Best fucking friends.

Его холодные пальцы скользят по округлому бедру, заставляя бледную кожу покрываться мурашками, а чужое дыхание сбиться. Бэкхен обвивает руками шею парня, прижимаясь ближе и утыкаясь носом во впадинку между ключицами. Его слегка потрясывает от волнения, но он готов пойти до конца, лишь бы этот момент, полный чувств и приятнейших ощущений, не кончался как можно дольше. Он льнет всем телом к Чанелю, желая поделиться своим теплом и получить чужое взамен, но тот легко отстраняется, заглядывая в темные глаза напротив своим обеспокоенным взглядом. - Подожди, - он упирается рукой в матрас, продолжая нависать над парнишкой. – А как же твоя половинка? – Бэкхен знает, что Пак дразнится, он всегда так себя ведет, когда немного нервничает. Его нос касается щеки Бэкхена, легко потираясь об нее. - Как только ты найдешь его, мы решим, что делать со всем этим, - выдыхает он, путаясь пальцами в краях огромной паковской футболки. – А сейчас, замолчи, и давай уже займемся делом, - он резко дергает ее наверх, заставляя Чанеля приподняться, чтобы беспрепятственно стащить этот огромный кусок ткани. - Ты такой эгоист, Бэкхен, - улыбается он, спускаясь ниже, чтобы легко прикусить верхнюю губу своего лучшего друга, заставляя того возмущенно охнуть. – Не представляю, как ты будешь смотреть ему в глаза после всего этого. - Заткнись, - шипит в ответ старший, впиваясь в чужие губы требовательным поцелуем. Его пальчики ловко скользят по подтянутым бедрам, красноречиво сжимаясь на ягодицах. – Или я возьму дело в свои руки. Все в этом мире устроено чересчур странно и даже то, что вторую половинку выбираешь себе не ты, а твой лучший друг. Забавно, правда? Откуда, спрашивается, другу, пусть и лучшему, знать о всех твоих предпочтениях? И тут все предельно просто – природа. Вот уже который век подряд природа сама разбивает людей на пары, лишая того мучительного выбора между двумя красавчиками. Лишь в старинных книгах можно встретить сцены, в которых главные герои разрываются между порывами сердца и разума. Все, что остается современному человеку – томиться в ожидании, когда твой лучший друг-балбес, наконец, раскроет глаза шире и всмотрится в толпу, чтобы заметить на одном из незнакомцев точно такую же метку, как и у тебя. Но, что самое ироничное, - сам ты понятия не имеешь, что это за метка, потому что откроется она лишь после признания своей половинки. Бэкхен обреченно выдыхает, понимая, что заставить Чанеля ускорить поиски своего соулмэйта, особенно после всего, что между ними было, будет достаточно проблематично. Если попросить напрямую, то тот, разумеется, отшутится в своей дурацкой манере, а затем сменит тему. Иногда Бэкхен даже считает, что судьба подбросила ему не того человека, который должен был стать его лучшим другом. Этот человек определенно должен был стать его второй половинкой, но никак не тем, кто должен найти ее. Несправедливость. Ручка плавно скользит по тетрадному листу, аккуратным почерком дублируя слова преподавателя. Он не особо понимает, почему у него выходит так аккуратно вести конспекты, когда гораздо сложнее продолжать улавливать суть написанного. Чанель рядом вовсе не заморачивается по этому поводу, сложив руки перед собой и положив на них голову, он медленно вдыхает, а затем так же медленно опустошает легкие. Его волосы разметались по столу, и Бэкхену чертовски сильно хочется прикоснуться к ним, чтобы поправить, но он не может. Даже по-дружески не может. В правой руке ручка, а левой он придерживает край тетради для удобства. Он в очередной раз вздыхает, понимая, что со всеми этими желаниями нужно что-то делать. Рано или поздно Чанель соизволит найти ему его пару, или сам Бэкхен обнаружит пару Чанеля раньше, и им придется разойтись. Каждый со своим человеком, а эти ненужные, ужасно неправильные, чувства придется забыть, несмотря на то, что сейчас они становятся лишь сильнее. В очередной раз прикрыв глаза, успевая за такой короткий отрезок времени привести свои мысли в порядок, Бэкхен, будто бы случайно, толкает почти спящего Пака локтем в плечо. Тот реагирует мгновенно, подрываясь на месте и озираясь по сторонам испуганным взглядом. Вероятно, задремал, думает Бэкхен, легко усмехаясь над нелепо выглядящим другом. - Доброе утро, - он растягивает губы в легкой улыбке, совершенно не скрывая того факта, что вот-вот отсыплет Паку щедрую долю иронии и сарказма, но тот в ответ слегка морщит нос, стараясь как можно незаметнее потянуться. Его спина знатно затекла, понимает Бен, когда сбоку доносится едва слышный стон. - Могло быть и лучше, - мечтательно улыбается в ответ Чанель. Без лишних слов и так все понятно, к чему он ведет. Могло бы, если бы они сейчас были где-нибудь в совершенно другом месте, а не в аудитории университета. Слишком много «бы», - думает Бэкхен, и вообще всяких трудностей, которых можно было бы избежать, если бы их мир был устроен иначе. Вся эта идея с родственными душами изначально была какой-то провальной, ведь сама природа лишает человека выбора. Слишком нечестно по отношению ко всем. - Оно и может быть лучше, - Бэкхену не особо хочется сейчас вдаваться в мысли о том, как все было бы прекрасно, если бы никаких меток, никаких проводников в этой жизни в виде лучшего друга не было. Тогда они с Чанелем могли бы быть вместе, связанные лишь светлыми чувствами, а не долгом. – Вчера случайно наткнулся в магазине на один интересный чай, приходи вечером, ты обязан его попробовать. - У меня тренировка допоздна, знаешь же, - извиняющимся тоном отвечает Пак, искренне жалея о том, что не может прийти. Он касается пальцами своего носа, будто бы невзначай, но Бэк и так прекрасно знает, что тому неловко отказывать. - Даже если ты заявишься ко мне под утро, я все равно поставлю этот гребаный чайник и напою тебя прекрасным чаем, на то и нужны лучшие друзья, - он усмехается и чуть склоняет голову в сторону Чанеля, посматривая