***
Томоэ, только недавно вышел из душа, и присоединился ко всем в комнате Нанами. Почему-то все решили собраться именно в ней, ведь бывшая комната Микаге, была самой просторной в храме. Компания была на удивление самой разнообразной. Она делилась на тех, кто приятен и на тех, «по кому лисий огонь плачет». Судя по злым, детским глазкам исчадья ада Акиры, она тоже не испытывала радости от нахождения в данной компании. Рин сидела в уголке, но от той пай-девочки, что предстала перед ними в замке не осталось и следа. Лис изначально видел, что она вся в папашу и мастерским притворством его вокруг пальца не обведёшь. Но вот Оокунинуши, после знакомства с « настоящим чадом » Кровавого Короля, чуть не свалился. Лишь встреча с собственной дочерью, удержала его на ногах. По злословию, эта малышка бежала вперед папочки, ровно, как и по вредности. И на удивление слуги Акиры, оказались на фоне неё просто наиприятнейшими людьми. К тому же лис даже в какой-то мере испытывал к ним жалость. Ведь эти бедняги шли на всё, чтобы удержать свою малолетнюю хозяйку в узде. Томоэ никак не мог понять, на кой чёрт Микаге притащил в храм этот сброд. Одно дело Хикари. Она дочь Оокунинуши. Но эти трое? Впрочем, бог Земли не намеревался объяснять мотивы своего странного поступка. Да и проблем поважнее на данный момент, хватало с лихвой. — Сколько ещё мы будем здесь торчать? — не отрываясь от затачивания своего сюрикена, спросила Рин. — Вы сказали, что Акира придёт сюда. Уже ночь давно, а папули все невидно. — Вас тут никто изначально не держал, — вытирая свои длинные серебряные волосы, лис не мог промолчать. — Можете убираться. Нам же лучше. — Очкарик, с каких пор твои собаки лают без разрешения? — так Рин обращалась к Микаге. Странно что в отличии от лиса, его подобное обращение никак не задевало. — Хм... — ухмыльнулся Томоэ, ловко пряча свой раскалённый гнев. — И это говорит исчадье ада рожденное от мусора? Странно, что «это» вообще разговаривает, учитывая как недавно она выбралась, из опписяных пелёнок. Девочка за секунду бросилась в его сторону, но Ятори пожертвовал собой, обхватив её маленькую талию и оттаскивая. — Госпожа, умоляю! — пропищал он отчаянно. — Госпожа, Рин, прошу. Нам нужно дождаться хозяина. Раз он с богиней, то непременно сюда заглянет. Пожалуйста, давайте подождём хотя бы до завтра? — До завтра?! — воскликнул Томоэ. — Боюсь, я отвешу вам пинка куда раньше. Я и так уже три часа вас терплю. — Хватит! — Микаге впервые поднял голос. Храм больше напоминал дом для душевнобольных. — Я укорочу твой язык, ублюдок. А пока наслаждайся, — Рин оттолкнув слуг присела в свой облюбленный уголок. — Я сказал, хватит уже пререкаться! — строже повторил бог Земли. — Повторюсь: здесь вы в безопасности. По крайней мере, пока. На ваше счастья все считают, что укравшие лунный камень не посмеют прийти к одному из членов совета богов. Поэтому наше общее пребывание под этой крышей будет куда более приятным, если вы все будете молчать! — Микаге, солнышко, не нужно так нервничать, — Отохико утешительно похлопал друга по плечу. А затем, оставив его перевести дыхание, направился к окну, чтобы самому немного успокоиться. Ситуация накалялась, а вместе с ней и нервы. — Давай, посиди со мной на подоконнике, — уговаривал бог ветра, похлопывая ладонью рядом. — Вечерний пейзаж из этого окна всегда радует глаААААААА!!! — бог ветра рефлекторно сжал кулак и его же всадил в появившуюся в окне физиономию. Не разглядев врага, он отшатнулся прочь от окна и взглянул с тревогой на хмурого Микаге. За домом послышался глухой стук. — Наконец-то веселье! — глазки Рин блеснули недетским, кровожадным любопытством. Ни секунды не размышляя она спрыгнула с окна в густую траву. — Госпожа! — оба её слуги бросились за неукротимым ребёнком. — Чёрт, поверить не могу, что меня опередила эта сопля! — Томоэ уже занес ногу, чтобы спрыгнуть с подоконника вниз, но бог Земли отдернул его за плечо. Послышались звуки борьбы. Крики. Бранная речь. — Микаге-сама… — недоумевая начал лис. — Тебе лучше остаться. Тебе и Оокунинуши, — просьба, больше походившая на приказ. — Но… — лис готов был взреветь, но не успел возразить. — Томоэ, сейчас ты ничем не поможешь. - Микаге обернулся к верному другу - Отохико, останься с ними, — бог ветра молча кивнул, а бог Земли обернувшись бабочкой, вылетел в окно. Лис и бог процветания, поняли слова Микаге без лишних объяснений. Силы нет. А если внизу армия совета богов, то их размажет по земле даже самый дохлый демон. Поэтому Отохико запер окно и отошел от него. Теперь он здесь вместо стража. От этого осознания, лис готов был рвать волосы. Оокунинуши же просто промолчал и опустил голову, утешаясь заботливым участием Хикари. Времени прошло немного. Но даже за пару минут, Томоэ успел навернуть пару кругов по замкнутому пространству. Первыми в комнату вошли слуги Акиры и маленькая демоница. Не говоря ни слова, они присели на своё прежнее место. А все остальные уставились на них в ожидании объяснений. Однако надобность в них отпала, когда на пороге объявился Микаге. По левую сторону от него, стоял Мидзуки. Глаз подбит и опух. Волосы грязные, спутаны, а трава и земля гармонично дополнили его «прическу». Курама стоял справа, придерживая рукой рассеченный нос. Несмотря на то, что Микаге дал ему свой платок, кровь не останавливалась. Ну