Санкт-Петербург. Штаб Главного разведывательного управления Ленинградского военного округа.
Свирин сидел безвылазно в своем кабинете уже несколько часов. Рабочий день уже давно закончился, в штабе, кроме него и дежурного по штабу и наряда, никого не было, на дворе царила глубокая зимняя ночь, которую дополнял медленный и тихий снегопад. Он нервно тарабанил пальцами по крышке деревянного стола, сквозь свет настольной лампы глядя на огромную мировую карту, на которой флажком был отмечен Афганистан. Прошли сутки с момента бомбардировки «Горы». Худшие, но в то же время лучшие предположения генерал-майора сбылись. Его группа спецназа не справилась с поставленной задачей вовремя, и поэтому была уничтожена в результате авиаудара. Из хороших новостей было только то, что в результате налета вирус не вырвался наружу, оказавшись погребëнным в горной породе. Если бы он знал, что всё так и произойдет, то Свирин не стал бы рисковать своей группой. Несмотря на то, что за плечами группы Платова была не одна подобная спецоперация, в этот раз риски были слишком велики. Злую шутку сыграли личные амбиции Сергея Михайловича, который хотел одним выстрелом положить двух зайцев — и уничтожить лабораторию, и предоставить генеральному штабу штамп вируса. Но получилось все почти как в поговорке про погоню за зайцами. И, если одного он успел поймать, то второго успешно ускакал, похоронив группу спецназа военной разведки. Тяжело было ехать в Москву и докладывать обо всем сначала Начальнику генерального штаба, а затем и самому Министру Обороны. Тот долго смотрел на Свирина, когда он закончил свой доклад, уточнил состав группы, которую Сергей Михайлович отправил в «Гору», и, задумавшись, спустя минуту отпустил генерал-майора, дав тому совет собирать новую группу. В Афганистане же, при поддержке авиации России проправительственные войска перешли в масштабное наступление по всей линии фронта, отчего спустя сутки уничтоженная лаборатория оказалась под контролем северян. Афганцы немедленно отправили к ней технику для разбора завалов, хотя Свирин и настоятельно рекомендовал не делать этого, так как вирус мог спокойно вырваться из разрушенной горы. Но их это не остановило. Сергею Михайловичу не в первый раз терял своих людей. Насыщенная на военные конфликты вторая половина двадцатого века забрала у него как минимум пятнадцать солдат. Он отлично помнил их, как и когда, при каких обстоятельствах они уходили в «века», особенно когда заполнял на них досье в личное дело, которое, при их гибели, отправлялось в самые далёкие и потайные уголки военного архива с пометкой «Секретно!». Такова была цена спокойствия Родины. Стрелки настенных часов показывали три часа ночи, когда в дверь кабинета постучали. Свирин, который давно ушел в свои мысли и сейчас находился где-то в Афганском Кандагаре, будто очнулся, привел себя в свой невозмутимым и вкусно опрятный внешний вид и ответил своим привычным спокойным голосом. — Да! — Разрешите, товарищ генерал-майор? — на пороге кабинета возник дежурный по штабу, явно чем-то взбудораженный, сжимая в руках трубку спутникового телефона. — Да, майор, проходи, — пригласил его Свирин. — Товарищ генерал-майор, — продолжил дежурный, — Звонила наша агентура из Афганистана. Они сообщают, что афганцы закончили разбор завалов и достали из-под них пятеро живых людей… — ЧТО? — Свирин обомлел, зампред на месте от удивления, переходящего в шок. — По описанию, это группа Платова. Афганцы отправят их к нам нашим спасательным бортом. Агентура возьмёт образцы вируса, которые также извлекли… — Когда они отправят их?! — «Дед» подскочил на месте. — Борт вылетит через час. — Так! Быстро организовать конвой! — засуетился Сергей Михайлович, — Кареты медицинской помощи, машины сопровождения, все! Позвони в военный госпиталь, пускай готовят всё необходимое оборудование! И вызови Проскурякова и Шаха. Пускай готовят машину! — Принял, товарищ генерал-майор! — ответил ему дежурный, скрываясь из кабинета, а сам Свирин в спешке ринулся к шкафу за шинелью.***
Ил-76 Министерства чрезвычайных ситуации сел в аэропорту Домодедово ближе к полудню. К нему тут же ринулись кареты скорой помощи и милицейские машины сопровождения. Когда шлюз самолета открылся, и МЧСовцы на каталках начали спускать пострадавших, их уже встречал Свирин вместе с Шахом, которые буквально ринулись к ним, но толком ничего не успели разглядеть из-за преградивших им дорогу служащими МЧС. Вся экипировка была у них была покрыта пылью и грязью, местами порвана и разодрана. Ребята были подключены к аппаратам искусственной вентиляции лёгких, поэтому ещё находились в отключением состоянии. — Что с ними? — тут же спросил Сергей Михайлович. — Состояние стабильно тяжелое. Делаем все, что в наших силах, — отмахнулся от него спасатель, загоняя качалку в Газель медицинской помощи. Вскоре завыли сирены медицинских машин и колонна под сопровождением начала покидать взлëтно-посадочную полосу. — Как вам удалось обнаружить их? — провожая взглядом колонну, спросил Шах у командира отряда спасателей. — Это не наша заслуга, — ответил он честно, — Мы занимались ликвидацией последствий землетрясения в другом районе, когда на нас вышли афганцы и сообщили, что в развалинах горы нашли еле живых людей! — Каких людей? — Тех самых, — кивком головы спасатель указал на удаляющуюся колонну, — Которых мы сюда доставили. Говорят, это они навели шороху там, уничтожили крупный отряд талибов и оказались погребены заживо под обломками горы. Везунчики. На их бы месте я уже давно погиб… — Та-ак, ладно, садись в машину, — приказал Свирин Шаху, — Ну-ка посмотрим, что там с нашими ребятами…***
