У неба цвет твоих глаз

У неба цвет твоих глаз Оно плачет дождем (с)

Третью пулю он ловит в конце от какого-то полудохлого гидровца, тогда, когда казалось бы уже победил, не оставив в живых никого из тех, кто пришел по его душу. Глупо, думает Брок, рассматривая близкий и одновременно далекий теперь выход, усеянный трупами агентов Гидры. Как же глупо умирать вот так на грязном полу в луже собственной остывающей крови. Хорошо, что Барнс его таким не увидит, плохо, что он не увидит его еще раз. Время течет так медленно, а кровь так быстро, он все еще зачем-то сопротивляется, отказывая освобождающим объятиям смерти. Самообман, иллюзия спасения, навеянная отчаянным желанием не умереть. Брок хрипло смеется, он может себе это позволить, сейчас уже не больно. Вокруг нависает мертвая тишина и даже стрелки чужих часов идут немым похоронным маршем у его глаз. Ждать некого, он все предусмотрел. Идеальный план и такое же исполнение. Не было задачи выжить, ликвидировать угрозу – была. Гидра бессмертна, но чтобы отрастить новую голову ей потребуется время и люди. А вырастить суперсолдат здесь и сейчас не выйдет. Скоро чертова база провалится в самое пекло, но Рамлоу вряд ли дотянет до взрывоопасного финала. В груди такая тяжесть, что воздух пробивается с трудом. Безвольную ладонь приклеивает к полу загустевающая кровь. Будь у него возможность, Брок написал бы «Баки». Он никогда так его не звал. И вместо: "я люблю – прости меня". Он вспоминает в деталях его лицо: раскрытые от наслаждения яркие губы, трепет длинных ресниц, лучики морщинок в уголках сощуренных глаз. О том, каким это лицо бывает в гневе лучше не вспоминать. Так легко увлечься, поверить в шанс на встречу. Брок почти сдается, опускает веки, позволяя тускнеющему искусственному свету превратиться во мрак, пока не замечает темную фигуру, пробирающуюся к нему. Черный силуэт высокий и массивный, поразительно грациозный для своих габаритов, так похожий на Барнса. Брок широко распахивает глаза, силясь рассмотреть расплывающиеся черты собственной галлюцинации. - Боже… Рамлоу… Брок… Скажи мне… скажи, что это не твоя кровь, - голос ломкий, задыхающийся разбивает царившую тишину. С первых же слов понятно, что это не Джеймс. Он силится всмотреться в склонившееся над ним лицо, но все напрасно. Брок в отчаянии прикрывает глаза. Им явно требуется передышка, а его неожиданная галлюцинация никуда не исчезнет. Наверное. - Нет, нет! Смотри на меня! Не смей! Даже не думай… смотри на меня! Большие огненные ладони бережно обхватывают голову с двух сторон. - Ну же, посмотри на меня, - умоляет голос. Кричащие ноты паники в обычно сдержанном и спокойном голосе заставляют окончательно утвердиться в потере рассудка. Он собирается с силами и медленно открывает глаза. Такого яркого чистого цвета бывает только небо на картинах – его опыт не ограничивался лишь черным рынком оружия – да и то не на всех, но никак не человеческий взгляд. Брок падает в его блестящую бездонную глубину. Он и не знал, что у Роджерса такие глаза, переполненные страхом, болью и гневом. Кэп никогда на него не смотрел, с самого знакомства, словно заранее знал, что командир У.Д.А.Р.а из себя представляет и испачкаться боялся. Брок все понимал и держался как можно дальше, а в итоге – притянуло Барнсом ближе некуда. - Помощь уже близко. Я вытащу тебя отсюда. Только живи. Слышишь? Кэп не сводит с него долгий, полный муки взгляд, а Брок так устал, что нет сил удивляться играм собственного подсознания. И все же он зачем-то пытается предупредить – до взрыва, возможно, секунды, но тело давно уже ему не подвластно. Язык онемел, а глаза слипаются до боли. Стив продолжает звать его по имени, надежно удерживая голову над полом. На этот раз звуки и краски выцветают очень быстро. Брок больше не может отказывать настойчивой даме в черном. Его, наконец, утягивает в беспросветную черноту. Из пустоты Рамлоу вытаскивает раздражающе знакомое попискивание монитора сердечного ритма. Он не сразу формулирует себе эту мысль, просто откликается на тихий назойливый звук, не дающий покоя. Открыть глаза с первого раза не получается. Чувства обостряются постепенно, медленно-лениво. Со временем к слуху прибавляется осязание. Брок явно лежит на чем-то мягче и теплее пола, а правую ладонь будто сжимает раскаленный шар. - Неугомонный мудак и скрытная сволочь. Броку не нужно видеть, чтобы знать, что это Барнс. Внутри вместе с просыпающейся болью разливается живое тепло. Взгляд фокусируется на заросшем густой щетиной лице, выхватывая отдельные детали: серо-синие тени под тусклыми глазами, нечесаная грива торчащих в разные стороны волос. Джеймс утыкается лбом в его ладонь, уходя от пристального внимания. - Неделю в коме, - хрипло и неразборчиво выдавливает он. - Прости, - едва шепчет Брок, прекрасно зная, что его услышат. - Обойдешься, - рычит Баки, ощутимо стискивая ему руку своей. Минуты проходят в молчании. Джеймс трется колючей щекой о раскрытую ладонь и, наконец, приподнимает косматую голову и целует запястье. Под его губами тихо-тихо бьется пульс. За стеклом больничной палаты Стив кусает губы и отворачивается.