× × ×
— твой соулмейт совсем ебанутый. вон невольно ухмыляется. пожалуй, лучшее начало диалога может быть примерно таким, но он как-то не горит желанием говорить об этом донхёку, боясь, что младшего раздует от гордости в очередной раз. а это опасно, потому что тогда разговор так и не удастся. — это вообще не норма, чувак. и не круто вообще. мало того, что он режет себя, так ещё и цветы такие стрёмные. — младший фыркает и почти критически осматривает небольшие стволы с россыпью маленьких фиолетовых цветочков. — их же даже не спрятать нормально. ты обрезать не пробовал? — это… это больно. а ещё они заново вырастают. — китаец плечами невольно передёргивает и смотрит на свои руки так, будто готов отрезать к чертям собачьим уже их, а не цветы. глядишь, больше результата будет. а у соулмейта его треклятого будут огромные, жирные такие стволы ангелоний. таких же фиолетовых, как у него сейчас. — набить бы ему морду, вот честное слово. чтобы знал, что нельзя так, — фыркает ли, заваливаясь в кресло у окна и подбородок вздёргивая. он действительно выглядит так, будто прямо сейчас отправится «бить морду» этому самому соулмейту любимого лукаса-хёна, которому приходится вот так вот страдать. и хёк уже ненавидит этого незнакомца, даже не задумываясь о том, каким он может быть. — тогда у меня из губы или брови вылезет такая же хуйня. — лукас трясёт руками, пара маленьких лепестков осыпается на пол, и он ухмыляется невольно. — вот красавчиком буду, правда? — тогда давай набьём морду тебе? юкхэй смотрит на то, как воодушевляется донхёк, и ужасается совсем искренне. в глазах его действительно пляшет восторг, он явно горд за свою офигенски крутую идею, и это, мягко говоря, пиздецом каким-то попахивает. кажется, ещё немного, и мальчишка реально налетит на хёна с кулаками, стараясь нанести как можно больше ран именно на лицо, чтобы подпортить внешность вообще левому чуваку, которого он даже не знает. он действительно так бесится, что готов покалечить юкхэя? донхёк всё-таки успокаивается (скорее всего на это влияет испуг в глазах старшего) и остаётся сидеть в кресле. даже руки в замок на коленях сцепляет. — что ты будешь делать с этим, хён? это ведь не первый раз, — неожиданно серьёзно произносит парнишка, невольно даже брови сводя к переносице. — я не знаю? в смысле, такое уже реально происходило до этого, и я в эти моменты просто из дома не выходил. старосте в институте говорил, что болею, она мне конспекты фоткала. еду заказывал на дом, всегда в одном и том же месте, всегда у одного и того же парня. знаешь, его зовут джено, и у него такая же проблема. он всегда берёт мои заказы на себя. понимает всё. они молчат минуту, две, три. стоит тишина, но её нельзя назвать неловкой; китаец даже в ней чувствует поддержку друга. и это помогает хотя бы настолько, что уже можно смотреть на свои руки, вокруг которых вьются цветы, хотя на самом деле они должны расти прямо. радует хотя бы это, но они всё равно так по-дурацки топорщатся. — какие у вас с минхёном цветы? — вдруг спрашивает вон, поднимая взгляд на подростка. тот невольно улыбается. — фиалки. знаешь, я же постоянно катаюсь на скейте летом, падаю тоже постоянно, коленки в мясо. после нашей встречи минхён около недели выносил мне мозг тем, что у него все колени были в чёртовых фиалках. сначала он действительно злился, но потом… — донхёк хмыкает тихо и головой качает непонятно чему. — хён, ты же знаешь минхёна. он не может долго злиться. да и я уже тогда видел, что он не так уж и зол. но… у тебя другое. юкхэй кивает. — другое. ты же не хотел падать, сам постоянно возмущался. и все это понимают. ты не травмировал себя специально, и минхён прекрасно это понимал. а мой… или моя… ох, чёрт, я даже не знаю, смогу ли я побить морду своему соулмейту, когда мы встретимся? если это будет девушка, у меня рука не поднимется, а если им окажется парень, я просто буду бить так, чтобы оставлять лишь синяки, чтобы именно кожу не повредить. донхёк губы чуть поджимает, и брови его невольно вверх ползут; лукас видит, что за это его в очередной раз начали уважать. идея действительно хорошая, вот только есть одно «но». даже если соулмейтом окажется парень, сможет ли он поднять на него руку?× × ×