Пробуждение было тяжёлым. Очень. Грудную клетку будто что-то сдавливало, каждый вдох давался с огромным трудом, а глаза все никак не хотели открываться. Слабость и вялость сковало тело, словно цепи, не давая возможности даже пошевелиться. Лишь спустя несколько минус Платов смог разлепить веки. Сквозь мутную пелену слез он едва разглядел висячий над ним белый потолок. Повернув голову вбок, он уперся взглядом в деревянную тумбочку, за которой расположилась ещё одна кровать, на которой, судя по всему, лежал кто-то ещё. И хоть разум и был затуманен, а каждая мысль отдавалась болезненным всплеском импульсов в голове, все же майор подумал: — Что за чертовщина? Мы же просто… Ехали в УАЗике… Закончить ему не дал резкий порыв кашля, из-за которого он резко почувствовал отсутствие в легких, а трубка предательски выскочила изо рта. — Тут один очнулся! — открылась дверь и в помещение сбежала медсестра, которая ринулась к кровати, возвращая трубку на место, позволяя Климу снова начать дышать. Он вяло наблюдал за её действиями, позволяя той полностью руководить процессом. Платов понимал — с ним, и с его людьми что-то случилось. Что-то такое, из-за чего они оказались в стенах госпиталя. Поэтому он нисколько не сопротивлялся, да и сил на это не было. Поэтому, получив возможность искуственно дышать, Клим отправился в бессознательное состояние. Более-менее он пришел в себя только спустя день. Трубку с него сняли, но теперь его спутником стала медицинская маска, которая подавала необходимую порцию воздуха. Говорить он всё ещё не мог, ходить тоже — каждое, даже незначительное движение вызывало жгучую боль, которая отдавалась в голову. Поэтому, научившись немного дышать, за час неимоверными усилиями он заставил себя принять сидячие положение, и теперь ему открылся вид на всю его палату. Как он и предполагал, на остальных кроватях, подключенных к аппаратам жизнеобеспечения, лежали его пацаны, которые так и не пришли в себя. Платов долго всматривался в их медицинские приборы, в надежде, что хоть кто-нибудь подаст признаки прихода в себя, но кроме их медленного сердцебиения, он ничего не видел. Дверь опять открылась. Ожидая вновь встретить медсестру, которая тут их обхаживала, Платов медленно повернул голову. Но вместо неё он увидел Свирина, в форме, укрытого сверху медицинским зала том. Клим сразу всполошился, будто собрался вскочить с кровати, но Сергей Михайлович остановил. — Сидим, сидим, Клим, я ненадолго, так, проведать вас пришел… Он осторожно сел на край кровати, глядя на Платова. Тот смотрел на него в ответ. И рад был был что сказать, да вот словно ком в горле застрял. Только и мог майор смотреть да хлопать глазами. — Никогда такого я не видел, чтобы люди выживали в таких условиях …— Дед посмотрел на остальных, которые продолжали находиться в бессознательном состоянии, — Вы уже здесь две недели лежите, как только вас доставили из Афганистана… Моя была вина… Не стоило вас туда отправлять… Повезло, что вы выжили, и вирус не вырвался наружу, иначе… Хотя, что это я… Поправляйтесь. Видимо Свирин уже заговорился, но каждое слово Платов внимательно слушал, пытаясь сопоставить картину того, что сейчас происходит, и где они именно сейчас. — Ладно, пора бежать, — отвлекся генерал-майор, взглянув на часы, — Вот, держи. Тут фрукты. Для здоровья, говорят, полезно… Придет время, потом поговорим. Выздоравливайте. И не задерживаясь, он покинул палату, оставляя Клима наедине со своими мыслями и полученной информации, которую он пытался скомпоновать. Но одно было ясно точно — они вернулись. Вернулись в своё время.Центральный военный клинический госпиталь имени В. А. Вишневского. Месяц спустя.
— О, какие люди к нам пожаловали! — обрадовался Якут, когда на пороге палаты он заметил вошедшего Лилина. Майор контрразведки не изменял себе, поэтому всегда ярко улыбался, попутно ловко уворачиваясь от напавшего из-за двери Дока, который целился запрыгнуть тому на спину, а теперь распластался на полу. — И вам привет, — с улыбкой ответил им Игорь, — Как вы тут? — Это нечестно! — возмутился поверженный Док, — У тебя что, глаза на затылке? — У всех свои секреты, — усмехнулся Лилин. Пришел Игорь в палату не с пустыми руками. За спиной у него был огромный пакет, который он положил перед ребятами. Любопытный Якут первый сунул в него нос, но вместо чего-нибудь съедобного он увидел лишь одежду. — Одежда? — не понял Урманов, вытягивая из пакета джинсы. — Именно. Одевайтесь, ребята, вас выписывают… Пора ехать, — ответил ему Лилин, скрестить руки. Продолжение следует…