и белая рубашка, окрасилась в чёрную, благодаря грязи. — Змей? — Томоэ, оценивал их плачевный вид. — А где Нанами? — сходу спросил он. — Я думал, она в храме, — сказал Мидзуки, проходя в комнату и усаживаясь на бамбуковый пол. — Её нет. Зато эти трое отбросов тут как ту… — Заткни пасть, Белоснежка, — пригрозила Рин, расстроенная тем, что среди этих придурков не оказалось отца. — Иначе ещё отгребёшь. — Не пользуйся тем, что ты дочь моей Нанами. Только поэтому я не могу тебе хорошенько всыпать, — ну и потому, что она ещё ребенок, но это змей утаил. — Я же предупредил о ругани?! — Микаге надоело слушать вечные перебранки, — Если ничего не можете сказать хорошего или полезного лучше молчите. Курама, приляг в уголке. — Чёрт, не проходит. И голова что-то кружится, — улегшись на пол сказал ворон. — У меня тоже трещит, — пожаловался Мидзуки. — И тело ломит. Микаге заботливой наседкой протянул двум пострадавшим персиковые пилюли. Он как чувствовал, что они пригодятся, когда выменял их у бога здоровья. — Прости, Мидзукичка. Я ведь даже не успел понять, что это ты, — оправдывался Отохико, за подбитый глаз змея. — Ещё бы, — огрызнулась Рин, — Лазят тут по кустам, и заглядывают в окна как извращенцы. — Он у себя дома. Здесь он может заглядывать куда хочет и сколько хочет,— опередил змея, Томоэ. — А вот тебе бы стоило разуть глаза, прежде чем бросаться на наших друзей. «До чего же мерзкий, противный ублюдок. И как эта дурочка вообще могла в такого втюриться? Его же так и тянет закапать живьем» — закипая, думала Рин. — Не одна я принимала участие, в выбивании дури из твоих друзей. Может тогда и этой наряженной тётьке претензии выскажешь? — Рин демонстративно указала маленьким пальчиком на бога ветра. — Тётьке? — Оокунинуши опешил, а Хикари прикрыла рот рукой, ужаснувшись. — А ты не слишком то вежлива, девочка, — шипя произнес Отохико. Недаром говорят, кровь не водичка. Ведь мамочка этого дитя, тоже обращалась к нему не комильфо. Однако «не пойми, какого пола дяденька» на слух воспринималось приятнее чем — «тётька». — О чём вы говорите, Отохико-сама? Требовать вежливость, от того, кто едва говорить научился - опрометчиво, — Томоэ и тут не мог промолчать. Всё его естество реагировало на дочь Акиры как на аллерген. Жутко раздражающий. — Ну всё, Хатико, — девочка угрожающе поднялась с пола, а двое слуг уже умоляли её присесть обратно. Начинается. Вновь. — Этот старый, вонючий пёс сам ищет проблемы. И ты их уже нашёл! — взревела девочка, сжимая в руках свой кинжал. Подарок папочки на прошлый день рождения. — Нет! Умоляю, Рин-сама, — подключился Ятори, — Если вы это сделайте, то мы не сможем дождаться тут хозяина. — Я никогда не трогал детей, — ухмыльнулся лис с презрением глядя на, по его мнению, «зубочистку» в руках девочки. — Но тебе, соплячка, так и быть, дам бесплатный урок воспитания, раз папаша к этому не приложил руки. Перепалка между этими двумя могла бы продолжаться вечно, если бы терпение Микаге уже себя не исчерпало. Вытащив своё маленькое зеркальце, в котором часто прятался Томоэ, он поместил обоих горлодеров туда. В этом месте они могут собачиться до потери пульса, но вреда физического друг друга причинить никак не смогут. К тому же, все остальные хоть немного отдохнут от их вечных стычек. Микаге, сейчас было не до разрешения бытовых конфликтов. Кража лунного камня вывела из равновесия весь божественный мир и его тоже. Близких товарищей бога Земли подозревали в страшном преступлении. И теперь как член совета богов он разрывался между долгом и личными чувствами. Второе одерживало верх. Микаге не как бог, но как отец, не мог подозревать своего дорогого Томоэ в преступлении. Об Оокунинуши, так же не могло быть и речи. Он никогда не был алчным богом, и никогда бы не предал божественный мир, чтобы ему не пообещали. Мидзуки? Поверить в его сговор с Акирой мог лишь тот, кто не знает, как он его на дух не переносит. Ну а тэнгу, вообще отступил от мира ёкаев, жил обычной человеческой жизнью. Вселенская власть ему была до одного неприличного места. Ведь даже демонической силой он не пользовался. Исключением были лишь крылья. И то они уже давно превратились в атрибут его звездного образа. В душе Микаге теплил надежду, что и Нанами к этому не причастна, однако не мог утверждать этого наверняка. Она мать. Томоэ и змей отдали её ребенка, её врагу и неважно, что он же и отец её дочери. Микаге не нужно было ходить к гадалке, чтобы понять — Акира не спроста прибрал к рукам новоиспеченную богиню Земли. Он мог толкнуть её на что угодно, ведь у него есть козырь. Козырь, ради которого любая мать будет готова на сделку с самим дьяволом. И вполне может быть так, что Нанами на это сделку пошла. Теперь же этот козырь, Микаге прибрал себе. Потому что у него не было сомнений в том, что если Нанами готова пойти ради дочери, о чьем существовании узнала недавно, на всё, то отец, растивший её эти 4 года, тем более. Акира придёт за ней. Придёт в этот храм. И тогда божественный совет получит настоящего преступника, а бог Земли снимет все подозрения со своей семьи. Таков закон природы. Каждый защищает то, что ему дорого. Микаге подождёт. А ждаться будет гораздо комфортнее, если маленькую демоницу и негодника лиса отправить туда, где другие их не услышат.***
