Стены

       Закончить всё одним движением пальца не удалось — мужчина ловко отпрыгнул в сторону за столб-подпорку. Тратить патрон, который вполне мог задеть и окружающих, стало бессмысленным, девушка спрыгнула вниз и направила правую рукоять на стенку амбара, собираясь зайти с боку от столба, где укрылась её цель. Непредусмотрительные, но везучие подчинённые Тарфу только начинали оборачиваться и доставать револьверы, поняв что, что-то не так. Если бы только не та услуга, чьи-то дымящиеся внутренности уже лежали бы на грязном полу. Нужно убить пока только одного человека. А тот уже оглядывал склад на предмет выхода, он выстрелил крюками в потолок и те зацепились за балки. Кива мгновенно среагировала на это движение, с усилием развернулась всем телом, круто выходя из бесполезного теперь полу-кругового манёвра, ноги её почти коснулись пола, и она направила левую рукоять вверх, вперёд. Раздалось шипение газа и мужчина взметнулся вверх, как и девушка, которая хотела поймать его на движении наперерез. Может быть это и удалось бы, но краем глаза она заметила знакомый жест руки и отблеск внизу, кто-то из них целился в неё револьвером. Этот факт вынудил её срочно менять траекторию, нажав большим пальцем на боковой курок левой рукояти, отцепляя крюк, и почти не глядя выстреливая правой рукоятью в другую сторону, зажимая нижний курок средним пальцем и отпуская верхний указательным. Зазвучала сматывающаяся проволока и бешено крутящаяся внутри катушка, а потом просвистел выстрел, который пришёлся мимо неё. Девушку, как мячик привязанный к верёвке, потянуло по прямой вбок и чуть вниз, её почти впечатало в несущую балку, если бы она не сгруппировалась и не выставила ноги. Так что она почти пружиняще остановилась на столбе, вскидывая голову и видя как враг уже подлетает к единственному высокому оконцу.        Издав хриплое рычание, Кива рявкнула вниз людям, которые только мешали ей, причём активно. — Скоты, не лезьте под руку!        Мужчина уже исчез из её поля зрения, теперь каждая секунда была на счету. Девушка на собственном опыте знала, как легко затеряться в Подземном Городе. Этого нельзя допустить. Она прицелилась левой рукой и нажала на курок, крюк впился чуть выше рамы маленького окна, она не собиралась тратить время, чтобы протиснуться в него. Набрав скорость, возле самой рамы она отцепила крюк, сжалась, поднимая предплечья перед лицом, группируясь, и вылетела в окно, выбивая собой и его, и раму, и крепления, и ставни. Щепки, створки и обломки начали падать вместе с девушкой вниз, на лету та выпрямила тело, стараясь глазами уцепить движение своей цели. Ничего не увидев, она выстрелила правым крюком к крыше соседнего амбара, придавая себе дополнительное ускорение выходящим из баллонов газом. Кива пролетела вперёд в метре над пыльной землёй, а потом её буквально подбросило высоко вверх, над крышами всех стоящих рядом зданий. Секунда будто бы растянулась на несколько, всё происходило в замедленном виде. Пока трос с крюком сматывался на место, девушка оглядела пролёты и улочки сверху. Её враг, умело управляясь с УПМ, разумно придерживался низа, старался не привлекать внимания и уже была на приличном расстоянии, что давало ему неплохое преимущество. Но её устройство, которое исхитрился сделать Кинмаер, отличалось от стандартного. Более быстрое, способное к более резким и головокружительным манёврам, меньший расход топлива. Кива направила левую рукоять вперёд и выстрелила целясь как можно дальше. Начав стремительно догонять мужчину, она налету оценивала ситуацию. Воспользоваться громким и разрушительным пистолетом вряд ли получиться, тоже самое с лезвием — узкие улочки, которые не намного шире, чем длина самого меча, не дают пространства для подобных манёвров.        