Choose the right side.

Мне кажется, я лежу на пустой сцене. Зал театра почему-то тоже пустой. Я так долго исполняла роль, что увлеклась и не заметила, как зрители покинули свои места. Наверное, им было неинтересно, а может быть, спектакль отменили, а я все жду, когда объявят название пьесы. Почему я все время этого жду? Я лежу на пустой сцене и не могу подняться. Здесь холодно и неуютно, наверное так холодно бывает только в морге, но меня не должна удивлять атмосфера морозильных камер с чужими трупами. Ведь я-то пока жива. Запоздало, но чувствую: ниточки, что привязаны к моим пальцам, никто больше не дергает - даже не держит. И я падаю, лишенная вовсе не опоры - а крестовины, так крепко лежавшей в чужих руках. В чужой воле. Наверное, мне потребуется очень много времени, чтобы научиться все делать самой. Для начала - хотя бы подняться. Мне кажется, я лежу на пустой сцене, но на самом деле - в кровати. Сослалась на простуду и сегодня не иду на работу. Мне требуется время. Для начала - хотя бы вспомнить. *** Нас было двое.  Моран и я.  Должен был быть еще Джон, но Шерлок переиграл все в последний момент. Холмс всегда заботился о своем личном блоггере, поэтому он сделал этот глупый звонок. Одурачил несчастного доктора.  И игра началась без него. Я смотрела на Морана и думала, как так случилось, что судьба свела их с Джимом. Да и с Джимом ли? Шерлок называл его Джеймс Мориарти - злодеем преступного мира.  "Джим?" - хотелось позвать мне, но язык не поворачивался. Он был совсем другим, вовсе не тем неуверенным парнем, первым и последним человеком, оставлявшим комментарии в моем блоге. Сейчас я часто задумываюсь, не были ли они частью плана подобраться к Шерлоку. И ответ, кажется мне, весьма однозначен.  Джеймс - или все-таки Джим? - приехал, когда Шерлок уже ждал его. Там. Наверху. На пике свершившихся разоблачений. Мориарти даже пританцовывал от нетерпения. Его не интересовали ни я, ни Моран - ему не было до нас дело, поскольку играть с нами было скучно. Куда привлекательнее казалась фигурка Холмса - такая непокорная, что ее, разумеется, хотелось мгновенно смести с доски.  Я смотрела и не узнавала его. Да, ему безумно шел костюм Westwood, но держался он совсем иначе. От неуверенной сутулости не осталось и следа, он так свободно двигался, так уверенно говорил, что мне еще больше захотелось свернуться калачиком, забиться куда-нибудь в угол или просто исчезнуть, чтобы никто никогда и не вспоминал о нелепой девочке Молли, которая когда-то посчитала возможным его защищать.  Впрочем, обо мне и не вспомнили бы. Эти двое были полностью поглощены друг другом.  Даже смешно.  Но Джим не смеялся. Он с нетерпением ждал момента, когда объявит Шерлоку мат. Предвкушение этого затмевало все. И он не видел других, медленно, но верно, приближающихся к нему фигурок.  Наверное, Моран нервничал тоже. Я видела, как у него ходят желваки, как брови сползаются к переносице, как губы кривятся в презрительной усмешке. Относилось ли его презрение к всему происходящему, или к кому-то из нас, сказать было невозможно. Он даже не шевелился. Сидел, прислонившись, к стене. Будто окаменел. Джима потряхивало. От возбуждения он не удержаться на месте и кружил, кружил между нами, болтая всякую чушь. - Я куплю тебе новую помаду, - шепнул мне на ухо, привлекая к себе, дурманя шлейфом собственных запахов и ароматов и тут же отскакивая. - Себ, Себ, что так скучно? Улыбнись, ведь ты почти в цирке!.. Заметь, даже не пришлось тратиться на билеты! - Один взгляд на часы, и нервная реплика оборвалась молчанием. Будто по проводам перестали пускать ток. Джим - или Джеймс? - странно обмяк, глаза перестали лихорадочно блестеть, а губы плотно сомкнулись. Он коротко кивнул нам обоим и направился к лестнице. Приглашения были разосланы только двоим. Гроссмейстерская