Чернильное нутро

      Все. Это конец. Бенди нашёл Генри и уж точно больше никогда не отпустит. Он так долго ждал этого момента… Все эти годы он представлял, как убьет его. Как будет раздирать его кожу, добираясь до внутренностей, купаясь в багровой крови. О, он представлял, как долго будет это делать и наслаждаться этим.       Перед этим Бенди играл с Генри в кошки-мышки, бегая по всей студии, нападая резко и без каких-либо предупреждений. Он наслаждался каждой подобной минутой, делая вид, что ему сложно поймать его и он «не знает», что тот прячется в Станциях Маленького Чуда. Прижимаясь к задней стенке этих хлипких коробок, Генри думал, что в безопасности, но нет, Бенди всегда знал где он. Его тяжелое дыхание и громкое сердцебиение, которое появлялось каждый раз, когда Бенди показывал себя, выдавали его с потрохами.       И вот, после «спасения» от раздражающего Прожекториста, неудавшийся проект все-таки не выдержал и разломал шаткую дверь одной из таких Станций, жадно схватив своими лапами, утащил за собой в портал из чернил. Конечно же, подобное взаимодействие сказалось на самочувствии Создателя: он яростно откашливался от мерзкой густой темной субстанции, которая во время телепортации заполонила все легкие. Должно быть больно, все внутри жжет, да, Генри?       У неудавшегося Проекта нет души, но посмотрев на потускневшие карие глаза своего Создателя, что-то внутри резко заныло, что-то, что он давно защемил своей ненавистью ко всему живому. А ведь лишь Создатель заботился о нем, не обращая внимание на шрамы от укусов, которые неудавшийся оставлял на его теле каждый раз, когда он приходил к нему. Неуд шипел, рычал, царапался! Но Создателю было все равно, он любил его (если так можно назвать жалость). Он заботился о нем и вскоре все издевательства прекратились, Проект перестал реагировать агрессивно на его приходы. Иногда даже позволял себя касаться, мужские грубые руки касались щек, лап и пространства между рогами. За ласки последнего, он все же получал недовольное рычание и тонкие, но длинные, полосы на руке.       Темный Лорд понял, что совсем не хочет убивать Штейна, даже не смотря на все те негативные чувства, которые все тридцать лет заполняли его голову. Больше не хочется вскрыть человеческую грудную клетку или тот же череп. Теперь хотелось почувствовать больше тепла Создателя и, возможно, даже ласки, которую, похоже, придется получать насильно, ведь на него смотрели с животным ужасом, ожидая дальнейших действий.       Тёмный Лорд замечает несколько царапин на лице Штейна, из которых до сих пор сочится кровь. Вроде просто царапинки, но почему же они заставляет так злиться его? Они настолько его злят, что хочется наконец поймать ту Курицу, которая как раз и послала Штейна на эти идиотские задания, и навсегда лишить её драгоценных крыльев. Ну ничего, теперь, когда Штейн в безопасности, он сможет спокойно разобраться с ней, навсегда ее лишить ее «божественности», которой у нее никогда не было.       Демон резко зарычал, вызвал очередное дрожание у человека, который пытался растворится в стене, к которой так сильно прижимался. Глаза испуганно оглядывали помещение, в которое его притащили, ища выход или хотя бы оружие, которым можно замедлить демона. Однако вскоре человек понял, что все бесполезно и даже если он замедлит его, все равно не выберется: из этой комнаты нет выхода, даже вентиляции.       Демон неестественно нагнулся к человеку, из-за чего позвонки стали еще сильнее выступать, будто еще чуть-чуть и они разорвут чернильную кожу. Его, залитое чернилами лицо, почти вплотную приблизилось к человеческому, обдавая его отвратительным дыханием, даже оно воняло этими ненавистными чернилами. Все в этой проклятой студии полностью прогнило и воняет, так же, как и сам демон.

Создатель, Генри. Теперь ты со мной.

— Бенди? Приятель? — Будто услышав «мысли» своего создания, мужчина неуверенно начал говорить, подмечая удовлетворительную реакцию. Он и раньше слышал, как его создание мурчало, однако, в этой ситуации он все равно сильно удивился подобному. Похоже, оно пока не собирается убивать его. Надеяться, что оно просто отпустит его на свободу, он даже не стал, потому что четко помнит агрессивное поведение, которое проявлялось каждый раз, когда он покидал небольшую комнатку, в котором оно было заключено.

