Стены

      Пока к югу от стены Роза разверзся ад, Леви направлялся в Митру, у него было важное поручение от Эрвина. Так как капитан не мог присоединиться к ним, то спокойно занялся поиском сведений о Культе Стен. Провала в стене не было, значит, необходимость его присутствия на передовой отпала. Как бы то ни было, нужно было понять, кто ещё с ними связан, где искать дальше.       В конце концов, Потрошитель учил его, что лучше узнать о враге как можно больше, прежде чем что-то предпринимать. В памяти зазвучал этот грубый голос: «Запомни, Леви, твоё выживание будет часто зависеть от твоей способности самому узнавать о том, что происходит вокруг». Сам Леви никогда не обращал внимания на религиозных фанатиков. Эта организация была немногочисленна и раньше не проявляла имеющейся у неё власти. Всё изменилось не так давно, если подумать, примерно лет пять назад.       Оставив пастора Ника в казармах по просьбе Ханджи, Аккерман продолжил свой путь к центру. Разведчики, если вернутся, то сделают это на следующий день, за это время можно кое-что узнать. Возвращаясь к цепочке мыслей, Леви подумал о том, что-то, что Культ начал набирать популярность именно в 845 году, вряд ли простое совпадение. Пять лет назад враг разрушил стены и проник внутрь.       Аккерман хмыкнул, когда он услышал об обнаружении ещё трех титанов-перевертышей, вместо ожидаемых двух, то не удержался от комментария: «Да их тут оказывается как грязи». Было ощущение, что каждый третий выпускник из 104 был титаном. В 845 году стены были разрушены, и тогда же Правительство наделяет Культ Стен властью и полномочиями.       Значило ли это, что король хотел защитить Стены? Возможно, но тогда Правительство должно было знать о титанах внутри самих стен. Тогда эти люди знали гораздо больше об этом мире и о титанах, но ничего не предприняли, а наоборот старались скрыть. Почему? Почему именно в том году, когда враг проник внутрь? Значит, власти знали и о них, и о том, что люди могут становиться титанами.       Ответов не было, но, что доверять высшим чинам нельзя, было очевидно, ровно, как и показывать то, что им стало известно о чём-то таком. Вряд ли пока кто-то знает, что Ник указал им на Кристу Ленц, нужно было воспользоваться этим преимуществом и начать искать всех, кто мог бы быть связан с Культом Стен, всех кто знает секрет стен. Но многого за один день не разузнать, но можно заметно сузить круг поисков и знать, где расставить своих людей для шпионажа.       Полученного опыта в Подземном Городе ему хватит даже на поверхностное изучение. Когда он был маленьким и больше шустрым, чем сильным, Кенни поручал ему работу такого типа, прежде чем начал обучать языку силы. Правда, продлилось это недолго, Леви рос быстро. Давно забытое время, к которому не очень хотелось возвращаться, но дело есть дело, и он намерен сделать всё как надо. Так размышлял Аккерман сидя в повозке, приближаясь к стене Сина, пока намного южней развернулось странное и беспощадное сражение, откуда многие не вернуться.       Лишь поздно ночью остатки отряда, собранного Смитом, вернулись к Стене Роза. Погибло больше половины: почти все полицейские, самые опытные бойцы гарнизона и разведки. Было очень много раненных, в этот раз даже командор Эрвин не отделался лёгкими травмами: он потерял почти всю правую руку. Самое главное им удалось вернуть Эрена. Было ещё несколько достижений, например спасение Ленц, которая на самом деле была Хисторией Райсс. Или же гипотетическая способность Йегера контролировать титанов. Все встреченные на обратном пути особи не обращали на людей никакого внимания, а стремились в противоположную сторону. Но все эти достижения пока не могли перекрыть весь ужас от того ада, что они смогли пройти. После такого хотелось лишь отдыха, смешанного с забытьём. Слишком много событий за короткий промежуток.       Пока залечивались раны и восстанавливались силы, внутри стен начинал разгораться беспорядок. Поводом стала нехватка еды, так как от наплыва людей запас продуктов внутри стены Сина был исчерпан за неделю. Полиция более или менее контролировала ситуацию, а Гарнизон не один раз заявлял, что безопасно возвращаться назад. Люди не верили и следовали совету немногие, но потихоньку порядок и баланс был восстановлен. Это выслушивал от Пиксиса командор разведки, лежа на больничной койке.        