Стены

      Леви давно не испытывал таких эмоций: за один день потерять троих важных для разведкорпуса людей, встретиться с бывшим наставником, уйти живым от него, убить больше людей, чем за последние лет семь, да и для полной картины попасть в розыск. Ситуация хуже не придумаешь, сейчас его задачей было узнать куда направился отряд Центральной Полиции во главе с Кенни.       Но сначала надо было передохнуть, прийти в себя и подлатать раны, полученные в утреннем столкновении. И пока Саша зашивала рану на плече капитана, остальные ребята приходили в себя от убийств, совершённых на их глазах и в меньшей степени ими. Пока никто не решался что-то сказать или обсудить произошедшее, все ждали слов от капитана, дальнейших команд. Никто не расслаблялся, напряжение и чувство угрозы не сходило.       Леви видел в глазах юнцов эту скованность и потрясение, впрочем, они неплохо держались, а может не до конца осознавали всю опасность их положения. Всё за одно поганое утро стало гораздо серьезней, среди них только Леви мог трезво оценить весь масштаб происходящего Много времени на отдых не было, нужно было как можно быстрее вернуть Эрена и Хисторию несмотря ни на что. Связи с оставшимися разведчиками не было, ни с Ханджи, ни с Эрвином.       И Аккерман считал, что его действия правильны, он изначально считал, что мирное решение проблемы невозможно, но согласился с мнением Эрвина и следовал ему до сегодняшних потрясений. Может быть у того и сейчас был бы какой-нибудь план, но Смит не мог знать всё то, что сегодня увидел Леви. А это просто повышало градус опасности, снова показывая то, сколь многого они не знают о враге и его намерениях, как они недооценили противника, в который раз. Что ж, Аккерман намеревался больше не допускать таких ошибок, действуя быстро и решительно. Всё равно они все по локоть в этом, и он не собирался останавливаться, кто бы не встал у него на пути.       Тем временем Ханджи на пару с Моблитом пытались найти следы отряда Леви. Когда Зое не обнаружила ни единого следа, к горлу подкатился неприятный ком, а в голове зазвучала четкая мысль, что и их могли и застать врасплох. И пока новоявленный командор Разведкорпуса, прикусив губу, думала: куда мог Леви увести отряд, к ней подошел Моблит с листом газеты в руках. Зое была слишком погружена в свои размышления, чтобы заметить то, насколько мрачное и нахмуренное лицо у парня. Яркий и не оставляющий сомнений в правдивости заголовок: «Несколько членов Военной Полиции убиты людьми Разведкорпуса». — Он бы никогда не стал нападать в открытую на них, ни в этой ситуации, — девушка схватилась за лоб, — что же у них произошло. — Ничего не написано о захваченных или убитых разведчиках, но газетчики на стороне полиции. Я бы не верил ничему написанному здесь. — Да, но люди верят, а те, кто пишет об этом знают о том, что происходит, но выставляют всё в нужном властям свете, — Ханджи со всей силой ударила кулаком по стене дома.       Они стояли в проулке, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Теперь их не только расформировали и пытались поймать, но и выставляли убийцами, опасными для порядка внутри Стен. Все только порадуются тому, что Эрвина завтра отправят на виселицу. Внезапно её осенила идея. Зое схватила Моблита и потащила, на ходу делясь мыслью. — Наведаемся сегодня в это чертово издание, газетчики наверняка знают то, что произошло на самом деле. Может там мы узнаем, что случилось с отрядом Леви, а может и заставим их написать правду. — Сегодня?! Ханджи, у нас не лошадей, чтобы быстро добраться, а газ в баллонах надо экономить, нам негде его пополнить.       Глаза Зое безумно и озорно сверкали, она тихо смеялась: — Мы позаимствуем у местной конюшни пару лошадей. — Украдем, ты хотела сказать, — холодно заметил парень. — Мы всё равно преступники сейчас, тем более я никогда не крала, должна же я попробовать что-то новое.       В Митре готовился военный суд над Смитом. «Скорее уж театр абсурда», — думал Пиксис, идя по коридору. Ему очень не нравилось всё происходящее. Да власть скрывала многое, непозволительно многое, и эта информация могла спасти тысячи жизней. А если была реальная причина для такой политики?       