Медленно приходя в себя, сквозь две узкие щёлочки Нанами расплывчато увидела знакомые, строгие туфли. В поле зрения они находились недолго. Тяжелую голову было не просто повернуть, но слух улавливал шаги недруга совсем близко. Богиня ощутила, как вновь проваливается во мглу, но кожу лица тут же обжег лютый холод. — Проснись и пой, солнышко, — Акира сидел перед ней на корточках, в руках у него был глиняный осколок, в котором умещалось немного воды. Настолько холодная, что привела бы в чувства даже мертвого. Пальцы демона, коснулись мокрого, спутанного локона, который прилип к носу богини. Бережно, он заправил его за ухо, разглядывая её потерянное выражение лица. Понадобилось ещё секунда, чтобы окончательно выйти из ступора. В испуге, в стремлении спастись, Нанами попыталась вскочить на ноги. Но поскольку это было невозможно, всё что ей оставалось это гусеничкой отползти от демона, к стоящему позади камню. Конечности связаны. Не убежать. Не ударить. В отчаянном порыве, Нанами стала пытаться разорвать веревки. Разумеется, тщетно. Злости и ненависти в ней было гораздо больше чем физической силы. Увы, но именно второе сейчас требовалось больше. Осознавая безвыходность положения, богиня ещё пару минут пыталась бороться со злым роком, но окончательно выбившись из сил, бросила свои жалкие попытки освободиться. Вместо этого она с немым укором в глазах, взглянула на Акиру. Тот встретил её взгляд хладнокровно. Без единого намека на раскаяние или хотя бы жалость. «Ненавижу» - единственное слово, заполонившее голову, сросшееся с её натянутыми нервами, смешавшееся с её кровью. «Ненавижу», потому что сейчас это естественно и необходимо, чтобы не сойти с ума от обиды за предательство. Да. Он ублюдок. Ни для кого не секрет. Первостатейный. Отъявленный. Совершенно беспринципный. Да. Они не товарищи. Не друзья. О нечто большем, даже не стоит заикаться. Пару вынужденных поцелуев. Наигранные объятия. Привычный, для Акиры, флирт. Всё это делает их друг другу… Никем. Они чужие. Подобно двум людям живущим на разных континентах. Ошибка одной ночи, и её последствия, не изменит их отношения. Поэтому эта разъедающая душу боль, не должна ощущаться. Глаза не должны наполняться слезами от обиды, всматриваясь в его невозмутимое лицо. И сердце… Оно должно так гореть и биться только от страха, а не от разочарования в том, кому нельзя верить. Тогда почему? Почему сейчас, эти чувства льются через край? Почему Нанами захлебывается в них, не успевая проглатывать острые осколки его безразличия? — Ничего не хочешь мне сказать? — глупый вопрос. Нанами сама не знает, почему начала свой последний разговор с ним с этих слов. Чего она ждёт? Ненужных объяснений? Неуместные извинения за то, что принесёт её в жертву ради своей выгоды? Или же, не имеющие никакой ценности, оправдания? Пояснения, почему он решил так с ней поступить? Глупости, да и только. Жалко. Наивно. До боли простодушно. И всё же… Может он жалеет? А может, передумает? Раскается. Попросит прощения… Обнимет и как совсем недавно, скажет ещё раз:«Ничего не бойся». — А я что-то должен? — в одной фразе выраженно его подлинное отношение. Потому что ответ - нет. Всегда - нет. Надежды Нанами рассыпались карточным домиком около её поджатых ног. И ей казалось, сердце рассыпалось тоже. За одно, короткое мгновение. Уже не важно, что он сделает дальше. Потому, что казалось именно в этот момент, он её и убил. — Даже не знаю, — глотая очередной комок из гвоздей, ведь горло раздирало, Нанами попыталась иронизировать. Конечно, до Акиры ей было далеко. В отличии от него, её чувства отражались на лице, в голосе, в блестящих от обиды глазах. — Мог бы, например, извиниться. За то, что убьешь меня ради какого-то барахла, — поддела она, не отводя взгляда. — Мда… — Акира нагло ухмыльнулся ей в лицо. — Королева драмы из тебя никакая. — Не тебе судить о моих навыках, мерзкий предатель! — на эмоциях выливала она свою боль. Жалея, что не может разодрать его ненавистную физиономию в кровь. — Думаешь, сможешь так просто от меня избавиться? Запомни, даже на том свете я не оставлю тебя в покое. Я буду, являться тебе каждую ночь, в самых жутких кошмарах. Я буду проклинать тебя до тех пор, пока ты, сволочь… — Демоны преисподней, я это предвидел, — поднимаясь на ноги и отбрасывая в сторону глиняный осколок, перебил Акира. — Подобной участи я не пожелал бы даже лисёнышу. Поэтому, как следствие, не мог не избавить себя от такого кошмара. Ведь нет ничего более отвратительного чем видеть твою кислую физиономию по ночам. Тишина повисла где-то под потолком пещеры, пока внизу слышался лишь шум водопада. Слова только, что прозвучавшие были не совсем понятны. Это очередные шуточки, или реальный шанс на спасение? — Что ты имеешь ввиду? — Нанами прищурилась, вглядываясь в Акиру как в мутное озеро. — Лишь то, что сказал. Несмотря на то, что ты меня укусила, — он продемонстрировал след от зубов на запястье. — И не смотря на то, что пыталась погладить меня по голове камнем. — Акира продемонстрировал порезанную ладонь. — К счастью, для себя, я булыжник перехватил, — пояснил он причину своей травмы. — Я не стану отрывать твою тупую головёшку. Сирых и убогих даже я не обижу. Он подошел ближе, но Нанами не веря его словам, отползла ещё на шаг, вжавшись в холодный булыжник. Акира ухмыльнувшись, остановился. Кинул нож на пол. — Когда надоест играть в загнанного