Тени в наших сердцах

Темно. Холодно. Отсутствие света и тепла преобладало над остальными ощущениями, но не доставляло особых неудобств мужчине с длинными серебристыми волосами, находящемуся в месте, которое можно было считать центром этой части мира. Ему достаточно было знать, а осязать, видеть, слышать… И он знал, что внизу, под ногами, неровная площадка из спаянных между собой каменных кубов с несколькими прямоугольными колоннами по периметру; знал, что сверху спускается спираль из бесформенных глыб, образующих своего рода лестницу; знал, что вокруг площадки кружится зеленоватое нечто, очень похожее на Лайфстрим. А ещё он знал, что когда увидит, услышит, почувствует – это будет означать, что тот, кого он ждёт, пришёл. Русоволосый синеглазый парень из прошлого, того самого, что когда-то было вычеркнуто из памяти. И он снова услышит его голос и своё имя. «Сефирот!». И равнодушно ответит: «Рад видеть тебя, Клауд». Полуопущенные ресницы дрогнули и сомкнулись, кожа между бровями чуть заметно дёрнулась. Мужчина выбросил левую руку вбок, резко сжал пальцы и обнял рукоять меча. «Масамунэ». Оплётка впилась в ладонь, давая ощущение реальности, знакомая тяжесть клинка успокоила. «Благодарю за то, что не оставляешь меня». Сефирот глубоко вдохнул казавшийся каким-то пустым из-за отсутствия запахов воздух. «Жаль, что крыла больше нет. Конечно, его использование в этом мире не имеет смысла, но всё же…» Он повёл правым плечом, напрягая мышцы. «Надо признать, мне нравилось его иметь. Нравились прохладные касания ветра, и неважно, перебирал ли он перья или рвал их. Нравилось чувствовать упругую силу и тот особый трепет в мускулах. И возможность отгородиться, чтобы никто не видел, как искажается от боли лицо. Как тогда». Сефирот медленно расправил пальцы и ощущение присутствия меча пропало. В голове вновь прозвучали слова из прошлого: «Оставайся в моих воспоминаниях». Тогда, прежде чем развеяться, он ещё успел ответить. И он помнил, какими мучительными стали для него соединение разорванного сознания и пребывание в нигде, на тонкой грани между бытием и небытием. Почему, когда синие глаза были настолько близко, что он видел в них себя, две полосы металла стали преградой? «Преградой… для чего?». Неожиданно заныло в висках, несильно, но достаточно муторно, словно из-под кожи вытягивали тонкую, как волосок, жилку. Бывший генерал, давно не испытывавший физических страданий, сдавил голову руками. В памяти возникли машинный зал в голубоватых отсветах, пол, звенящий под тяжёлыми сапогами, и пронизывающая боль. «Он никогда не простит меня. Зачем я это помню?». Секундный спазм перехватил дыхание, в глазах поплыло и Сефироту вдруг показалось, что окружающее пространство сжалось, превратившись в заполненный чернотой шар, и он приговорён на вечное заключение в одиночестве. Мышцы дёрнулись в пробежавших по телу судорогах. Подвески, украшавшие правый браслет и причудливую пряжку на поясе, качнулись, и бездонный мрак поглотил их тонкий звон. Отчаянно захотелось рвануться, пробить невидимый и неосязаемый барьер и оказаться там, за пределами. Там, где немного испуганные синие глаза через долю секунды становятся дерзкими и решительными. Там, где отчаянный страх развоплощения сжимает сердце. Там, где струится растворяющий тени изначальный свет. «Почему я не могу забыть?». Темнота сдвинулась и начала окрашиваться в изменчивую зелень, проникавшую под опущенные веки. Длинные ресницы дрогнули и поднялись, руки расслабленно повисли вдоль тела. «Началось. Ну что же, этот цикл будет для всех последним». Сефирот ждал. Мрак медленно выцветал, отдавая содержимое. Изумрудные глаза равнодушно скользили по знакомым, никогда не менявшимся, очертаниям. Ломаная линия края площадки, кубические фигуры, частично погружённые в каменную плоть. Прямоугольные колонны. Кружащееся зелёное марево. И в центре – он. «Почему всё такое мутное? В прошлый раз было не так. Это мир или… я?». Сефирот поднёс руку к лицу. Контур ладони слегка колебался, словно она находилась в воде. «Может ли это быть следствием того, что я сделал? Может, это действительно конец, тот самый, за которым следует освобождение?». Он перевёл взгляд на две дальние колонны. Парень из прошлого всегда появлялся там, в