Нельзя было отмахнуться от того, что настоящие правители стен знали о мире гораздо больше всех остальных. Смогут ли они, кучка глупцов — революционеров, быть для человечества лучшей опекой? Ответов не было и был лишь один способ узнать их. Смешно, но сейчас он ощущал себя достаточно молодым для такого поступка и для таких перемен. Сейчас только один человек мог по настоящему помочь ему и Эрвину — Дариус Закклай.       То что главнокомандующий не испытывает любви к избранному правительству, Дот давно знал. Собственно с момента назначения Закклая на этот пост догадывался о чем-то таком. Позже в беседах и некоторых общих делах, Дот понял, что Дариус обладает очень специфичным мышлением и взглядом на жизнь. Но со своей должностью тот справлялся хорошо, способный принимать нечеловечные и рациональные решения, наверное поэтому его и назначили на этот пост.       Закклай ненавидел высшее общество, людей, которые приказывали ему, но при всем оставался на этой должности уже десятки лет. Он даже предпринимал некоторые попытки заглянуть за этот «занавес» власти, вести свою игру, но все попытки рассыпались как песок по ветру, стоило всерьез взяться за них.       Пиксис дошёл до кабинета командующего. Обращаться к нему тоже рискованно, тот мог поступить по своему разумению и завтра рядом со Смитом будет болтаться и сам Пиксис. Но был ли у него другой выбор? Дот вдохнул и постучал. — Войдите, — не особо довольный голос.       Дариус сидел за своим столом, на котором было что-то больно много бумаг. Бумажная работа утомляла, но требовала к себе внимания. Пожилой мужчина с бородкой выглядел злым и никак не прореагировал на приход Пиксиса, только оторвал на миг глаза от очередного рукописного доклада. — Доброго дня, Дариус, — начал Дот сразу показывая, что характер беседы будет не официальный, — вижу у тебя много работы, но удели мне немного своего времени. — Ощущение, что два месяца эту писанину копили, чтобы в один день мне её передать. Я отсюда второй день почти не выхожу, Дот, второй день! Главное ещё в такое время, загадочное совпадение, не находишь? Ты ведь об этом всём пришел поговорить? — Совершенно верно, — Пиксис улыбнулся прозорливости своего давнего знакомого и начал свой рассказ.       Закклай слушал не отрываясь от бумаг. Он подписывал их, читал, иногда выделял какие-то предложения, и Доту стало очень неуютно. Только к концу главнокомандующий отложил свои дела и достал из ящика фляжку, бросил её на стол. — Выпей, я слышал, что к тебе приставили няньку, без алкоголя ты не так быстро соображаешь. — Очень добрая девушка, — прокомментировал Пиксис и взял фляжку, — таким образом я считаю небезосновательным мнение Смита, что нужно действовать сейчас. Ты ведь ждал такого момента? — Очень давно, но я собирался действовать более… радикально. Да такое слово будет тебе приемлемо. Вы собрались мягко свергнуть всех этих идиотов. И, как я погляжу, ты даже подумал над тем как лучше.       Дариус откинулся на спинку кресла, соединил пальцы в замок, очевидно что-то думая про себя. Дот с легкой долей беспокойства ожидал решения главнокомандующего. — Будь по-вашему, я поддержу вас в этой затее. Для всех так будет лучше, если кто-то будет ерепенится из военной полиции, то моего авторитета хватит, тоже самое с гражданскими. Только у меня есть одно условие, Дот: отдайте мне этих безмозглых чиновников на трибунал. — Не вижу никаких препятствий этому. Тогда завтра всё решиться. — С нетерпением буду ждать этих вестей от твоей очень доброй помощницы.       Когда Дот с долей облегчения покинул кабинет главнокомандующего, Дариус начал тихонько смеяться, так чтобы никто его не услышал. Да его мотивы были не такими благородными, как у этих двоих глупцов, готовых положить на это дело свои головы. По сути его вела эта жажда разрушения, которую смогли направить в полезное русло. Закклай был человеком организованным, но он любил это стихийное проявление бунтарства. Всего за несколько дней всё изменилось, оказалось на грани падения, и впервые за долгое время он мог повлиять на эти перемены.       Медленно пришёл вечер. Отряд Леви искал зацепки, Ханджи с Моблитом благополучно украли лошадей и добрались до издательства и уже убедили газетчиков рискнуть всем и открыть всем правду. А на севере, несколько дальше границ Орвуда Род Райсс впервые за лет восемь встретился со своей родней. Со своей дочерью Хисторией и со своим братом Ури и дочерью Фридой. Присутствие последних двоих Род скорее ощущал, как обладатель королевской крови или хотел верить, что они рядом.       