Стены

       Пока в округе Трост принимались активные меры из-за неприятного происшествия, Сина прибывала в неведении, в коем ей предстояло находится ещё полтора дня, при условии что с гонцами, посланными Пиксисом, ничего не случится в пути. А до тех пор все прочие игроки ожидали подходящих моментов. Каждый по-своему: кто-то делал встречи, кто-то отправлял письма, запросы, кто-то шатался по ночным переулкам, кто-то спускался в подземелья в поисках, кто-то просто ждал, совершая обычные будничные дела. Но игра началась и следующий ход был сделан севернее стены Сина. В поместье Фриц. В тот же день, когда было совершено нападение на отряд Гарнизона, только глубокой ночью. Само собой никто в особняке, кроме может быть самого Тироуна, об этом не знал. Просто так совпали обстоятельства. Следующий ход в этой игре сделал тот, от кого этого можно было меньше всего ожидать. Во всяком случае внешне, так как о своём намерении он намекнул лишь Киве, чтобы та смогла правильно применить новый факт и учесть его, Делроя, желание. А было оно достаточно простым и вполне логичным, если смотреть с его стороны. Закончить с этим семейным произволом, чтобы хотя бы часть семьи смогла прожить нормальную жизнь, не неся ответственности за деяния неспокойных родственников. Однако для этого требовался повод, который не только закрепит нынешнюю власть, но и позволит той действовать наперерез делам младших Фрицев, пресекая на корню. По правде говоря Фриц лишь ускорил неизбежное, и самое главное сделал это на своих условиях, чем лишил своих внуков ещё одной разменной монеты в этой игре. Он знал, что те собираются его потравить в тихую и обвинить во всём Генштаб. Всё сошлось бы, бывший король на днях был там и никто не знает о чём там говорилось, а спустя какое-то время старик начинает изнемогать, жаловаться на плохое состояние, а потом скоропостижно умирает. Врач по всем признакам диагностировал бы отравление. Так было бы заявлено. И самое плохое, что это бы имело логическое обоснование для тех, кто не был в курсе всех хитросплетений. Что увидит в этом простой человек? Объяснило бы притеснение Фрицев, их полную оторванность и невозможность ныне влиять на дела политики. Может таким образом нынешняя власть, дождавшись спокойного момента, устраняет конкурентов?        Все тонкости отношений внутри бывшей королевской семьи тщательно скрывались от внешнего мира. Никто просто не поверит, что внуки могли отравить бывшего короля. Это заявление крайне сомнительно без веских на то доказательств. Но, если кое-что поменять в этой картине, всего лишь одну деталь, то всё начинает выглядеть сомнительно, бросая тень на самих Фрицев, а не на новое правительство. Если его труп найдут спрятанным в укромном месте или же не найдут вовсе. Во-первых, невиновные не пытаются скрыть тело или заставить его исчезнуть. Значит им есть что скрывать, может это свёрнутая шея или же побои, кто знает. Во-вторых, невозможно в замкнутом помещении, а в данном случае в большом особняке, без сговора что-то сделать с трупом, даже если это простой несчастный случай, как падение с лестницы. А если тела нет, значит кто-то с кем-то сговорился и незаметно избавился от него. Типичная картина, не оставляющая особых сомнений в том, что причастны домочадцы. Одна из причин по которой Делрой ждал глубокой ночи, потому что слуги не имеют отдельных комнат, спят в общих, из-за этого незаметная отлучка с их стороны не слишком возможна. Таким образом всё больше подозрения перейдёт на его внуков. Ну и в третьих, Фриц был почти что уверен в том, что его дети не станут обращаться с его пропажей к властям, а попытаются разыграть свой спектакль, потому что они сами не будут уверены в том, чьих рук это дело, если определённо не их самих. Никто, абсолютно никто не мог и предположить, что Делрой просто совершит самоубийство вне территории особняка, о чём он дал знать только Киве, обмолвившись с ней лишь парой слов. Девушка пускай и высказывала опасения по поводу реализации, но тревожиться было не над чем. Потому что кое-что о своём доме знал только старый Фриц, так как поместье возводилось когда тот был ещё мальчиком. Он, на удивление для отпрыска благородной семьи, часами проводил время на стройке, и запомнил все тайные ходы, которые внёс в проект его дед. Если бы Кива узнала об этом, то взывала бы от досады, потому что свой первый незаконный визит в особняк ей пришлось делать не самым удобным способом.        