Печальный рельеф местности, но всё нужно закончить быстро, пока они не переместились ближе к охранникам. Кива оказалась почти над своей целью, чуть позади, и выстрелила крюком пикируя, снова надеясь перехватить мужчину налету. И снова неудача, мужчина, заставляя работать свой УПМ на пределе возможностей, свернул в поворот, который Кива на большой скорости просто пролетела, не успев ничего предпринять. Быстро меняя траекторию движения, девушка оказалась над крышей и вновь устремилась наискось, сокращая образовавшееся расстояние. Ей нужен был прямой участок без поворотов, хватит этих догонялок. В этот заход она сделала акцент не на высоту, а на скорость, поравнявшись с мужчиной, который держался правой стороны узкой улицы. Тот хотел пожертвовать манёвренность и отпустил одну рукоять, рука взметнулась к револьверу, видневшемуся в креплении на рубашке, но он не успел и вытащить его. Всё так же в полёте, не сбавляя скорости, Кива приблизилась ещё ближе и правой рукой полу-схватив, полу-сжав голову врага, впечатала её в стенку, крепко удерживая. Сильно вдавливать голову было необязательным, инерция движения и скорость сделали эту работу за неё, от неё же требовалось только удержать голову в одном положении и лишь постепенно вдавливать. Чувствуя как как череп треснул и содержимое «стирается» о доски стены, Кива ещё пару секунд подержала безжизненный кусок и отпустила, на ходу разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и выстреливая правым крюком в противоположном направлении. Её здорово тряхнуло от такой смены направления движения, в желудке образовался неприятный ком, сначала подкативший к горлу, а затем опустившийся обратно. Сзади раздался неприятный шлепок, это тело ударилось об амбар, раз и навсегда закончив свой полёт. Пара секунд и девушка оказалась на крыше, твёрдо стоя на своих ногах, переводя дыхание от подобных перегрузок, и осмотрела свою работу.        Мужчина с ничтожными остатками черепа висел и покачивался на тросах, где крюки впились в стены амбара на высоте восьми метрах от земли. Кива, прислушиваясь к тишине улицы, перевела взгляд в сторону и увидела чёткий, почти прямой и неприятно мокрый след от мозгов и крови на стене, где она «протащила» голову жертвы. Выровняв дыхание, девушка с помощью УПМ подобралась к телу, нажала на чужую рукоять — крюки закрылись, труп безвольным мешком с глухим стуком рухнул вниз. — Номер, номер, — почти беззвучно бормотала девушка уже на земле, отцепляя устройство от спины мёртвого мужчины.        «Жаль, он был умелым человеком», подумала Кива, переворачивая маркировочную пластину. Каково её удивление, когда она обнаружила там нетронутый номер. Ни рюкзака, ни бумажки с собой не было. Цыкнув языком, она подняла труп и отнесла его к тому складу, стенка которого обзавелась сомнительным украшением. Девушка запомнила номер амбара и пошла обратно к тому месту, где должны находится запертые люди с теперь её ящиками. Пока она догоняла свою жертву, к складу уже подходили Бернадот, Адделр и шестеро их людей. Заслышав шаги сзади они обернулись, некоторые из предосторожности нацелили на приближающуюся фигуру револьверы. Но распознав идущую девушку, опустили их и стали бдительно оглядывать крыши и проулки. Тарфу первым подошёл к девушке, лицо снова отражало прежнюю уверенность и собранность. — Где мои люди? — Если они не умеют проламывать ворота своими пустыми головами, то там, — она указала рукой на седьмой амбар, — сами открывайте, не то я всё же пришибу кого-нибудь.        На створках ещё красовались засовы, что свидетельствовало о том, что все одиннадцать провинившихся человек пока на месте. Туда все и направились.        Пока люди Тарфу переговаривались через дверь и вытаскивали длинные массивные засовы, сам Бернадот и его верный помощник Аддлер вместе с Кивой стояли в стороне и тихо вели деловую беседу. — Ящики помогут мне донести до верха, дальше я отпущу их к тебе, — отдавала распоряжения девушка, а потом добавила, — надеюсь ты вправишь им мозги, Бернадот? — Я прослежу за этим, — ответил за парня Аддлер, — не боись.        В кислом взгляде Кивы читалось: «Я конечно верю тебе, Аддлер, но вот сегодняшнее доказывает обратное». Впрочем от едких комментариев вслух на эту тему она воздержалась и продолжила. — И там, в двадцать шестом ряду, между одиннадцатым и двенадцатым складом нужно прибраться. — Много уборки? — спросил Тарфу.        Девушка подняла указательный палец и показала: «один», говорить о том, что им придётся повозиться с пятном на стене, она не стала. — Тело всё равно не опознают, скинь Бентлею, но чтобы до моего прихода он ничего с ним не делал. А вот эти УПМ попридержи у себя, зайду за ними на днях, — она помолчала, наблюдая как упакованные ящики распаковывают и судорожно вытаскивают детали хитрого механизма, — и если кто спросит — вы ничего не знаете, всё прошло как требовал наниматель, пускай думают, что прокол случился в другом звене. — Само собой. Бентлею всё передам, а со своими я крепко переговорю. — Уж надеюсь.        