К Доту приставили Анку в качестве сопровождения, и она неотступно находилась рядом с ним. Был здесь и Леви, который завершил возможный в такие сроки сбор информации. Ему удалось составить примерный список дворянских семей, связанных с культом, и их примерное место жительства. Эти сведения он передал Эрвину и тот уже начал думать о том, как проследить за этими людьми. Пиксис продолжал рассказывать о сложившейся ситуации. — Иными словами, если бы Стену Розу в самом деле прорвали бы, человечество было бы просто обречено, так как начался бы большой конфликт между людьми. — Извиняй, Эрвин, — Леви сидел, закинув ногу на ногу, — тебе должно быть тошно сейчас такое слушать. — Знал бы ты, как мне осточертело здесь лежать без дела. — С твоей рукой всё паршиво, Эрвин.       Когда Аккерман впервые увидел друга без руки, то не мог поверить своим глазам. Смит был опытным бойцом, и сложно было представить, как такое могло случиться. Мелькнула мысль, если бы он был тогда рядом, то этого бы не случилось. Но что толку думать о том, что могло бы быть? К тому же Смит не выглядел обеспокоенным или потрясённым по этому поводу. Командор даже тепло посмотрел на пустующий воздух, где должен был быть его локоть. — Сколько людей погибло по моему приказу? Моя рука это очень ничтожная плата. Когда настанет мой судный день — я отвечу за все грехи сполна.       Дот одобрительно закивал, был рад такое слышать. Он видел сходство Смита с Закклаем, и это его пугало. Главнокомандующий давно забыл что такое человечность, наверное поэтому его и назначили на этот пост. Так же Дот знал о мыслях своего старого знакомого по поводу нынешней власти, правда никак помогать ему в этом не собирался. — Отлично сказано, Эрвин. Позволишь мне стоять рядом с тобой? — Старик, хочешь пойти с нами? Ты должно быть мало выпил, — не удержался Леви.       Пиксис обычно не вмешивался в дела политики, предпочитая оставлять всё как есть, и думать больше о своих прямых обязанностях. А полученные сведения просто подразумевали конфликты с властью, и это пока ещё Хистория ничего особо не рассказала им. — И не говори, — пожилой мужчина поморщился, — самое время выпить, но алкоголь конфисковали и приставили няньку.       Хоть он и был недоволен этим, но это не имело отношения к девушке, которая стояла позади него. Наконец к ним присоединилась Ханджи, которая все эти дни, как только оправилась от ожогов и травм, занималась расследованием появления титанов внутри стены Роза. Смит мог только радоваться, что в его отсутствие подчинённые работают как единый механизм. Мелькнула мысль о том, что если с ним что-то случиться, то звание командора, несмотря ни на что, получит Зое.       Она нарушила царившую атмосферу спокойствия в палате своими догадками. Впервые за очень долгое время она выглядела озадаченной и… потрясённой. И было от чего. Согласно исследованию и фактам: титаны внутри стены были жителями деревеньки Рагако. Хоть это многое объясняло, очень многое, это вызывало шок у всех, кроме Эрвина. Ведь это подтверждало теорию его отца, значит он шел в нужном направлении. Смит задал вопрос Ханджи: — Где сейчас Эрен и Криста? — Да, так как они связаны со всем этим, то мы их спрятали. Беспорядки скоро должны утихнуть, так что… — Нет нужды торопиться, сейчас царит хаос, — внезапно встрял Дот, — сейчас не время трубить об истинной природе гигантов. — Да, ты прав, — согласился с ним Смит, — больше прав на ошибку у нас просто нет. Криста поможет нам разузнать больше под культ стен, а Эрен сможет вернуть нам стену. Этих двоих будут искать, нужно спрятать их подальше и охранять. — Во мне внезапно проснулось сочувствие к твоей отсутствующей руке. Я сформирую заново свой отряд, некоторые хорошо и надежно себя проявили. Так что будем приглядывать за этими двумя. — Ясно, а кстати, где пастор Ник сейчас?       Ханджи ответила, так как помогала ему в размещении: — В казармах Разведкорпуса в Тросте. Он там числиться как простой плотник, полагаю так надежней, на случай если его будут искать.       