на него с горящей искрой хитрости во взгляде. – Так что приходи, только кинь сообщение минут за 10 до твоего появления, чтобы я успел подготовиться. Чанель качает головой, будто бы не веря в эту самоотверженность, которая даже на словах звучит, мягко говоря, очень фальшиво. Если он кинет Бэку сообщение в районе четырех утра, то тот просто не услышит, потому что будет сладко спать, он проверял и не один раз. Нет, это совсем не значит, что Бэкхен не держит своих обещаний, наоборот, он слишком серьезно к ним относится, всегда первый, кто протянет Паку руку помощи, да вот только любому человеку нужен отдых. Бэкхен такой же человек, как и все остальные, было бы слишком опрометчиво с его стороны просиживать ночи напролет с телефоном в руках в ожидании сообщения от Чанеля. - Я знаю, - он улыбается и благодарно смотрит в ответ на парнишку, уж слишком тот хороший, не бывает такого. – Но ты лучше ложись спать, попробую я твой чай, может быть завтра, после занятий, может быть на выходных. Ты же не выпьешь целую пачку за несколько дней? - Ты бросаешь мне вызов, Пак Чанель? – Бэкхен выглядит слишком решительно для такого глупого заявления, будто бы готов вот прямо сейчас сорваться с места и рвануть домой, чтобы заварить тот самый чай и пить его, пить так, чтобы ничего не осталось, до последней капли, лишь бы доказать этому несмышленому Паку, что он может абсолютно все. - Да нет же, - Чанель смеется негромко, прикрывая лицо ладонью. – Не надо так издеваться над собой. Это же чай, помнишь? Наслаждайся им, - он подмигивает старшему, будто бы он лицо какой-нибудь известной торговой марки, которому отвалили немало денег за эту дурацкую рекламу того, что он и не пробовал никогда. Вопрос о том, попробует ли вообще когда-нибудь здесь даже не ставится. - Ладно, - немного расстроенно тянет Бэкхен. Он как всегда проиграл, у Чанеля слишком много дел для того, чтобы тратить свое свободное время на него. Пусть идет, куда ему там нужно, тренировка, прогулка с кем-нибудь по-настоящему красивым, приятным, интересным, не Бэкхеном. – Только обещай, что будешь внимательным. Мне кажется, что мой соулмэйт точно один из красавчиков вашей команды, - самоуверенная усмешка выходит слишком фальшивой, но ни Бэкхен, ни Чанель не заостряют на этом внимания. Младший лишь кивает в ответ, а затем складывает так и не пригодившиеся тетради и ручки обратно в рюкзак. - Когда пойду в душ после тренировки, обещаю быть максимально внимательным, - бросает он напоследок, а затем первым покидает аудиторию. Бэкхен, скорее по привычке, чем осознанно, выходит следом за ним, будто бы хвостик. Еще с раннего детства он ходил немного позади Пака, чувствуя себя при этом в полной безопасности, ведь Чанель всегда был выше и немного плотнее, чем сам Бэкхен. – Смотри, кажется, предводитель хора мальчиков-зайчиков тебя уже заждался, - он кивает в сторону одного из окон, где с нервным видом стоит паренек в очках. Тот оглядывает толпу, будто бы кого-то высматривая, и с точной периодичностью раз в пятнадцать секунд поворачивает голову то вправо, то влево. Бэкхен невольно фыркает, предпочитая не уточнять, что именно вызвало этот смешок: едкий комментарий ревнивого Пак Чанеля или странное поведение еще одного давнего друга. Ким Чондэ, именно так зовут того самого предводителя, как выразился Чанель, пушистого хора, - школьный друг и «коллега по цеху» Бен Бэкхена. Они познакомились еще в начальной школе, когда робкий малыш Бэкхени вдруг оторвался от своего Чанеля. Их пути немножко разошлись. Чанель предпочитал заниматься более мальчишескими делами, например, играть в баскетбол, в то время как далеко не самый упитанный Бэкхен лучше владел собственным голосом, нежели телом. По правде говоря, у него было немало проблем с физической подготовкой, собственно, как и сейчас тоже. Не так уж много вещей изменилось с течением времени. А эта, считает Бэкхен, наверняка из ряда вечных. Благодаря тому самому хору, что даже спустя много лет все еще является объектом шуток Пака, они и сблизились. Чондэ оказался довольно веселым парнишкой, а еще громким и очень активным. Он всегда старался занимать лидирующие позиции, и его голос позволял ему это. Быть может, Бэкхен никогда и не признает этого вслух, но он всегда наслаждался вокалом Чондэ. Как выяснилось немного позже, Пак Чанель ужасно ревновал Бэкхена, закатывая тому истерики по поводу и без. И пусть со временем его пыл угас, но едкие комментарии и шутки так и остались напоминанием тех детских обид. Бэкхен прощается с Чанелем, бросая тому вдогонку негромкое «до встречи», а затем направляется в сторону изрядно нервничающего Чондэ, который никогда не славился этим. Наоборот, несмотря на свою чересчур активную деятельность, он всегда был максимально спокоен и рассудителен. Возможно, эти качества очень сложно объединить в единое целое, но у Кима это прекрасно получалось. Подойдя немного ближе к другу, Бэкхен машет рукой, стараясь привлечь его внимание. И этот жест не остается не замеченным. Чондэ вмиг превращается в само спокойствие с горящими от радости глазами. Он действительно очень рад видеть Бэкхена, ведь учеба в этом семестре отнимает у него слишком много времени. - Бэкхен, - радостно произносит Чондэ, буквально бросаясь Бэкхену на шею. Чондэ всегда был тактильным человеком, а контакт с Бэкхеном он просто обожал. Он обвивает тонкую бэкхенову шею руками, прижимает его близко-близко, так, что Бэкхен с уверенностью может отсчитать количество ударов сердца Чондэ за минуту. Только вот буквально в следующий момент Ким отстраняется и заглядывает в глаза друга. – Привет, - он так ярко улыбается, что и сам Бэкхен улыбается ему в ответ. От недавнего налета печали не остается и следа. - Привет, - тянет в ответ Бэк. Он внимательно разглядывает лицо Чондэ, пытаясь найти любую зацепку, что раскрыла бы причину его такого нервного поведения. – Что-то случилось? – На долю секунды