Она смогла обнаружить только семь тайников и два внутренних тайных перехода. В то время как тайников было пятнадцать, а переходов было семь, спрятанных настолько хорошо и искусно, что это вызывало недоумение. И обо всех ныне знал только Делрой, он никому не говорил о них и тем более никому не показывал. Ни своим детям, ни своим внукам, ни своей почившей жене. Один из таких проходов лежал под особняком и вёл на полтора километра в ближайший лес. Неблизкий путь для почти векового старика, но кто его найдёт, если он всё же свалится в устланном камнем туннеле и не сможет встать? Однако всё же хотелось выбраться на волю, хоть на последние часы насладиться покоем и свободой от принятого им решения. Почему-то именно сегодня он ощутил, что пора, что момент скоро настанет, даже не придётся яда с собой брать. Возможно животные, которые уходят умирать подальше от своей стаи, чувствуют тоже самое. Во всяком случае старик чувствовал, что время приходит, и надеялся, что ему хватит сил покинуть это место, которое по итогу служило ему вечным напоминанием о том, что собственная семья превратилась в не пойми что. Эти несколько дней после его визита в столицу они вели себя скверно, и после его громкой ссоры с Тироуном, со старым Фрицем почти никто из родных не разговаривал. К лучшему, он хотя бы отдохнул в тишине, всё обдумал ещё раз. За принятое решение говорила и усталость от жизни, и желание что-то сделать чисто по своей воле, самостоятельно. Всю вторую половину дня он продремал, поэтому ночью чувствовал себя достаточно бодрым. Делрой посмотрел на окно, но не увидел там ни звёзд, ни луны. Ночь была облачная и тёмная. Таким же сейчас оставался и особняк, все спали. Царила неправдоподобная тишина. Фриц встал с роскошной и через чур огромной для него одного кровати. Он не стал одеваться в более тёплую одежду, это не имело смысла, его ждало последнее путешествие в один конец. Тихонько шелестя ногами, обутыми в домашние туфли, старик прошёл в пустой коридор. Мягко шагая по ковру Фриц добрался до лестницы, ему нужно было вниз в большой зал, к камину.        Почувствовал тусклый оттенок радости, что нужно спускаться, а не подниматься по ступеням. Громадное поместье казалось было совершенно безлюдным. Ни единого звука, Делрой казался ветхим призраком, медленно блуждающим по коридорам. Вот он так же незаметно, почти не осязаемо просочился в большой зал и направился к камину. Тот был большим, с широким, конусовидным дымоходом, на котором красовался герб семьи Фриц. Но это было слишком очевидное место, чтобы прятать рычаг или что-то в этом духе. Он был припрятан чуть в стороне. Делрой с сухим шуршанием водил рукой по стене выискивая нужный камень, а когда нашёл осторожно потянул на себя. Любой человек может случайно нажать или надавить, а вот вытащить случайно не получится ни коем образом. Тонкие пальцы выронили камень и он с негромким стуком упал на ковёр. В открывшейся нише совсем чуть вырисовывался рычажок. Над всем этим работали лучшие архитекторы и механики того времени, как только Делрой, приложив для себя много усилий смог его повернуть, где-то в стене тихо заскрежетали механизмы. Внутренняя стенка камина начала подниматься вверх, старик наклонился и обеими руками поднял камень, вернул его на место, где тот простоял десятилетия. Вскоре вновь наступила тишина, старый Фриц прошёл к камину и наклонился осторожно заходя в него, морщась от неприятных ощущений в спине. Когда выпрямился уже стоя в туннеле, в пояснице неприятно потянуло. Да, времена когда он мог не задумываться над ветхостью собственного тела остались далеко позади. На ощупь Делрой нащупал обратный рычаг, возвращавший противовесы в обратное положение. На него ему пришлось навалиться чуть ли не всем телом. Однако тот подался и проход начал закрываться, возвращаясь обратно почти что без единого стыка. Старика окутала тьма. Его это не встревожило, потому что туннель не имел поворотов, а вёл лишь одним маршрутом. Всё что нужно: идти опираясь одной рукой о стену. Он начал свой путь. Не мог сказать сколько времени он шёл прямо, должно быть много, потому что часто останавливался чувствуя как задыхается от спёртого воздуха и усталости, как в глазах пляшут цветные мушки.        