Night whisper

Им обоим становилось неуютно от того, что Аль-Шакал ночевал в их спальне, как раньше – в спальне прежнего хозяина. Как будто даже тигр их осуждал. И дело даже не в том, насколько приемлемо для мужчины любить мужчину – ведь Балабан о таком не задумывался. Беязиду был дорог зверь, оставшийся на память о брате,… и при этом тигр стал для него молчаливым стражем, вызывающим страх. Казалось, тигр чувствует то же, что когда-то – его хозяин, и точно так же злится на Беязида за его связь. Чем бы эти отношения ни были. Трудно сказать, чем эти отношения были на самом деле. Раньше тигр был в других покоях, Заганос и Беязид не видели его здесь, когда целовались, ласкали друг друга и так спешили упасть в постель, сплетаясь в объятиях, будто всё происходило в первый раз. Как мальчишки, только-только узнавшие, что такое любовь. Хотя пора беззаботной юности для них уже навсегда осталась в прошлом. Наверное, тигр прокрался в их убежище позже, когда они засыпали, обнявшись, забывшись в приятной усталости. И, на миг проснувшись, Заганос увидел, что Аль-Шакал сидит на ковре у кровати и смотрит прямо ему в глаза. Заганос сомневался, что было бы лучше - отвести взгляд или нет. Он редко видел тигров или других хищных кошек настолько близко. Но почему-то ему показалось, что если сейчас он глянет в сторону, это будет выглядеть так, будто он признает себя слабее. И он не хотел уйти и оставить любовника одного. Особенно сейчас, когда Беязид подвинулся ближе к нему, тесно обнимая со спины. - Я никуда не уйду, - тихо сказал Заганос, глядя на тигра. Зверь пошевелил ухом, будто показывая, что слышит и понимает его. Странно было представить себе: тигр может понимать, что ему говорят... Беязид считал, что душа брата теперь вселилась в его любимца. Заганос не верил в такие вещи, но и переубеждать любовника не пытался. Ему самому было неприятно представлять себе, что Балабан мог о них знать и даже с того света наблюдать за ними. Но если Беязиду становится легче от мысли, что брат хоть душой остался с ним - так тому и быть. Беязид скрывал от других людей, как сильно страдает из-за того, что произошло. Но Заганос чувствовал его скорбь, чувствовал, что эта рана не заживет никогда. Только когда они были вместе, Беязид спал спокойно, глубоко вздыхая от удовольствия. Сердце сжималось от боли и желания держать любимого в объятиях, дремать с ним на смятой постели, забыв обо всем остальном мире и даже о собственных сомнениях, настоящая ли это любовь. Но настороженный немигающий взгляд желтых глаз хищника не давал покоя, и Заганос со злостью оскалился в ответ. Еще долго Аль-Шакал продолжал все так же смотреть на него, и вдруг поднялся, и, взмахнув хвостом, ушел. Заганос повернулся, обнимая Беязида, и уткнулся носом в мягкие темные пряди, вдыхая едва ощутимый запах. На глаза навернулись слёзы. Заганос предпочел думать, что это из-за того, как долго он не позволял себе отвести взгляд или мигнуть. Нет, конечно же, это не из-за боли и тревоги, которые никогда не оставляют его…