спустя пару дней цветы на запястьях юкхэя начинают увядать и осыпаться. проходит неделя — стволы усыхают. вскоре уже не остаётся и намёков на то, что ещё недавно все его запястья были оплетены своеобразными браслетами из сиреневых цветов, и это не может не радовать. настолько, что на радостях парень идёт кататься с донхёком на скейтбордах; погода выдаётся на удивление хорошая, асфальт сухой, настенный календарь с рыжими котятами показывает выходные. у донхёка снова разбиты колени, и буквально через пару минут после падения ему звонит минхён. младший правда очень не хочет отвечать на звонок, но тогда участь его будет лишь страшнее, ужаснее. наверное, минхён не будет с ним разговаривать часов восемь, а это для подростка приравнивается к сущему кошмару. лукас, сидящий на асфальте и залепляющий широким пластырем ссадину на щиколотке, со своего места слышит, как канадец в трубке донхёка орёт что-то по типу «ЛИ ЧЁРТОВ ДОНХЁК ТЫ УЖЕ ОСТОЧЕРТЕЛ ДУМАЕШЬ ТАК УДОБНО ПРЯТАТЬ ЭТИ ДУРАЦКИЕ ЦВЕТЫ ТЫ ВООБЩЕ ПОПРОБУЙ ПОХОДИТЬ С НИМИ НА КОЛЕНЯХ», но он не уверен. уверен лишь в том, что друга очень срочно зовут обратно домой. мириться, наверное. и вот в этом он уже уверен. донхёк извиняется перед ним за то, что прогулка оказывается такой короткой, благодарит за то, что тот вообще согласился выйти с ним, и напоследок злорадствует над соулмейтом своего хёна, которому придётся ходить с цветами вокруг щиколотки. лукас хочет сказать, что это не так страшно, но почему-то молчит. лишь улыбается слабо и машет тонсэну на прощание. на часах пять часов вечера, в карманах валяется немного денег и смятая пачка сигарет, в глубине которой неизменно валяется белая зажигалка bic. когда-то давно лукас услышал про клуб 27 и суеверие, связанное с этой зажигалкой, так что чисто ради интереса пытался найти такую, и вот, в какой-то момент наконец-то повезло. теперь он не пользуется другими зажигалками, считая эту своего рода реликвией. «проклятая» bic выдаёт маленький язычок пламени, который подносится к кончику крепкой сигареты, зажатой меж пухлых губ. юкхэй затягивается глубоко, позволяя ядовитому дыму пройти в самые укромные уголки его лёгких, и вдруг становится так хорошо, легко, тепло на душе. появляется желание показать миру свою любовь к нему, но вместо этого парень разворачивается и идёт в сторону дома. ' это ангелония, сюйси. она цветёт в основном летом и, знаешь, не появляется у соулмейтов обычно ' китаец сглатывает невольно и вновь обхватывает губами фильтр сигареты. мама была удивлена, когда узнала, какой именно у них с соулмейтом цветок. она тогда пошутила, что может быть очень неудобно прятать его в случаях чего. она надеялась, что это простая шутка. юкхэй выбрасывает окурок и заходит в небольшую кофейню. людей здесь всегда мало, и он даже не знает, радует ли его это. с одной стороны, никогда не бывает очередей, даже можно поболтать с бариста, но, если подумать, становится очень грустно. это чудесное заведение будто недооценивают. хотя, может её просто не замечают. у них даже вывеска довольно невзрачная. за кассой снова тэён, на которого порой смотреть довольно неуютно. он, вроде, привлекательный очень, но временами хищные черты лица могут даже оттолкнуть. (юкхэй раньше не понимал, как могут выглядеть эти самые ' хищные черты ', но потом познакомился с тэёном.) — странно видеть тебя здесь вечером, — тихо произносит тэён, даже не пытаясь поднять голову и оторвать щёку от поверхности такого удобного, наверное, прилавка. он выглядит более бледным, чем обычно, чуть осунувшимся, а при взгляде на мешки под глазами хочется пошутить про сумку у кенгуру, но эта идея не кажется такой классной. — катался с донхёком и почему-то вдруг подумал, что нужно зайти сюда. если не за кофе, так за чем-нибудь другим. колокольчик сзади почти жалобно звенит. ли на удивление обречённо вздыхает и всё-таки поднимает голову. смотрит куда-то за спину лукаса, но в лице не меняется совсем. лишь кивает. приветственно, что ли? — можешь налить мне горячего шоколада? — тянет юкхэй, пробегаясь взглядом по вывеске с меню. горячий шоколад сейчас кажется самой подходящей идеей, потому что чай, который ему нравится, здесь не готовят, а из-за кофе он не сможет уснуть, потом только хуже будет. монеты валятся в раскрытую ладонь тэёна, потому что так привычнее, чек тонет в глубоком кармане джинсовой куртки, выглядящей так, будто она больше на пару-тройку размеров, а бариста и по совместительству кассир обещает, что