кролика, перережешь верёвки и пойдёшь по тому коридору дальше. В самом конце тупик, но перед стеной будет зеркало. Коснёшься и пройдешь сквозь него. Это и есть выход. Одной ногой землю я нащупал, так что не пропадёшь. — Но… А как же подношение? — спросила Нанами, и тут же пожалела. Какая к черту разница, если он её отпустил? Не дай бог передумает. — По-моему в твоих интересах не напоминать мне об этом, — глаза Акиры побагровели от злости. Голос зазвучал до дрожи жестко. Болван тысячелетия. Именно такой премией наградил бы себя Акира, за свои безумные действия. Три долгих года он был одержим идеей заполучить лунный камень. И вот, казалось бы, теперь, когда всё получилось. Когда он сделал в одиночку (ну почти), то на что не осмелился бы никто. Теперь, пора пожинать плоды своих трудов. Лунный камень откроет ему свои секреты, одарит тем, чем не владеет никто. А цена за это, сущий пустяк - жизнь, жмущейся к камню дурочки. Дешевле некуда. Можно сказать, он бы стал самым могущественным существом во Вселенной практически даром. А что в итоге? Пока Нанами была в отключке, Акире пришлось выкручиваться перед стариканом, который был крайне недоволен. Он чуть было не остался ни с чем и это после стольких стараний. Гораздо проще было бы пожертвовать ею и не ломать голову. Но, нет. Ни хрена не проще. Попроси страж, сделать подношения в виде его собственного сердца, демону было бы и то легче его вырвать. Он не хотел разбираться в этом дерьме. Тем более не хотел даже приблизительно знать причину: «почему?». Но это факт. И пришлось с ним мириться, поставив под угрозу всё, чего до скрежета зубов, желал. И он поставил. Без долгих размышлений, практически сжег синем пламенем всё достигнутое таким трудом. А Нанами он убьёт. Непременно убьёт, если она каким-то чудом об этом всём творящемся внутри него дерьме, узнает. Узнает, что он оценил её жизнь выше, вселенского могущества. И всё равно. Даже сейчас. Думая об этом, он понимает, что не поступил бы иначе. Просто не смог бы. Повезло, что старец пошел на уступки. Однако его слова: «ты сам сказал, что цена для тебя не проблема, помни об этом когда будешь платить», оставили в горле неприятный осадок. Вредный старик, сообщил, что Акира узнает, как приручить и высвободить силу лунного камня открыв ларец. А исчез до того, как сказал где этот ларец взять. Стало понятно, почему страж охранял вход именно в последнюю пещеру. Она не только скрывала в себе вещи, противоречащие всем законам физики, но и хранила тайны лунного камня. Здесь было менее прохладно. Потолок усеянный сталактитами излучал синий свет, и от того они напоминали светящиеся сосульки. Вся пещера будто пела, и этот природный звук исходил из полых сталактитов. Ветер, чудным образом попадал в них, и можно было решить, что умелый композитор играл на органе. Вдоль стен, встречались сталагнаты, в точности величественные древнегреческие колонны. Они так же сияли. Приглушенно. Мягко. Но при всём царившем освещении можно было разглядеть волшебство загадочного места в деталях. Посередине раскинулось маленькое озеро, его берег был отделен мраморным бортиком. В кристально-чистой воде, ярко голубого оттенка, можно было без труда разглядеть маленькие и большие камешки. Пробивающийся из стены водопад, впадал в него и этот шум, дополнял подземную симфонию. Самым странным было то, что над озером прямо просачиваясь сквозь каменный, пещерный потолок, и даже из самых сталактитов падал снег. Настоящие, белые снежинки кружили медленно над водой, и растворялись в ней же. Игнорируя связанные конечности, богиня Земли залюбовалась царившей вокруг красотой. Теперь, она могла спокойно оглядеться по сторонам, когда жизни ничего не угрожало. А подобная аномалия, как кусочек зимы над озером, была настоящим чудом. Красота лишала дара речи. Но услышав шаги Акиры, Нанами переключила своё внимание на него. — Кирихито?! — крикнула ему богиня, пододвигаясь к лежащему на земле ножу. — Что ещё? — бесстрастно спросил он, внимательно осматриваясь вокруг. — Помоги. — тихая просьба, отвлекла демона от его намеченных планов. «Либо эта девчонка безнадежно глупа, либо у неё напрочь отсутствует чувство самосохранения». Подобные мысли в голове демона были оправданы. Только совсем недавно эта глупенькая подозревала, что он променял её жизнь на достижение своей цели, а теперь ведет себя, так будто этого и не было вовсе. Смотрит в его глаза, не отрываясь. Ждёт. Не боится. Другая бы на её месте не обратилась бы за просьбой к тому, кто чуть не стал её палачом. А он бы стал им. Если бы проклятое сердце, от которого он не мог избавиться, не ныло в груди. А причина бесила до зуда под кожей: он уже не мог себе представить, что этого лохматого, глупенького, кареглазого недоразумения нет. Слишком привык, наверное, как люди привыкают к своим домашним питомцам. «Демоны преисподней, в последнее время я сдаю позиции» — но даже осознание этого, не остановило его от удовлетворения её невинной просьбы. — Пожалуйста, — добавила Нанами, заметив его колебания. Акира тяжело вздохнул, ведь нужно было сделать некую видимость того, что он делает ей одолжение крайне неохотно. Но ещё важнее было убедить в этом себя. «Перережу чертовы верёвки чтобы убралась поскорее». Приблизившись, Акира присел на каменный пол. Он был настолько теплым, будто солнечные лучи грели его