Стены

       Ни Зое, ни Аккерман, ни оставшиеся члены Разведкорпуса не стали возвращаться в свой штаб, а остались в Тросте. Смысла не было, да и тяжело было морально вернуться в пустое здание, которое не скоро заполнят новобранцы, и никогда не заполнят старые солдаты. Их осталось всего девять из двухсот солдат. Им выделили места в, уже ставшими привычными, казармах Гарнизона, только каждому в этот раз досталась офицерская комната. Никому не нужный предмет роскоши, потому что кого-то отправили в больницу, к кому-то может скоро приедут близкие люди. К кому-то, кто остался жив в той бойне. Именно бойне, если Кива правильно услышала всё. Девушка уже неспешно прогуливалась по Тросту, ожидая ночи, чтобы навестить Леви. Он ушел в отведенную ему комнату и, по всей видимости, не планировал выходить из неё. Зое хотела было поговорить с ним, но устало выдохнув поплелась к своей двери, видимо с целью тоже побыть одной. Йегера и Микасу отправили в тюрьму за нарушение устава и нападение на капитана. По сути наказание чисто символическое, через ад они уже прошли. Кива не сомневалась, что выбор: кому вколоть сыворотку, был для Леви очень тяжелым. Везунчик Армин, получивший свой второй шанс на короткую жизнь, находился в тюрьме, но как гость, не желая оставлять своих друзей детства. И может ему не хотелось сейчас оставаться одному, кто знает. Кирштейн вместе с Спрингером наведались в больницу к Саше, а потом вместе куда-то направились. Возможно они потом поищут Флока, хотя его кадеты 104 выпуска вроде игнорировали. И командование ничего не имело против нескольких дней, а может и недель покоя для этих измученных, но главное выживших и принесших победу солдат. Никаких поручений, приказов, ограничений.        Они напоминали призраков, словно не веря в то, что пережили ту битву, узнали о дневниках Гриши Йегера, вернули Стену Мария. Но осознания важности или радости в них не было, только вековая усталость. Кива понимала их, но сама она не позволяла этому чувству брать над собой вверх, особенно на работе. Жизнь идет дальше и готовит тебе еще больше «сюрпризов», нужно быть готовым к чему угодно. Девушке было любопытно, что же написал Йегер в своих дневниках, но она была терпеливой. Можно было конечно влезть в здание Штаба, найти их и прочитать, но необходимости в этом не было. Она вполне сможет узнать всё от Леви, да и поговорит с ним насчет смерти Смита. Как Аккреман, гибель избранного он переживал нелегко, пускай внешне это не было заметно. К тому же не обо всем могли доложить Главнокомандующему, уж ей ли об этом не знать. О некоторых вещах, если на то пошло, было неэтично докладывать. Например никто не стал сообщать все подробности мясного поля перед Шиганшиной. Кива своими глазами видела, что бывает с человеческим телом при попадании разрывного снаряда. Поэтому она запросто могла представить землю усеянную трупами людей, животных. Траву из которой торчат переломанные при падении кисти рук, перекрученные тела, как ребра, пробившие легкие, торчат из остатков туловища, как черепа, точно треснувшие ягоды, валяются тут и там, обнажая отвратительную смятку из мозгов и осколков костей внутри. И смрад, там везде был бы смрад. Поначалу витал бы только запах крови и мяса, но потом спустя несколько дней появился бы запашок гниения и разложения, излишне сладковатый и тошнотворно приторный.        Она остановилась на улице, наблюдая как люди восстанавливают дом. Один из тех, что зацепило обломками ворот. У работников получалось не так дружно и быстро, как у артелей Промышленного Города, иначе Трост был бы уже восстановлен. Близился вечер и скоро рабочие, наверняка входившие в объединение Ривза, оставят работу и направятся по домам, может в кабак, может просто прогуляться по темнеющему городу, красиво освещенному фонарями из кристаллов. Их ещё не поставили на всех улицах, только на основных. Как шпион, Кива не приветствовала увеличения света в городах. Меньше теней, меньше возможностей скрыться или остаться незамеченной. Но в итоге, вопреки вполне логичным опасениям, кристальные фонари не стали большой проблемой, и их появление девушку не тревожило. Она пошла в конюшню, чтобы скоротать время до того момента, когда свет солнца окончательно растает. Там она выгулила в небольшом загоне и почистила щеткой своих питомцев. Лошади прядали ушами, копали землю копытами, выражая желание поскорее вернуться к движению, к скорости и ветру. Им предстояло подождать минимум до завтрашнего дня. Раз уж так вышло, Кива не собиралась покидать Трост сразу после разговора с Леви, она хотела остаток ночи провести во сне, которого ей не хватало в последний месяц.        