партия началась без нас. Ожидание казалось мучительным. *** Все началось полтора месяца назад. Вместе с конвертом, пришедшем в морг на мое имя. Тогда я не обратила на него внимания - просто сунула в сумку и взялась за очередное вскрытие. Работа всегда отвлекала от ненужных раздумий, и потому о конверте я благополучно забыла. Так вышло, что никогда не отличалась любопытством. А потом пришли Шерлок и Джон, и я вновь завертелась в круговороте вскрытий и чашек кофе. Он пил слишком много кофе. И я пила слишком много кофе вместе с ним. - Что это? - Шерлок всегда отличался поразительной бесцеремонностью, поэтому я не слишком удивилась, когда он вытащил из сумки пришедший утром конверт.  - Не знаю, я не открывала еще, не было времени. - Я протянула руку, чтобы он передал конверт мне, но это был глупый жест. Смерив меня недоверчивым, пронзительным взглядом, Шерлок отвернулся, решительно разрывая бумагу. Мне оставалось только вздохнуть и отойти в сторону, потому что спорить с ним было бессмысленно. Он всегда ставил меня на место. Или просто игнорировал. Как сейчас.  - Кто передал тебе конверт? - Его жесткий тон внезапно пугает меня. Я не понимаю, почему он сердится. И Джон, как назло только что вышел, так что Шерлока некому осадить. У меня ведь на это духа никогда не хватит.  - Что в конверте? - спрашиваю я вместо того, чтобы ответить, и это злит его еще больше. У детектива нет ни времени, ни желания что-либо мне рассказывать, ему всего лишь нужна информация, которую я не могу ему дать, и он знает об этом. И потому все вопросы, что он уже озвучил, кажутся ему пустой тратой времени.  И кто знает, кто из нас двоих страдает больше. Он - потому что не может получить нужных данных, или я - потому что не могу их ему предоставить и оттого чувствую себя еще беспомощнее.  Шерлок не успевает прикрикнуть на меня, в морге вдруг гаснет свет, и я слышу как мужчина ругается. Но мне кажется это обычным, в Бартсе такое бывает.  - Сейчас включат, - уверенно произношу я и тут вижу, как темноту вспарывает красная точка. Шерлок фыркает и оборачивается, и это маленькое алое пятнышко замирает у него на лбу. В темноте я вижу, как меняется взгляд мужчины, он не мигая смотрит на меня, и я понимаю, что по моему лицу блуждает такое же пятнышко.  "Мы умрем?" - безразлично думаю я, и эта мысль кажется мне ужасно глупой.  Молчание оборачивает нас обоих кусками ваты, обвязывая в кокон. И мы оба, как две покорные куколки ждем непонятно чего, боясь даже пошевелиться, вдохнуть лишний раз, лишний раз показать страх.  Ведь он тоже боится. Немое доказательство того, что Шерлок Холмс такой же человек как и я. Как и Джон. Как сотня других людей. Я беззвучно шевелю губами, но не успеваю ничего произнести. Помещение морга внезапно заливает свет, и я непроизвольно жмурюсь, прикрывая глаза рукой. Чувствую, как Шерлок, воспользовавшись моментом, резко дергает меня вниз, заставляя опуститься на корточки. Я прижимаюсь спиной к металлической ножке стола, пытаясь не упасть, непроизвольно сжимая теплую мужскую ладонь. Детектив прикрывает меня своим телом, и это, наверное, единственный раз, когда он так близко. Так близко, что я слышу его дыхание.  Но красных точек больше нет. Никто больше не держит нас на мушке. Теперь можно вдохнуть спокойно.  Я так и не узнала, что было в том конверте. Шерлок забрал его вместе с собой. И ушел. Как всегда - не прощаясь. *** Следующий конверт я увидела в книжном магазине две недели спустя. Точно такой же, как и тот, что пришел в морг на мое имя. Конверт лежал на верхней полке с медицинской литературой. Заметить его было, в принципе, невозможно. И если бы я не стала вытаскивать пухлый справочник, плотно застрявший меж двумя энциклопедиями, я бы, наверняка, не обратила на него внимание. Я разглядывала упавший к моим ногам конверт минуты две, пока не сообразила поднять его. Но открывать не решилась. "А если опять?.."  