Все-таки не забыл, а? Признаю, ты меня удивил.

— Ты… Не собираешься меня убивать? — Услышав вопрос, создание тихо зарычало, явно намекая на положительный ответ, из-за чего он спокойно выдохнул, однако, намерения этого ему все еще не понятны.       Что-то холодное и истекающее чернилами коснулось сначала правой, а потом левой щеки аниматора. Рот чернильного раскрылся, показывая окружению огромные тонкие острые клыки и длинный-длинный черный язык с острым концом, который сейчас оглаживал лицо напротив и оставляет за собой черный след. — Что… Что ты делаешь? — Аниматор не выдержал и захихикал от таких ласок, подмечая, что чернильный замурчал чуть громче. Когда же язык перешел на шею, он понял, что дело переходит в не то русло, поэтому он попытался отпихнуть от себя настойчивого чернильного, но это мало чем помогло и он запаниковал. — Бенди. Бенди! Немедленно прекрати это! — Аниматор возмущенно посмотрел на чернильного и тот наконец-то убрал черную мышцу обратно в рот, который снова растянулся в огромной улыбке. На кончике все еще чувствовался соленый пот, который раньше покрывал почти всего аниматора, так как в своем возрасте ему тяжело играть в «догонялки». Кроме него можно было еле-еле почувствовать металлический сладкий вкус крови.

Как же сладко… Я так соскучился за вкусом твоей крови, Генри. И вообще за тобой соскучился… Позволишь ли ты мне кое-что большее?

      Генри удивленно охает, когда огромные лапы подхватывают его под подмышки и Бенди прижимает к стене, настолько сильно, что ему кажется, что он услышал треск собственных костей, которые не выдерживают напора исхудалой туши. В последний раз, когда они виделись, Бенди не был настолько чудовищным. Раньше он был более похож на свою мультяшную версию, а теперь… От его оригинала осталась лишь улыбка, которая больше похожа на ухмылку. Он стал искривленной версией самого себя. Он стал тем, с кем Генри не желает связываться.       Рубашка, которая раньше была чистого белого цвета, теперь запятнана грязными чернилами, которые все сильнее и сильнее впитывались в нее, пока Бенди прижимался к Генри и обнюхивал его. Штаны горчичного цвета тоже не остались незамеченными.       Отравленный воздух начал действовать в самый неподходящий момент: лапы создания начали оглаживать торс Штейна, а тот не мог сопротивляться, так как вокруг все поплыло, а во рту появился вкус горячи, из-за чего суп с беконом, который был употреблен за час до погони, начал просится наружу. Но не только это стало причиной резко появившейся тошноты, но и понимание того, что его собственное создание, которое каким-то образом узнало о чем-то таком извращенном, требует этого от него. — Бенди… Господи, не делай этого… — Штейн сдавленно стонет и вяло пытается противится чужим ласкам, которые даже немного нравились ему, но подобная связь Создания и его Создателя, казалась Штейну отвратительной, из-за чего желание оторвать от себя это было невероятно велико.       Очередной стон вырвался из его рта, когда язык, который стал еще длиннее, начал медленно соскальзывать с шеи на грудь и то и дело задевал затвердевшие соски. Вскоре внимание начало уделяться лишь им. Язык сначала обводил темно-розовые ореолы, а потом переходил на сами соски, обвивал их и сжимал, вызвая все больше и больше положительной реакции.

Ты ангел, Генри, а я демон, который оторвет твои крылья свободы, чтобы ты больше не смог упорхнуть от меня. Я запятнаю твою невинность, сделаю таким же грешником, как и я. Ты останешься тут, в Аду. Но ты никогда больше не будешь один, теперь мы есть друг у друга.

