Дожди

В последнее время в Нью-Йорке участились дожди. Они шли буквально сутками напролет, что было крайне странно и несвойственно для данной местности. Также это причиняло довольно много неудобств сумеречным охотникам, потому что они не могли нормально выйти на улицу и начать охоту на демонов. Не бегать же им за этими мерзкими тварями с зонтиками и в дождевиках? Во всем Институте Нью-Йорка был лишь один человек, который до невозможного любил дождь — Клэри. Это явление невероятно успокаивало ее, а сейчас это было просто необходимо, ведь все в ее жизни пошло по наклонной. Фэйрчайлд могла часами сидеть на подоконнике в своей комнате и смотреть в окно. Часто брала с собой блокнот, рисовала пейзажи, портреты своих друзей, любимых. Она могла бы любоваться дождем и на чердаке, но он был уже занят Алеком. Алек хоть и не любил дожди, но любил посидеть, просто посмотреть в окно на чердаке. Люди под ним бежали спешке с зонтами или пакетами над головой, пытаясь не промокнуть и поскорее добраться до дома. Какая-то меланхолия царила в Институте. Охотникам совершенно не хотелось работать, думать о серьезных проблемах. Хотелось просто лежать, смотреть в потолок, чтобы тебя никто не трогал. Все ходили какие-то вялые, сонные. Да, действительно, в такую погоду только спать. И вот, в очередной раз, Клэри, прихватив с собой блокнот и карандаш, собралась подняться на чердак, в надежде на то, что он свободен и там никого нет. Но ее надежды не были оправданы. На подоконнике сидел собственной персоной Алек Лайтвуд, но на этот раз Клэри не захотела уходить. Она просто любовалась брюнетом, смотрящим куда-то далеко. Непреодолимое желание Клэри нарисовать Алека вдруг одолело ее. Рука сама начала выводить карандашом линии профиля парня: волос, лба, носа, губ, подбородка, шеи. Но грифель карандаша шумно сломался, и рыжая побоялась, что Лайтвуд, увидев ее здесь, накричит на нее. Этого ей совершенно не хотелось, поэтому первое, что пришло ей в голову — бежать оттуда, сломя голову. Клэри даже не заметила сначала, что уронила блокнот и карандаш, но это сейчас ее мало волновало, потому что она была одержима идеей побега. Алек же, услышав шум откуда-то сбоку, повернул голову, но увидел лишь тетрадку на полу. Поднявшись с подоконника, он подошел посмотреть что это такое. Перед ним предстал он сам. Его профиль, что был так похож на него. Только один человек, на его памяти, мог так хорошо рисовать. — Клэри, — ошеломленно прошептал Лайтвуд старший. Парень просмотрел другие листы блокнота, где были рисунки Джослин, сидящей за мольбертом; Джейса, играющего на рояле; Иззи, которая аккуратно чинила свое украшение; и снова Алек, Алек, Алек… Это просто поразило Лайтвуда. Последнее, что он ожидал увидеть в этом блокноте — это он. Почему она его рисовала? Этот вопрос набатом крутился в голове парня. И он решил это выяснить. Как раз и предлог есть. Спустившись с чердака, Алек решительно направился в сторону комнаты Клэри, с целью выяснить мотив ее рисунков. Не то, чтобы Алеку не нравилось, что Фэйрчайлд его рисовала, нет, он просто не понимал, почему он. Дойдя до двери из красного дерева, ведущей в комнату маленькой девочки, Алек несколько раз поступал в нее. Ответа не последовало. Этого и следовало ожидать. — Клэри, открой, это я, Алек, — громко произнес Лайтвуд, в надежде на то, что девушка откроет злополучную дверь. Послышались маленькие медленные шаги по ту сторону, и Алек незаметно выдохнул, потому что Клэри все-таки решилась поговорить. Дверь так же медленно открылась и из нее показалась маленькая фигурка девочки. Она смотрела на парня испуганно, ожидая