мазке белого света. И всегда практически сразу, как только мир обретал подобие реальности. Почему в этот раз ожидание длится так долго? Сефирот подошёл к противоположному краю площадки и погрузился взглядом в струящуюся зелень. «Он придёт. Это неизбежно. Он придёт, чтобы победить, не зная, что это будет означать поражение. Я столько раз говорил ему об отчаянии и надежде… Почему он не понимает, что мечта, цель, борьба – всего лишь слова. Ничего не значащие слова. Почему он не хочет покоя?». Сефирот оторвался от зелёного мельтешения, так правдоподобно имитирующего Лайфстрим, и перевёл глаза на каменную спираль. «Я никогда не задумывался, куда она здесь ведёт». Он запрокинул голову. Около десятка бесформенных глыб виднелись вполне отчётливо, находящиеся же выше превращались в смазанные пятна и таяли в мутном тумане. - Сефирот. Сердце в перехлёстнутой ремнями груди дало сбой. «Почему я не почувствовал?! Не услышал?!». Бывший генерал медленно взглянул через правое плечо, ожидая увидеть широкую полосу клинка, почти касающуюся остриём его спины. Касающуюся в том самом месте, где… Страйф стоял у самой дальней колонны, безоружный. Позади него рассеивались последние отсветы закрывшегося перехода. Сефирот повернулся всем телом и прислонился к чёрному кубу, торчащему на самом краю. «Мой слух… обманул меня?». Испытывая странное чувство, смесь удивления с некоторой долей замешательства, он посмотрел на парня. «Кто я для него? Сброшенный с пьедестала кумир? Утративший свою личность герой? Враг? Дитя чудовища? Жертва обстоятельств? Какие чувства он ко мне испытывает?». - Сефирот. Сереброволосая голова чуть-чуть склонилась вправо и вперёд. «Он находится достаточно далеко, но я слышу его голос, словно он стоит рядом со мной. А интонации… Я не ощущаю в них желания битвы, словно он заглянул мимоходом, просто узнать, как дела. И ещё… Да, в его голосе точно есть что-то ещё, очень похожее на… Сострадание? Нет, этого не может быть. Мои глаза и уши вновь лгут. Мы враги и этим всё сказано. Надо заканчивать и побыстрее». Бывший генерал выпрямился и сложил на груди руки. - Рад видеть тебя, Клауд. Страйф не ответил и не сдвинулся с места. - Ты пришёл. Ты всегда делал то, что тебе говорят, потому что не имеешь собственной цели. Марионетка, подчиняющаяся чужим желаниям и живущая в плену воспоминаний. Кто сейчас твой кукловод? Хотя это абсолютно неважно. Ты всегда останешься в моей власти. Закончив, Сефирот напрягся в ожидании реакции противника, готовый в любой момент призвать Масамунэ, но Клауд продолжал молчать. Подавив зародившуюся в глубине души досаду, бывший генерал снова заговорил, намереваясь во что бы то ни стало достичь своей цели. - Ты не смог найти для себя места в этом мире и поэтому тянешься ко мне. Ты жаждешь страданий, тебя пожирает болезнь, имя которой – надежда, но я излечу тебя, подарив отчаяние. Ты будешь обречён на вечные битвы без исхода. По тонким губам скользнула язвительная улыбка. Левая рука стремительно выпрямилась и в мутноватом воздухе сверкнул длинный узкий клинок. - Почему ты не обнажаешь свой меч? – насмешливо спросил Сефирот, резко взмахивая катаной. – А может, если ты осмелишься подойти ближе, я увижу страх в твоих глазах? Тогда моли о пощаде! Страйф шевельнулся. Бывшему генералу показалось, что противник хочет призвать Бастер, но тот лишь прикоснулся к бляхе в виде волчьей морды. - Сражение бессмысленно. Я устал. Я не смог найти свою мечту и пришёл сюда по собственной воле. Меня терзают сомнения, но я сумею вынести страдания и преодолеть отчаяние, потому что хочу иметь причину для существования. И для того, чтобы существование превратилось в жизнь. - Зачем? – поинтересовался Сефирот, опустив катану и пристально наблюдая, как собеседник медленно идёт к нему. – Если ты устал, то не проще ли будет прекратить всё это? - Ты так хочешь уйти в черноту небытия? Клауд дошёл до центра площадки и остановился. Бывшему генералу казалось, что он идеально контролирует свои эмоции, но очевидно, это оказалось не так. - Видишь? Ты хочешь покоя, но не такой ценой. - Что ты можешь знать? – угрожающе произнёс Сефирот, принимая боевую стойку. – Ты же пришёл за кристаллом, так чего же ты ждёшь? Победи, и он твой. - От того, что