< Relax, take it easy! Расслабься, смотри на вещи проще! For there is nothing that we can do. Ведь мы ничего не можем сделать. >
Усталую полуулыбку видит парень и в мыслях отмечает первый этап пройденным. Тихо-тихо хихикнув, он плавно переползает на колени, не прекращая действий руками, уже спускаясь ниже, к мускулам — вертел он всякие заумные названия для мышц. Еле слышно охнув, мужчина чуть опускает газету вниз, ловит взгляд парнишки и поднимает на прежний уровень, хмыкнув своим мыслям, и перетекает в следующий этап. Малыш решил поиграть? Он только «за».< Blame it on me or blame it on you. Можешь винить в этом меня или себя. >
Эллис елозит по его коленям, почти мурчит, закусывает губу и переносит руки еще ниже — на низ живота мужчины. Осторожно задирает низ рубашки в клетку, полминуты смотрит на ставший оголенным подтянутый живот и черные волоски, ведущие вниз, к самому главному. Но игнорирует прорвавшуюся мысль и просто начинает гладить открывшийся участок тела. За газетой Ник удивленно вскидывает бровь, но ничего не говорит и продолжает просто сидеть, делать вид, что он всё еще поглощен напечатанными буквами на бумаге. Парень склоняется корпусом ниже, выставляя задницу назад, и мужчина, обративший внимание на кричащий заголовок «ЗЕЛЕНЫЙ ГРИПП ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖЕН», давится воздухом от неожиданности, когда мягкий язык проводит мокрую дорожку от конца ребер до начала брюк, останавливаясь на пупке — Ник был чистюлей, вымывал все участки своего тела на чисто, и Эллис это прекрасно знал, — «ныряя» в него кончиком и вылизывая. Бывший механик поднимает один раз глаза вверх, не отрываясь от своего дела, и Ник чувствует его удовлетворительную ухмылку.< It’s as if I’m scared. Я напуган. It’s as if I’m terrified. Я просто в ужасе. It’s as if I scared. Я напуган. It’s as if I’m playing with fire. Я играю с огнём. >
Мужчина до конца откидывается в кресле, полностью отдаваясь своему любовнику — Ник бы не сказал «парню», их связь куда выше всяких ярлыков. Он даже чувствует себя безопасно и по-настоящему — счастливо.< Scared. Напуган. It’s as if I’m terrified. Я в ужасе. Are you scared? Ты напуган? Are we playing with fire? Мы играем с огнём? >
Потерявшись в приятных ощущениях, Николас на секунду прикрывает глаза, часто дыша, а Эллис ведет руки выше, оглаживая ребра, выпирающие шрамы. Один, от пули, почти на самом боку, целует, трется щекой, в который раз извиняясь и проклиная ебучего жиробаса с его блядской блевотиной. Чуть забывшись, он вспоминает, как тогда кричал Ник, и хмурится, усердно продолжая зализывать свою ошибку. После, конечно же, он помнит, что тот ему сказал, когда парень, зажимая рану, повторял извинения, сдерживал долбанные слезы, что так и наровились политься: «В следующей раз будь поаккуратней со стрелами, купидон херов», и тогда они всё-таки полелись. От этой улыбки, от этого хрипа, каким говорил Ник, успокаивая его, от этих слов. Благо пуля пролетела на вылет, не задев жизненно важные органы. И Эллис, честно, не хочет снова думать, что было бы, пролети она чуть правее или выше, поэтому, последний раз поцеловав шрам, продвигается дальше, пока не доходит до нечеткой грудной впадины. Обводит её контор также языком, по каждому ребру, и недовольно бормочет, когда дозволенное пространство задранной рубашки подошло к концу.< Relax! Расслабься! There is an answer to the darkest times. Выход есть даже в самых трудных ситуациях. >