на лице Чондэ отражается замешательство в купе с удивлением. - Да нет, все прекрасно, - он пожимает плечами, а затем вновь улыбается, да так живо, что волей-неволей начинаешь верить в его слова. – У меня не так много времени, Бэкки, поэтому слушай. Сегодня вечером ты обязан быть у меня. Мы с Кенсу решили, что сегодня именно тот день, когда нам просто необходимо собраться и обсудить дела насущные. Как ты на это смотришь? - Я? Ты же сам сказал, что я обязан, - Бэкхен немного хмурится, не понимая, почему сей симпозиум решено собрать в середине недели. Он прекрасно знает, что простым чаем там не обойдется. - Именно, Бэкки. И никаких «я обещал Чанелю», потому что все твои Пак Чанели подождут. На повестке дня тема родственных душ, кажется, кто-то из нас ее уже нашел, - у Бена глаза невольно закатываются от последней фразы. Чондэ был слаб на обсуждение некоторых тем, а тема родственных душ всегда была его любимой, ведь: «Вы только посмотрите, как так получилось, что эти двое – родственные души? Природа, должно быть, пошутила». - Ладно-ладно, я буду. Только, пожалуйста, не пытайся меня напоить. Каждая твоя попытка заканчивается очень плохо для нас обоих, - Чондэ смеется в ответ и немного разворачивается, готовый вот-вот уйти. - Я подумаю над этим, Бэкки. До вечера! – он вновь обнимает парнишку, а затем сливается с толпой и исчезает, как будто и не было его, как будто не он только что приговорил Бэкхена к очередному грандиозному позору. В жизни любого человека должно быть два типа друзей: один позорится с тобой, второй – смеется над тобой, и не обязательно совместно. И, как все уже успели заметить, в жизни Бэкхена два таких человека присутствуют. Вечер не заставляет себя ждать, и нажимающий на кнопку дверного звонка Бэкхен радуется, что оставил свой мобильный дома. Дверь открывается примерно через минуту, являя немного напряженному Бену вечно светящееся лицо Чондэ. - Еще раз здравствуйте. Будьте добры, проходите, - Ким явно уже успел немного выпить, иначе дело обошлось бы без показных формальностей, которые он ужасно любит использовать под действием малейшего градуса. Очередные теплые объятия обрушиваются на Бэкхена, как только тот переступает порог дома семейства Ким. Родители Чондэ, вероятнее всего, покинули город, потому он, Бэкхен, сейчас стоит здесь, а не наслаждается тишиной с чашечкой чая в руках у себя дома. Разумеется, что бы он ни говорил и что бы он ни думал обо всем этом, он бесконечно рад и счастлив, что у него есть Чондэ и эти дурацкие посиделки совсем не с чаем в бокале. А еще есть Кенсу, который не так близок с Бэкхеном, но это не мешает им обмениваться улыбками при встрече. Бэкхену правда очень нравится Кенсу, но, к сожалению, у них нет ни общих тем для разговора, ни мест для встреч. Только дом Чондэ, где они, собственно, и познакомились. Кенсу – близкий друг Кима, полная тому противоположность, поэтому, Бэкхену остается только догадываться, как им удалось так крепко сдружиться. Чондэ, словно заботливая хозяюшка, вьется вокруг Бэкхена, сначала предлагает место поудобнее, а затем вручает бокал с красным вином. Он знает, что Бен не сторонник алкоголя, поэтому ничего крепче пятнадцати градусов никогда тому не предлагал. Даже сейчас бокал в руках Бэкхена – чистая формальность для поддержания настроения и атмосферы душевных посиделок в целом. Как бы это не выглядело, но делиться чем-то личным в компании Чондэ и Кенсу стало уже привычным делом. Бэкхен мог с уверенностью заявить, что доверяет этим двоим, как самому себе, потому-то они и знают о нем много-много всего интересного, как и он о них. Все взаимно. Только вот об их с Чанелем странных отношениях говорить он не спешит. Он не хочет, чтобы кто-то знал вообще, ведь это слишком личное. Бэкхен устраивается удобнее на полу среди разбросанных подушек, Кенсу лениво развалился в мягком кресле, в то время как Чондэ лег на живот рядом с Беном, подложив под грудь пару мягких подушек. Они обсуждают какую-то ерунду, вспоминают забавные истории из повседневной жизни, а еще смотрят какой-то фильм. Правда, под «смотрят» подразумевается не совсем привычное понятие просмотра фильма. Они скорее болтают без умолка, смеются так искренне и задорно и бросают время от времени взгляды на экран, абсолютно не следя за сюжетом. Этот фильм, кажется, они смотрят в тысячный раз. Бэкхен уже наперед знает последовательность сцен, может с уверенностью обрисовать конец, но если бы его спросили напрямую, смотрел ли он этот фильм или нет, то он вряд ли бы ответил положительно. - Бэкки, ты уже нашел пару Чанеля? – как будто невзначай интересуется Чондэ, наполняя собственный бокал новой порцией алкоголя. Бэкхен на момент теряется, ведь если честно, он совсем не занимается поисками. Более того, он даже не смотрит на людей в толпе. Он отвратительный лучший друг, ведь он ничего не делает для счастья Чанеля. - Нет, - выдыхает он, крутя в пальцах свой бокал. Он сделал всего пару глотков и вряд ли сделает еще хотя бы один. Ему немного стыдно признаваться в уклонении от прямых обязанностей. - А ты знаешь, как выглядит его метка? Где она вообще находится? – Ким вряд ли успокоится пока не получит ответов на все интересующие его вопросы. Такой уж он любопытный по натуре и здесь ничего не поделать. Бэкхен уже привык, поэтому даже не пытается отвертеться. Он лучше все выложит, чем потом попадется на лжи. - Ну, разумеется, - немного возмущенно фыркает Бен. Как бы он не пытался избежать неизбежного, но такую важную часть сделки, что заключается между людьми, которые считают друг друга лучшими друзьями, он точно выполнил. – Она у него на бедре. Треугольник в треугольнике, и тот, что внутри, - темный. Ничего особенного, - он пожимает плечами, а затем обращает внимание на друга. Кенсу заинтересованно притих, ведь раньше они никогда не вдавались в такие подробности. Интимные подробности другого человека! - Интересно-интересно, - тянет