Нежный Рог у тихих улиц

Чтобы не делало создание из тьмы, оно всё разрушает. Цветы в её руках иссыхают, обращаясь в мутную жижу, животные умирают, а сама земля теряет свой первозданный вид. Это конечно хорошо, особенно когда злодея обращают в подобное создание, но что делать тем, кто родился из лона этого самого злодея? Саззми разрушала всё, к чему прикасалась. Ей было весело, поначалу. Музыка её флейты отравляла воздух, а если рядом пролетает птичка или бабочка, то они мигом иссыхали, будто музыка вытягивала из них саму жизнь. Если бы Саззми была человеком, то, скорее всего она бы расстроилась и заперла себя в домике в какой-нибудь глуши, чтобы не уничтожать всё живое, навсегда похоронив свой талант. Но Саззми была сатиром, а не человеком, и одиночество, как и музыка смерти, были её вечными спутниками. Обычно, те самые люди гнали её и охотились, и бедняжке приходилось скрываться из леса в лес, из страны в страну, с поля на луг и с луга в овраг. Так и добралась Саззми до леса, где никто её не обижал, напротив, странная ведьма с шапочкой-крокодилом, позволила ей обрести тут дом. Её музыка отравляла воздух, копыта топтали зеленую травку, хвост осквернял стволы деревьев, а дыхание несло болезнь и усталость. Всё было хорошо, правда, хорошо. Но люди больше её не гнали, и сидя на одном месте, ею завладело одиночество. Раньше у неё были слушатели, пусть и недолгие, но здесь демоническое отродье все избегали. Загрустила Саззми, но идти своим ходом к людям не хотела. Решила она среди других жителей слушателя себе найти. Гарпии сторонились её. Духи не могли долго пробыть в одном месте и исчезали внезапно. Даже деревья казалось, сторонились её! Отчаявшись, флейтистка забрела в часть леса, которая поглотила руины какого-то города. Там, на одном из разваленных камней, бывшим когда-то частью стены, сидела женщина. Во всяком случае, она была похожа на человеческую женщину. Саззми не очень хорошо знала людей, однако даже она могла с уверенностью сказать, что женщина была неправильной. Её руки наполовину сгнили, словно она была мёртвой, однако сама женщина шевелилась, покачивая головой, и иногда передёргивая плечами. Женщина была не живой и не мёртвой. Сначала Саззми подумала, что это какой розыгрыш, и шутник просто привязал нити к рукам трупа, будто манипулируя ею, однако над женщиной было лишь чистое ночное небо. Ни зданий, ни построек, ничего рядом не находилось. Обойдя странную женщину, сатир встретилась с нею взглядом. Хоть рот у женщины и был зашит, она улыбалась, без малейшего проявления боли. Молчунья. Это была первая ассоциация в голове у флейтистки. Кажется, её эгоистичные просьбы были услышаны. Перед ней сидела молчаливая немёртвая женщина и улыбалась ей. Саззми решила не представляться, и сыграла секундную мелодию на флейте. Молчунья повторила напев, словно найдя в мелодии какую-то игру. И сатиру игра понравилась. Напев за напевом, мелодия за мелодией и у двух одиноких сердец родилась прекрасная песня. Без слов, но любой, кто услышал бы эту мелодию, понял бы её мотив и обрадовался, за то, что они, наконец, сошлись. Но воздух вдруг переменился. И в лес потоком хлынули искатели приключений и герои, в попытках уничтожить новоявленную дружбу. Но это уже, немного иная история.