Но Кенни Аккерман испытывал что-то похожее на разочарование. Он ожидал разглядеть хоть что-то в этом мальчишке Эрене, хоть какой-то признак старого друга, как это было с Фридой. Но ничего. Помимо этого разочарования раздражало не лицемерие Рода, а его готовность использовать дочь как вещь. Если бы он знал больше, хотя бы о том как передавать силу или как ей управлять, то Род никогда не увидел бы ни Хисторию, ни Эрена. Скорее всего потому что был бы мертв.       Каждый вел свою игру и победителем станет тот, кому достанется Титан-Прародитель. Было очень невыгодно, если сила основателя перейдёт к кому-то с королевской кровью, это Кенни знал. Но на этот счет не было больших опасений: Хистория потерявшаяся девушка, которой достаточно легко манипулировать. Подумать только: несколько часов общения с отцом, который самолично сначала отдал приказ на её убийство, а потом ни разу не вспоминал; и куда делся тот злобный настороженный взгляд?       В решающий момент достаточно будет поколебать её уверенность и этого хватит того, чтобы расстроить планы Рода. Если сложится удачно, то старшего Райсса не придется даже убивать, потому что так хотел бы Ури, просто оставить Рода Разведкорпусу, а с собой забрать Хисторию и Эрена. Конечно Ури не рассказал ему всего, иначе такой ситуации могло не возникнуть, но и сказанного было достаточного для частичного раскрытия силы координаты. А это несколько больше, чем знания остальных.       Размышления прервала вошедшая Кива, на её лице читалось то же разочарование и напряженность. Она остановилась, покачала головой, словно отвечая на внутренний диалог, и только потом спросила: — Ты заметил что-нибудь? — Ничего, никакого узнавания, — Кенни откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, — достала? — Зачем она тебе? — девушка извлекла из-за пазухи коробку со шприцом, — Ты всё равно не сможешь стать титаном, твоя кровь принадлежит к другому роду.       Кива положила сыворотку на стол, Аккерман механически потянулся к шкатулке и принялся её покручивать, вертеть в руках, очевидно размышляя обо всем. — Сам знаю, это на всякий случай, пусть побудет у тебя, — на этих словах он оттолкнул шприц, — он всё ещё занят прочисткой мозгов? — Да, Хистория ещё не совсем отошла от наркотика, ровно как и Эрен. Так могли бы уже начать всё.       Кенни и сам знал, что чем раньше начнется действие, тем больше у них шансов на успех. Выбирать не приходилось, Аккерман знал, что не только он сам, но и его подчинённые готовы ко всему. Кива взяла коробку и убрала к себе: — Что ж, раз такое затишье, то пойду поболтаю с Карвен.       Кенни махнул рукой, мол валяй. Ему нужно было время побыть наедине со своими мыслями обо всем и обо всех.       Нельзя наверняка сказать как долго Дариус ждал этого дня. Может несколько лет или несколько десятков лет, но в одном можно было быть уверенным: он ждал этого дня всем сердцем, всем чем мог хотеть. К любому своему делу он подходил основательно и тщательно, стараясь на этапе подготовки пресечь малейшие ошибки, планируя различные варианты событий. Поразительно как такому организованному человеку могло нравится проявления хаоса и разрушений, но как-то эти два противоречивых увлечения уживались в нем. Возможно потому что его работа давала простор и для дисциплины и для разрушения. На протяжении тридцати лет его работой было с помощью системы продумывать чудовищные решения во благо порядка или же устранять последствия после разрушений и провалов. И Закклай чертовски хорошо справлялся со своей работой. " Это единственная причина по которой меня ещё не убрали с этой должности», — оскалился Дариус, шагая по коридору в сопровождении охраны.       