Они втроём подошли к людям, занятыми перепаковкой ящиков. Кива осмотрела все извлечённые фрагменты, всё было в порядке, как раз на шесть УПМ нового образца. Аддлер проинспектировал четыре ящика, набитых теперь только соломой, прикрытой сверху слоем руды. Всё готово для обмана, чтобы подобраться ближе к знающему человеку и там уж всё выведать из него. — Идём, — отдала команду Кива.        Они разделились на два отряда: один во главе с ней спешил к одной из лестниц, ведущих на поверхность, а второй подчищать следы.        Тем временем в Яркеле потрёпанный конвой из Промышленного Города давал показания. Дело было важным: похищено шесть новеньких УПМ, предназначенных для разведки. Поэтому в западный город стены Сина примчался так быстро, как только смог командор Военной Полиции, Найл Док. — И мы решили, что безопасней будет поскорее добраться до города, под охрану армии, — закончил Джерлак, прикладывавший мокрый платок к царапине на лбу.        «Как же скверно. Допустить такую наглость, да ещё и с такими людьми», думал Найл, перечитывая паспорт сидящего перед ним мужчины. Высокопоставленный человек в Промышленном Городе, один из мастеров правящего там совета. Обострение отношений сейчас было бы очень некстати. — Я лично прослежу, чтобы оставшийся груз сопроводили под лучшей охраной до Митры , где мы разместим его в надёжном месте, — сказал Док, стараясь угодить представителю Промышленного Города, — и мы найдём воров и похищенные УПМ в кротчайшие сроки, не сомневайтесь, им просто некуда деть эти устройства. — Лучше займитесь тем, что ваши письма доступны преступникам и найдите людей, которые почему-то нас не встретили.        Джерлак хотел скорее съязвить, чем подкинуть командору лишней работы, но он ощущал себя в положении, которое накладывало обязательства на него. Поэтому тон вышел скорее оскорблённым, возмущённым. Да и сил на ярое проявление эмоций не было — в голове ещё сохранялось ощущение тяжести, хоть звон и поутих. В последний раз он так себя чувствовал, когда, работая подмастерьем, переборщил с пороховой смесью и чуть ли не взорвал кладовую учителя вместе со всей мастерской. Всё обошлось шоком и таким нагоняем, что ещё месяц молодой Джерлак не подходил к реагентам. — Мы уже опрашиваем свидетелей и начальника Гарнизона. Наша работа идёт полным ходом, а вы сами и ваши люди могут быть свободными. Все интересующие нас показания мы получили, они помогут скорее вернуть груз и найти воров.        Док говорил таким образом тоже из-за своего положения, к которому относился ответственно. Правда он предпочёл бы заняться делом, нежели этими, по сути никому не нужными, формальностями. В этом оба мужчины были весьма похожи, и если бы они поговорили чуть откровеннее, то прекрасно поняли бы друг друга. Но никто не перешёл границы вежливости и формальности, боясь уронить авторитет организаций, которых представляли собой.        Джерлак чуть поразмыслил, потом слегка помотал головой, подбирая правильные слова для его, можно сказать, требования. — Мои люди вернутся в Промышленный Город, и для их безопасности я бы хотел, чтобы им выдали сопровождение.        Найл удержал уголки губ, готовые скривиться в измученную гримасу. Свободных людей для охраны выкроить с патрулей весьма затруднительно. Да и едва ли нападут на пустой конвой, но он счёл, что отказывать в сложившейся ситуации будет грубо и неправильно. Сложив руки на столе в замок, командор мельком бросил взгляд на документ личности, затем на сидящего напротив мужчину. — Я думаю это вполне обоснованная просьба и она будет удовлетворена, — он слегка склонил голову, украдкой поглядывая на графу паспорта, — из сказанного надо полагать, что вы, господин Гевальт, останитесь в Сине на какое-то время? — Я не могу вернуться обратно, пока наша работа не дойдёт до заказчика, — гордо посмотрел на собеседника Джерлак, — это честь нашего города, и я должен проследить, чтобы она была восстановлена в полной мере. — Я вас понял, выделить вам людей для охраны или сопровождения? — задал Найл вполне логичный вопрос, — не так часто мастера посещают столицу.        