***
Они добрались до квартиры Эрена лишь спустя полтора часа из-за жутких пробок, и за этот час Эрен успел погрязнуть в не самых приятных размышлениях. Он понимал, что этот день должен был когда-нибудь настать, но не думал, что это будет так скоро. Парень ополоснул лицо холодной водой и решил, что пора бы уже выходить из своего импровизированного укрытия и найти в себе смелость открыться перед Леви. Его охватило жуткое беспокойство, а внутренности сводило от осознания того, что он впервые расскажет кому-то о том, что с ним произошло. Без сглаживания и умолчания некоторых деталей. Начистоту. Леви он обнаружил на диване, разглядывающим фотографию, которую Эрен сделал в один самых снежных дней: на ней у мужчины было его обычно раздраженное лицо, потому что он тогда сильно замерз, пока они бродили по незнакомым улицам, заблудившись по вине Эрена. А Эрен приобнял его, прижавшись щекой к щеке, и щелкнул на память, а затем распечатал фото, прикупил подходящую рамку и поставил рядом со своей кроватью, чтобы быть ближе к нему, даже если они не вместе. «С того дня прошло так много времени», - пронеслась мысль в голове Эрена, когда он уселся чуть поодаль Леви, запуская руку в волосы и убирая лезшие в глаза пряди, довольно сильно отросшие за несколько месяцев. Леви отложил рамку и взглянул на парня. - Что Микаса имела в виду, говоря об обследовании? - Я… - Эрен осекся и провел рукой по своему предплечью, уставившись вниз. – Думаю, я должен рассказать все с самого начала, иначе тебе будет непонятна вся эта ситуация и мои действия. И я, правда, не хотел портить ей сегодняшний вечер. - Ты и не делал этого, - произнес Леви. – Она просто очень беспокоится за своего брата. - Так и есть, - Эрен глубоко вдохнул и начал свой рассказ. – Думаю, это началось очень давно. Мои… мои настоящие родители были счастливы. Отец просто души не чаял в матери, и она любила его всем сердцем. Но у них долгое время не было детей. И когда мать прошла обследование, то у нее не обнаружилось каких-то серьезных проблем в репродуктивной системе. Но зато нашлось кое-что другое. Эта болезнь не обнаруживается на ранних стадиях, да и встречается чаще всего у мужчин, передаваясь генетически. Из-за нее через некоторое время наступает полный паралич мышц и некоторых внутренних органов, - Эрен рассказывал, не прерываясь и не смотря на Леви, потому что боялся, что иначе просто не сможет продолжить. – Как мне рассказывали приемные родители, отец тогда был в полном раздрае, но мама быстро взяла себя в руки и сказала, что, несмотря ни на что, хочет ребенка, проигнорировав даже указания врачей, что из-за беременности и родов ее состояние может ухудшиться. И в итоге появился я, - грустно усмехнувшись, произнес парень. – Мамина болезнь протекала очень медленно, и я, даже в маленьком возрасте, начал замечать ее боль и постепенно ухудшающееся состояние. Я не говорил, но мой отец был фармацевтом в одной из самых крупных фармацевтических компаний страны. Он решил, что сможет помочь ей и начал работать над лекарством. Он днями и ночами пропадал в своей лаборатории, почти не появляясь дома. Думаю, маме было очень одиноко из-за этого. Она, в отличие от отца, не тешила себя пустыми иллюзиями о чуде и давно смирилась со своей участью. Только из-за меня она всегда пересиливала себя и улыбалась, - Эрен сжал руки в кулаки. – И в один день… ее организм просто не выдержал. Сдался. Я часто спал с ней в обнимку. И просто проснулся однажды и понял, что она слишком холодная. Эрен решил все же мельком взглянуть на Леви и заметил сочувствие в его глазах. Он только собрался сказать что-то, но парень прервал его: - Нет, постой, - он поднял ладонь вверх. – Это не все. Отец так и не