      Ужасающие конечности оглаживали каждую частичку туловища, не оставляя за собой не единого чистого места. Они, не умеющие дарить ласку, пытались сделать момент их близости приятным обоим.       Черный уродливый «червь» забрался обратно в рот, а когти впились в мягкую ткань и совсем легонько потянули в разные стороны, но этого хватило, чтобы разорвать верхний предмет наряда на две неровные части.       Глаза залитые чернилами сразу же подметили россыпи веснушек на плечах Создателя, он точно помнит, что раньше их не было, как и всех этих морщин на лице. Ну конечно, люди не вечны. Они стареют и умирают. Но теперь Создатель не сможет умереть, ведь теперь он навсегда заключен в этом бесконечном цикле со своим Созданием.       Желая получить то тепло, которое так манило Создание каждый раз, когда оно видел Создателя, заставило это прижаться ближе, соприкасаясь своим подобием грудной клетки с грудной клеткой напротив. Из рта так и вырывалось довольное урчание, а ужасающая ухмылка, начала приобретать более положительный вид.       Аниматор удивленно смотрел на голову с огромными рогами, которая настойчиво втискивалась в его шею. Чернильный, будто ребенок ищущий утешения у матери, прижимался к человеческому наполовину раздетому телу, ожидая ответных ласок. Не выдержав, Аниматор прикоснулся к промежутку между рогами и начал медленно поглаживать его, слегка опасаясь реакции. Однако чернильному все это определенно нравилось, он начал тереться своей щекой об грудь, от чего Аниматор начал вспоминать те моменты, которые разделяли они. Они казались такими личными, интимными, из-за чего он никогда не рассказывал о них, лишь помешанный фанатик Сэмми Лоуренс, каким-то образом знал, что происходило за закрытой дверью.       Чернильный резко оторвался от своего Аниматора и уставился в его миндальные глаза, похоже, он о чем-то думал, вот только о чем, Аниматор так и не узнает. Чернильный снова прижался к нему, только теперь лицом к лицу, снова выпуская темный язык, в то время как руки жадно оглаживали мягкие бедра, лишь иногда впиваясь в ткань, задевая даже кожу и пуская кровь.       Болезненное шипение было проглочено ртом чернильного, который запустил свой язык в рот Аниматора, который так давно манил его. От удивления хозяин рта делает вдох и начинает кашлять, когда внутрь глотки залились ядовитые отвратительные чернила, заполняющие собой все внутри и не давая возможности сделать нормальный вздох. Даже дыхание через нос не помогало, ведь даже там эти чернила заполонили все и медленно стекали на тонкие губы.       Когда же мужчина начал задыхаться, Темный Лорд отстранился от него и начал вылизывать лицо, словно счастливая собака, которая давно не видела своего хозяина. Он облизывал губы, подбородок, щеки, глаза, все, что попадалось. Мужчина же пытался отдышаться, краснея с каждой секундой все больше и больше, так как теперь он висел в воздухе, лишь Темный Лорд держал его за бедра и стена позади не давали ему упасть.       Твердая старая деревянная стена царапала кожу спины и вгоняли в нее занозы, от которых будет трудно избавится, но мужчина не реагировал на это. Все его внимание было обращено на тонкий язык и лапы, которые понемногу разрывали нижнюю часть наряда, оставляя его в одном черном нижнем белье. Только от этих ласк появился заметный бугорок, что добавило смелости Темному Лорду и он начал действовать намного резче и настойчивее. Язык все чаще и чаще проникал в рот и оглаживал все внутри: зубы, десна и щеки, при этом не забывая про лицо.       Одна из рук проникла под единственную часть одежды, которая осталась на Генри, и задела его вставший половой орган, заставив его застонать в очередной раз. Через несколько секунд и нижнее белье отправилось на мусорку, раскрывая наготу. Головка уже покраснела, так и требуя внимания, на ней даже можно было заметить капельку предэякулята, пристальное внимание к которой, заставило Генри окончательно раскраснеться и закрыть лицо одной рукой, так как второй он держался за плечи Бенди.

Не стесняйся, Генри. Я хочу увидеть и изучить тебя всего. Я хочу знать все о тебе. Хочу слышать твои мысли. Хочу быть твоим Миром.

      Оторвав руку от любимого лица, Бенди впился в раскрасневшиеся, покрытые его чернилами, губы, зажимая половой орган одной рукой и начиная медленно водить ею верх и вниз, каждую секунду сжимая чуть сильнее. Подушечками пальцев он ощущал каждую взбухшую венку, стараясь равнодушно не оставлять их. Так могло продолжаться вечность, пока Генри не выпалил: — Б-Бенди, я сейчас кончу. — Силой разорвав поцелуй, Штейн начал жадно вдыхать в легкие воздух, который теперь не казался таким ядовитым. Возможно, он просто привык.