Но так или иначе Делрой добрёл до конца туннеля, в очередной раз остановился чтобы перевести дыхание и дать подрагивающим ногам отдых. Наконец он принялся на ощупь искать очередной рычаг, который открывал ему последнюю в жизни дверь. Ну не совсем, дверь, а скорее хитро замаскированный лаз в земле. Он отодвигается с сухим, крошащимся скрежетом. Вниз сыпятся крошки пыли, земли, обломки корешков и несколько кусочков мха, но вместе с тем внутрь просачивается свежий воздух и хоть какой-то свет. Такие перемены после долгого блуждания во мраке определённо радуют. Собравшись с силами, Фриц поднялся наверх и обнаружил, что ночь почти что прошла. Вокруг была предрассветная темень, сероватый туман стелился по земле, окутывал корни деревьев, низкие кусты. Где-то вдалеке уже пела первую песню дня какая-то одинокая птица. «Зарянка или жаворонок», старик точно не смог определить. Он стоял, позабыв на время усталость и неприятный холод, и смотрел на сумрачный лес как будто раньше его ни разу не видел. Вид ещё спящей природы показался ему едва ли не прекрасным. Даже зрение вроде вновь обрело прежнюю чёткость или это был всего лишь самообман. Наконец Делрой сдвинулся с места, нашёл закрывающий рычаг, повозился с ним и понял, что идти стало тяжелее, чем раньше. Сказывалась усталость и нервное перенапряжение. Но он собирался пройти весь путь до конца, он так решил, так хотел. Да и к тому же осталось недолго, во всех смыслах. Старик, чей возраст был чуть младше трёх великих стен, продолжил свой путь неосторожно продираясь сквозь заросли. Чувствовал себя одновременно и слабее, и легче. К небольшой, специально проведённой реке он вышел незадолго до рассвета. Решив, что пришло время передохнуть, так как он выполнил все важные условия, Делрой присел на камень возле которого почти вплотную росло молодое дерево. На него старик облокотил ноющую спину, сидеть было неудобно, жёстко и холодно, но всё это отошло на второй план. Тихий плеск реки, рассеивающийся туман, множащееся пение птиц привлекли к себе всё внимание. Чувство покоя поглотило старого человека, впереди среди пожелтевшей листвы показался первый луч золотого солнца. Свет неспешно озарял всё вокруг своей тихой, величественной красотой. Рассвет наконец наступил и теперь развеивал остатки ночи.        В поместье исчезновение главы семьи заметили не сразу, а ближе к концу дня. Часть верных слуг решила, что старик просто спит, как это обычно бывало, другой части слуг было просто не до этого. Хлопот в особняке хватало: маленькие дети, сад, который надо было подготовить к зиме, прочистка дымоходов, кухня, уборка. Сами же Фрицы просто не думали о Делрое, поглощённые мыслями за собственное будущее, которое тревожило их куда больше, чем особо дряхлый и болезненный вид бывшего короля в последние несколько дней. Двух его внуков, Тироуна и Реганну, он вобще не тревожил, так как после того как старик побывал в Генштабе, они стали подсыпать ему в еду яд. По правде говоря эти двое обдумывали такой вариант ещё за неделю до того, как старика вызвали в Митру. Поначалу эта парочка решила, что отрава, полученная из растений, подействовала, и их дед откинулся во сне. Какого же было их удивление, когда главная экономка взволнованно сообщила, что Делроя нет у себя в комнате. Они как раз сидели впятером, со старшим братом и двумя остальными сёстрами и играли в хитрую карточную игру. Если бы сам старик мог видеть их отвисшие лица, то он сказал бы, что оно того бесспорно стоило. Внуки, озадаченные и обеспокоенные, мигом отложили карты и согласились, что стоит обыскать особняк и территорию. Через десять минут все слуги были заняты поиском. Сёстры оставили братьев, чтобы найти родителей, по крайней мере изображать тревогу у некоторых получалось легко, никто бы не засомневался в искренности.Тироун остался со страшим братом, Родериком, вдвоём они смотрели из окна на видневшихся за воротами военными. После визита Делроя в Митру тех стало больше и они больше напоминали не охранников, а тюремных сторожей, вяло патрулирующий кованую решётку ворот. — Если они причастны к этому, то ничего нам не скажут, — сказал наконец Родерик, — не стоило ему ездить в столицу. — Он мог задремать где-нибудь, я думаю он найдётся, — Тироун положил руку ему на плечо.        Старший лишь покачал головой, кинул презрительный взгляд в окно и пошёл узнать как идут поиски. Тироун же постоял какое-то время один, позволив себе лёгкую, злую усмешку, затем поспешил за братом. Он был уверен, что бездыханное тело скоро отыщется.        