смирился с тем, что ее нет. И окончательно слетел с катушек. Он… он почему-то подумал, что я тоже болен тем, из-за чего он потерял мою мать, поэтому захотел «защитить», - парень сквозь зубы произнес это слово, - меня. Он разработал какой-то препарат и начал вводить его мне. Вначале было адски больно из-за этой чертовой иглы и самого лекарства. Но потом… стало во стократ хуже. Я просто хотел умереть прямо там. Хотел, чтобы все закончилось. Парень судорожно вздохнул и понял, что остановился. Когда всю жизнь лжешь окружающим и самому себе, слова правды даются очень тяжело. Леви молча взял его за руку. В его глазах он нашел поддержку и силы, чтобы продолжить. - Но, видимо, с одним из компонентов было что-то не так. Он вызывал у меня судороги и приступы, после которых я днями валялся в постели и не мог даже подняться. И в итоге мое тело сдало. Последний приступ был настолько сильным, что меня увезли в больницу. Я пролежал в реанимации около двух недель, и только спустя это время меня навестили родители Микасы. После я стал жить у них, только потом узнав, что мой отец застрелился в собственном кабинете у нас дома. Леви крепче сжал его руку и, ни слова не говоря, прижал парня к себе. Лишь теперь Эрен смог свободно выдохнуть. - Я никому не говорил об этом до сегодняшнего дня. Но я ненавижу своего отца и то, что он сделал. И даже не со мной, а с мамой. Он оставил ее одну. И я никогда не прощу его за это, - парень отодвинулся от Леви. – А что касается моей новой семьи… первое время я не хотел ни с кем говорить и просто молчал целыми неделями. Но потом понял, что эти люди заботятся обо мне и беспокоятся, и я просто не хотел доставлять им еще больше проблем. Они ведь не виноваты в том, что случилось. Поэтому я просто научился быть таким, какой я сейчас. И то, что именно ты заметил это… с меня словно содрали кожу, выставив на всеобщее обозрение. Мне стало страшно. Но после сегодняшнего вечера… мне легче, - перед глазами все поплыло, и Эрен часто заморгал, пытаясь унять чертовы слезы. Только этого не хватало. - Эрен… - Леви вздохнул, прикоснувшись к его голове. – Мне так жаль, что тебе пришлось все это пережить. И я понимаю твою позицию насчет отца, - он уставился куда-то в сторону. – Я своего даже не видел ни разу. Меня воспитывала мать. Ну, как воспитывала… ей я тоже особо не был нужен. Поэтому и привык быть один. И я понимаю, как тебе было тяжело сейчас рассказать мне все. Леви чуть отодвинул его лицо и заглянул в глаза. - Я счастлив, что ты доверяешь мне настолько, - он поджал губы, отводя взгляд. – У меня тоже есть… свое прошлое. И как-нибудь я расскажу тебе, но не сейчас. Сейчас важнее то, о чем говорила твоя сестра. Ты сказал, что этой болезнью чаще страдают мужчины. Так почему просто не пойдешь и не сделаешь пару анализов? Эрен чуть отодвинулся и обхватил себя руками. - Я… боюсь больниц. И игл. Конечно, я, наверное, трус, но просто не могу себя пересилить. Я не могу забыть… то. - Хорошо, - мужчина положил руку ему на плечо, заставив повернуться к нему. – Сейчас… просто не думай об этом. Просто живи и будь собой. Прекрати беспокоиться по пустякам и соберись с мыслями. А потом, когда будешь готов, мы вместе пойдем в больницу. Идет? – Леви заправил выбившуюся прядь ему за ухо. – Я знаю, что будет нелегко. Но я все время буду рядом. И сейчас, и потом. Эрен смотрел на сидящего перед собой мужчину, подмечая каждую его частичку: непривычно расслабленное лицо, глаза, которые обычно были цвета свинцовых туч перед начинающейся грозой, но сейчас… они были словно туманное утро, сопутствующее началу нового дня. Он уткнулся лбом в его грудь. - Как же я рад, что переехал сюда.***