Когда девушка закончила с лошадьми, было уже достаточно темно, чтобы наведаться в казармы гарнизона. На улице ещё были люди, она даже приметила вдалеке отряд гарнизона, идущего на ночное дежурство на стенах, и патруль военной полиции совершал свой обход, готовый остановить любое замеченное ими правонарушение. Хотя основной функцией полиции был сбор налогов и контроль земельных угодий, если на то пошло. С преступлениями и криминалом у них ладилось не так хорошо, но всё же в открытую на них нарываться не стоило. Поэтому Кива бесшумно следовала незримому маршруту по неосвещённым переулкам, постепенно приближаясь к нужному зданию. На первом этаже в нескольких окнах горел свет, на втором и на третьем было темно. Неудивительно, уже настало время отбоя, и солдаты, не бывшие в нарядах или увалах, должны были отправиться на законный сон. Пускай разведчиков осталось только девять, и расписания они могли не придерживаться. Но вряд ли кто-то из них бродил по городу в бесполезных поисках ответов на бесконечные вопросы жизни. После такого, через что они прошли, хочется забыться как угодно: во снах, в выпивке, в бездумном разгуле, в тишине. Но настоящего забытья ничего, кроме смерти, не могло дать. Кенни умел «пережевывать и выплевывать» такие душевные терзания, умела и Кива. Но, вероятно, они просто были другими, иначе не смогли бы прожить так долго, как сумели.        Кива присела на землю в переулке, разглядывая здание казармы. Девушка напрягла память, пытаясь определить какую комнату отдали Леви. «Точно третий этаж, левое крыло. Либо второе, либо третье окно от края, одно из них точно занимает Зое. Надо не ошибиться». Она даже позволила себе представить, что будет если ошибется комнатой. Эта мысль вызвала легкую улыбку и Кива подумала, что может стоит лучше проникнуть в казармы не через крышу, как она это делала чаще всего. Сейчас можно разнообразить проникновения, пролезть через окно на кухне, бесшумно пройтись по пустынным коридорам, прислушиваясь к малейшему подозрительному шороху. А вот покинуть казармы уже можно через верх. Девушка сомневалась, что Аккерман будет очень разговорчив, до рассвета она уже будет в гостинице. Кива огляделась — никого на улице, время начать задуманное. Она, пригибаясь и двигаясь плавно, дошла до участка ограды, бывшего в тени, просочилась сквозь прутья, проем между которыми был непродуманно широким. Охраны не было, чтобы её кто-то заметил, да и заметить её было трудно. Маскировочная одежда без единого блеска, которая помогала теряться в тенях, движения, которые сложно было уловить взглядом, и всё прочее помогали скрываться от взоров.        Она помнила какое окно было кухонным, оно было во внутреннем дворе, что облегчало задачу. Раму надо было открыть бесшумно и никак оставить следов, впрочем обувь у неё была без протекторов. Девушка прокралась под окнами и нашла нужное. Осторожно выглянула — никого не было на кухне, если конечно никто не прятался в темноте, как она. Кива полезла в рюкзак, плотно прилегавший к спине, и нашла промасленную тряпицу. Смазала петли, чтобы они не издали ни единого скрипа, подцепила щеколду и медленно открыла окно, которое будет сегодня дверью. Перемахнув через подоконник, девушка осторожно приземлилась на четыре конечности, совсем как кошка. Она подняла голову, осматриваясь и прислушиваясь. Никто не спешил выяснить источник тихого шума. Закрыв окно и вернув всё в прежний вид, Кива направилась к двери, лавируя между столами с поднятыми на них стульями. Она подошла к деревянной двери, прислонила ухо, слушая то, что могло происходить в коридоре. Первый этаж был частично освещен, девушка это помнила. Конечно, на этом этаже была действующая круглые сутки охрана, готовая и оперативно поднять солдат по тревоге и остановить любого замеченного правонарушителя. Но попадаться Кива не собиралась, поэтому она медленно и плавно открывала дверь, одновременно следя за шумом: не издаст ли дверь противный скрип.        