действительно дорого, не отказываются настолько легко, а ты уже готов расстаться с этим кусочком божественной силы, и может, даже просто отдать его мне. Что ты получишь взамен? - Я хочу погрузить этот мир в огонь и смотреть, как он горит, - холодно ответил сереброволосый. – Но ты можешь остановить меня. Страйф качнул головой. - То, что ты оставил, всё ещё здесь, - он прижал руку к груди. – Отголоски твоих чувств… Раньше я принимал их за свои и думал, что схожу с ума, но потом научился разделять. Нас связывает прошлое. Об этом не забыть и это нормально. - Прошлое не имеет для меня значения, - презрительно бросил Сефирот и скользнул вперёд. Клауд даже не сделал попытки уклониться. Остриё катаны замерло на расстоянии ширины ладони от его шеи, повернулось и по лезвию побежали зелёные блики. - Почему ты остановился? Страйф неторопливо потянул бегунок молнии и та разошлась. Изумрудные глаза зацепились за размеренно бьющуюся жилку, а затем встретились с синими. - Всё должно быть не так! - Откуда тебе известно, как должно быть? – спросил Клауд, подаваясь к противнику. Бывший генерал отклонился назад. - Я не совсем понял, что произошло, - продолжил парень, увеличивая угол наклона, - но это было… Катана осыпалась зеркальными искрами, которые погасли, не долетев до камня под ногами. - Я остановил сердце, - хмуро произнёс Сефирот, отступая на шаг. – В предыдущем цикле. - Зачем? - Чтобы убедиться, что я – это я. Настоящий, а не кукла, созданная богами для своих игр. - Ты оказался в плену своих воспоминаний? - Да. И теперь хочу только покоя, потому что возрождение – это очень тяжело. - Но ты не уверен в правильности своего пути. Бывший генерал ничего не ответил. Вернувшись на своё место на краю площадки, он долго вглядывался в зелёные вихри, словно пытаясь там что-то найти, а потом неожиданно сказал: - В самом начале мы были на одной стороне. И здесь, и там. - Расскажи, - попросил Страйф, подходя ближе к нему. – Мои ощущения слишком смутны. - Зачем? – отозвался Сефирот. – Забирай и уходи. Не поворачиваясь, он вытянул вбок правую руку и над раскрытой ладонью появился бледно-зелёный мерцающий шар размером с кулак. Клауд не шевельнулся. - Когда-то эта Вселенная пребывала в равновесии, но здешним богам стало скучно и они решили сыграть на выживание. Находясь в своих храмах, они призывали нас и воевали нашими руками, сталкивая между собой не только героев и злодеев, но и друзей и родных. Богам казалось страшно интересным управление жизнями тех, кто по тем или иным причинам не мог им противостоять. Погибшие пешки возрождались в следующем цикле с чистой памятью, к ним добавлялись новые, но силы богов постепенно истощались и в конце концов остались только двое, забывшие, что это всего лишь игра. Сейчас, подчиняясь воле Космос, вы ищете остатки её силы, заключённые в кристаллах. Собрав все десять, вы откроете проход в Храме Хаоса. - Что произойдёт потом? - Что? – хмыкнул Сефирот. – Ваша покровительница полностью истощена. Как ты думаешь, что происходит, когда разрушается единство двух противоположностей? Если не будет тьмы, то как понять, что свет – это свет? - Утрата равновесия, - прошептал Страйф. – Эта Вселенная, сопряжённая из множества миров, развалится. А как же?... - Боги возродятся где-нибудь ещё, ведь они бессмертны. А мы… Мы – нет. Боги продолжат свои игры в других вселенных, а мы останемся в осколках этой и, погрузившись в тени в наших сердцах, будем в одиночестве ждать конца. - Слишком мрачная перспектива, - сказал Клауд. – Может, всё будет иначе. - Попробуй. Сефирот убрал руку. Страйф приблизился к кристаллу, но не стал его брать. - Если я не вернусь… Чем всё закончится? - Твоим друзьям известно, куда ты направился? - Да. - Тогда делай выводы. Клауд обошёл парящий в воздухе зеленоватый шар и встал слева от собеседника. - А если нас здесь не будет? - Нас? – удивлённо переспросил бывший генерал, бросив на парня быстрый взгляд. - Да, - ответил тот и улыбнулся. - Я не понимаю. Ты предлагаешь… уйти? Вместе? - Да. Сефирот отступил назад и жёстко произнёс: - Это невозможно. Мы враги. Я делал такие вещи, которые нельзя простить. Я не хочу постоянно испытывать чувство вины за прошлое. - Я ничего не помню, - пожал плечами Страйф, - но почему-то