм... И без твоей помощи я это сделать не смогу? - спрашивает Эмма, поднимая взгляд и оторвавшись наконец от кожи, которую продолжала покусывать. - Да, чертов нетерпеливый шериф, - отвечает она, в то время как ее свободная рука запутывается в белых волосах, притягивая ее голову назад, чтобы продолжить прерванное занятие. - Как бы то ни было, это как учиться езде на велосипеде. Если я отпущу тебя слишком рано, ты и двух метров одна не проедешь, - она резко втягивает воздух, когда Эмма, поняв ее требование легко прикусывает кожу на груди, в то же время концентрируясь на мощном чувстве от их рук. - Ммммм... вот так, полегче... Чувствуешь? - да, она чувствует. Эмма понимает, что она делает, что этот сильный жар - это магия. Ее магия. И что нежная кожа под ее рукой позволяет ей исцелять и заживлять себя. И это самое потрясающее чувство, которое ей приходилось испытывать. - И... и теперь ты сама... о да... - Реджина стонет, отпуская пальцы Эммы, которая больше не нуждается в дальнейшем руководстве или помощи, чтобы оставить почти осязаемый магический след. И какая магия... Реджина выгибается под ее действием, стараясь сдерживаться, но она уже и не помнит, когда в последний раз она не зализывала свои раны самостоятельно. А сейчас в дополнение к этому были еще руки и поцелуи Эммы, которые действовали на нее сокрушительно. Исцеление несравненно лучше, когда это делает кто-то другой. Ее память возвращается к временам, когда ее мать делала что-то подобное, заживляя царапины на маленькой Реджине. Но как правило она сама и была причиной появления этих ран, иногда специально пугая лошадь, на которой ехала девочка, либо наказывая ее мытьем кухонных полов, которые она драила часами из-за пятнышка на своем дурацком платье. Нет, это ни в какое сравнение не идет с тем, что происходит сейчас... Черная и коварная магия ее матери всего лишь раздражающее покалывание по сравнению с обжигающим прикосновением чистой белой магии Эммы. Реджина не хочет думать, не хочет вспоминать. Зачем? Она ближе притягивает тело Эммы, которая ласкает ее шею, стирает последние красные отметки на ее коже и целует ее, пока вкус блондинки не заполняет рот мэра с почти наркотическим эффектом. - Ты... быстро учишься... - выдыхает Реджина, не открывая глаза. - И я еще не закончила этот урок, - бормочет Эмма возле ее ключиц, целуя грудь и спускаясь вдоль ровного живота. - Эмма... - она впервые произносит ее имя таким низким тембром голоса, с неровным дыханием и такой возбуждающей хрипотцой. - Думаю там следов нет. - Просто на всякий случай, - мурлыкает она, передразнивая слова мэра с игривой улыбкой, продолжая свой путь вниз. - О дааааа... О боже, Эмма, да! Двадцать минут спустя все слишком запутано и сбивает с толку. Податливое обессиленное тело Реджины обвивает Эмму. И блондинка, все еще лежащая на ней, плотно прижимается, кожа к коже. Прерывистые и тяжелые вздохи, которые раздавались совсем недавно, переросли в глубокое, ровное дыхание, которое замедляет биение сердец женщин. Мэр, последними остатками сознания, кажется слышит голос Эммы сквозь туман только что удовлетворенной страсти и дымку сна, опускающуюся на них. - Хогвартс существует? Тишина... и снова тишина. - Сделаю вид, что я этого не слышала, мисс Свон. - Почему? - она зевает, почти закончив устраивать лицо в ложбинке между плечом и шеей брюнетки. Даже не открывая глаз, она может представить скептичное выражение лица Реджины. - Я поняла. Нетландия - да. Гарри Поттер - нет. Продолжение следует...