сквозь пещерный купол. Нанами поерзала, чтобы развернуться к нему спиной, и одним движением он освободил её руки. Пальцы соприкоснулись с её мягкой кожей и демон быстро отпрянул роняя нож. Проклятая атмосфера в пещере дурно на него влияла, раз даже мимолетные касания заставляли его тело гореть изнутри, желая большего. — Кирихито, — с настороженным прищуром Нанами взглянула на него, потирая затекшие конечности. — Ноги сама освободишь. С моей стороны достаточно услуг на сегодня, — выпрямившись над ней, Акира ещё немного задержал свой взгляд на обиженном лице. Повторять не пришлось. Богиня быстро справилась с оставшимися веревками и уже через секунду поравнялась с демоном. — Пойдём? — спросила Нанами наблюдая как пристально Акира осматривает пещеру. — Куда? — спросил Акира, не отрываясь от поисков ларца. — К выходу, Кирихито. Ты же сам говорил, — подойдя к нему ближе, она тоже принялась настороженно оглядываться, — Всё хорошо? — спросила Нанами взволнованно, не обнаружив угрозы. Ей казалось, что он высматривает стража, который охранял вход в это место. — Я говорил, как пройти к выходу, но не говорил, что мы пойдём туда вместе, — уточнил Акира, продолжая бродить по пещере и игнорируя её последний вопрос. Стоя на месте, богиня следила, за его хаотичными передвижениями. Очевидно он был увлечен поисками, но даже из любопытства, Нанами решила не спрашивать, что он ищет. — Если выбираться так вместе, — ведь угроза сохраняется, пока они находятся здесь. К тому же Нанами не хотела бросать его одного. Ведь сегодня Акира сделал невозможное: победил самого себя. Она была не глупа и прекрасно понимала, что спасение её жизни стоило демону очень дорого. Для Акиры это истинный подвиг. Ведь, как известно тяжело противостоять другим, но ещё тяжелее самому себе. А он сумел. Но больше всего Нанами хотелось узнать причину его поступка. Что вынудило поставить жизнь обычной человеческой девушки, которую он терпеть не может, выше своих собственных желаний и амбиций? Какое чувство толкнуло его выбрать её? Но зная его, расспросы на эту тему приведут к очередной ругани. Да и правду он никогда не скажет. А хотелось просто уже очутиться дома. — Ты что боишься? — прервавшись от своего занятия, Акира обернулся к богине. — Там нет никого. Просто пойдешь по коридору и пройдешь сквозь зеркало. Проще простого или тебе и в этом нужна нянька? — Мне не нужно никаких нянек, — возмутилась Нанами. Снова его ядовитость, проявляется на ровном месте. — Просто будет правильно, уйти вместе. Нам нужно найти Рин. Или ты забыл? А может — Нанами выдержала небольшую паузу, — Ты вообще не собираешься её искать? — Собираюсь, — Акира двинулся в направлении озера и замер у мраморного бортика, который отделял его. — Но позже, — он присел на корточки, опустив руку на водную гладь, которая дрожала под падающим фонтаном и садящимися на поверхность снежинками. Акиру моментально затянуло в другой мир. Всё это время вода в маленьком озерце была голубой, прозрачной, но только теперь глаза видели иное. Оно было наполнено не водой и жидким серебром и излучало металлическое сияние. — Кирихито? — позвала осторожно Нанами, наблюдая, как он ладонью водит по воде. Но он не слышал. Завороженный, Акира смотрел как серебряные воды расступаясь открывают взору ларец. На самой середине, буквально в трёх шагах, находилось его будущее. Акира отдернул руку, но как только он это сделал озеро стало прежним. Прозрачная, лазурная вода открывала взору лишь серые камни. Акира вновь погрузил пальцы в воду и видение повторилось. Он присел на мраморный бортик, вытащив руку взглянул на неё. Вся посинела от адского холода. — Чёрт. Ну конечно, — демон встал, и нервно потер лоб. Снег. Очень холоден и неприятен. Но ледяная вода, ещё противнее. Особенно, если в неё нужно лезть. «Старый ублюдок, ничего более оригинального придумать не мог?». ворчал мысленно Акира, когда его длинные пальцы уже коснулись первой пуговицы перепачканной рубашки. — Эм… Кирихито? — Нанами замерла глядя на то, как медленно и неохотно он избавляет себя от одежды. Полный игнор с его стороны, уже даже не злил. То что Акира не в себе, стало понятно ещё когда он разговаривал сам с собой у берега реки. Но что теперь? Снова не отзываясь на своё имя, он продолжал лениво стягивать туфли, носки, брюки. — Акира, что с тобой? — Нанами схватила его за локоть, тем самым возвращая в мир людей.- Здесь не так жарко, чтобы голышом бегать, — походило на шутку, но она недовольно хмурилась. — Решил поплавать, — пояснил он, понимая как странно смотрится. — Здесь? — глупый вопрос, но он вылетел автоматически. — Нет. Там, — Акира саркастически указал на озеро. — Послушай, давай выберемся. В храме есть нормальный душ. Можешь купаться там хоть тысячу лет, но сначала уйдем, — Нанами глянула в сторону озера, летающие над ним снежинки, будто мягко намекали, что для омовения имеются места получше. Ну, или потеплее, если совсем точно. — Ещё успею, — отшучивался демон, убирая её цепкие пальцы со своего локтя — Душ это скучно и как то совсем не романтично. То ли дело здесь, — он недовольно морщился, переключаясь то на воду, то на падающий в неё снег. — Красота и гармония под зимним небом. — На романтика ты не похож, Кирихито, — констатировала Нанами нахмурившись. — Первое впечатление обманчиво, — продолжал он отшучиваться. Акира