Именно эта самая охрана и арестует верхушку так называемого правительства, в этом главнокомандующий не сомневался. При вспоминании о тех напыщенных и тупоголовых свиньях он было презрительно скривился, но выработанная за много лет привычка удержала его от этого. Ещё чуть-чуть и он будет торжествовать. Дариус их ненавидел по многим причинам: эти скоты думали только о себе и своих кошельках, по сути использовали его все эти годы, но самая большая причина была той, что так или иначе они ломали наведенный им порядок. Они олицетворяли все что он ненавидел: бездумность, жадность, недальновидность. Ко всему прочему его дико раздражал тот факт, что все эти вельможи и даже король оказались подставными лицами. Большая часть важных решений и одобрений приходила откуда-то извне и чего только Закклай не делал чтобы узнать истинного короля стен. Все попытки ни к чему не привели, тогда командующий понял, что у правителя слишком развитая шпионская система, поэтому активные попытки он оставил к 841 году. Дальше он пытался, но уже это было скорее как развлечение или шахматная партия.       И сейчас приближаясь к залу, где велся суд над молодым Смитом, Дариус чувствовал прежний азарт и безумную радость. Сдерживать свои эмоции было не так легко, но он привык к этому делу. Для своих солдат он должен оставаться беспристрастным лидером, думающим прежде всего о благе людей, который сможет на время взять всё в свои руки до назначения законной королевы. Закклай нашел план Эрвина вполне удобным со многих сторон: не будет сильных беспорядков и волнений, что упрощает многие планы и затеи. Да, будут проблемы, не все будут согласны со свержением прежнего монарха, но ведь это было более чем естественным явлением. В конце коридора показалась Анка Рейнбергер, очаровательная помощница Дота. По её сосредоточенным глазам и поджатым губам Дариус понял, что нисколько не ошибся и в этот раз в своих расчетах — долгожданный день настал.       Эрвин Смит не чувствовал особого облегчения, когда угроза смерти перестала нависать над ним. Скорее было глубокое чувство, что он безвозвратно вступил на ещё более сложный путь. И не только он один, но и все человечество внутри стен. «Но во всяком случае это было лучше, чем оставить власть в руках тех людей», — размышлял Эрвин, когда ехал вместе с главнокомандующим, после выступления перед народом. После всего пережитого за сегодня у Эрвина немного сдавали нервы, не у него одного по всей видимости. Смит был шокирован внезапной и диковатой откровенностью Закллая, но этот разговор даже помог ему разобраться в себе. Оказывается не особо-то он и отличался от командующего, только достаточно долго играл роль спасителя человечества, что сам поверил в это. Только сидя в карете Эрвин смог признаться себе в настоящих своих мотивах, в том что на самом деле двигало им. Мечта.        И не мечта о всеобщем благе, а по сути желание удовлетворить свои личные интересы, никак не связанные с благородными стремлениями спасти человечество от жизни в клетке. Если Дариус показал полное спокойствие и принятие своих истинных мотивов, то Эрвин же испытывал что-то вроде раздвоения, раскола внутри себя. Одна часть просто кричала о том, что это неправильно и безответственно для него как командора разведкорпуса, другая еле слышно говорила, что была и польза от всего этого. Но неужели все те люди, которых он своими приказами обрек на верную гибель, умерли ради ЕГО мечты? И как давно он подсознательно стремился узнать правду из-за которой погиб его отец? С того дня когда услышал от Эрена Йегера от подвале его отца? Или же гораздо раньше?        Карета приехала к штабу гарнизона Орвуда и Смит решил отложить все эти вопросы. Сейчас не время заниматься самоанализом, да и эти ответы могли его подкосить, а твердый рассудок необходим. До конца эти мысли выбросить из головы не удалось, потому что, шагая к капитану гарнизона, подумал с мрачной иронией, что из всех троих людей совершивших переворот по-настоящему предан своей должности и назначению только Пиксис. Эрвин вспомнил как тот выглядел после того как вышел из здания правительства: как человек, прыгнувший с одного края пропасти на противоположный и не верящий что приземлился на обе свои ноги и не упал вниз. Неожиданно в штабе гарнизона Смита ожидал Моблит. Эрвин был рад увидеть своего подчиненного живым, но на долю секунды испугался, что Ханджи с ним нет. Моблит старался никогда не оставлять Ханджи, потому что та, в силу своей чудаковатости, постоянно попадала в передряги. И это только в обычное время, а сейчас творилось черт знает что.       