Деликатно говоря эти фразы, Док чувствовал, что ведёт себя так же осторожно, как делал бы это Закклай. Это радовало его самолюбие, ему было к чему стремиться и было приятно чувствовать, что он чему-то всё же учится. Ответ получился неожиданным, но в какой-то мере даже облегчающим. — Мне доводилось бывать в Митре, командор, так что нет. Меня больше тревожит благополучие моих людей и груза, пожалуйста, уделите внимание им. — Так и будет сделано, не сомневайтесь, — Найл выписывал пропуск своему собеседнику и протянул бумажку.        Разговор закончен, Джерлак молча взял пропуск и вышел из кабинета, оставляя командора Военной Полиции одного.        Как только дверь захлопнулась с тихим щелчком — маски слетели с обоих мужчин, обнажая настоящие эмоции. Док сморщился и поднял ладони к лицу, отсекая себя на минуту от всего внешнего мира, точно так же как дверь закрыла его от важного свидетеля. Такое происшествие. Как можно было допустить такое? Почему всегда случается какая-то хрень? Количество дел сразу возросло в несколько раз: отправить отряд обратно в Промышленный Город, самому спуститься вниз в Подземный Город, поднять всех на уши, и любыми мыслимыми и немыслимыми путям вернуть УПМ. Мужчина сжал своё лицо руками, представляя весь этот объём работ вместе с уже имеющимися делами под его ответственностью. А он тратит время, драгоценное между прочим, на эти извинения, расшаркивания. Позволив себе лишь две минуты, чтобы прийти в себя, Найл Док уже писал соответствующие приказы и готовился к нескольким насыщенным дням без сна и всякого отдыха.        За дверью же Джерлак облокотился о стену, удерживая судорожно рвущийся выдох левой ладонью. Спектр его эмоций был несколько шире, чем у оставшегося в кабинете командора. Самый молодой мастер входящий в гильдию и такое постыдное начало его важного поручения от лица города. Чувство того, что он виноват, злоба от всего происходящего туго перепились. Ещё Кива появилась буквально из ниоткуда и туда же канула вместе с трупом, буквально через семь минут. Так что, был он потрясен и таким невероятным стечением обстоятельств. Физический шок от взрыва не проходил ещё добрый час, они ведь оказались считай в самом эпицентре и, лишь благодаря случаю, все отделались оглушением, царапинами, кто-то может лёгким сотрясением. Главное, что все остались живы. Всё произошедшее просто завертелось в каком-то фейерверке, где ничего нельзя понять. Для них, гражданских, всё произошло быстро и через чур неожиданно. Слишком, чтобы поразмыслить над всем происходящим со стороны. Он и его люди, кое-как подгоняя перепуганных лошадей, добрались до стены Сины и сил армии. Где все как один рассказали одну и ту же историю.        Их встретил отряд, одетый в форму солдат Гарнизона, всё шло нормально, но по мере приближения к Яркелу отряд сопровождения стал нервничать, что не укрылось от людей Джерлака. Когда один из солдат спросил как бы они хотели проехать Яркел, то мастер солгал, сказав, что на посту Гарнизона к ним должен присоединиться дополнительный отряд. По правде говоря, мужчина рассчитывал, что это послужит неким предупреждением, да и подъезжали они уже к самому городу. Ещё минут тридцать спокойной езды и им бы стали видны стены. Но вышло иначе. Взрыв, перевёрнутая карета, якобы сигнал из леса и преступники отступают, забирая больше половины УПМ. Об убийстве и девушке, совершившей его, никто не упомянул. Факт утаивания тоже добавлял лишних волнений.        Сейчас, когда опасность и угроза миновали, Джерлак мог хотя бы немного подумать над тем, что же ему делать дальше. Вернутся назад, как ему полу-посоветовала, полу-приказала Кива, он и в самом деле не мог по нескольким причинам. Во-первых Кинмаер дал ему письмо предназначенное как раз таки для девушки, он не сообразил отдать его сразу на месте. Во-вторых его на полном серьёзе задело такое и волновала судьба груза. Ему поручили эту работу и мужчина намеревался исполнить её до самого конца, только тогда он сможет вернуться в город с чистой совестью. Джерлак представил как мастера встретят печальные новости и уверился, что правильней будет ему остаться в Митре. «К тому же, отсюда лучше наблюдать за ходом расследования, может и я на что сгожусь здесь», подумал Джерлак, доставая уже порядком заляпанный за день платок. Он утёр пот со лба, пошёл к своим людям подготовить их к дороге домой. Проходя мимо окна, Джерлак посмотрел что происходит снаружи.        