forever yours

-- Вместе навсегда? -- До конца семестра. *** Время так быстротечно. И уже сейчас многие задаются вопросом о том, как долго ему осталось жить? Когда закончится его молодость? Когда начнут появляться первые морщинки? Но заранее никто не думает о прошлом, о настоящем. Осознание своей глупости приходит в определенный момент будущего. Когда ты переключаешь каналы на трижды починенной плазме, а на фоне гудит стиральная машина. Когда никто не зовет на тусовки. Когда голова болит не от вчерашней дикой пьянки, а от работы до трех ночи. И только тогда люди начинают думать о том, что они ничего не успели. Не успели отдать родителям первую зарплату. Не успели набраться опыта. Не успели влюбиться… Не успели пожить. И, как бы не хотелось в это верить, так будет всегда. На такие случаи есть много советов от бывалых. Но кто их слушает? Разве кто-нибудь в наше время прислушивается к чужому мнению? Гораздо приятнее попасть в ловушку самому. Приятнее ощутить, как сложно дышать под грузом невыполненных обещаний. И всё это скинуть в один момент. Придется жить дальше. Придется опустить прошлое. Но что если… Если не хочешь? Если так нравится чувствовать тошноту от алкоголя? Если нравится проигрывать и нравится находиться на самом дне? Тогда уж лучше умереть. Перед глазами уже в черт знает какой раз острые углы мебели окутывает уютная темнота, самые разные звуки сливаются в один машинный писк, пронзающий уши. Вот это лучший конец. За любимым занятием в любимом месте. При лучших обстоятельствах. Дрянь по венам добавляет оптимизма. А вдруг существует жизнь после смерти? И вдруг Юнги переродится какой-нибудь черепашкой? Будет жить в своём панцире, в большом аквариуме какого-нибудь бизнесмена, которому некогда заниматься кем-то, кроме себя, и будет высовываться только для того, чтобы поесть. На лице появляется безумная улыбка, по телу крупной дрожью отдается каждый стук собственного сердца, пальцы гнет, кажется, в обратную сторону, но это совсем не больно… Может, это божья кара? Искупленье? Больше похоже на изгнание дьявола, но тогда почему перед глазами виднеется образ? Должно быть, ангел спустился с неба, забрать его грешную душу. Юнги неслышно усмехается, неотчетливо слышит чей-то голос, и с болезненно-вымученной улыбкой на лице тянет дрожащую руку куда-то вверх, где виднелось лицо, пока глазки безжизненно не закатились. А если и умереть не получается? Если даже смерть не поможет? От себя не сбежать. Не скрыться от навязчивых мыслей, тяжелыми оковами окольцовывающих тонкие запястья. Не спрятаться от презрения к самому себе. По крайней мере, одному Юнги не выбраться из этой ямы. Никогда. Он застрял здесь. Совсем один. Намеренно изолировал себя от мира, от людей. И сейчас еле может открыть глаза. До сих пор ощущение, будто он не контролирует своё тело. Не контролирует то, что видит. Просто зритель. Словно в коме. Но разве можно что-то чувствовать, когда ты в коме? Тогда почему так болит голова? Юнги дергается на кровати, скручиваясь от боли, но чья-то теплая рука ложится на предплечье, не желая насильно менять его положение на кровати. Тонкие дрожащие пальцы осторожно поправляют одеяло и иглу, что воткнута в руку. И что это? Кто это? Медбрат? Руки слишком угловатые для женских. Но почему в такой одежде? Это не персонал. Ги снова дергается, но уже только потому, что иначе двигаться пока не может, и чуть приподнимается, шикая на мальчишку, сидящего напротив него, который уже вот-вот хотел что-то сказать. -- Голова раскалывается… -- шипит парень, нахмурившись. – Воды дай. Старшему сейчас не до того, где он. Ему плевать, кто сидит напротив его, и не потерял ли он телефон на прошлой пьянке и при нем ли документы. Может ли он вести себя так нахально? Поймет в зависимости от реакции человека, что его «обслуживает». Или что он вообще здесь делает? Не имеет значения. Тонкие пальцы протягивают парню стакан холодной воды, который