Когда Ханджи и Аккерман покинули палату, собирался уходить и Пиксис, но на прощание повернулся и сказал: — Если ты что-то задумал, юный Эрвин, то лучше поторопись. Когда дело касается власти, — он покачал головой, — то очень часто все планы имеют привычку, обрушатся.       Забавно, где Смит мог слышать такое раньше?       В новый отряд Леви вошли семь человек: Эрен, Микаса, Армин, Хистория, Жан, Саша, Конни. Аккерман даже подумал с мрачной иронией, что все они выпускники злосчастного 104 выпуска. Но они хорошо себя проявили и были проверенными людьми, хотя их навыки уборки были просто ущербными, в этом ему ещё предстояло убедиться. К утру следующего дня отряд расположился в одном из заповедников, недалеко от гор.       В целом место было безопасным, если ничем не выдавать своё присутствие. Зое должна была к ним приезжать с новостями, а Смит взялся за центр. Отчасти это будет отвлекать внимание властей на него. Командор должен был быть уверен в правильности своих дальнейших действий. Поэтому попросил своего друга Найла Дока устроить небольшую аудиенцию в Митре.       Вечером новый отряд Леви слушал рассказ Хистории о своём детстве. Она родилась на землях дворянина Райсса, рядом с Орвудом. Жила вместе с бабушкой и дедушкой, так же там была и её мать, но с дочерью та времени совсем не проводила. Пожалуй первой и единственной фразой, которую та сказала маленькой девочке, была: « если бы только ты не родилась». Но Хистория была так рада даже такому. Вскоре Альма переехала и девочка долго не видела мать, вплоть до 845 года, вплоть до смерти Альмы. Тогда же она впервые встретила и своего отца Рода Райсса.       В тот день Род пришёл, чтобы исправить ошибки своего прошлого, для этого привел и Альму. Когда они втроём подошли к карете, то Хистория заметила людей, которые стояли вокруг них, они схватили её мать. Она услышала, как один из них заговорил, обращаясь к её отцу. — Нас это весьма затрудняет, господин Райсс, прошу вас воздержаться от таких действий в будущем. Падение стены вас так встревожило?       Род ничего не ответил, то что должно быть сделано, будет сделано так или иначе. И сейчас Альма и Хистория должны были умереть. В панике женщина начала кричать, что не имеет отношения ни к ребенку, ни к Роду. Девочка не понимала, что происходит, почему так происходит, лишь смотрела широко распахнутыми глазами на слезы матери. Мужчина, который уже достал нож и стоял позади женщины, усмехнулся: — В самом деле? Господин Райсс, вы хотите, чтобы они обе не были с вами связаны?       Хистория скорее почувствовала, чем поняла, что сейчас произойдёт что-то нехорошее и перевела свой взгляд на отца. Тот лишь посмотрел вниз, и обратился к мужчине. — Да. Увы, но эти люди не имеют отношения ко мне. — Ну конечно, — хмыкнул мужчина, ставя Альму на колени.       Девочка сделала пару неуверенных шагов к матери, последние слова которой были обращены к ней: — Если бы ты не родилась…       Договорить она не успела — ей перерезали горло одним движением, от уха до уха. Ребенок ещё не успел осознать весь ужас произошедшего, как убийца матери положил свою руку ей на макушку, придерживая и прикидывая как лучше сделать разрез. Внезапно его остановил Род. — Подожди, если она будет жить тихо, и никогда не расскажет о своём родстве со мной, то она сможет жить.       Мужчина презрительно фыркнул, но отпустил девочку, которая теперь смотрела на своего отца. — Теперь тебя зовут Криста Ленц.       Дальше она жила на восстановленных землях, под незаметным присмотром Культа Стен, и ни отца, ни тех людей больше никогда не видела. Когда ей исполнилось двенадцать, то поступила в Кадетский Корпус. Когда Хистория закончила свой рассказ, солнце уже скрылось за горизонтом. Тем временем в Тросте, в комнату к пастору Нику вломились двое полицейских из Центрального Отдела. Мужчина их даже ждал и был готов к тому, что сегодня он умрёт.       