Во дворе уже разбивались на группы полицейские, солдаты местного Гарнизона, выдернутые из патрулей, гонцы, которые уже держали быстроногих лошадей под уздцы. Скоро они покинут Яркел. Им предстоит разделиться, направляясь в города с приказами, написанными Найлом и шустро переписанными местными секретарями на десяток копий. Вот и сам командор выходит из здания, на ходу отдавая кому-то из помощников приказ. Полицейский кивнул и забежал обратно. Джерлак видел как Док подходит к посыльным и что-то серьёзно втолковывает. Как гонцы садятся в сёдла и лошади рысью проезжают под воротами. Как только они покинут оживлённые улицы, животные перейдут на галоп. Док же направился к группе своих полицейских, проверяющих то ли нетерпеливо, то ли раздражённо свою амуницию. К ним по слегка опустевшему двору уже подводили их лошадей. Из окна Джерлаку было видно, как утомлённо взобрался Найл на коня и направил его к выезду. Ему предстоит поездка до главной лестницы Подземного Города. Мастеру оставалось только посочувствовать командору: бросить все дела в столице, срочно примчаться в Яркел, перечитать показания, уделить самому Джерлаку некоторое время. С момента прибытия Дока сюда из Митры прошло всего лишь полчаса.        Вечером того же дня стену Сина покинул Леви. Капитан не знал о произошедшем сегодня, поэтому выезжал, правя парой лошадей, запряженных в телегу, в самом спокойном расположении духа. Он направлялся в Штаб Разведкорпуса, где его должна будет ждать Ханджи. Командор по идеи прибудет в старый замок утром, а сам Аккерман завтра днём. Остановка в каком-нибудь постоялом дворе в планы не входила. Неспешным ходом, иногда останавливаясь на отдых, в тишине — вот как хотелось провести время под открытым небом. Совсем небольшой кусок холста, запечатлевший драгоценный и такой неземной образ, лежал у него во внутреннем кармане форменной куртки. На душе царила тихая ночь, как первый снег, а вот упрямый разум пытался нарушить эту тишину. Один только вид его молодой матери, полной сил, красоты, вызывал в нём круговорот мыслей. Существовал ли для них другой путь? Может шанс? А для неё? Если бы он не родился, выжила ли бы Кушель? Аккерман потряс головой и потёр рукой левый висок, отгоняя впившиеся воспоминания о маминой работе и самом мрачном периоде её болезни. Нет, мама любила его, он это знал всем сердцем, и только это имело значение. Только это было настоящим и искренним в той жизни.        Правда хваткий, цепкий ум не мог просто перестать строить варианты событий, если хотя бы одно обстоятельство сложилось иначе. Они бы точно справились со всеми невзгодами, выбрались бы со дна. Мысли о будущем, которого никогда не увидит ни сын, ни его мать. «Прекрати», почти приказал самому себе Леви. Серо-стальные глаза словно затуманились и не видели дороги, но лошади никуда не сворачивали с неё. «Это прошлое и оно мертво. Имеет значение только настоящее и мои действия определяют дорогу, по которой пойдёт будущее». Жить здесь и сейчас — один из первых уроков, которые он усвоил у Кенни. Леви никогда не любил свой образ жизни и вряд ли бы выбрал его, будто бы существовала возможность выбора. Сначала это был вопрос простого выживания и становления. После встречи с Эрвином это стало инструментом для достижения иной, более высокой, даже пьянящей цели. А сейчас он шагает вперёд, как и должен, ради тех кого рядом уже не будет никогда. Лишь образы, которые хранишь во внутреннем кармане рубашки. Там, где бьётся сердце.        За всем этим Аккерман не заметил как почти совсем стемнело, солнце скрылось где-то далеко на западе. Он сморгнул, скидывая это слабое подобие оцепенения. Лошади совсем уже совсем лениво переставляли длинные ноги, впереди начинала сгущаться чернота, двигались уловимые лишь на периферии зрения бесформенные тени. Несильным ударом вожжей Леви заставил лошадей ускориться до покачивающейся рыси. Если они будут так плестись, то он проведёт в дороге больше времени, чем хотелось или планировалось. Подул встречный ветерок, пропитанный ночной прохладой и это вынудило капитана укутаться в плащ получше. Тёмная листва деревьев зашелестела, нарушая тишину быстро сгущавшихся сумерек. У Леви имелся с собой кристаллический фонарь, но внутренний голос по каким-то причинам посоветовал не освещать себе путь. Скорее всего инстинкт подсказывал, что лучше не привлекать к себе лишнего внимания. Что ж, и так хорошо. Аккерман поднял голову к звёздам, которые пробивали своим ярким светом темноту неба. Красиво. Этим небом он сможет наслаждаться ещё часов девять. Дни становились короче, ночи длиннее — приходила осень.