Ник снова бросает взгляд из-под газеты. «Что дальше, ковбой?» «Смотри внимательнее, жеребец.» Шаловливые руки перебираются на бедра, на каждое по одной, большие пальцы оказываются в опасной близости к паху, всего каких-то пару сантиметров. Массируют плавно, размеренно, а остальные пальцы то сжимают, то разжимают кожу под одеждой.< It’s clear we don’t understand but the last thing on my mind, Конечно, мы не понимаем друг друга, но последнее, о чём я подумаю, Is to leave you. Будет бросить тебя. >
Ник охает, слегка намекая парню, двигая бедрами вверх, но тот будто бы и не замечает этого. Ведёт руки дальше, останавливаясь, упираясь в свои собственные. И томно вздыхает. Он мог бы подумать в этот момент, как же прекрасна жизнь, как охуенно, что они смогли пережить всё и оказаться здесь и сейчас, как хорошо ему с Ником в данный момент и вообще. Но нет. Он думает лишь о том, как получить удовольствие, думает о грязных вещах, не думает — повеливается животным инстинктами.< Look — Смотри — Staring at me every time you cry. Смотришь на меня каждый раз, когда плачешь. You always act like I’m the only reason — Ты всегда ведешь себя так, будто я единственная причина — Why Почему >
И мужчина знает это, но хочет надеяться, что это не так, хотя бы наполовину. Хочет думать, что Эллис делает это по собственному желанию, а не из-за таблеток или диагноза. Впрочем, отчасти это правда, а остальное именно сейчас никого из них не ебет.< You try and tell me that your love is — Ты пытаешься сказать мне, что твоя любовь — Suicide Самоубийство And I’ll be lucky if I make it out — И мне повезет, если я выберусь отсюда — Alive. Живым. >
Парень елозит задницей, подтягиваясь ближе и.. Встаёт. Ник удивлённо торащит глаза за газетой, и когда любимое тело и тяжесть исчезает с колен, он опускает её вниз, и Эллис тут же садится рывком обратно, точнее — прямо на вставший член под брюками мужчины. Тот охает, ловя усмехающийся взгляд напротив. Внутри у обоих — огонь, что не стихает, даже спустя столько лет, даже спустя прошедшие испытания, что уготовила им любезная судьба-сука, ведь главное, главное — губы на твоих губах, прикасающиеся с таким напором, будто бы в любую секунду могут исчезнуть навсегда, руки, сжимающие настолько сильно, чтобы убедиться в подлинности происходящего момента, всë твое тело, — в частности задница, — чувствующее искреннюю, неподдельную радость и удовольствие от одного твоего нахождения здесь и сейчас, мысли, над которыми завладели гормоны и не отпустят, — пожалуйста, — еще очень долгое время.< But then I say: Но потом я говорю: No, I won’t hurt you anymore, Нет, я больше не причиню тебе боли, I won’t lie, Я не буду лгать, Won’t curve you anymore. Больше не буду тебя обманывать. >
Слова в этой комнате будут излишни — эрекция каждого звучит куда красноречивей всяких облитых пошлостью и нежностью выражений. Но жадные, ненасытные вздохи и стоны никто не отменял. У Эллиса была своя целая азбука подобных, вырвавшихся случайно, произнесенных намеренно, оброненных в разговоре и вырванных из его глотки другим человеком звуков, и Ник не радовался так встающему за окном солнцу, как собственнической мысли-одержимости, что это всё принадлежит только одному ему, все до последнего звука с мальчишкой в придачу. В этом ансамбле дыхания слышится шум разорванной красочной упаковки и падающих на пол газет, шуршание одежды, протяжный стон, заглушенный укусом в плечо, причмокивание губ. В данном ритме не стоит забывать о главном. Главное служит успехом, стальным стержнем. Без главного Эллис бы сейчас отнюдь не прыгал в такт на коленях Ведь главное, Главное — пить таблетки.< Relax, take it easy! Расслабься, смотри на вещи проще! For there is nothing that we can do. Ведь мы ничего не можем сделать. >