Всё было в порядке, девушка просочилась в коридор, где виднелся слабый свет из основного приемного зала. Если бы кто-то оттуда сейчас заглянул в этот коридор, то наверное он мог заметить какой-то призрачный силуэт. Но сейчас была ночь, охранники не проявляли активности и скорее всего сидели на посту, дремали или говорили друг с другом. Поэтому Кива без препятствий поднялась сначала на второй этаж, а потом и на третий. Она шаг за шагом поднималась по лестнице. Только один раз ступенька предательски скрипнула, но некому было услышать этот звук. Третий этаж отличался от второго планировкой. Более просторные, удобные, мебель лучше, но самое главное отдельные комнаты. Не было нужды делить своё пространство с ещё десятком людей. Кива прошла по длинному коридору, освещенному луной, к нужным дверям. Либо левая, либо правая, лучше было сразу открыть нужную. Она прислушалась к одной, потом ко второй. За первой слышалось мерное и глубокое дыхание, как во сне, а за второй было тихо. Хмыкнув девушка начала медленно открывать дверь, придерживая её. Она знала, что Аккерман страдал бессонницей и разумно предположила, что он не сможет уснуть и сегодня. «И скорее всего завтра, послезавтра», думала она, просачиваясь в открывшуюся щель.        Леви в самом деле сидел на кресле, запрокинув голову к потолку. Глаза его были закрыты, но без сомнений он не спал. Усмешка чуть искривила губы девушки и она закрыла за собой дверь, позволил той тихонько хлопнуть. Сидящий парень спокойно открыл глаза и опустил голову, чтобы посмотреть на ночного визитера. По всей видимости её приход нисколько не удивил его. — Я был уверен, что ты придёшь, только ждал тебя пораньше. — У меня нет привычки вламываться на важные собрания, — она прошла, выискивая место куда приземлиться. — Я свалил оттуда, как выдалась возможность.        Выбор пал на кровать, девушка прошла к ней и села. Леви не возражал или решил не выказывать раздражения. Даже чуть повернул кресло, чтобы сидеть лицом к гостье. Какое-то время они молчали, никто не знал откуда лучше начать разговор. — Пригодились лезвия? — она имела ввиду подаренные клинки. — Да, без них было бы труднее, не пришлось тратить время на их смену. Я почти смог убить Бронированого и Звероподобного, но они ушли живыми. Оба. Какая ирония, да? — Недобитый враг, прямо как незавершенное дело, грызет и гложет, — девушка тихо рассмеялась.        На что Аккерман криво улыбнулся, его обещание точно не даст ему покоя. Его обещание убить Звероподобного всё, что осталось после Эрвина. Словно прочитав эту мысль, девушка с любопытством заглянула к нему в лицо. — Ты мог спасти Смита, но не стал этого делать.        На это замечание он прореагировал грубо. — Какая разница? Я сделал как сделал, дальше что? — Нет, нет, — она подняла руки ладонями вверх, — я не собираюсь говорить, что это было глупым решением, пускай оно и было эгоистичным. Он ведь был для тебя особым человеком. — Скорее наоборот, я не думал о себе, я думал о нем. О том, что так будет лучше. — Кто может тебя винить, — девушка произнесла это теплым тоном, — ведь забвение смерти самый лучший отдых от этого мира.        Заботливая и понимающая интонация несколько дисгармонировала с прежним образом девушки, но слова безошибочно попали в яблочко. Леви и сам так думал.        Все хотели от Смита одного: чтобы он нес на себе груз ответственности, продолжал быть монстром, способным пожертвовать чужими жизнями ради победы, способным придумать самый нечеловечный план. Если его и хотели вернуть жизни, то только ради того, чтобы он продолжал быть командором. Всем было нужно от него только это, никого не интересовали мечты Эрвина, словно у него не было права быть обычным человеком, собой. А он выглядел таким усталым и опустошенным в последнее время. Уж лучше было для него остаться там, чем возвращаться в этот ад на земле. Там его ждал долгожданный покой, о коем здесь можно было только грезить. Словно это были не мысли, а вполне себе диалог, девушка сказала. — Зато подумай, тебе больше не надо беспокоиться за него. Больше ему ничто не навредит. Это на случай, если тебе будет слишком тяжело пережить потерю такого друга. У вас, Аккерманов, это семейное, насколько я могу понять. — Семейное? Хочешь сказать, что у моей матери или Кенни были особые, как ты сказала, люди?        Кива потерла подбородок, подняв глаза к потолку, губы её беззвучно шевелились. Очевидно она что-то вспоминала прежде чем дать ответ. Пока она думала, Леви вспомнилась эта странная привязанность Микасы к Эрену. Забавно, что такая привязанность к людям могла быть наследственной чертой. Раньше он не задумывался, почему Эрвин в какое-то одночасье стал таким важным для него. — Хм, может у Кушель и был такой, но вот у Кенни он точно был. И когда его не стало, то где-то с дня четыре твой дядя пытался оклематься. Не самыми гуманными способами, должна тебе сказать. Но всё же он быстро вернулся в прежнее русло. — Мне и недели вряд ли хватит, — он думал о том, что говорил Эрвин: о мечте, об обмане всех, о горе трупов на которой он стоит.        