ещё пару минут смотрел на воду. Решался. В пещере не было холодно, но и на жару пожаловаться было нельзя. К тому же, как правило, вода в подобных местах не самая теплая. В этом Момодзоно убедилась уже через секунду. Оставив Акиру в раздумьях, она присела на мраморный бортик и окунула пару пальцев. Проверяла температуру лично. — А на психа, ты похож ещё меньше, — воскликнула она, отдернув руку — Ты с ума сошел?! Она же просто ледяная! — Зато как бодрит, — продолжал глумиться Акира. Юмор спасёт мир. Но к сожалению не его. В воду зайти придется. Акира ненавидел холод больше всего. Наверное, даже больше чем Томоэ. Мерзкое, отвратительное чувство тысячи игл пронзающих тело. Кому подобное вообще может нравиться? Старец, точно решил отыграться за хреновое подношение. Недаром ведь он спрятал, этот чертов ларец в середину жидкого морозильника. Делать нечего. Отступить теперь, когда уже почти всё получил, нужно быть болваном. Акира им не был. Затолкав своё недовольство в место, куда не светит солнце, он занес ногу над мраморным бортиком, полный решимости познать всю прелесть природных ванн. — Ты точно рехнулся, Кирихито! — Нанами схватила его за запястье и как маленького оттащила от воды. — Отцепись, — Акира грубо стряхнул её ладонь, — Не мешай, богиня. Это не твоё дело. — огрызнулся он злобно. Конечно не её. С этим не поспоришь. Но бросить человека, который намеревается, себя заживо заморозить, мог лишь тот, у кого нет ни грамма принципов. — Послушай, Кирихито, — Нанами уперлась ладонью в его обнажённую грудь. Его нагота смущала лишь в начале. Когда тайком смотрела, как медленно, пуговица за пуговицей, он снимает шелковую рубашку. Как длинные пальцы, расстегивают солидную, металлическую бляшку ремня. Как тянут вниз собачку на ширинке. Теперь же, это не имело значения — Возможно есть вещи, которые я не понимаю. Ты ведь ни с кем не говоришь — в упрек добавила она — Может это и к лучшему, но сейчас… Неужели ты и правда собираешься туда залезть? Там же температура ниже нуля, явно. Кирихито, ты конечно ещё тот мерзавец, но полоумным вроде не являешься. Поэтому прекращай свои шуточки и одевайся. Сейчас же! — на эмоциях прикрикнула она, наплевав, что с Кровавым Королем так не разговаривают. Акира поражался, что его совсем не раздражает ни её повышенный тон, ни форма её речи. Она ведь почти приказывает ему, а не просит. Приказывает, уйти вместе с ней, потому что волнуется. Карие глаза переполнены не тревогой — паникой. Голос дрожит как тонкий лёд. Ругая его, Нанами кричит о своём небезразличии. Акиру греет сама мысль об этом. Поэтому сейчас отбросив в сторону все свои привычные принципы, он даст понять, что слышит не её голос, но её сердце. — Ну что ты так завелась? — мягко шепнул он, заправляя ей за ухо упавший на щеку локон. — Думаешь, я туда лезу потому, что и правда горю желанием поплавать? — он не ждал ответа, но наслаждался тем, как Нанами успокаивается от его голоса — Там есть кое, что. Я должен это достать. — решил честно признаться, и как бы извиняясь слегка коснулся пальцами кожи её лица. Лишь на секунду. Но этого хватило, чтобы Нанами с замиранием сердца глядя на него, внимала каждому слову. — По-другому никак, девушка с шарфом. Я должен это сделать. — в девичьих глазах вновь проявился протест — Должен, — тверже повторил Акира. — Нет, — Нанами не могла уступить. Значит, её жизнью он не пожертвовал, но своей, ради какой-то безделушки готов без раздумий, — Чтобы там не было это не стоит того, чтобы ты замерз там заживо. В такой воде человек и минуты не продержится! — Ты забываешь, что я не человек! — стал закипать демон. — Уже, да! — напомнила Нанами, продолжая цепляться за него — У тебя нет силы. Мы - люди, погибаем от переохлаждения. И поскольку я знаю, о чём говорю, я не могу позволить тебе совершить самоубийство на моих глазах! — Нанами, — Акира сжал ладонями её лицо. Не грубо, но достаточно крепко чтобы она ощущала его тепло и силу — Я не хочу причинять тебе боль. Поэтому, не стой у меня на пути. Ты лишь тратишь моё время. А я сделаю это в любом случае. — и добавил чуть тише и нежнее — Уходи. Отпустив её, Акира стал босыми ногами на мраморный бортик. Но кожей чувствовал, как Нанами укоризненным взглядом прожигает его спину. — Хорошо, — произнесла она, гордо расправив плечи — Делай что хочешь, Кирихито. Шум её шагов он не услышал из-за водопада. Но всё ещё стоя на холодном мраморе, он знал, Нанами ушла. Вдруг стало совсем паршиво. Дело было уже не в том, что нужно окунуться в ледяную воду. Акира ощутил горький привкус одиночества. Едкий. Неприятный. Сводящий зубы и скручивающий нервы в один, тугой комок. Не нужно было быть гением чтобы понимать, подобное испытываешь не тогда, когда тебя оставляет тот кому ты нужен, а тогда, когда оставляет тот, кто нужен тебе.***
«Упрямый осёл». Несясь вперёд, и не видя перед собой ничего от злости, Нанами сорвала тугую резинку с волос. Рукой примяла их, ощущая не только, как расслабилась кожа головы, но и готовый взорваться мозг. «Делай, что хочешь. Это ведь не моё дело». Тогда почему так взъелась? Будто Акира сказал нечто непростительное. Нечто такое, что говорят совершенно посторонним. С каких пор, стало оскорбительным его отношение как к чужой? Они же не породнились и наличие дочери не отменяло того факта, что друг другу они никто. Копаясь в своей голове, Нанами дошла до зеркала в самом конце коридора. Ну вот и всё. Пора возвращаться домой. К друзьям. К Томоэ. К привычной жизни. К дочери. Ноги медлили. Размышляя о своих странных отношениях с демоном, Нанами не находила ни одного повода вернуться за ним. Ни одного, кроме чувства, которое лишало её дыхания при мысли о нём.***