Чондэ, делая очередной глоток из своего бокала. – Вполне простая метка. Неужели никто с такой же еще не попадался на глаза? Бэкхен закрывает глаза, а потом чуть пристыженно качает головой из стороны в сторону: - Я не смотрел. Брови Чондэ, как и брови Кенсу, резко поднимаются вверх. Они наверняка очень удивлены, ведь не каждый день встретишь того, кто не предпринимал попыток осчастливить своего друга. Обычно каждый старается смотреть во все глаза, чтобы поскорее найти того, кого послала судьба его другу. Жить с бременем одинокой души в лице лучшего друга не хочется никому. - Бэкхен… - Да знаю я, знаю, - Бен обрывает друга на полуслове, не хочет слышать о непонимании такого его поведения. У него сейчас нет адекватных объяснений этому. - Нет, - Чондэ глубоко вздыхает, как будто собирается сказать что-то из ряда вон выходящее. – Происходит что-то странное, может быть, ты и сам это чувствуешь, - он внимательно смотрит на Бэкхена, одновременно с этим будто бы подбирая слова. То, что он собирается сказать, действительно очень и очень не обычное. – Как ты уже знаешь, мы с Кенсу видим метки друг друга. Более того, я уже нашел соулмейта Кенсу. И все это время я думал, что мои обязанности в качестве проводника между двумя родственными душами окончены, - Бэкхен хмурится, не особо понимая, к чему сейчас ведет его друг, да и Кенсу как-то подозрительно тих. Обычно он успевал вставить несколько колких фраз, пока Ким пытался рассказать какую-то очередную очень увлекательную историю. – Примерно три недели назад я стал видеть то, что видеть не должен был изначально. Бэкхен отставляет от себя бокал, одновременно с этим напрягаясь всем телом. Никогда раньше он не слышал, чтобы один и тот же человек находил более одной родственной души. Законы этого мира предполагали лишь одного лучшего друга, который оставался с тобой на всю жизнь. Тот же соулмейт, но в другой форме. Нерушимая связь между двумя людьми, позволяющая видеть то, что глазам другим доступно не было. Так почему же глаза Чондэ смогли уловить что-то запретное? - Бэкхен, прямо сейчас я вижу метку на твоей ключице, - он резко замолкает, будто бы специально прожигая ключицы Бэкхена взглядом. У последнего спирает дыхание, а в голове становится пусто. Он не может подобрать нужных для ответа слов, ведь их попросту нет. Он лишь смотрит прямо перед собой, пытаясь осознать произошедшее. Чондэ видит его метку. Чондэ. Его метку. Не Чанель. Почему? Бэкхен никогда не сомневался в том, что именно Чанель - тот, кто должен был стать его другом. Изначально, они как две части магнита, притягивались друг к другу. Чанель всегда был его опорой и поддержкой, они всегда были рядом. А еще Чанель совершенно точно видел его метку, он даже рассказывал ему о ней. Не мог же он врать? Бэкхен ведь тоже видит метку Чанеля на его бедре. Как такое вообще было возможно? - Подожди, ты сейчас разыгрываешь меня? – внутри Бэкхена вдруг разгорается пламя, кажется, еще мгновение и он загорится словно спичка. – Это не смешно, Чондэ. Чанель - мой лучший друг. - Я знаю, Бэкхен, - вздыхает парень, опуская руку с бокалом на пол. – Я не пытаюсь смеяться над тобой, ведь я собрал вас здесь только для того, чтобы сказать это тебе. Кенсу уже знает об этом, я ему сразу же рассказал, ведь он - мой лучший друг, - он делает акцент на слове «лучший», будто бы пытаясь доказать Бену, что все это не глупая шутка, а реальность, причем слишком странная и необъяснимая. – Мы долго думали, как тебе все рассказать, ведь не мог же я просто подойти к тебе в перерыве между парами и сказать: «Эй, Бэкхен, я тут нашел твоего соулмэйта». Как ты вообще представляешь себе такую картину? Ты бы точно сказал, что я идиот, и у меня глупые шутки. Ведь я прав, да, Бэкхен? - Нашел соулмэйта, - Бэкхен снова теряется, не зная, что говорить и как вообще вести себя в такой ситуации. Не каждый день приходится узнавать, что кто-то (не твой лучший друг, не твой Чанель) нашел твоего соулмэйта. Как это вообще работает? – Что? Кого ты нашел, Чондэ? – он сейчас просто сойдет с ума. - Я нашел твоего солумэйта, Бэкхен, - еще раз, но уже гораздо медленнее, повторяет Чондэ. О. Боже. Бэкхену не хватает воздуха и связи с реальностью, осознать которую он никак не может. Он же сам еще сегодня днем упрашивал Чанеля поскорее найти его родственную душу. Но то было скорее в форме шутки, ведь, если говорить честно, он совсем не готов к такому повороту событий. Он не хочет отказываться от Чанеля. Точно не сейчас. Пусть эти двое скажут, что пошутили, он не будет злиться. Нет. Сердце неприятно стучит в груди, а глаза наполняются слезами, вряд ли от счастья. Он разочарован. А должен радоваться, быть может, прыгать по всей комнате и обнимать друзей, ведь, подумать только, соулмейт, его соулмейт, нашелся! Бэкхен закрывает глаза и вновь трясет головой. - Кто он? – на самом деле, он не хочет этого знать. Не сейчас, может быть немного позже: через неделю, месяц, хоть через год. Чондэ бросает неуверенный взгляд в сторону Кенсу, который кивает, будто бы подталкивая того к действиям. Отчего Ким не произносит имя вслух, а наклоняется к самому уху Бена и произносит слышным только ему шепотом. Никто не знает, какая реакция последует за этим. Одно они знают точно – шока Бену не избежать. Услышав имя своей половины, Бен с ярким непониманием во взгляде смотрит на Чондэ, а затем и на Кенсу тоже. Они точно те еще придурки, а шутки у них ни капли не смешные. Атмосфера в комнате резко меняется, и уют замещается неловкостью вкупе с искрящим напряжением, поэтому Бэкхен поднимается со своего места, извиняется и уходит домой. Ему нужно обдумать произошедшее, а еще решить, что делать с Чанелем и их странным не совсем дружескими отношениями. На следующий день Бэкхен ведет себя крайне странно, и Чанель просто не может не заметить этого. Он крайне задумчив и очень рассеян, о некогда идеальном ведении конспектов он и вовсе