Косвенно получалось, что он и Леви обманул, побудив следовать за собой ради цели, в которую сам по-настоящему не верил. Но разве он не раскаялся в этом? Пускай в полубессознательном состоянии, в полубреду Смит продолжал стремиться в подвал, где они потом нашли дневники Йегера, человека из-за стен. Это требовало осмысления и времени для принятия. Да обещание будет держать его на плаву, но нужно что-то, что поможет лучше зацепиться за жизнь. Главной проблемой было то, что желания жить дальше не наблюдалось. Существовать, выжидая момента, чтобы исполнить обещание, совсем не тоже самое что и жить.        Аккерману хотелось выпить, он давно разучился проявлять эмоции, словно он давно выгорел как свеча. Но в здешней казарме не было запаса вина, а ходить искать по трактирам города или заглянуть к Флегелю Ривзу пока не хотелось. Хотелось раствориться в этом самом кресле, пускай оно было и не таким удобным. К своему удивлению Леви заметил, что после такого небольшого разговора по душам ему стало несколько легче. Во всяком случае он ощутил готовность к самокопанию, да и девушка, сидевшая на казенной кровати, выглядела странно умиротворенной, а не усталой. — Расскажешь мне о дневниках Гриши Йегера? — она прервала тишину, но голос был не требующий. — Я бы сказал, что они в корне меняют дело. Ты ведь знала, что господин Йегер пришел из-за стен?        Кива нахмурилась, эта тема возвращала её в 845 год, когда сила основателя была Гришей похищена и никакие поиски не смогли отыскать врача. — Ну когда мы это поняли, то было поздновато. Не смогли раскопать даже когда именно он появился в Шиганшие, или где родился. А учитывая, что он числился пропавшим после пролома стены, мы думали, что он пустился в бега и прячется, после того как забрал силу титана основателя у Райссов. Или, что ещё хуже, вернулся туда откуда пришёл. Подумать не могли, что он сделал своего сына титаном. — Не удивлен, Шаддис почему-то решил не докладывать о том, что во время одной из вылазок разведчики обнаружили человека на внешних землях. Впрочем как и то, что он видел как Гриша забирает с собой Эрена в последний для себя день.        Девушка зашипела, выражая свое недовольство, очевидно этого она ещё не успела узнать. В этом Леви мог с ней согласиться, если бы Кис сразу донес об этом прошествии, всё могло бы сложиться совершенно иначе. Кто знает может быть они смогли быть готовыми к тому дню, когда Колосс проломил ворота в Шиганшине. Но умерших не воскресить, прошлое не вернуть, что сделано, то сделано.        Кива же кусала себе губы от упущенного шанса, хотелось выть и материться вслух. Они с Кенни чуть ли не подохли, разрываясь на два фронта: они помогали в Тросте с распределением беженцев, параллельно ища Гришу и защищая Рода. Они же ведь всех опросили кого могли, потратили кучу времени на восстановление последовательности шагов Йегера, искали его среди беженцев, искали его везде, где только можно. Стоило Шаддису доложить хотя бы о половине всех этих сведений, всё бы повернулось иначе. Но нет, он умышленно умолчал об этом, хотя его спрашивали и не один раз. — Так значит в этих дневниках сведения об окружающем нас мире? — уточнила Кива, стараясь отвлечься от негодования.        Не стоило забывать о той информации, которую она может своевременно получить. Которая ещё может что-то изменить. Аккреман кивнул, чуть сполз с кресла, вытягивая ноги. — Именно, и они не добавляют надежды. По сути, наш враг это целый мир вокруг нас.        Он пересказал всё, что прочел в найденных дневниках. О элдийцах, о стране Марли, о том как Йегер получил силу титана, как попал за Стены, о ситуации в мире — обо всём. Кива слушала внимательно, не перебивая вопросами, словно старалась запомнить всё сказанное слово в слово. Леви, рассказывая, помогал самому себе ещё раз объяснить узнанное, встроить это в обычное понимание жизни. Получалось пока не так уж и плохо. Когда он закончил, девушка закинула ногу на ногу и принялась болтать верхней в воздухе. Парень вгляделся и увидел, что она улыбается хищной улыбкой, которая напоминала ему о Кенни. — Это многое объясняет, — заключила она, — но все же незнание может быть милосердным. У Карла Фрица были веские причины скрывать всю правду, и даже в дневниках нет ответа на вопрос: какие именно причины. — Может дело в истории элдийцев? Ну знаешь ли, не все могут становиться тупыми титанами. — А хрен его знает, — девушка потерла переносицу, — и мы вряд ли узнаем. Ури лишь говорил, что скоро этот мир падет. — Ури Райсс? Тот что обладал силой титана основателя? — Да, — слова звучали тоскливо, — он был особенным человеком, удивительным. Ури мог бы изменить мир, причем не таким образом как умею я или ты, а…иначе.        