Леви находился в лаборатории вместе со своей студенткой, которой уже на протяжении нескольких месяцев помогал с проектом для дипломной работы. Но сегодня девушка была немного рассеяна. Леви подошел к ней и чуть нахмурился, наблюдая за ее работой. - Здесь нужно было добавить больше щелочи, чтобы реакция пошла быстрее, - указал он на одну из пробирок. Такие ошибки обычно совершают только первокурсники. Девушка чуть смутилась и схватила бутылек с надписью NaOH, принявшись аккуратно добавлять содержимое в пробирку. - Извините. Леви присел на краешек стола. - У тебя что-то случилось, Нифа? – профессор уже не первый год знал девушку, и она была одной из его лучших студентов. И обычно она без умолку болтала во время их совместной работы. Сейчас же она была непривычно молчалива. - Это просто глупость, Леви-сан, - чуть улыбнувшись, ответила Нифа, заправляя за ухо короткую рыжую прядь. Она убрала подальше реагенты и уперлась рукой в щеку, а затем внезапно засмеялась. – Знаете, мне просто кое-кто нравится. - Мм, так вот, в чем дело, - произнес Леви, пролистывая какие-то данные. – И в чем проблема? Девушка удивленно на него взглянула. - Вы сегодня разговорчивее обычного, - она вздохнула. – Он… давно мне нравится. Он старше меня и раньше учился здесь. У нас много общих знакомых, и мы постоянно сталкиваемся и общаемся. И он иногда помогает мне в учебе. Леви приподнял бровь. - У тебя ведь самый высокий балл на курсе. И тебе нужна помощь? Нифа немного покраснела, уткнувшись взглядом в стол. - Но я не уверена, нравлюсь ли ему. Леви снял очки и отложил рабочий материал, привлекая внимание студентки. - Знаешь, мне уже тридцать шесть, а я только недавно понял, что для того, чтобы что-то узнать, нужно просто поговорить. И ни к чему строить свои догадки. Потому что чаще всего они не оправдываются. - А если окажется, что я ему не нравлюсь? - задумчиво нахмурившись, произнесла Нифа. - Ну, тогда тебя всего лишь отошьют. Чего? Не смотри на меня так, - сказал Леви. – Зато ты будешь знать правду, не мучаясь с этим вопросом. Девушка с минуту посидела в тишине, а затем взглянула на часы. - Ох, уже поздно. Она закинула на плечо рюкзак и повернулась к Леви. - Наверное, вы правы. Мне нужно научиться смотреть правде в глаза, - она улыбнулась. – Спасибо. «Ох уж эти любовные проблемы», - хмыкнув, подумал Леви, направляясь домой. Было начало марта, так что прохлада все еще не выпускала город из своих цепких рук. Однако снег уже успел растаять, заставляя пешеходов с осторожностью обходить огромные лужи и шарахаться от каждой проезжающей мимо машины, дабы не быть обрызганным. Мужчина цыкнул, вспомнив, что нужно зайти в магазин за лампочкой для настольной лампы взамен разбитой. Леви поправил шарф, вспоминая, как они с Эреном ее разбили. Теперь он не сможет спокойно смотреть на тот стол. Мужчина зашел в круглосуточный супермаркет, отправившись в отдел с бытовыми товарами. Остановившись у одной стойки, он принялся разглядывать товар, сосредоточенно выбирая то, что любой другой бы схватил, не задумываясь. Мимо сновали и другие покупатели, хотя и меньше, чем в дневное время. Леви взял нужную лампочку и уже собрался идти на кассу, когда взгляд наткнулся на высокого мужчину с пшеничными волосами, стоящего чуть поодаль. Он разговаривал с рыжей женщиной совсем уж крошечного роста, наверное, даже ниже Леви. Эта фигура, прическа… Мужчина чуть повернулся в сторону, и Леви застыл, мгновенно узнав его. Он быстро прошел на кассу, а затем со скоростью света покинул магазин и на одном дыхании прошел пару-тройку кварталов, лишь потом остановившись чтобы отдышаться. Сердце неугомонно билось, отдавая пульсацией в висках. Леви уперся руками в колени, глядя размытым взглядом на асфальт. Это был Фарлан.