забывает. А еще временами бросает на Пака до того странные и непонимающие взгляды, что тот невольно задумывается, где именно он успел накосячить. Вчера он весь вечер провел на баскетбольном поле, и как бы он ни старался найти хотя бы намек на бэкхенову метку на теле кого-нибудь из товарищей по команде, попытки были тщетны. Родственная душа Бэкхена в баскетбол точно не играет. Он как-то обреченно вздыхает, понимая, что снова оплошал в выполнении единственной просьбы Бена. Которую, если честно, выполнять совсем не хочется. - Бэкхен, что с тобой происходит? – Чанель не выдерживает и уже на второй паре толкает паренька в плечо. Бэкхен ненароком замечает, как сильно нахмурился Пак, отчего ведет плечами, будто бы пытаясь сбросить лишний груз. Но не получается, он пока не готов сообщить Чанелю о том, что его соулмейта уже нашли. - Я просто устал, - озвучивает то, что первым в голову пришло, а сам вздрагивает от следующего за этим легкого прикосновения пальцев Чанеля к его руке. – Это скоро пройдет, не обращай внимания. Просто не выспался. Чанель не слепой и все прекрасно понимает. Уставший Бэкхен сейчас не сидел бы на паре, он как минимум лежал бы на столе с закрытыми глазами и едва слышно дышал. Но спина этого Бэкхена идеально прямая, он как натянутая струна, которая, ударь по ней сильнее, лопнет, ударяя ближнего с немалой силой в ответ. Пак старается делать все аккуратно: осторожные вопросы, такие же осторожные прикосновения, боится перестараться. Он видел лишь однажды, как у Бэкхена срывает крышу в истерике, и ни за что не согласился бы увидеть этого вновь. А Бен на грани, Чанель это нутром чувствует. Затишье перед грядущей бурей. А Бэкхен не спал всю ночь, пытаясь осмыслить произошедшее, прокручивая сотни вариантов развития дальнейших событий. Он мог бы сказать обо всем Чанелю в лицо, мог бы сообщить в виде сообщения, но это слишком глупо. Только промолчать он не мог, ведь это слишком важное событие. О таком не молчат и точно не скрывают от лучшего друга. Или все же не такого уж и лучшего? - Чанель, - собрав все силы в кулак, заявляет Бэкхен, отчего собиравшийся что-то сказать Чанель так и закрывает рот, вновь хмурясь странному поведению друга. – Приходи вечером, надо поговорить. Это очень важно, поэтому я надеюсь, что ты отложишь все свои дела на потом, - по его взгляду видно, как он решительно настроен и не намерен принимать возражения, поэтому Пак лишь кивает в ответ и решает больше не пытаться что-либо разузнать, чтобы не сделать все еще в разы хуже. Ведь уловить момент, когда ты переступишь черту дозволенного, практически невозможно. Вечером того же дня Бэкхен не может найти себе места. Он слоняется по квартире, желая лишь просто сесть и успокоиться. Он нервничает слишком сильно, от того и мыслить рационально не получается, придумать адекватный план действий – тем более. Он уже десять раз подогрел чайник, расставил чашки, поменял их местами, разложил чайные ложечки и поставил вазу с печеньем. Чем дольше нет Чанеля, тем больше он загоняет себя в ментальный угол. Мысли давят на него с самой, что ни на есть реальной силой. От мысленной борьбы его отвлекает звонок, трель которого в царившей тишине звучит так громко, что Бэкхен невольно вздрагивает и осматривается по сторонам, прежде чем направиться в сторону входной двери, а затем, преодолевая дрожь в пальцах, повернуть замок. На пороге стоит Чанель, чей образ слишком отличается от привычного - беззаботного. Кажется, все это время он не переставал хмуриться, а еще кусать собственные губы, потому что другого объяснения неестественной припухлости губ друга Бэкхен просто не находит. Они манят до невозможности, но он не может просто податься вперед и поцеловать Чанеля, как сделал бы раньше. - Проходи, - Бэкхен отходит немного в сторону, чтобы пропустить гостя внутрь. Тот быстро снимает обувь и скидывает легкую куртку, а после они вместе, уже по привычке, идут на кухню, где у Бэкхена в сотый раз кипит чайник. Он молча наливает чай в кружки и садится напротив Пака. Он не спешит касаться своей кружки, хоть витающий над ней аромат превосходного чая так и манит его. Он смотрит на Чанеля почти не отрываясь, как будто ищет в его образе что-то такое, с чего бы можно было начать этот их не самый простой разговор. Чанель в свою очередь берет кружку в руки почти сразу, ему не очень нравится эта давящая тишина, поэтому он ищет любые способы как-то отвлечься от простого созерцания Бэкхена. Тот, несомненно, красив, но сейчас это не совсем подходящие мысли. Он так чувствует, оттого и думать в таком ключе запрещает себе. - Чанель, - голос Бэкхена немного подрагивает, ведь предугадать реакцию друга крайне сложно и почти невозможно. Пусть они и знают друг друга практически всю жизнь, но они никогда не обсуждали тему нахождения родственной души. Бэкхен часто клянчил у Чанеля, просил сделать это поскорее, только вот в глубине оба понимали, что все это больше похоже на детскую игру, нежели на обдуманное желание. – Вчера вечером я был у Чондэ. И он рассказал мне кое-что по-настоящему странное. И я хочу, чтобы ты знал тоже. Чанель отставляет кружку на стол, сам не зная, чего от себя ожидать. С Бэкхеном никогда раньше такого не происходило. Он внимательно смотрит на друга, будто бы выжидая, он весь превратился во внимание, он желает и одновременно с тем боится услышать причину. Но все это не может продолжаться так вечно, поэтому одними губами он произносит неслышное «давай». Бэкхен улавливает это движение взглядом и будто бы набирается смелости: - Чондэ сказал, что видит мою метку, - он решает начать с чего-то относительно отдаленного, но даже это заявление заставляет напрячься. В теме родственных душ особо далеко не уйдешь, все друг на друге завязано. Чанель вмиг напрягается, ведь это его прерогатива – видеть метку Бэкхена. Он столько раз касался ее языком, подцеплял зубами кожу рядом с ней в то время, как