Любопытством ведь я никогда не отличалась.  Звякнувший над входной дверью колокольчик привел меня в чувство. А вошедший в магазинчик мужчина привлек внимание всего на мгновение. Уж слишком пристально он смотрел на меня. Себастьян Моран Так его звали. Правда узнала я это многим позже. Смутная тень не менее смутного хозяина, как объяснил мне Шерлок. Хотя я бы никогда не сказала, что у такого человека может быть хозяин - слишком тяжелой была атмосфера вокруг него. Слишком свободолюбивым он мне казался. Впрочем, меня мало кто слушал, да и я привыкла держать свое мнение при себе. Кто будет слушать серую мышку Молли? Иногда я начинала ненавидеть их всех. Шерлока. Джима. Даже Морана, хотя я совсем не знала его. Они превращали меня в серого мышонка, каким я никогда не была. И мой голос в какофонии их голосов превращался в писк. Странная необъяснимая метаморфоза, но именно так все и происходило. Но тогда в магазине Моран немало смутил меня, и я торопливо вернула конверт на полку. Скользнула мимо мужчины к выходу, заметив промелькнувшее в его глазах недоумение. И впрямь, неужели мышка Молли проявила характер, - читалось в его взгляде. Я успокаивала себя тем, что все эти дела меня не касались. Джим должен был прийти сам. *** И он все-таки пришел. Мне даже не нужно было открывать его дверь, ведь у него имелись ключи от любой из них. Мне не нужно было даже здороваться. Я слишком устала в тот вечер, чтобы изображать дружелюбие. И я не ждала никого в собственной квартире, которая вдруг в одночасье перестала быть моей крепостью. Но он ждал меня. Он - и белый конверт.  - Я передавал приглашение дважды. - Холодно проговорил он, и мне ничего не оставалось, кроме как улыбнуться. И мой обычной, ничем не примечательный голос вновь превратился в мышиный писк.  - Тебе стоило передать его из рук в руки. Чтобы уж наверняка. - Теперь, когда я знала, кто он, мне было вдвойне неуютно. И бороться с этим дискомфортом с каждым разом становилось все труднее. Зачем ты играешь? - вертелось на языке, но я покорно молчала и ждала следующий ход. Я никогда не хотела быть актрисой, но меня редко спрашивали о том, чего я хочу, и оттого приходилось подыгрывать. Терпение - вот что пожалуй всегда отличало меня от других. Терпеть приходилось многое. И подолгу. И даже Джеймсу Мориарти - или все-таки Джиму? - не удавалось вывести меня из терпения.  Все-таки я не зря работаю в морге.  Смерть умиротворяет. Заставляет взглянуть на многие вещи совсем иначе. Как ни странно, Джим - можно я буду звать его именно так? - воспринял мои слова всерьез. Поднялся из кресла, небрежно подхватив со стола конверт, и шагнул ко мне, заставляя меня делать шаг назад, чтобы не оказаться слишком близко. Дистанция - пожалуй, вот что держало нас всех от необдуманных поступков. Но Джим не любил условностей, он ломал их, вскрывал замки, безжалостно рушил все, что держало его в рамках.  И потому, когда он приблизился ко мне настолько близко, что его дыхание обожгло мне кожу_ я испугалась. Слишком близко, чтобы обороняться. Cлишком Резким движением он всучил конверт мне в руки и шепнул на ухо, обнимая холодно и дежурно, будто делал это каждый божий день: - Я рассержусь, если ты не придешь. - Как ребенок, который привык получать все, что ему хочется.  Я кивнула. И он ушел.  Тогда-то я и вскрыла конверт. Дата, время и место - вот и все, что там было. Он все еще был уверен, что я правильно выбрала сторону. *** И вот теперь нас было двое.  Моран не знал и десятой доли того, что происходило за спиной его босса. А у меня всякий раз отнимался язык, чтобы произнести это вслух. Джим был прав. Я верно выбрала сторону. Правда он так и не понял, какую из них, я считала правильной.