криков, злости со стороны парня, но, на ее удивление, этого не последовало. — Мы можем поговорить? — смотря прямо в глаза, спросил Алек. В ответ Клэри лишь отошла немного от прохода, открыв дверь шире, приглашая парня в комнату. Она боялась сказать лишнего слова. Сейчас хотелось просто зажаться в уголке и слиться со стеной, чтоб никто тебя не видел. Алек прошел в комнату Фэйрчайлд изумрудного цвета, остановился у окна и повернулся лицом к рыжей. — Ты обронила, — протянул девушке блокнот Алек. — Спасибо, — прошептала Клэри, боясь поднять глаза на парня. Она понимала, что, скорее всего, Лайтвуд увидел ее рисунок. — Красиво рисуешь, — похвалил Гидеон девушку. — Спасибо, — повторила она. Алек не понимал, почему Клэри так скованно стоит рядом с ним, боится посмотреть на него, шею вжала в плечи, стараясь казаться еще меньше, хотя она и так Алеку не доставала до плеча. — Я хотел кое-что спросить у тебя, — пытался направить разговор в нужное русло Алек. — Я посмотрел твои другие рисунки. Почему ты так часто меня рисуешь? Клэри знала, чувствовала, что Алек спросит это. Но не знала, что ему ответить. Говорить правду совершенно не хотелось. Не хотелось видеть и слышать реакцию Алека на это, потому что она ей явно не понравится. Будет больно. Будет обидно. До слез. Но будет лучше, если она сейчас выскажется, потому что уже не может так долго держать в себе эти слова. — А что ты хочешь услышать от меня? — Клэри все-таки посмотрела на него. — Что мне нравится любоваться тобой, когда ты меня не видишь? Или что я не могу сдерживаться, потому что рука сама тянется нарисовать тебя каждый раз, когда я вижу тебя? Или что я наслаждаюсь каждой линией твоего тела? Или что я хочу рисовать тебя, чтобы была возможность любоваться тобой часами, глядя на изображение? Или что я люблю тебя уже несколько месяцев, а ты этого не видишь? Или что я стараюсь выплеснуть эту любовь на бумагу, потому что она абсолютно никому не нужна? — выговорилась девушка, стоя уже со слезами на щеках и в глазах. Алек был шокирован таким потоком слов от Клэри, сбит с толку. Сейчас он мог лишь, ошеломленно хлопая глазами, смотреть на рыжую, не веря в ее слова. — Ого, — только и смог из себя выдавить Лайтвуд. — Ну, вот. Что и требовалось доказать, — обреченно взмахнула руками Фэйрчайлд. — Я же говорила, что тебе это все абсолютно не нужно. Сейчас ей было дико стыдно, потому что она выговорилась ему, излила душу, призналась в чувствах, а в ответ получила лишь сдавленное «ого». Она и не надеялась на взаимность с его стороны — глупо строить надежды — но она хотела хотя бы нормального отрицательного ответа. Поэтому она просто развернулась и уже хотела уйти, но Алек схватил ее за запястье и притянул к себе. — Я знаю, что ты там себе напридумала сейчас, — прошипел парень, держа Клэри за руку и талию. — Что я сейчас начну смеяться из-за твоих чувств или отвергну их. Дура ты, Клэри. Я пришел сюда, надеясь услышать то, что ты сейчас сказала. Просто, чтобы был повод признаться в том же. Я тоже не могу держать все эти чувства в себе. Я люблю тебя, — проговорил Лайтвуд и накрыл ее губы своими, вовлекая в поцелуй. Он целовал ее нежно, чувственно, чтобы она поняла силу его любви к ней. Алек настолько крепко сжал ее талию в руках, что казалось, что еще чуть-чуть и она хрустнет. Алеку пришлось сильно наклониться, а Клэри встать на носочки, чтобы продолжать поцелуй. Разницу в росте никто не отменял. Но стоять долго в таком положении было неудобно, поэтому Лайтвуд подхватил Фэйрчайлд под бедрами и посадил на подоконник, не прерывая поцелуй. А за окном и дождь прекратился.