Friends

Октябрьский ветер и утренняя сырость, проникая под одежду, заставляют зябко ежиться. Но бумажный стаканчик с дешевым кофе приятно греет руки. Двое идут по аллее старого парка, ногами отбрасывая прочь яркие листья. Один без умолку болтает, другая - внимательно слушает. Слова Мариуса полны вдохновенного огня, но взгляд выдает по-детски наивную восторженность. Эпонина любит этот взгляд до мурашек, до замирания сердца. Это немного мешает ей уловить смысл сказанного, но Эпонина очень старается, и широкая улыбка на нее лице наконец сменяется выражением глубокой заинтересованности. Как обычно, Мариус говорит о своих новых друзьях. О том, какие горизонты для него открыло маленькое кафе "Мюзен". Какие светлые идеалы проповедует кучка никому (пока что) неизвестных студентов. Для Эпонины все это - вздор. Зачем ей какие-то идеалы, если самый светлый из них прямо сейчас идет рядом с ней и так чудесно пахнет дешевым кофе? К слову, ее собственный стаканчик почти нетронут. Она позабыла о нем, как позабыла обо всем на этом свете. (Такое полное растворение в другом человеке пугает, но остановить этот процесс, кажется, уже нельзя.) Новые и новые слова повисают в прохладном осеннем воздухе, разбавленные теплым дыханием двоих. Но - увы! - Эпонина с сожалением понимает, что длинная аллея заканчивается. А значит, заканчивается и ее личный праздник, до обидного короткий. Они с Мариусом торопливо расстаются, готовясь разойтись каждый в свою сторону. Но перед расставанием Эпонина все-таки крадет у него беглую, незаметную почти улыбку. ...Когда Мариус вдруг резко оборачивается, в два раза замедляя шаг, у нее на миг перехватывает дыхание. - Знаешь, - говорит он тихо, задумчиво, нараспев, - Я думаю, что ты - просто прекрасный друг. Эпонина с усилием приподнимает уголки губ и молча кивает. Она сейчас не доверяет своему голосу. Но прекрасно верит чужому. Через пару минут она остается одна под золотисто-багровым кленом. Ее кофе давно остыл. Но руки Эпонины все еще хранят остатки нежного тепла. Точно так же, как и ее маленькое глупое разбитое сердце. (Но какое, в конце концов, это имеет значение?)