Нет-нет, еще рано, Генри.

      Лапа резко оторвалась от его члена и снова начала поддерживать чужое тело, Штейн не понял что произошло, пока не почувствовал, что что-то между его ног начало формироваться. Опустив непонимающий взгляд вниз, он опешил от увиденного: к его члену прижимался другой, только чернильный, более тонкий и длинный с заостренной головкой.       Мужчина хотел запротестовать, но его снова вовлеки в жадный грязный настойчивый поцелуй. Руки же приподняли его тело вверх так, чтобы его вход располагался над достоинством демона, после чего, отвлекая мужчину поцелуем, резко опустили вниз, насаживая почти полностью на него.       Не выдержав, мужчина болезненно застонал и укусил демона за язык, случайно откусив небольшую часть, заработав злобное рычание в ответ. Внутри все жгло и разрывало. Тело старалось как можно быстрее приспособится к инородному телу, однако, от боли лишь сильнее сжимало его в себе, причиняя самому себе еще больше боли. — Б-Бенди, черт… — Промычал Аниматор, как только выплюнул оставшейся кусок, и сжал чужие плечи со всей силы, стараясь хоть как-то отвлечься. — Пожалуйста, только не двигайся сейчас. Дай привыкнуть. — Послушав его, чернильный снова принялся вылизывать его лицо, чтобы отвлечь от ужасной боли внутри. В это же время он наслаждался ощущением стекающей крови по его достоинству.

Ты такой приятный внутри…

      Прошла буквально несколько минут и чернильный сделал первый толчок, а за ним еще несколько. Чтобы стоны боли стали стонами удовольствия, он снова взял одной рукой чужой половой орган и начал медленно оглаживать его, а также он уткнулся своей головой в шею и начал медленно вылизывать ее, иногда оставляя на белоснежной коже свои метки, которые постепенно кровоточили.       С каждым толчком скорость увеличивалась, хоть и Аниматору было приятно, он все равно мычал и болезненно кривился, но при этом продолжая стонать. Подобное чувство проникновения он испытывал впервые. Приятная боль все быстрее приближала его к черте. Вторая рука Темного Лорда и поддерживала его, и мяла одну из ягодиц, а сам хозяин маниакально продолжал помечать свою собственность.

Люблю… Люблю тебя, Генри. Мой. Алиса поплатится за то, что посмела тобой пользоваться. Я оторву ее голову, вырву крылья, разорву лицо, ведь ты только мой.

      Из-за неприятных мыслей, Темный Лорд не рассчитал и чуть ли не прокусил ключицу от злости на старую «подругу», за что получил сильный хлопок по плечу и неожиданный вскрик, что было музыкой для «ушей» Темного Лорда, после чего он почувствовал семя на своей руке. Похоже, последнее действие понравилось кое-кому и тот кончил.

Так ты у меня мазохист, Генри?

      Толчки стали более жесткими и быстрыми, чернильный старался как можно быстрее достичь собственной кульминации, при этом не сводя свой взгляд с раскрасневшегося и усталого лица Создателя, который теперь стонал намного громче, чем раньше. Таким он нравился чернильному намного больше, чем напуганный и озлобленный.       Кожа растерта в кровь от таких резких и сильных движений, семя покрывало живот и постепенно стекало вниз, а конечность все продолжала гладить его половый орган. Все это так быстро измотало Создателя, что тот почти отключался от усталости и невыносимой боли, которая постепенно начала возвращаться, когда действие удовольствия ослабилось.       Он даже не хочет думать о том, что будет дальше. Как ему смотреть в глаза Созданию или собственной жене, Линде, которая все ждет мужа дома. Однако он перестал думать, когда его второй оргазм настиг его с головой. Вместе с ним он почувствовал, как что-то холодное плотное разливалось у него внутри, заполняя каждую клеточку и помечая его навсегда.

Это конец, Генри. Ты теперь навсегда останешься со мной, я позабочусь об этом…