Счастье

      У Урараки тёплые губы и податливое тело, всё не так как представляла себе Момо. Всё лучше, намного лучше.       Девушка жадно кусает и облизывает опухшие губы Уравити, переходя на тонкие ключицы, целуя и оставляя алые засосы.       В какой момент Яойрозу заболела ею? В какой момент стала одержима этой до невозможности милой героиней?       Момо не знает.       Её губы медленно ласкают вставшие соски на приятной груди. Девушка под ней изгибается, стонет, зарываясь пальцами в чёрный атлас волос.       Момо ведёт руками по сочным бёдрам Очако, едва заметно касается внутренней стороны, совсем рядом с половыми губами, порхающе дразня и маня к себе, ближе. Хотя куда там ближе?       Сейчас Момо движут только инстинкты.       Схватить, подмять под себя и присвоить. Присвоить ту, что посмела украсть её сердце. Ту, что забралась в самую душу и выходить явно не собиралась.       Яойрозу целует, опаляя горячим дыханием, гладит, смотрит в затуманенные желанием, полные нежности и любви, карие глаза, ловит каждый вздох и стон.       Наслаждается выгибающимся телом подруги, с бешеным трепетом вслушиваясь в шёпот раскрасневших губ Очако: - Люблю...люблю...люблю...       Шепчет она, прижимаясь к Момо сильнее, лишь бы чувствовать, услышать, её сердце.       Одобряюще сжимает руку брюнетки, наводя в своё нутро; морщится от лёгкой боли и помогает аккуратно ввести в неё палец.       Выдыхает, когда Яойрозу двигает пальцем, с нежностью рвёт девственную плеву и целует, пытаясь отвлечь от боли. Задыхается в мягкости Яойрозу, что оплетает её своими чувствами, любовью и боязнью навредить.       Когда всё началось? Как простая симпатия докатилась до такого? Почему они увязли в своей любви, в грехе порочной связи бесчестья?       Никто из них двоих не знает.       Просто это важно, касаться друг друга так, целовать чужие, девичьи, губы, любить всем сердцем и душой.       Просто это правильно.       Правильно до покалывания в кончиках пальцев, правильно до сладко щемящего чувства в груди.       И плевать на то, что подумают о них другие. Плевать.       Сейчас есть лишь они вдвоём, мир сузился до одного человека для них обоих, до родных, любимых рук и чужих стонов.       Их любовь запретна и сладка, порочна, но вместе с этим до дрожи, по-детски, искренна и наивна.       И пожалуй, они довольны.

***

      На утро, они не расходятся.       Подолгу смотрят в родные, светящиеся внутренним светом, глаза, нежно сжимают друг друга в объятьях.       Момо любяще гладит Очако по лицу, и они смеются, тихо, почти не слышно делясь своим теплом с миром.       Они счастливы.