мне думается, что и я не был подарком. И потом, разве все твои поступки были плохими? Бывший генерал смешался и пробормотал: - Нет, но… Чаша зла всё же тяжелее. - Её можно облегчить. - Ты будешь меня ненавидеть. - Миры открыты. - И ты не станешь меня удерживать? - Наоборот, я буду стараться это сделать. Сефирот помотал головой и потёр лоб. - Всё равно не понимаю. Зачем? - Поймёшь, - отозвался Клауд. – Хочешь узнать, куда ведёт эта лестница? Его собеседник поднял глаза. «Он задаёт те же самые вопросы, что задавал себе я». Жадный взгляд проследил неровную каменную спираль до тающих в тумане пятен. - Хочу. - Тогда идём, - Страйф протянул руку. – Возьми кристалл. Надеюсь, остальных девяти хватит, чтобы к Космос вернулись силы. - Когда-то она и Хаос сидели рядом, но цепляться за подобную надежду глупо, - произнёс Сефирот. Зеленоватый мерцающий шар сам скользнул в его ладонь. На первую глыбу-ступеньку они шагнули вместе. Их было много, бесформенных каменных комков, плавающих в подобии Лайфстрима. Большие и маленькие, находящиеся в отдалении и почти соприкасающиеся, цельные и покрытые трещинами. Клауд и Сефирот не знали, сколько времени занял подъём, просто в какой-то момент ступени закончились и они оказались в некоем пространстве, похожем на затемнённый зал, испещрённый слабо светящимися овалами. - Где мы? – резко спросил бывший генерал, которому отчего-то было не по себе в этом странном месте. - Это Перекрёсток, - ответил Страйф. – Отсюда можно попасть в любой мир этой Вселенной. - Ты знал, что лестница ведёт сюда? - Предполагал, но полной уверенности не было. - Как здесь ориентироваться? - Я слышу зов того мира, в котором сейчас мой дом. А остальные… Это где-то на грани чувств. Ты тоже научишься различать, - сказал Клауд и направился к абсолютно белому пятну, третьему от них. – Сюда. Глядя вслед исчезнувшему в колеблющемся сиянии спутнику, Сефирот зажмурился, задержал дыхание и, немного помедлив, шагнул вперёд. Первый, немного судорожный глоток нового воздуха был наполнен сладковатым и чуть влажным ароматом. Бывший генерал распахнул глаза и удивлённо огляделся. Его взору предстал огромный луг, заросший невысокими лилиями, жёлтыми и белыми. Тонкая дымка скрадывала линию горизонта и немного приглушала солнечное сияние. Вдалеке виднелись неясные очертания какого-то строения. - Когда я пришёл в этот мир, - раздался справа голос Страйфа, - здесь не было никакой растительности. Старый дом, который, как я потом узнал, почему-то называли Пустой Бастион, голая земля и всё. Цветы появились за одну ночь, но только в поле. Сад возле дома по-прежнему безжизнен, но я надеюсь, что это изменится. - Надежды, - едва слышно произнёс Сефирот, прикрывая глаза. «Это она, дочь Гайи. Эти лилии – живой укор. Я… не смогу». - В доме достаточно места для двоих, - продолжал Клауд. – Сначала будет непривычно, но я надеюсь… - Опять, - уже громче сказал его спутник. - Что? - Опять надежды. - Не только. Ещё есть мечты, - добавил Страйф. Сефирот взглянул на него. - О чём? - О том, как мы будем жить, не чувствуя ни от кого зависимости; как будем путешествовать по другим мирам чисто из любопытства – ведь их так много; как ты расскажешь мне всё, что когда-то с нами произошло. Бывший генерал отшатнулся назад, с хрустом ломая нежные цветочные стебли. - Но… - Я думаю, что смогу простить, потому что у меня есть ещё одна мечта, самая тайная. - Какая? Клауд шагнул к человеку, в неизвестном прошлом бывшем его кумиром и врагом, заглянул в изумрудные глаза, а затем привстал на носки. Руки в жёстких перчатках пробрались под серебряные волосы и Сефирот с изумлением ощутил, как губы Страйфа касаются его собственных. Бывший генерал не смог выговорить ни слова, но непроизнесённый вопрос читался в расширившихся зрачках, румянце, окрасившем бледные щёки, лёгкой дрожи… «Почему?». - То, что ещё живёт внутри меня, устало быть одиноким. Я хочу выпустить тени из наших сердец и надеюсь, что они станут чем-то другим. - Снова надежда? - Да. Осколок божественной силы был закопан в саду возле старого дома и через шестьдесят закатов там распустились первые цветы и поселились светлячки, танцующие в воздухе подобно искрам Потока Жизни. А ещё через тридцать к Сефироту вернулось крыло.