О тяжести признаний

      Джим специально выбрал шумное многолюдное кафе, где не было диванчиков с высокими спинками, перегородок между столиками, где все посетители были друг у друга на виду, рядом, где создавалась иллюзия маленькой всеконтролирующей толпы. Где Шерлок не мог сделать ему больно или отреагировать любым другим крайне негативным образом. В последнее время Джим стал сильнее беспокоиться за свою физическую сохранность. Он пришел первым, за двадцать минут до назначенного часа, сначала заказал себе черный кофе, немного отпил, с отвращением дернул уголком рта и попросил принести чай на двоих — сегодня ему хотелось быть статичным, будто в роли хозяина, принимавшего гостя, конечно, насколько это было возможно в этой забегаловке.       Шерлок не позволил себе опоздать, в его твердых шагах и быстрых движениях читались напряжение и даже интерес. Нет, он не был взволнован воссоединением после четырех месяцев одиночества и полного отсутствия новостей о Джиме, он только лишь не мог понять, стоит ли тому доверять после такого резкого прерывания отношений. Шерлок одновременно резким и плавным движением отодвинул стул и сел напротив, жадным взглядом впившись в знакомое лицо. Минута им потребовалась, чтобы прочитать друг друга. Джим почему-то отвел глаза, и Шерлоку это не понравилось. Он привык видеть в этом умном и опасном человеке силу, а в каждом его действии вызов или же уловку, если действие было проявлением слабости.       — Никогда не думал, что между нами может приключиться такое неловкое молчание, малыш, — шепнул Джим, и голос его прозвучал непривычно глухо и тихо. В интонации не оказалось той издевки, которую можно было вложить в такую горькую фразу.       — Я не чувствую неловкости. Я жду, пока ты скажешь, зачем именно я здесь, — Шерлок, наоборот, почему-то решил язвить. Впрочем, выходило у него это по-детски любовно.       — С некоторого времени я предпочитаю личное общение. Ты справляешься?..       — С тем, что в моей постели теперь не такие первоклассные шлюхи, как ты? Это никогда не имело значения, — Холмс огрызнулся, будто задетый строгостью школьник, но не задел в ответ.       — С тем, что тебя использовали и бросили. — Колкость Джима была скорее обязанностью, должным выпадом с целью защититься, но не попыткой причинить боль.       Молчание снова повисло, и если бы не фоновый шум в кафе, если бы не разговоры других людей, не гудящая кофемашина в баре, не гул холодильников на кухне, не скрипящая дверь в зал и не шуршание машин с улицы, оно снова стало бы довольно неловким.       — Я иногда бываю в этом местечке. Маленький выбор, но свежая выпечка, — Джим погонял чаинки в своей чашке ложечкой и тихо звякнул ею о белую округлую ручку. — А вот чай у них дерьмовый, как оказалось, мелкий и безвкусный.       — Увы, выпить моего я тебя больше не пригла… — Начал было Шерлок, но осекся, заметив тоненький кофейный полукруг — след от чашки поменьше размером, которая недавно стояла здесь. — Приятное место. Здесь очень чистоплотные официанты. Протирают столы сразу после ухода клиента… Чем тебе не угодил кофе? — Его светлые глаза следили за каждым движением Джима, за каждым изменением выражения его лица.       — Кислятина. — Джим скривился, а новая морщинка у его левого глаза стала едва заметно подрагивать.       — Ты часто здесь бываешь, ты сказал? Ты не заказывал ни чая, ни кофе? Маловероятно. Чай ты попробовал в первый раз, иначе бы ты не заказал его снова… Ты ведь дрянь, которая любит качество, комфорт и то, что соответствует ожиданиям?       — Выбирай слова, детка. — Темные глаза выражали злобное напряжение и явное желание врезать распоясовшемуся детективишке, но за этой злобой скрывалось нечто паническое и нервное.       — Тщательно взвешиваю каждое. — Красивые губы кривились в презрительной ухмылке, но взгляд Шерлока выражал напряженную растерянность и будто бы даже страх. — Я могу с уверенностью сказать, что ты заказывал здесь кофе постоянно. Разный, возможно, но сорт они используют один, исходя из его низкой цены и довольно приемлемого качества. Скажи мне, Джимми, что за странные капризы? Вкусовые ощущения подводят?       Шерлок откинулся назад, насколько позволяла алюминиевая спинка стула, Джим же, напротив, придвинулся ближе, будто хотел спрятать все, что было ниже груди, за краем столика, скрестив перед собой руки и впившись пальцами себе в предплечья. Официант принес один чизкейк, Джим воткнул вилку в середину этой желтой треугольной призмы и не притронулся к десерту, будто не хотел выдать себя окончательно.       — Ты позвал меня сюда, чтобы признаться в чем-то очень важном, что ты не хочешь или не можешь скрывать.? — было продолжил свои издевательства Холмс, но дернулся прочь, увернувшись от полетевшей в него чайной ложки. Та прозвенела вглубь кафе по бежевой плитке и осталась мало кем замечена.       Джим не произнес ни слова, но выражение его лица говорило за него само — он был бледен, тонкие брови были сдвинуты и мелко подрагивали, как и его руки.       — Прекрати это… — Наконец смог выцедить он и отвернулся, немигающе уставившись на улицу за стеклом.       Какая-то гетеросексуальная бета-парочка ссорилась прямо посередине тротуара и мешала толпе циркулировать с обычной скоростью. Девушка что-то кричала в лицо своему молодому человеку, а тот со злобой и скукой тупо смотрел на ее перекошенное от гнева лицо.       — Какой у тебя срок? — голос Шерлока прозвучал глуше, чем обычно. Он тоже смотрел на тех двоих, выясняющих отношения не в то время и не в том месте.       — Пять месяцев. Плюс-минус неделя.       Джим наконец нашел в себе силы посмотреть ему в глаза и вопреки ожиданиям не увидел в тех ни мальчишеской растерянности, ни издевки, ни страха, ни даже злости.       Когда они снова посмотрели на улицу, ссорящейся парочки уже не было.