Луна Незаходящая

Элерайнэ так ловко скакал и преодолевал препятствия на новом коне. В очередной раз поблагодарил себя за то, что решился взять Ормалэ в жёны. Конечно, я горд и доволен тем, что выполнил долг перед Нуменорэ, но главная моя награда — сам Элерайнэ. Счастье, которое я испытываю, наблюдая за тем, как он растёт и осваивает новые умения, окупает все трудности и переживания. Ормалэ просит меня поговорить с Тэльпериэн по поводу их отношений, однако я всё не решаюсь… Я неплохо овладел искусством влияния, но для сестры я всё тот же застенчивый двадцатилетний мальчик. Ормалэ думает, что она скрыто завидует ей, но я сомневаюсь в этом. Роль матери прекрасна, но Тэльпериэн она никогда не прельщала. Сочувствую друзьям, выбравшим одиночество. Хотя не всем повезло встретить такую понимающую подругу, как Ормалэ, а с другой брак превратился бы в муку. Что и говорить, даже мне не всегда просто. Сперва я пообещал быть прилежным супругом до рождения ребёнка, но Элерайнэ уже десять, а я до сих пор не отступил от данного слова (впрочем, я ещё в расцвете сил, а, кроме жены, мне проводить ночи не с кем). Помогают ухищрения Ормалэ: в спальне она заматывает грудь, надевает мужскую одежду, душится мужскими духами… Кроме того, благодаря эльфийскому кольцу я научился управлять снами и иногда нахожу в них отдушину. Однако стараюсь не увлекаться. Я бы разрешил Ормалэ завести любовника, если бы не забота о чести и Элерайнэ. Он — главная причина, по которой я продолжаю бороться с собой. Прикосновение к миру Эльдар словно озарило мою жизнь светом. Всё стало налаживаться. Я добился большего уважения при дворе, нуменорские лорды, кажется, забыли моё прошлое и охотнее имеют со мной дело. Сын — услада моего сердца. Но в некоторые вечера я, вспоминая юность, ускользаю из дворца, седлаю коня и ношусь по полям Эмериэ, надеясь, что все мои сомнения сдует ветром. Иногда восхожу на Менельтарму; гуляю по склонам Священной горы в тишине и одиночестве, любуюсь огнями спящей столицы, желаю добрых сновидений Ормалэ и Элерайнэ, а после устремляю думы к звёздам. Размышляю о тех, кто ушёл, и тех, кто придёт, ищу поддержки и мудрости Всеотца. Однако Он не говорит со мной. Вместо этого мне чудится, как голос, не принадлежащий мне, спрашивает: «Кто ты? Открой своё имя. Откуда ты? Ответь. Какому владыке служишь?» И снова: «Кто ты?» Наш мальчик хорошо сознаёт свою важность для Эленны, даже слишком хорошо. Мы с Ормалэ строги к нему, но это не мешает другим его баловать. А достаётся всё равно нам. Тэльпериэн отмечает наши ошибки, непременно добавляя: «Меня так не воспитывали». Она намекает на то, что я не наследник престола и, стало быть, не знаю, как растить следующего. Легко рассуждать ей, переложившей эту обязанность на чужие плечи. Мы с сестрой не застали Тар-Анкалимэ, но, мне кажется, её тень нависает и над нашим поколением. Каким могуществом обладала эта женщина! Тётушки до сих пор вспоминают её только шёпотом. Она запрещала им выходить замуж и заставила Воримиэн отречься от прав на престол, разузнав об её романе со знатным юношей из Роменны. А Линтиэль испугалась ответсвтенности и тут же передала их отцу… Мы — искажённое воплощение воли прабабки. Тэльпериэн уверяет, что её сердце тоже «билось справа», но достоверных подтверждений этому нет, и я думаю, что это клевета. Она лишь унаследовала гордость Эрендис и упрямство Алдариона. Но, в отличие от сестрицы, Анкалимэ стала матерью. Как бы она себя повела, пошли ей Илуватар младшего брата? Я пишу это при свете полной луны, сидя на камне у ручья на юго-восточном склоне Столпа Небес. Она необычайно ярка; сегодня Тилион подвёл ладью ближе к Арде, чем за последние полвека. Как великолепно сияет в его лучах эльфийский дар. В последнем письме Келебримбор упоминал, что сильнейшие из колец имеют имена. Наконец я придумал, какое дать своему. Здесь, в священной роще, я нарекаю его Эленья — Звёздное. Посвящённое Эленне.