сам Бен и подумать не мог, отчего столько внимания к его вполне заурядным ключицам. Чанель снова хмурится, но держит себя в руках. Пытается это делать во всяком случае. Чуть помедлив, Бэкхен начинает снова: - Еще… еще он сказал, что нашел, - голос Бэкхена будто срывается на этой части, в горле резко пересыхает и говорить становится просто неприятно. Он негромко покашливает в кулак и делает небольшой глоток чая, надеясь, что это поможет. – Он сказал, что нашел мою родственную душу. Бэкхен боится смотреть на Чанеля, просто потому что тот может вспыхнуть, как спичка, в любой момент. Вот, к примеру, сейчас - очень подходящий. Чанель не может и дальше изображать спокойствие, он резко подрывается с места и уже в следующий момент, опираясь руками в стол, нависает над ним близко-близко к Бену. - Назови мне его имя, сейчас же, - Чанель почти что рычит. Он зол. Так зол, что и сам удивлен, ведь никогда раньше он не испытывал эмоций такой же силы. Он буквально весь горит изнутри, его руки и ноги так сильно колотит, что, кажется, он вот-вот потеряет равновесие и рухнет на пол. А еще он в шоке, смешанном с обидой, какой-то детской, заволакивающей сознание. Они столько времени провели с Бэкхеном бок о бок, что природа и судьба вместе взятые просто не могли вот так вот посмеяться над ними. Они, мать вашу, самые что ни на есть настоящие лучшие друзья. Только он, Чанель, имел возможность видеть метку на ключице Бэкхена, только он мог найти его вторую половину и пускай он не особо с этим торопился, но это его обязанность, только его. Так почему какой-то Ким Чондэ, появившийся из ниоткуда, вдруг отбирает то, что предназначалось для Чанеля? Чанель в бешенстве, которое, кажется, накрыло его с головой. Он не выдерживает и, подойдя к ближайшей стене, впечатывает в нее кулак. Боли он не чувствует, ведь пелена из жуткой смеси эмоций застилает его разум. Бэкхену страшно, ведь он ожидал всего, но не этого. Увидев, как Чанель заносит руку для удара, он подрывается со своего места и бежит тому навстречу, желая предотвратить неизбежное. Но он не успевает. К их общему счастью никакого характерного хруста не прозвучало, только злобный рык от Чанеля. Бэкхен перехватывает руку друга, прикладывая все силы, он тянет ее вниз, чтобы посмотреть: одного удара хватило, чтобы сбить костяшки. Капельки крови успели выступить на поверхность, рука наверняка саднит, и все, что может сделать Бэкхен, - обработать маленькие ранки. Этим он и решает заняться, быстрыми шагами он пересекает кухню, а затем тянется к верхнему шкафчику, где у него лежит аптечка. Достать ее и вернуться обратно к Чанелю не занимает и нескольких секунд. Лишь прижимая ватный диск, смоченный в перекиси водорода, Бэкхен начинает осознавать, что именно только что произошло. Чанель тоже немного утихает и, наконец, чувствует боль в руке. Он неосознанно шипит и пытается вырвать руку из пальцев друга, но тот не дает. Как будто впав в детство, Бэкхен дует на свежие ранки на руке Чанеля, желая уменьшить боль. Чанель оседает на пол, Бэкхен садится рядом, а затем смотрит на него так, что у того сердце сжимается от боли. - Прости, - не выдерживает Пак. Он действительно повел себя слишком глупо. Черт возьми, он же взрослый человек и реагировать должен соответственно, устроил тут непонятно что. – Прости меня, Бэкхен, я дурак. - Нет, Чанель, это я виноват, - Бэкхен опускает голову, а затем вновь касается пострадавшей руки Чанеля. Он аккуратно проводит пальцами совсем рядом с костяшками, но не задевает их, боится причинить боль. Спустя какое-то время он вновь поднимает взгляд, тут же встречаясь им с немного недоуменным, запутавшимся взглядом Чанеля. – Судьба свела нас, но ошиблась в распределении ролей. Твоя метка на бедре в виде… Но он не успевает закончить, это делает Чанель, который неотрывно смотрит на ключицы напротив: - В виде двух треугольников, и тот, что внутри, - темный, - в голове Пака происходит что-то странное, ведь осознание действительности никак не хочет наступать. Все это кажется чьей-то глупой шуткой, хотя, по сути, так оно и есть. Вся их предшествующая жизнь была похожа на глупую шутку природы. Но в этот момент все начинает вставать на свои места, Чанель понимает это. Растерянность в его взгляде отступает, легкая нотка скептицизма занимает ее место. Он смотрит на Бэкхена, что выглядит не менее потеряно, чем он, в его глазах плещется надежда. Надежда на то, что Пак поймет, не воспримет за дурацкий розыгрыш, и все, наконец, встанет на свои места, как и должно было быть изначально. – Бэкхен, ты - моя родственная душа? Голос Чанеля заметно дрожит, и Бэкхену кажется, что если он решит сейчас что-то сказать, то просто не сможет. Внутри него смешались волнение и страх быть отвергнутым, пусть никто и никогда не пытался идти против законов природы, но ведь и о таких ее ошибках он не слышал. Вместо слов Бен лишь кивает головой, бросая на Чанеля почти молящий взгляд. Спустя мгновение он чувствует жжение на своей ключице и невольно опускает взгляд. Кожа краснеет, постепенно являя его взору темный незамысловатый рисунок. Это его метка, теперь Бэкхен и сам видит, что она точно такая же, как и та, что на бедре Пака. Теперь ошибки быть не может. Лицо Чанеля так же немного искажается, он касается своего бедра через плотную ткань джинс, и Бэкхен понимает, что и он чувствует то же. - Я должен был сказать сразу, но это было так сложно, сказать тебе, что ты никакой мой не лучший друг, что ты – совсем другая часть меня, - на лице парнишки успевает отобразиться столько эмоций, что Чанель не выдерживает и притягивает его к себе. Ему кажется, что если еще немного они просидят в этой гнетущей обстановке, и тот расплачется, как маленькая девочка, у которой забрали ее конфету. Он кладет ладонь на щеку Бена, аккуратно поглаживая нежную кожу, чтобы тот успокоился и отогнал от себя дурные мысли. Они – родственные души, о таком он даже