Люби меня, люби

Ремонт затеял тут. Мила сказала, что голубые обои с очертаниями волн в спальне будут неплохо смотреться и успокаивать глаз. Сердце бы кто успокоил. Мы расстались с Юрой.. кажется, три месяца назад? Столько произошло, по правде говоря, я даже не знаю, с чего начать, чтобы не запутаться в повествовании. Я всегда думал, что его вспыльчивость — это шутка, дурачество, которое я могу контролировать. Можно же просто прижать его к себе и шептать «всё в порядке», пока он не перестанет рыдать из-за упущенной золотой медали, расшибленных на лестнице коленок, какого-то придурка-друга. Но когда он стал делать это из-за меня, наверное, в тот момент всё было кончено. Я хватался за нашу любовь как одержимый, не способный жить без психотропного вещества влюбленности, а потом и любви в крови. Я уезжал на неделю, две, давал ему время оправиться от наших ссор, от того, что я трахнул непонятно кого по пьяни. Юре было всего шестнадцать — мне гораздо больше, но он был во многом меня взрослее. Умирающий человек иногда перед смертью, за сутки, например, чувствует себя превосходно, ему кажется, что он исцелился. А потом резко умирает. Так мы с Юрой спали, целовались, как ненормальные, в каждом переулке, хотя ни я, ни он понятия не имели, что всё было давно кончено. Виноват был объективно я. Потому что начал курить, когда ушел из спорта, потому что хотел, чтобы он был рядом постоянно, потому что спрашивал, с какими именно друзьями он шляется по выходным без вести. Конечно, виноват был я. Сам воспитал в нём равнодушие поступками, а потом стал удивляться, что ему и правда плевать. Но это не столь уже важно. Я только не понимал одного: как человек, которому ты посвящал себя, свои чувства и душу, превращается в твоей призме в чудовище? Я слышал от Юры так много дерьма в самом конце, что подступала тошнота. «Люби меня, люби, пожалуйста. Я же знаю, что ты меня любишь, это просто кризис, мы всё выдержим. Только люби меня, люби», — шептал я в исступлении, когда он искусал мою руку до мяса, пытаясь выбраться из моих насильственных объятий. Потом он очень долго и горько плакал. Нет, выл. Как волк, сожравший своего сородича. В конце снежной зимы, то бишь в начале февраля, я собрал вещи и ушёл навсегда, оборвав все контакты. Риска пересечься, кроме улицы, не было: я больше не занимался тренерской деятельностью и спортом вообще, получил заочно экономическую вышку, не без денег и авторитета, конечно, и устроился к отцу Георгия в фирму по знакомству. Виктор Никифоров — офисный клерк, сложно поверить, правда? Я сам иногда просыпаюсь среди ночи, осознаю произошедшее, проверяю будильник на работу и ложусь обратно. Только больно до сих пор ужас как. Может быть, мне не надо было ввязываться в новые отношения. Он был старше, намного старше меня, хотя и я не первой свежести уже. Было хорошо, но я ушёл. Всё это было неправильно, не так, как с Юрой когда-то, и дыра в груди, кажется, разрослась ещё больше, а не затянулась, как я ожидал. Помню, как целовал лопатки. Сначала Юрины, потом Его. И каждый раз воображал, что счастлив до луны и обратно. Однако это не так. Всё постоянно шло не так, но я упорно продолжал себя убеждать в обратном, пока не отгородился от них обоих. Знаю, что у Юры всё сейчас хорошо. Не от общих знакомых или новостей, нет. Я думаю, у человека, который проклинал меня и поднимал на меня руку в финале этой трагикомедии, после моего ухода всё стало действительно хорошо. Я-то наивный пацифист, Витя-добряк. У Него, наверное, тоже всё прекрасно. Хотя Он ограничился просто ненавистью ко мне, невзирая на то, что было довольно мирно и комфортно вместе. Сейчас мне на грамм лучше и легче, появилось много свободного времени после работы. Любовь выжгла на мне настолько огромное клеймо, что я превратился в уродца с искалеченной психикой. Кумир миллионов, эталон фигурного катания, уникум с неизвестной биографией. А кто я теперь? Любовный наркоман, который будет волочиться за кем угодно в поисках новой дозы чувств. Своих-то не осталось, я словно на искусственном жизнеобеспечении с помощью посторонних людей. Но ты люби меня, люби, сердце сжигая. Я умоляю.