Ступни резко погрузились в воду. Акира рефлекторно заполнил легкие воздухом до предела. Подобные ощущения он испытывал впервые. Возможно, слова Нанами о том, что люди переохлаждаются и погибают, имели бы больший смысл в эту секунду, но вспомнить он их не мог из-за хаоса в сознании. Казалось, тысячи осколков разом вонзились под кожу, продираясь к самым ребрам. Дыхание невозможно было контролировать. Тело билось в ознобе, а мозг как загнанный зверь обострил все чувства, чтобы попытаться выжить. Акира ощущал что задыхается. Легкие сдавил пронизывающий тело холод. Всего три шага. Три шага и это ужасное ощущение закончится. Если бы он ещё мог мыслить здраво, то наверняка пожалел о том, что лишился своей демонической силы. Кипи огонь в его жилах, проклятая морозилка не убивала бы его сейчас. А ещё он бы более серьезно подошел к предупреждению богини. Жаль, теперь было слишком поздно. Теряясь в пространстве, слыша звон в ушах, Акира готов был выйти обратно. Но совершенно утеряв возможность контролировать своё тело, он сделал шаг вперед, погружаясь по пояс. Пару снежинок ещё успели попасть и растаять на его теле, прежде чем демон погрузился в ледяную воду полностью.***
Холод внезапно прекратил пожирать демона голодным зверем. Отступил. Всё, что Акира видел перед собой до этого момента — исчезло, являя ему совершенно другую картину. Вместо пещерного озера наполненного жидким серебром и шумного водопада, перед ним предстала серая пустошь. Здесь не было ни скал, ни гор, ни водоемов. Пустая равнина, на которой можно было разглядеть такие же лишенные красок цветы, кусты, другие растения. Их было немного, и выглядели они так будто неумелый декоратор, расставил всё наляписто и в спешке. У ног Акиры, сверкнул ларец. Он сразу бросался в глаза. Единственное яркое пятно на чёрно-белом фоне унылого пейзажа. Золотой, украшенный драгоценными камнями, он лежал прямо на пыльной земле, как нечто ненужное, не имеющее ценности. Игнорируя внезапную смену обстановки, демон присел и в нетерпении открыл кладезь запредельной силы. Однако внутри лежал самый обычный пергамент. Немного ободранный, обугленный по углам он был расписан аккуратным, старинным почерком и не теряя времени Акира принялся с жадностью читать. Могущество тот лишь моё обретёт, Кто, умершим долг возвращая, Получит прощение почивших врагов. Живыми свой путь пролагая. Сжимая в руках клочок бумаги, на которой черными буквами красовалось послание, Акира выкрикнул: — Что за дерьмовые загадки? В этом месте не было водопада который заглушал голос, но теперь громче всего звучала тишина. Тотальное безмолвие давило на виски, заставляя полностью погружаться в своё уродливое одиночество. Но это длилось недолго. Через пару минут странный туманный сгусток стал медленно проявляться, трансформируясь в человеческий силуэт. Акира не без удивления наблюдал за этим зрелищем. В серой дымке, уже можно было разглядеть мужское лицо. Губы видения безмолвно шевелились. Но чужой голос, коснулся слуха лишь тогда, когда призрачный незнакомец проявился по пояс. — Теперь слышишь? — видимо он не впервые повторял этот вопрос. Акира утвердительно кивнул, разглядывая его прозрачность, которая рассеиваясь с каждой секундой превращала видение в живого собеседника. — Ты значит, ещё один? — спросил брюнет, не без радости глядя на демона. — Ещё один? — переспросил он машинально. Впрочем пустые разговоры мало интересовали. Были вещи поважнее на кону — Где старик? Мне сказали в ларце, я найду своё могущество, а вместо него клочок туалетной бумаги? — Акира помахал старым пергаментом перед носом незнакомца. Он решил не затягивать, поэтому сразу перешёл к делу, уверенный, что его собеседник наверняка осведомлен обо всём лучше него самого. — Мне жаль, — брови парня нахмурились, а глаза и правда наполнились искренним сочувствием. — Я помню, был таким же, когда здесь очутился. — голос мужчины звучал всё более тускло, серо, меланхолично. Акира не зная, что будет сказано дальше, заранее предчувствовал беду — Ларец, лишь один из этапов. Силу получит только тот, кто приручит камень. — Я и есть тот, кто это сделает, — правда уже сам не был в этом полностью уверен. А тем временем нижняя часть туловища собеседника уже начинала проявляться — Ты можешь объяснить это послание? Брюнет взял в руки протянутую бумагу с таинственными строками. Горько ухмыльнувшись, он задержал на них лишь мимолетный взгляд и отдал послание обратно. С легкостью можно было сделать вывод, что это четверостишье он читал ни раз. — Тут сказано, что для того, чтобы получить усвоенную лунным камнем силу, необходимо получить прощение врагов. Речь идёт о тех, у кого ты отнял жизни. Достаточно чтобы трое простили тебя. — И что мне теперь идти из могилок их доставать? Незнакомец усмехнулся. — Уже конечно нет, — усмехнулся он — Ты веселый. Здесь скучно и каждый скитается сам по себе. Уверен, мы поладим — брюнет протянул Акире руку. — Прости, дружище, — Кровавый Король нахмурился, заметив, как