думать не мог, когда редкими вечерами рисовал в голове картинки о завершении поиска соулмейта для Бэкхена. Он ненавидел лишь мысль о том, что должен отдать своего Бэкхена в чужие руки. И сейчас, понимая, что никому и ничего он больше не должен, глубоко внутри разливается волна тепла, такого, что невольно хочется закрыть глаза и счастливо вздохнуть. Бэкхен – его родственная душа, его часть, самая драгоценная. Бэкхен – его все. Чанель решает не говорить больше ни слова, вместо этого он подается вперед и накрывает губы Бэкхена своими. Ощущения от этого поцелуя совсем другие, вовсе не похожие на те, что он испытывал при их прошлых поцелуях, которых было невообразимо много. Сейчас, целуя Бэкхена, он чувствует, что все это – правильно, так, как и должно быть. Губы Бена невозможно мягкие и теплые, слишком манящие, чтобы отказывать себе в удовольствии поцеловать его. Одним легким движением Чанель углубляет их поцелуй, заставляя внутренности пропускать приятные спазмы. Бэкхен млеет в его руках, он подается вперед, льнет все ближе и ближе, будто бы пытаясь прижаться к нему как можно плотнее. У Бэкхена дрожат руки, он слишком много волновался в последнее время, груз недосказанности только что свалился с его хрупких плеч, и ему кажется, что он готов взлететь, будучи окрыленным приливом чувств к Чанелю. У него такое впервые, ведь раньше он никогда не признавался даже самому себе, что где-то далеко внутри проросло зернышко чувств к этому длинноногому придурку. - Боже мой, я больше не могу так, - он хватается руками за бляшку ремня, стараясь как можно скорее расстегнуть ее, но пальцы слишком сильно трясутся от возбуждения. Он почти что рычит, нервно дергая холодный металл, который никак не хочет поддаваться. - Помоги мне, будь любезен. Бэкхен усмехается и неспешно двигается в сторону Пака, чтобы помочь ему разобраться с ремнем. До этого момента он стоял, прислонившись к стене, и молча наблюдал за младшим, его слишком сильно забавит происходящее, как и действия Пака. Он вообще жутко забавный. Одним ловким движением он избавляет Чанеля от ремня, а затем и джинс вовсе. Вряд ли они понадобятся ему до самого утра. На губах старшего вновь появляется довольная ухмылка, он будто бы жутко доволен собой и происходящим одновременно. Ему хочется начать действовать, вести самому, но не успевает он и шага сделать навстречу младшему, как тут же оказывается прижатым к стене. Он ниже, и эта разница в росте лишь добавляет остроты, ведь Бену приходится немного привстать на носочки, чтобы дотянуться до губ Чанеля и, будто бы случайно, коснуться рукой его эрекции. Чанель особо не церемонится, когда накрывает своими губами губы старшего и, практически сразу, углубляет поцелуй. Ему не особо нравятся все эти сладкие чмоки, когда все его нутро готово взорваться от возбуждения. Движения его языка мягки, но настойчивы, он точно знает, чего хочет, и Бен не уступает ему в этом. Прихватив чужой язык зубами, он втягивает его в свой рот и обхватывает губами, начиная мягко посасывать, ведь знает, как младший тащится от этого. Кажется, Чанель просто полностью тащится от Бэкхена, что бы тот ни делал. Особенно от его языка. Бен немного отстраняется, прикусывая губы парня, а затем все же делает резкий шаг вперед, толкая того прямиком на мягкую кровать. Он слышит рваный выдох младшего и вновь усмехается. Прежде чем вернуться к нему, Бэк сбрасывает с себя футболку и нижнее белье, ведь буквально еще полчаса назад он собирался лечь спать. Забраться на кровать, а затем сесть на паковские бедра не занимает много времени. Он нависает над ним, упершись коленями и локтями в матрас, лицо к лицу так близко, что можно почувствовать чужое дыхание на своей коже. Он наклоняется еще ближе, чтобы прихватить мочку чанелева уха зубами, а потом втянуть в рот, мягко посасывая. У Чанеля от таких откровенных прикосновений к его ушам по телу бегут мурашки, а когда язык Бена пробегается по ушной раковине, с его губ невольно срывается первый негромкий стон. Бэкхен знает на что давить, чтобы Чанель буквально плавился под ним. Он спускается влажными поцелуями вниз по паковской шее, а затем, будто бы резко решив изменить маршрут, возвращается к его губам. Их поцелуй получается немного скомканным, но Бэкхену все равно, он целует так, как хочет, как получается в этот момент, когда до одури хочется, чтобы Пак вставил ему по самое не хочу. Одновременно с этим он скользит рукой вниз, где через ткань нижнего белья накрывает налившийся кровью член Пака ладонью, поначалу поглаживая медленно и нарочито аккуратно, но уже спустя несколько мгновений, будто бы решив не церемониться с ним дальше, проскальзывает пальцами под резинку и обхватывает ствол напрямую. Чанель накрывает бедра Бэкхена своими широкими ладонями и легко давит на них, будто бы заставляя того изменить позу и сесть уже наконец на его бедра. Бэкхен понимает все это без лишних слов, отчего немного сдвигается ниже, а затем выпрямляет спину. Он перемещает руки на грудь Пака и подается бедрами вперед, отчего младший издает очередной несдержанный стон. Бэкхен садится на чужие бедра, чувствуя, как напряженный член давит на его ягодицы. Будто бы случайно он вновь двигается вперед, а затем шумно выдыхает, ведь желание почувствовать член Пака внутри кружит голову и вызывает неконтролируемый поток бегущих по коже мурашек. Ловким движением рук он стаскивает с Чанеля боксеры и бросает их на пол, дальше тянуть просто нет сил. Пак находит лежащую где-то на кровати бутылочку смазки, выдавливает небольшое количество на пальцы, а затем без лишних слов свободной рукой давит на спину Бэкхена, чтобы тот немного наклонился вперед. Старший предпочитает не противиться, понимая, что Чанель решает взять подготовку на себя, наоборот, ему нравится, когда его пальцы неспешными движениями проникают внутрь, растягивая нежные стенки. Пак касается чуть напряженного сфинктера подушечкой