тот быстро выхватывает, отвечая неприветливым взглядом. -- Вы в больнице, можете уйти отсюда после капельницы, но состояние у Вас… Не очень. Вам решать, конечно, Юнги-щи, но стоит пройти лечение, иначе Ваша печень пойдет на покой и придется забыть про алкоголь и… В общем, не спешите, – уверенно отвечает мальчишка, не смотря на это не осмеливаясь взгляд поднять на парня. Но на это у него свои причины. – Вам повезло, что я оказался рядом. Иначе вы бы захлебнулись, наверное… Юнги поднимает ленивый холодный взгляд на мальчишку напротив. На вид совсем молоденький, на медбрата совсем не тянет. Может, вообще школьник ещё. Темные густые волосы прикрывают беглый взгляд черных глаз, что скользят по телу старшего с неким любопытством. Губы немного поджаты, отчего выглядят ещё тоньше и краснее. И что он пялится? Старший фыркает, опустошая стакан. Мальчишка ещё совсем зеленый. Не знает жизни. Но и говорить ему «ты помешал мне умереть» вместо «спасибо» будет грубо. Младших нужно жалеть. Поэтому Юнги только приподнимает одну бровь, пытаясь заглянуть в чужие глаза на чуть дольше, чем секунду. -- Ну, что ж, мой рыцарь, спасибо за отвагу! До свидания. Надеюсь тебя больше никогда не увидеть. Мальчишка поднимает взгляд на старшего, ответно смотря ему в глаза. Ему неловко, но показывать это как-то стыдно, поэтому он кусает губы, но не прекращает. Ещё его гляделками возьмите, ага! А вот Юнги уже почему-то хочется сдаться. Потому что за густой челкой мальчишка прятал большие выразительные глаза, и выглядит это невероятно мило. Серьезность младшего забавляет, и Мин хмыкает, прикрывая глаза. Ну, проиграл, и что теперь? На лице появляется ухмылка. Смеется над собой. -- Что, не хочешь уходить? – негромко говорит Юнги и встает с кровати. – Тогда уйду я. У старшего нет причин оставаться здесь. Мальчишка притащил его сюда – сам заплатит. А у него ещё дела есть, да и просиживать время в больнице, где теперь ещё ему будут промывать мозги, как всё это плохо и про помощь зависимым, бла-бла-бла… Трата нервов! Поэтому Юнги вытаскивает иглу из руки, и встает с кровати. Шатает немного, голова болит. Ну, после пьянки и не такое бывает. Терпимо. Мальчишка только приоткрывает рот в попытке как-то остановить словом, но только замолкает. Если честно, но он и так неплохо знает Юнги и понимает, что он здесь надолго не останется. Поэтому только сам поднимает рюкзак с пола, и ждет. Ждет, пока Ги натянет на себя какой-то заношенный черный бомбер, наденет обувь. Зачем? Да просто так. У него есть какое-то тупое чувство долга, которое не удается потушить. Юнги идет к выходу, Чонгук следует за ним. Щеночком за хозяином плетется сзади. Из-за какого-то волнения за его состояния или что-то такое. Юнги не понять. Естественно! Какой-то непонятный симпатичный мальчишка спас его от суицида (вот это геройство!) и теперь преследует его. Выглядит страшно со стороны. Оно и понятно. Но вот для Гука все гораздо проще. Но вот раскрывать всё карты он пока не будет. Поэтому просто следует за старшим. Время 10 утра, Чонгуку стоит пойти на пары, но он возится с каким-то парнем, которому жизнь совсем не дорога. Ну, почему бы и нет? В любом случае, не до дома же младший его доведет. Но Юнги кажется именно так. Поэтому он только фыркает и предпочитает делать вид, что пацана сзади просто не существует. Но он ведь существует! А если это фанат какой-то сумасшедший? Не дай бог узнает, где Юнги живет. Поэтому он, злой и сердитый, плетется в университет. А Чонгук за ним! Ну уж у ворот-то старший его поймает… Сдаст охранникам и мальчишку вышвырнут как вшивого кота! И вот уже тот сладостный момент так близко, и Юнги готов махнуть рукой в сторону мальчишки и попросить шкафа отвести парня к родителям или вернуть в школу… Но Чонгук только кланяется в знак приветствия охраннику, и тот мило улыбается в ответ. Мин изумленно смотрит на парня, а тот читает вопрос в его глазах. -- Я здесь учусь.