все больше и больше призрачных силуэтов появляется вокруг него — У меня ещё есть дела. Спасибо за пояснение. — Дела? — тот искренне удивился. — Мне нужно отыскать трех прибитых мною чудиков, которые меня будут прощать. — Ты не понял, — тело собеседника уже успело проявиться почти полностью, не было видно лишь ступней — Ты теперь среди нас. Акира снова огляделся. Количество призрачных дымок увеличилось. Они были всюду. Нечеткие тела всё больше проявлялись, и из размытых призраков они медленно превращались в людей. — Что значит среди вас? — переспросил демон хмуро глядя на собеседника. — Сила лунного камня растёт и она необъятна лишь потому, что он поглощает силу богов, демонов, людей. Те, чью силу он поглотил навечно остаются здесь. Мы заперты в его сердцевине, и тем самым каждый из нас обеспечивает могущество хозяина лунного камня. Все кого ты здесь видишь, либо сами хотели получить его силу либо были принесены в жертву тем, кто это могущество хотел получить. — Постой, но старик сказал, вскрыв ларец я… — догадка привела демона в ярость, и он умолк потеряв дар речи. Голову заполонили мысли о том, как выпутаться из того, во что так глупо вляпался. — Старик? — брюнет ухмыльнулся. Горько и устало. Его глаза, взглянув в одну точку застыли, — Нет, никакого старика, дружище. Есть только, лунный камень. И множество его проявлений. Перед тобой он явился в образе мудрого аксакала. Я давным-давно видел прекрасную девушку. А есть тут ребята, перед которыми он предстал в образе пса, дракона, и даже говорящего цветка. Многие здесь такие же как ты, и как я. Желали вселенского могущества. Но лишь одному удалось однажды добраться до самого конца. Лишь одному. Никто, правда, не знает, что с ним было дальше. — Можно поподробнее? — Акира приготовился слушать, ведь этот парень сам того не подозревая рассказывал ему обо всех подводных камнях. О цене за силу, которую он получит. — Могу и поподробнее, тебе всё равно уже спешить некуда, — это утверждение демону не понравилось но не подав вида он приготовился внимательно слушать — Лунный камень, не просто серый, переливающийся булыжник. Это живое, разумное, могущественное и очень хитрое существо. В моё время считалось, что серый туман, который он источает, это его способ найти себе нового хозяина так как камень жаждет отдать свою силу. Но это ложь. На самом деле это способ привлекать новых жертв. Коснувшись камня, он просачивается в твоё сердце. Моментально блокирует твои демонические способности или божественные… не важно. Всё это делается с той целью, чтобы ты не потратил ни капли лишней силы, которая в случае твоей неудачи перейдет этому бездушному существу. Я попал сюда, тогда, когда вошел в ледяное озеро. Перед этим, я принес в жертву камню, своего лучшего друга. Настолько был ослеплен жаждой власти. В итоге мы с ним стали каплей в сосуде, где плещется огромная сила. Теперь этой каплей станешь и ты. Как только сможешь чётко разглядеть каждого из нас, — мужчина указал на тех, чьи тела Акира видел уже на половину — твоя сила станет частью лунного камня, а это место станет твоим домом навечно. — он вновь переключил внимание на Кровавого Короля. Тяжело вздохнув, поставил руку на его плечо — Мне жаль. Но знаешь, нам еще повезло. Наш путь прервался у озера, а есть тут пара ребят, которые не такие везучие. Пытаясь получить прощение у своих убитых врагов, они свихнулись и наложили на себя руки. Так, что не расстраивайся. Здесь не так плохо, если привыкнуть. Кстати, можешь встретить тут того, кого принес в жертву. Если он тебя простит, то будет не так одиноко и будет легче привыкнуть вам обоим. — Умолкни, — губы Акиры едва шевельнулись, но силы стряхнуть с себя тяжелую ладонь нашлись. Демонический разум отказывался верить в подобный конец. Настолько глупый. Настолько блёклый. Кровавый Король впервые от безысходности готов был рвать на себе волосы и кусать локти. Он хотел, получит всё, а в итоге остался ни с чем. Практически добровольно подписался стать батарейкой для какого-то полуодушевлённого булыжника. Хитрого. Расчетливого. Лживого. Сумевшего обставить его, как сопливого мальчишку. — Я не могу остаться, — повторил он тихо, — Не здесь. Перед глазами возникли картины из прошлого. Приговор вынесенный на совете богов. Тюрьма в Иоми-но-Куни. Его тело брошенное в вечное пламя. Его душа заточенная среди черных булыжников, в кромешной темноте. Без единой надежды на спасение. На долгие века. Акира отступил на шаг, роняя на пол бесполезный клочок бумаги, за который он расплатился слишком дорого. Своей свободой. Силой. И жизнью. Он хотел стать сильнее ради дочери, а теперь полностью оставил её без защиты, на растерзание богов. Надеяться на то, что глупышка Нанами сможет защитить их дитя, было глупо. Скорее её вместе с дочерью обрекут на одно наказание и не поможет ни Томоэ ни даже бог Земли. Ещё один шаг назад и тихое: — Я должен выбраться… Брюнет что-то говорит ему. Наверняка слова утешения, но почему-то слух больше не воспринимает никакие звуки. В глазах Акиры мутнеет. Незнакомец, чьё тело проявилось почти полностью, вновь начинает превращаться в призрачную дымку. Веки Акиры тяжелеют. Но он всё ещё видит шевелящиеся губы и удивленное выражение лица брюнета. Правда, совсем недолго. Спустя ещё пару секунд всё померкло. Демона накрыла кромешная темнота и забвение.