пальца, а затем легко надавливает на податливое колечко мышц, проникая внутрь. Внутри Бэкхен кажется невероятно горячим, что идет в контраст с испачканными смазкой пальцами Чанеля. Он двигает рукой неспешно, но от того не менее уверенно. К первому пальцу добавляется второй, затем третий, растяжка Бэкхена не занимает много времени, ведь с последней их встречи в не самой формальной обстановке прошло не так много времени. Бэкхен движется навстречу руке Чанеля, прикрывает глаза и слегка раскрывает губы. Стоит рукам Пака коснуться тела старшего, как тот вмиг преображается, забывает о напускной скромности и стеснительности, открывается и перестает сдерживать свои желания, лаская слух Чанеля едва слышными, но все еще приторно сладкими стонами. Пак в ответ лишь улыбается и убирает пальцы, посчитав такую реакцию тела Бэкхена сигналом к действию. Как бы Бен не тащился от позы наездницы, в которой именно он руководит процессом, то ускоряя резкие движения бедрами, то вдруг резко замедляя, будто бы желая почувствовать, как возбужденный до боли член Пака растягивает нежные стенки, но прямо сейчас у Чанеля немного другие планы, ведь возбуждение буквально срывает крышу. Невероятной концентрации смесь эмоций, что ощутил младший, когда услышал о том, что Бен Бэкхен, его Бен Бэкхен, нашел своего соулмэйта, так ударила по нему, что контролировать себя из-за этого сейчас он попросту не может. Чуть грубым движением рук он спихивает старшего с собственных бедер, а затем все в той же манере переворачивает паренька на живот. Прямо сейчас Чанель хочет взять все в свои руки, особенного своего соулмэйта. Осознание последнего кружит голову, оставляя сладкое послевкусие на языке. Чанель подтягивает старшего ближе за бедра, так чтобы оказаться вплотную, тело к телу, и иметь возможность потереться возбужденным членом меж ягодиц. По телу Бэкхена бегут мурашки, как ни крути, их близость сейчас нельзя назвать просто дружеским сексом. Теперь это нечто большее, абсолютно другой уровень, и это заставляет его покрываться мурашками раз от раза, когда в его голове появляется эта мысль. Он нарочно качает бедрами Паку навстречу, вжимаясь в его эрекцию бедрами. Чанель считает, что медлить дальше равно преступлению, поэтому, обхватив возбужденную плоть ладонью, приставляет блестящую от смазки головку ко входу. Его первые движения легкие и плавные, будто бы он пробует воду пальцами ног, прежде чем войти в нее полностью. С Бэкхеном та же история – спешка может сыграть с тобой злую шутку, Чанель об этом знает и предпочитает не повторять прошлых ошибок. Он движется неспешно, придерживая парня за бедра и наклоняясь вперед, чтобы оставить пару легких поцелуев на острых лопатках Бена. Постепенно он увеличивает темп и перемещает ладони с бедер на талию партнера, надавливая и удерживая Бэкхена в одном положении. Последний послушно прогибает спину, громко выдыхая при очередном толчке бедер младшего, которые с каждым разом становятся все сильнее. Чанель проникает так глубоко, и это ощущается так ярко, что Бэкхену хочется стонать в голос, ему кажется, что каждая клеточка его тела стала чересчур чувствительной. Он не отказывает себе в этом желании, умудряясь подмахивать бедрами в такт толчкам Чанеля, который кусает губы, чувствуя себя точно так же. Он проводит рукой по влажной спине Бэкхена, а затем резко хватает того за волосы, заставляя изменить свое положение и прижаться спиной к его груди. Он целует его шею, кусает тонкую кожу, оставляя после себя алеющие отметины. Теперь ему ни к чему скрывать свои чувства, свое желание обладать и присваивать. Бэкхен его и только. Чанель резко толкается в податливое тело, чувствуя приближающуюся разрядку. Она накатывает пульсирующими волнами, отбрасывая здравый разум куда-то на задворки сознания и высвобождая всю животную страсть. Бэкхен в его руках подрагивает от удовольствия, что точно так же вот-вот захватит его в свой плен. Пак кладет свои пальцы на подбородок Бэкхена и разворачивает того к себе так, чтобы иметь возможность поцеловать искусанные блестящие губы, приоткрытые в очередном стоне. Бэкхен старается отвечать, но выходит скверно, ведь подступающая волна удовольствия практически готова накрыть его с головой. Чанель касается языком внутренней стороны губы старшего, что мало похоже на поцелуй. Он совершает пару сильных толчков и выдыхает рвано куда-то в рот Бена. Горячая сперма заполняет Бэкхена изнутри, и он, откинув голову назад, кончает следом. Он весь влажный от пота, в собственной сперме, что испачкали и живот, и бедра, и даже на руку Пака попала, буквально дрожит в руках младшего. Чанель не хочет покидать его тело, выпускать из рук, чтобы хотя бы изменить позу на более удобную. Его накрывает какими-то до боли сентиментальными чувствами, сердце щемит от одного взгляда на старшего, распаленного ласками, рвано дышащего после оргазма. Все это слишком для Чанеля. Он осторожно покидает тело Бэкхена и помогает ему лечь на кровать, ведь его тело наверняка затекло от длительного пребывания в не самой удобной позе. Так же заботливо он стирает его сперму с кожи и накрывает одеялом. Теперь он чувствует ответственность за него, за его состояние и настроение. Они прочно связаны узами соулмэйтов. Удивительно, как Чанель не понял всего этого раньше, проклинал судьбу за то, что неправильно выбрала ему человека. И что теперь? Вот он, Бэкхен, лежит в его объятиях весь такой нежный, хрупкий и беззащитный, жаждущий его внимания, голодный до нежностей. Весь его и только. Его Бэкхен. Судьба сыграла с ними злую шутку – лишив лучшего друга и подарив любимого человека взамен. Чанель не жалеет ни о чем, Бэкхен просто счастлив. Где-то в валяющихся на полу джинсах Чанеля вибрирует мобильный, оповещая своего хозяина о входящем сообщении. От: Сехуни Хен, извини, что так поздно, но это очень важно. Это по поводу соулмэйтов. Позвони мне, как только увидишь это сообщение.