Полицейских звали Ральф и Джер Санес, и только что они закончили пытать пастора Ника, точнее их прервали. Как раз когда они закончили вырывать последний ноготь на пальцах пастора, дверь открылась и в комнату вошла невысокая девушка. Полицейские знали, чью тень за собой она прятала, и восторга по этому поводу не питали. Ральф грубо обратился к ней: — Эй, мы здесь не по приказу Кенни, что ты здесь делаешь? — Именно поэтому я здесь, — она говорила спокойно, взгляд упал на привязанного к стулу мужчину, — тц, вы умудрились тут наследить, разгребать сами будете. — Свалим на беспорядки, сейчас полно таких случаев, — пожал плечами Джер. — С содранными ногтями? — тон не менялся.       Ответа не последовало, девушка покосилась на полицейских, и сейчас сверлила их взглядом. — Он что-нибудь рассказал?       Те двое замялись, похвастать им было почти нечем. Пастор держался очень достойно, в конце концов они просто избили его и он потерял сознание. Увидев этот молчаливый ответ, девушка начала свирепеть, но подавила эту волну. Она махнула рукой, веля этим двоим покинуть комнату и ждать снаружи. Так они и сделали, не решаясь возражать. Девушка осталась наедине с мужчиной, который то приходил в себя, то уплывал в темноту. Она отвязала его руки от ручек стула, вытерла кровь с начавшего распухать лица. Мужчина сфокусировал взгляд на её лице, пытаясь понять, где он сейчас. — Давно не виделись, Ник, — поприветствовала его девушка.       Ник знал, что девушка принадлежит к специальному отделу полиции, и попытался отпрянуть, но она его успокоила. — У меня нет причин пытать тебя. Ты и так ничего не расскажешь. Я уважаю твою силу воли, Ник.       Он видел её несколько раз в Митре, очень давно, когда только получал назначение. Девушка выглядела расстроенной, когда она продолжала. — Жаль, что это пошло против нас. Но я знаю, что Разведкорпус прознал о Хистории Райсс, и рассказал им об этом ты.       Отразившийся ужас на его лице мог бы её рассмешить, но не в этот раз. Он разлепил губы: — Я и так знаю, что сегодня умру.       Девушка кивнула соглашаясь. Она испытывала уважение к его верности своим убеждениям даже в такой ситуации. Такие люди встречались так редко, вызывая восхищение. — Самое большее, что я могу для тебя сделать, это убить своей рукой, а не отдать на потеху тем идиотам. Вижу, ты не возражаешь.       И прежде, чем пастор полностью осознал, что сейчас наступит конец, девушка без промедления всадила ему нож в сердце. По своему это было милосердие с её стороны, ведь ожидание смерти зачастую гораздо страшнее её самой. Мужчина умер почти мгновенно.        Этой частью работы она могла бы быть довольна, если бы следы пыток. С этим надо было что-то сделать, ну или извлечь хоть какую-то выгоду. Она вышла из комнаты, к ожидавшим её полицейским. Санес первым прервал тишину. — Вот черт, упрямый старик. Кто бы мог подумать, что он такой. — Точно не такие остолопы как вы, — сейчас она говорила резко и грубо. Всё держалось на хрупком самоконтроле. — Да что с тобой такое? Вы творите вещи и похуже. Мы такие же, как и вы, — Ральф был недовольным. — Нет, вы сделали это из-за своего удовольствия и своего кретинизма. Но самое главное, что такое не останется незамеченным. И с этим придется что-то сделать, поэтому останетесь пока в Тросте.       И не давая им времени на ответ, она ушла. Сейчас Кенни договаривался с Ривзом насчёт содействия, и он вряд ли обрадуется таким новостям, но кое-что они смогут из этого извлечь. Она оскалилась: добычу лучше ловить на живца.       На утро Ральфу и Джеру пришлось столкнуться с Ханджи, сопровождаемой Моблитом. Они не пустили её на место так называемого преступления, но она увидела достаточно. Следы побоев, отсутствие ногтей на пальцах рук. Все слова, которые Зое услышала от полицейских, показались ей абсурдными. Они что-то скрывали, и что, черт возьми, здесь на юге делают участники полиции из центра? Безумная догадка, которая подтвердилась, когда Ханджи схватила руку одного из мужчин и увидела следы от ударов, полицейские и убили пастора. Всё гораздо серьезней, чем казалось сначала, если власти дошли до такого. Теперь никто не мог быть в безопасности, нет никаких гарантий, что с кем-то из её товарищей не случится точно такое же «ограбление». К отряду Леви она со своими людьми добиралась разными дорогами, опасаясь слежки.       