Но оно не нашлось. И это озадачило всех без исключения, Тироун то и дело переглядывался с Реганной, когда напуганные слуги отчитывались перед ними, что перерыли всё сверху донизу, но не нашли старого Фрица. Что-то явно пошло не так как они задумали. Сейчас внуки и дети старого Фрица сидели в одной небольшой комнатке, уставленной креслами и книжными стеллажами. Уже был поздний вечер и слуги второпях зажгли и расставили свечи в специальные, настенные канделябры. Младшая Рэйлин неуверенно предложила подождать вечера, мол дедушка может и вернуться. Но откуда, ради всех Богов? Если верить осторожно опрошенным солдатам, никто не смог ни проникнуть особняк, ни покинуть его. Делрой просто испарился, как будто его никогда и не было. Когда слуги поспешили удалиться, оставляя всё семейство наедине, Тироун встал с кресла и принялся мерить шагами расшитый ковёр. Ему надо было что-то сделать с этим новым фактом, его ещё можно использовать в своих интересах. — Я поеду завтра же в Митру узнаю там, что к чему, думаю там прекрасно знают, что происходит, — он скрестил руки на груди, — а если нет, то сообщу о пропаже. — Думаешь это они? — спросила Элсбейт, она плотно сжимала губы и хмурилась.- Вряд ли они решились бы на такой непонятный шаг. — А кто ещё? Мы окружены солдатами, они могли вполне кого-то пропустить сюда вчера ночью, — встрял Родерик, — или ты забыла, сестрица? Генштаб не доверяет нам, иначе бы не согнали нас всех в этот угол. — Мы вобще больше никому не можем доверять, есть только мы, — заметила Реганна с поразительным хладнокровием, — твой муж потребовал развода и оставил тебя с детьми, лишь бы не иметь ничего общего с Фрицами. — Не напоминай, — Элсбейт поморщилась и опустила голову, — не хочу ничего слышать о нём.        Воцарилось молчание. Что именно делать в такой ситуации никто не знал. Оставалось лишь попытаться разузнать побольше и действовать походу. — Я поеду с тобой, — Родерик смотрел на брата, — вдвоём лучше, чем одному. Натворишь ещё глупостей. — Нет, — Тироун, в планы которого совсем не входило постороннее присутствие, покачал головой, — останься дома, кто-то должен позаботиться об остальных, если ещё что-то случится.        Слова достойные взрослого мужчины, но мысли в голове крутились не столь благородные. Ему нужно было не только всё разузнать, но и дать знак своим людям о том, что планы сдвигаются.        Откладывать это было опасно для них. Ведь если не они расправились со стариком, то это сделал кто-то другой. А если это было сделано не по воле Генштаба, то тогда по чье же? Всё это нужно вызнать. Хотя бывший принц сомневался в том, что в деле появилась третья сторона, потому что минуя солдат, поставленных наблюдать за Фрицами, проникнуть или покинуть особняк было очень затруднительно. Тироун бросил очередной, осторожный взгляд на Реганну, та чуть кивнула, мысленно соглашаясь с ним. Исчезновением бывшего короля можно «поиграть». Внезапно Рэйлин чуть всхлипнула, она была младше всех собравшихся здесь и ей простили эту эмоциональность. — Я бы хотела, чтобы всё это просто оказалось дурным сном, — произнесла она, — мы не ладили в последнее время из-за всего этого. Но думаю, что рано или поздно всё стало бы как прежде.        Тироун закусил язык, чтобы удержать злобное замечание: «Ничто уже не будет как прежде после того как нас свергли!». Это не то, что нужно показывать в данной ситуации. — Пойдём, — Реганна встала, увлекая за собой младшую сестру, и посмотрела на вторую, — посидим с детьми, успокоитесь. Всё образуется, может мы ещё сможем что-то предпринять.        Они покинули комнату, затем её покинули и братья. Они направились отдать распоряжения по поводу завтрашней официальной поездки, лично договориться со стражей насчёт сопровождения. Как будто они были заключёнными и прогулка разрешалась только под бдительным взором стража. Унизительно. Можно было бы послать прислугу, но дело виделось слишком важным, да и все были заняты бытовыми делами, которые днём были в панике отложены ради поисков бывшего короля. Всё смешалось в этом доме. Да так, что стиркой оказались заняты две девушки, которые к ней были вобще не причастны. Не то, чтобы работа гувернантки, горничной или камеристки вобще не подразумевала такой труд, но всё же. Домовая прачечная находилась в подвальном помещении, так как туда было проще загонять воду при помощи гравитации, и имелся проточный жёлоб, благо архитекторы постарались над этими вопросами. Бралась вода из той самой специально прорытой реки, куда ночью так стремился старый Фриц. Компанию Веронике и Бетти составляли пара свечек, груда постельного, порошки из мыльного корня, душистое мыло, несколько тазов и дюжина рубелей.        