сам донесёт до него заказ. китаец хочет возразить, потому что друг выглядит слишком уставшим, но у них уже давно был уговор, что он не должен пытаться заботиться о ли, пока в кофейне находятся другие покупатели. а тот скидки ему делает. — двойной горячий шоколад с мятным сиропом. и всё-таки сюйси не сдерживается. отрывает взгляд от телефона с открытым там какаотоком (всё равно не пишет никто) и смотрит на обладателя на удивление сладкого голоса. парнишка оказывается ничем не примечательным. просто очередным жителем их района. одним из тех юношей, которые чаруют девушек не силой и умением флиртовать, а мягким характером, даже податливым, и очаровательной улыбкой. такая же улыбка достаётся тэёну, но ему, сразу ясно, глубоко насрать, потому что «господи блять дайте мне закрыться я так заебался», как он сам шепчет себе под нос тогда, когда у лукаса есть возможность посидеть рядом с ним за прилавком, чтобы не было так скучно. незнакомец не расстраивается и явно не обижается на хмурого кассира. лишь расплачивается и отходит от прилавка, чтобы придумать, куда сесть. если честно, юкхэю в голову прокрадывается мысль, что примерно так выглядела бы весна, если бы была человеком. но именно тёплая весна. которая с оживающими растениями, поющими под окнами птицами и солнцем, пригревающим так мягко и хорошо, что всем сразу жить хочется. у парня в волосах почему-то торчит мать-и-мачеха, его лёгкое коричневое пальто с одного плеча спадает, а светлые джинсы закатаны как-то слишком сильно. юкхэй понимает, почему, и его прошибает дрожь. вокруг щиколотки парня обвит свежий стебель ангелонии. ' тэён. ' бариста реагирует на сообщение нехотя. морщится сначала, потом относит стаканчик с горячим шоколадом лукасу и смотрит вопросительно. — сделай так, чтобы он поранился, — шепчет вон, всем сердцем надеясь, что чёртова хуманизация весны его не услышит. — у тебя с головой всё нормально, юкхэй? — почти шипит старший, даже глаза чуть прищуривая и отказываясь верить, что друг может вот так вот слететь с катушек. — просто, блять, сделай это. нужен порез, нужна ссадина, да хоть кожу ободрать. сделай, хён, ну пожалуйста. отказать иногда появляющемуся очарованию этого парня невозможно. когда вдруг вырубается лукас, на удивление горячий болван, ему на смену приходит вон юкхэй — рассудительный, мягкий, с которым даже классно общаться. стоит вырубиться юкхэю — приходит хуан сюйси. и тогда наступает какой-то пиздец. китаец не смотрит, что там делает ли, но слышит тихое шипение (пока ещё) незнакомого парня и извинения хёна, которыми тот его засыпает. уже левая щиколотка, до этого совершенно здоровая, начинает побаливать сначала слегка, а затем уже приходится постараться, чтобы вытерпеть боль. парень чувствует, как нежные лепестки касаются кожи на щиколотке, и в этот момент понимает, что пора. незнакомец с очаровательной улыбкой наклоняется вниз, чтобы осмотреть повреждённую ногу и проверить, какой вышла ссадина, но натыкается взглядом совершенно не на свою щиколотку. сердце, кажется, пропускает удар, особенно когда он голову поднимает. — вон юкхэй. приятно познакомиться. нам нужно будет серьёзно-серьёзно поговорить. весна в человеческом обличье ухмыляется. — что ж, юкхэй, поговорим. меня зовут ким чону.× × ×
чону — самый прекрасный человек, которого знает юкхэй. такой добрый и светлый, он всегда приходит на помощь в любой ситуации, заботится о других и улыбается так солнечно, что дышать вдруг становится трудно из-за того, насколько ты его любишь, даже если видишь впервые в жизни. лукас в шутку зовёт его булочкой, и даже трудно понять, какие старший испытывает чувства из-за этого, но не протестует — это точно. может потому что сам знает, что такой же милый, мягкий, тёплый? поговорить им удаётся спустя месяц. — зачем, хён? юкхэю ничего не приходится объяснять. чону откладывает книгу в сторону и укладывает голову ему на колени. — я хотел тебя найти. все так хвастались тем, что уже нашли своих соулмейтов, у них всё было так хорошо, а я просто… один был. и ангелонию эту дурацкую не найти, по сути. я думал, что если буду делать так, смогу быстрее найти тебя. глупо, правда? юкхэй не отвечает сначала. наклоняется к хёну и мягко касается губами его лба, не желая отстраняться. — давай-ка будем хорошо заботиться друг о друге. нам достался дурацкий цветок, его хрен спрячешь.