Там они начали обсуждать о том, как могут вернуть стену Мария и что-то доказать правительству. Зое молчала, подавленная произошедшим, пока к ней не обратился Леви, которого удивило отсутствие инициативы и предложений с её стороны. — Эй, Ханджи, ты слышала Эрена. Он хочет это сделать, — Аккерман особенно подчеркнул эти слова, — так что выбери место для эксперимента. — Да, само собой, пока я жива, это моя ответственность.       Леви никогда не видел своего товарища в таком состоянии, поэтому не прерывал её, пока она говорила о том, чего хочет добиться и почему. Внезапно она закончила свои мысли весьма противоречиво: — А потому, мы не должны сидеть сложа руки и должны действовать быстро, но, — она смотрела перед собой, — я хочу чтобы Эрен оставался в стороне ещё какое-то время.       Она не подняла головы на удивленные возгласы вокруг. Леви не сводил с неё пристального взгляда, гадая о том, что могло произойти такого. — Всё сложней, чем мы думали. — Ну что ещё, — Леви пришлось взять на себя небольшую роль лидера, пока Зое не пришла в обычное состояние, — я уверен, что пока мы в такой поганой ситуации, сейчас не до дела со стеной Мария. Но, тем не менее, дело должно быть сделано. Ханджи, скажи что произошло? — Пастор Ник мертв. Он был найден мертвым сегодня утром в казармах. И это было убийство.       Все внимательно слушали её рассказ, не перебивая. Это была очень тревожная новость, полагаться теперь они могли только на себя. И раз власть прибегла к таким открытым действиям и поискам, то вполне вероятно, что их будут преследовать. Теперь они будут вынуждены противостоять и скорее всего убивать людей, которых до этого так защищали от титанов. Совершенно новое поле игры почти для них всех, исключение составлял только Леви. — Как наивно, в этой смерти виновата я, — закончила Ханджи свой рассказ.       Армин размышлял в слух, пока все переваривали эту новость. — Военная Полиция, они пытали его, хотели выяснить, что он рассказал нам? — Конечно, они хотели узнать о том, что нам стало известно, и хотели узнать о том, где сейчас находится Эрен, — Леви поставил чашку на стол, — Ханджи, ты подумала о приготовлениях для эксперимента? — Да, но пока мы пытаемся устранить угрозу из-за стен, нужно опасаться удара в спину. Пока мы с этим не разберемся сложно что-то предпринять. — Хочешь сказать, что мы должны сидеть и чай пить? — от этого тона, наполенного издёвкой, Ханджи передернулась. — Но это ведь только пока.       Внезапно для всех Леви разозлился. — Только пока? Нет, как раз наоборот. Думаешь всё успокоится и уляжется, очкастая? Нет, они уже ищут место, они уже наступают нам на пятки и скоро прижмут нас к стенке. Вот, Ханджи, обычно ты соображаешь быстро, неужели тебя так грызет смерть пастора? Очнись, сколько ногтей у него не хватало? Они не смогли просто выбить из него эти данные, и теперь он не заговорит никогда. Он держался до последнего.       Ханджи задумалась, эта мысль неожиданно развеяла упаднические настроения внутри. В самом деле, ни на одном из мельком увиденных пальцев не было ногтей. Ник ничего им не сказал, иначе бы осталось хотя бы несколько ногтей. Так или иначе, он не боялся умереть. Пока Зое вспоминала, как отнесся пастор на возможную гибель, Аккерман продолжал им всё разжёвывать как маленьким. — Допустим, что старик не раскололся, значит, у нас всё ещё есть преимущество перед врагом. Есть два выхода: заявить о себе до того, как нас загонят в угол или же заявить после того как разберёмся с врагом. Что выбираешь, Ханджи? — Оба варианта, — глаза девушки зажглись мрачной решимостью, она взяла себя в руки, мы совместим их. — Эрвин сказал бы то же самое, — Леви кивнул, удовлетворенный таким ответом, — а теперь передашь Эрвину всё что мы узнали о семье Райсс, они связаны с культом стен, и судя по рассказу Хистории имеют гораздо большее значение, чем все остальные. Нужно узнать всё возможное о них. — Поняла, он как раз завтра будет в центре. Нифа справится с этим, я останусь с вами. Завтра проведём первый эксперимент с Эреном. — Так гораздо лучше, очкастая, — Леви отхлебнул из своей чашки.