Девушка не смогла подобрать слов и как-то провела рукой в воздухе перед собой.        Леви примерно понимал о чем говорит его собеседница, но он таких людей не встречал. Может к худу, может к счастью, но знать такое ему не довелось. Внезапно он понял, что для Кенни этим самым особым человеком и был Ури. Неудивительно, его дядя всегда верил в язык силы, язык насилия, и такая противоположная сила прощения и доброты вполне могла повлиять на жизненные приоритеты старшего Аккермана. Это кстати и объясняло почему он переметнулся на сторону властей и полиции, о людях которой всегда отзывался презрительно и не гнушался убивать. Даже показывал своему племяннику на них как нужно пользоваться ножом, закладывая тому в голову эту простейшую основу выживания. Взгляд скользнул по девушке, она была вроде ненамного старше него. Может он даже видел её пару раз в Подземном Городе, когда ещё был ребенком. Обычно молодняк сбивается в группки, чтобы увеличить шансы на жизнь. Кто знает, ни он, ни она не могли с уверенностью заявить о том, что они не пересекались в прошлом. В конце концов это было очень далекое время. — Тебе придется познакомиться с новым командором Разведкорпуса, — напомнил вслух Леви, — ровно как и начать общаться с Закклаем, если хочешь иметь прежние возможности. — Да знаю я, рано или поздно это просто будет необходимо сделать, но мне нужно быть уверенной, что он не попытается меня пристрелить или что похуже. — Всё так плохо? — усмехнулся парень.        Мысль о всегда спокойном, меланхоличном пожилом Дариусе, достающим пистолет, ему показалась забавной. Хотя он принимал такую мысль как вполне реальную. Закклай же не просто так занимал пост главнокомандующего так долго. — Ну, — девушка помялась, — скажем так: не все люди любят, когда вскрывают их письма или подслушивают их разговоры. А он особенно не любит, когда его планы срываются, пускай он ни разу за руку меня и не ловил. — Да, он не тупой, поймет кто паразитировал в его кабинете. — Поэтому я подожду подходящего момента, — Кива пожала плечами, — либо сама создам его. Всё зависит от обстоятельств.        Она взглянула в окно, внутренние часы подсказывали, что пора идти к себе, если она хочет выспаться и отправиться завтра к Стене Сина. Девушка начала медленно вставать, Леви вяло смотрел на её движения. Задерживать её он не собирался, они и так неплохо поговорили, ему стало легче. То немногое, что было сказано вслух, прекрасно дополняло внутренние эмоции. Аккерман спокойно наблюдал как Кива подходит к окну, потягиваясь и разминая мышцы. Она обернулась. — Если понадобится, помнишь где меня найти. А если что-то случится необычное, сама найду.        Он ничего не ответил, лишь прикрыл глаза и снова запрокинул голову наверх, вернувшись в то положение, которое занимал до её прихода.        Вскоре Кива уже была на крыше соседнего здания и держала свой путь к гостинице. Она знала, что вскоре в Трост прибудет королева Хистория и будет большое собрание правительства, которое решит что делать со всей полученной информацией, что делать дальше, куда двигаться. Но не нужно было быть там, чтобы примерно представлять что они решат. Выдадут населению частичную правду в смягчённом виде, чтобы не вызвать панику или возмущения. Независимо от их стараний реакция горожан всегда будет примерно одинаковой: кто-то поверит и попытается принять, кто-то посмеется и продолжить жить дальше, считая это чудной агитацией, а будут и те, кто поставят разумность нынешнего правления под большим вопрос и будут устраивать заговоры, целью которых будет именно очередной переворот. Почему-то всегда было так, человеческая природа не меняется. Поэтому, уже подходя к гостинице, Кива подняла голову к небу и подумала: «Это прибавит мне работёнки по зачистке, всё же моя работа как была, так и осталась. Держать порядок внутри стен и охранять семью Райсс.»