Бернер выглядел скорее сосредоточенным, чем обеспокоенным, пока рассказывал командору все произошедшее недавно. Вмешательства военной полиции, печатание разоблачающих власть газет, встреча с Хитч и Марло, которых Леви прислал как связных. Услышанное вызвало внутри Эрвина смесь облегчения и тепла, услышанное вселило в него прежнюю уверенность и надежду. Всё же его подчинённые, несмотря ни на что, и не думали сдаваться, а делали всё возможное и невозможное. — Ханджи узнала примерное местоположение Райсса, а значит и Эрена с Хисторией. Уверенности нет, но это лучше, чем ничего, — Моблит показывал место на карте окрестностей Орвуда. — Понятно, мы сейчас же отправимся туда, гарнизон выделит нам отряд. Надеюсь, что Ханджи уже нашла Леви, и они что-то уже предприняли. Если теория Ханджи верна, то мы должны поторопиться.       Капитан Гарнизона скрипя сердцем выделил людей, выражая недоумение и скептичность. Была уже ночь, когда Эрвин выдвинулся к месту часовни за пределами города, и пока всадники с факелами прорывались сквозь темень, отряд Леви сошелся в схватке с отрядом центральной полиции, а Хистория готовилась принять самое важное в её жизни решение, которое повлияет на судьбу человечества.        По сути Род не отличался от Дариуса или Эрвина, он тоже действовал из личных побуждений, правда знаний о мире у него было больше чем у них двоих вместе взятых. Райсс стремился вернуть прежний порядок, царивший сотню лет до падения Стены Мария, искренне верил в то, что так будет лучше для всех. Он был готов обречь свою дочь, которую по-своему любил, на прописанную судьбу, без возможности выбора, без шанса как-то изменить хоть что-то. Род смирился со своей судьбой и принял смирение, как принял истину Ури, а до него его отец. Пять лет он с помощью Кенни Аккермана искал Гришу Йегера с целью вернуть координату, но тот бесследно растворился, всё было безрезультатно. И вот в полной безнадежности появляется Эрен со способностью шифтера, сомнений откуда у него такая способность ни у кого не возникла. Гриша скормил себя своему сыну почти сразу после похищения координаты, а так как с падением Шиганшины царила неразбериха, этого следа найти не удалось. И никто ни люди Кенни, ни сам Кенни, ни Род не могли знать, что был человек, который мог им рассказать о произошедшем с Эреном той ночью, человек который последний видел Гришу. Кис Шаддис.        Шаддис был первым человеком удивившим старшего Йегера и последним, кто видел его, какая ирония судьбы. Киса допрашивали о появлении Гриши, о его жизни, нет ли у него догадок где находится врач теперь. Но о той последней ночи Шаддис никому не сказал, сложно сказать почему, но сейчас это было уже никому не важно. Род был близок как никогда к своей мечте. Хистория стояла держа шприц с сывороткой титана, на лице отражалась решительность. Она в самом деле была готова пойти на это, принять уготованную судьбу, съесть своего товарища. Но после вмешательства Кенни её уверенность начала таять в правильности своих действий. Её все хотели использовать, что разведкорпус хотел усадить её на престол, что отец хотел, чтобы она вернула силу титана-основателя. Отцу было наплевать на неё? Внезапные воспоминания о сестре Фриде стали прорываться, и они тоже не прибавляли уверенности. Сестра вела себя иногда очень странно, выглядела одержимой. Девушка сглотнула: — Отец, почему никто из рода Райссов не пытался избавить мир от титанов? Это все потому что они наследовали философию первого правителя стен? — Да, первый король, Карл, верил что так будет лучше и что в конце концов именно этот путь приведет к мирной жизни. Носители координаты наследовали воспоминания о мире, каким он был до стен, мудрость первого короля.       Дальнейший рассказ об брате отца, Ури, лишь убедил Хисторию, что она тоже станет такой же безвольной куклой прошлого. Эти слова её отца лишь оттолкнули её от становления титаном. «Криста, у меня нет права вмешиваться в твою жизнь, поэтому это просто моё желание: живи полной жизнью.», голос Имир в голове и последовавший дальше невообразимо сильный прилив сил и решимости. Хистория оттолкнула руку отца, шприц с сывороткой выскользнул из его пальцев и разбился. Жидкость зашипела на кристаллическом полу. Хистория сделала свой выбор, приняла собственное решение, о котором она никогда не будет сожалеть. Она станет законной Королевой, хозяйкой этих Стен.