Лагерь для бойцов спецназа.

Знал ли майор Платов, что «Гора» станет могилой для него и его группы, когда отправлялся из холодного Санкт-Петербурга в жаркий Афганистан? Вряд ли. И вряд ли он предполагал такое развитие событий… Всё изначально пошло не по плану. Сначала, на точке высадки спецназовцев поджидали талибы, которые решили захватить гуманитарную помощь. Завязался бой. И что в итоге получилось? Боекомплект опустел наполовину, пилоты убиты, вертолет сгорел, Хруст ранен, а в радиусе пятидесяти километров вокруг них — подконтрольная боевикам территория. Потом мальчишка-гашишин из соседнего аула, что вывел их на минное поле. Спецназовцы чудом не пострадали, но вот фору в сутки они потеряли, и группе пришлось идти обратно по горам, где они и наткнулись на очередной отряд талибов. В итоге, пока Клим и его группа с боями вышла к «Горе», до времени «Ч», когда по подземной лаборатории собирались нанести авиаудар, оставалось около сорока минут. Задание Главного Разведуправления внешней разведки нужно было выполнить во чтобы то ни стало. Ведь в «Горе» находилась вся техническая документация и вакцина от нового вируса, что засветился в России, и был родом из этой же лаборатории. Информация, которая находилась там, могла спасти множество жизней, ибо талибы создали штамм вируса, передающийся воздушно-капельным путём, а это в свою очередь грозило обернуться эпидемией невиданного масштаба, если учесть, что этот вирус вызывал паралич сердца и остановку дыхания. Поэтому, Клим приказал своим идти на штурм. Канонада боя не стихала полчаса. Постоянно доносились звуки автоматных очередей, свист пуль, которые со звоном щёлкали по металлическим воротам, а вокруг лаборатории стоял непроходимый, серый туман из пороховых газов. Их, русских спецназовцев, заблокировали и окружили. Занять лабораторию группе Платова не составило особого труда, благо охраны было всего ничего. Но вот выйти из неё было уже проблематично. Точнее, невозможно. Боевики из отряда Давлетхана, прибывшие из Долины, плотным кольцом окружили лабораторию и твердо были намерены выбить их оттуда. Те в ответ огрызались автоматными очередями, пытаясь не подпустить их к себе и одновременно выжидали возможность прорваться. И если талибы не имели понятия, что сейчас произойдет, то вот группа Платова отлично знала об авиаударе, и поэтому отчаянно сопротивлялась. Плотность огня была настолько высокой, что любой человек, окажись сейчас между русскими и боевиками, то тут же превратился бы в кровавый дуршлаг, нашпигованный пулями. Спустя полчаса ситуация нисколько не изменилась. Талибы так и не вернули контроль над лабораторией, а спецназовцы не смогли прорваться через них. А время поджимало.       — Док! — отчаянно вскрикнул Клим, срезая короткой автоматной очередью талиба, — Не успеваем! Меньше пяти минут осталось!       — Значит надо прорываться! — ответил ему снайпер, осторожно выглядывая из-за ворот и тут же убирая голову назад, спасаясь от свистящих рядом пуль, — Вот только наши дружелюбные афганские друзья нас так просто не хотят отпускать! — даже в такое время он находил место для своего сарказма.       — Поговорить не пробовали?! — Павлов тоже был мастером неуместного юмора во время боя.       — А ты попробуй! — с еле заметной полуулыбкой ответил ему Док, — Они, походу, и себя не слышат! Нас-то тем более! Клим на минуту замолчал.       — Всё равно не успеем! — видно было, как мрачнел майор, — Даже если прорвемся! Нас либо ударной волной зацепит, или вон эти, — спецназовец мотнул головой в сторону позиции талибов, — Добьют.       — Не парься, командир! — а вот снайпер был навеселе, — Когда-нибудь всё равно бы оказались в такой ситуации! И похоже она пришла! Как говорил товарищ Суворов — Двум смертям не бывать, одной не миновать! Видимо, сегодня не прорвёмся!       — Так, а что у других ребят?! — спросил самого себя Павлов и постучал по микрофону гарнитуры, — Якут, Змей, Хруст, что там у вас?       — Всё в порядке, тварищ командир! — ответил второй весельчак отряда, Яков Урманов с позывным «Якут», — Цветём и пахнем! Ну и попутно держим запасной выход, а то прут, как черти, ей богу!       — Хруст в порядке?! — даже несмотря на то, что жить им осталось всего пару минут, Клим всё равно переживал за состояние своего подчиненного.       — Да, я в порядке, — донесся в рации хриплый голос раненного бойца, — Времени у нас совсем не осталось?       — Время ещё есть! — соврал ему Платов, взглянув на свои часы, — Как там наш вирусолог?!       — А он это… Гхм, — замялся Якут, — Того… Со своим Богом встретился!       — То есть?!       — Убит. Попал под шквальный огонь! — голос второго снайпера прозвучал как-то виновато.       — Ясно! Держимся, ребята! Мы обязательно прорвемся! — напоследок сказал спецназовец, вскидывая своё оружие и открывая огонь по наступающим талибам.       — Эх, любит же нас командование отправлять на такие задания! — а вот Док не тяготился чувством скорейшей гибели, даже наоборот, был в приподнятом настроении, поэтому даже запел песню. От Волги до Енисея, Расея, моя ты Расея!!! Но в этот момент, в последнюю минуту своей жизни, Клим думал совсем о другом. Как бы было хорошо оказаться сейчас не в бою с боевиками в горном Афганистане, а в родной России, на берегу журчащей речки, чтоб рядом был лес сосновый, птички пели, солнышко приятно грело, а трава приятно щекотала ноги. И ни убийств тебе, ни перестрелок, никаких заданий от Генерального штаба — благодать. Прямо как тогда, в пионерском лагере. Клим уже вряд ли вспомнит его название — давно всё это было, когда он был совсем молодым парнем, а о войне знал лишь по книжкам и фильмам. В жизни спецназовца, который провел её на войне, это был единственный момент спокойной жизни, который он запомнил сильнее всего. А потом Афганистан, Абхазия, Балканы, Чечня… Раздумья прервал оглушительный взрыв. От ударной волны стены горы затрещали, уши тут же заложило, всё заволокло дымом и пылью, и лаборатория, словно карточный домик, начала разваливаться, а падающие каменные глыбы похоронили людей под собой.