Однако наиболее приятным соседом они могли назвать полную отстранённость от верхних этажей, где все были напуганы случившимся, и едва ли не каждый подозревал друг друга. Правда ни одному из таких предположений не было месту таинственному исчезновению. — Мистификация только наяву, — пробормотала Вероника, опуская в воду простынь.        Девушки стояли на коленях, с закатанными руками и возились с грязным бельём. Обе уже изрядно намаялись с этим делом. — А? — отозвалась Бетти.- Прости, ты что-то сказала?        Её голос прозвучал так, как будто девушка выплыла откуда-то из собственных, если уж на то пошло, не слишком приятных размышлений. В таком подавленном состоянии подруга пребывала уже несколько дней и это тревожило молодую Траут, помнившую о словах Кивы. Всё это лишний раз подтверждало, что здесь происходит что-то нехорошее и что Бетти волей неволей вовлечена как-то во всё это. А теперь ещё ко всему добавилась пропажа главы семьи Фриц. Это обеспокоило Веронику ещё сильнее, потому для неё всё правда зашло слишком далеко, хотелось уволиться и вернуться домой, чтобы не иметь ничего общего с тем, что творилось в этом особняке. Но она не могла по целому ряду причин. Во-первых сейчас увольняться было верхом глупости, только навлечёт на неё подозрения. Во-вторых, не хотелось оставлять подругу, которая явно попала в беду, пускай ещё не утопнув в ней по горло. В-третьих, а не ради этого она сюда и напросилась? Упрямство не позволяло вот так отступить. К добру или к худу Траут не знала. — Да просто в голове не укладывается, — сказала Вероника, выпрямляясь и вытирая руки о передник. — Да уж, — Бетти вяло тёрла что-то о рубель.       Неразговорчивость обычно болтливой и весёлой девушки была ещё одним признаком, что что-то не так. Траут посмотрела на неё, из-под рук подруги ткань выскользнула, но та даже не заметила этого. Вероника чуть брызнула на лицо соседке водой из таза. Бетти сморгнула и наконец подняла взгляд на неё. Светло-карие глаза таили в себе неприкрытый испуг и какую-то нерешительность. — Бетти, слушай, что с тобой такое? Ты совсем расклеилась за эти несколько дней, — серьёзно спросила Вероника, — не ты ли всегда говорила мне, что нужно держать улыбку?        Девушка лишь чуть закусила нижнюю губу. Несмотря на скрываемое волнение этот жест вышел всё равно кокетливым.        Бетти боролась с желанием рассказать о своих мыслях хоть кому-нибудь, особенно сейчас когда всё подтвердилось, и с желанием не навредить себе ещё больше. Пугало то, что если с ней что-то случится, то никто не будет знать правду, она просто исчезнет, как сегодня исчез Фриц. А этого очень не хотелось. Нужно выбраться из этого узла, но толкового выхода девушка просто не видела. Она облизнула губы, наклонилась чуть поближе к Траут и уже было начала тихим шёпотом. — Мне кажется, что…        Как вдруг сверху донеслись шаги. Бетти испуганно отшатнулась и вернулась к стирке, изображая активную деятельность и мигом возвращая спокойное выражения лица на место. Ни паники, что блеснула в глазах только на миг, ни тревоги. Вероника последовала её примеру. Ни к чему в такой обстановке привлекать к себе лишнее внимание. Как оказалось вниз спускалась мисс Гофман, нахмуренная больше чем обычно. Она бегло, придирчиво оценила прогресс стирки. — Вы должны поторапливаться, у всех много работы, да и, — она позволила в голосе сквозить печали, — все шокированы, но работа должна быть сделана до полуночи. Касается прежде всего вас, Элизабет. — Да? — Бетти осторожно подняла голову, удерживая на лице любознательность. — Завтра вы отправитесь вместе с Тироуном в столицу, его решение. Я бы оставил вас здесь стирать и гладить до позеленения.        На этом старшая экономка развернулась и пошла обратно наверх. Вероника, которая избежала нагоняя за медленную работу, смотрела как Бетти утыкается в ворох ткани и начинает яростно его тереть о доску, не забыв приправить всё мыльным корнем. Пусть света было не так много, но Траут могла сказать, что лицо подруги приобрело серый оттенок. — Вот на следующих выходных поедем по домам, навестишь отца, — сказала Вероника, тоже возвращаясь к работе, — а может заедешь ко мне. Отдохнём от всего этого. — Да, думаю так и сделаю в этот раз, — Бетти чуть приободрилась.        Больше ничего выудить не удалось. Они занятые делом лишь изредка обменивались простыми фразами, и иногда вслушивались в шумы, редко доносившиеся откуда-то сверху.