Память не умрет.

Вокруг оглушающая тишина. Всё произошло так быстро, что и не понять: сон это или нет. Вокруг руины. Куски огромных старых зданий, являющиеся отголоском прошлой жизни здесь, которая была уничтожена по щелчку пальцев. Теперь здесь никого. Кроме нескольких людей, которых смело можно назвать героями, раз решились ступить на это забытое всеми место. Они не понимали, что происходит. Всё закончилось слишком быстро и неожиданно, будто весь мир вдруг остановился, оставив только их. Они считали, что это конец и они победили, но как это было ошибочно. Всё было лишь началом перед грядущим. Затишье перед бурей. Ребята это поняли, когда первым подал голос Дима, нарушая тишину. — Эм…ребят, что за черт? — он, нахмурившись, посмотрел на свою руку, которая начала быстро исчезать, будто растворяясь в воздухе, превращаясь в пыль. Пару секунд и Димы уже нет. Все были в недоумении. Никто не хотел верить в то, что это и правда происходит. Не хотят верить в то, что они проиграли войну. Не смогли спасти ни простых людей, ни даже самих себя. — О нет, он сделал это, — прошептала Ира и все сразу поняли о ком и о чем идет речь. Их главный страх воплотился в реальность. И даже в ее шепоте можно было услышать нотки страха и беспокойства, замечая, что следом за Димой, начала растворяться в воздухе и Оксана. — Я же говорил, Попов, — подал голос Добровольский, облокотившись рукой на руины и томно дыша, после тяжелой схватки. — Это неизбежно. Это были его последние слова, перед тем, как тоже исчезнуть, будто его и не было. Все следом друг за другом исчезали, понимая, что это конец. Это был конец всему живому. Арсений, сам не понимая почему, стал чувствовать вину, наблюдая, как друзья покидают его. Но еще паршивее он начал себя чувствовать, осознав одно. Последней каплей для него стал тихий и дрожащий голос, до боли знакомый, который заставил тут же подняться на ноги. Арсений держался на ногах с трудом, приложив руку к животу, тем самым притупляя жгучую боль от раны, получившую в схватке. — Арсений, что-то мне нехорошо, — выдавил из себя Антон, начиная резко бледнеть, чувствуя, как что-то разъедает его изнутри, причиняя боль во всем теле, как чума, разъедая, убивая медленно и болезненно. — Мне больно. Что происходит? — сквозь слезы дрожащим голосом выдавливал из себя парень. — Тише, Антон, тише. Всё хорошо, — пытался успокоить его Попов, подойдя ближе к Антону и тихо ахнул, когда парень прижался к нему всем своим худым и хрупким телом, обвивая трясущимися руками талию брюнета. — Нет-нет-нет, — мотал головой Антон. — Я не хочу, не хочу уходить. Я не хочу умирать, — сквозь слезы твердил он, а когда земля буквально ушла из-под ног, парень упал на колени, продолжая прижиматься к брюнету. — Я не хочу тебя отпускать! Арсению от этих слов становится больно. Очень больно. Он не хотел, чтобы так всё закончилось для Антона. Он хотел уберечь его, но не смог. Он хотел вернуть его домой, но не смог. Он не хотел втягивать его во всё это, но не смог. И вот чем это закончилось. Арсений потеряет Антона. И эта мысль убивала Попова быстрее, чем любой сильный яд. Парень совсем без сил. Он падает на спину, чувствуя, как теряет себя в прямом смысле по кусочкам. Понимает, что это его последние минуты и решается на слова: — Арс, прости, прости, пожалуйста, что не послушал тебя. — Всё хорошо, Антон, не извиняйся, — успокаивает его Попов, поглаживая по светлой макушке и из последних сил сдерживая слезы. — Я просто хотел быть похожим на тебя. — Нужно быть лучше. Руки и ноги уже полностью исчезли, а голос становится всё слабее и тише. Антон боится. Боится, как ребенок, но продолжает говорить, потому что хочет, чтобы Арсений знал это: — Арс, я…я люблю тебя, — на последнем вздохе произносит шепотом Антон. И Арсений в последний момент успевает коснуться губами холодных губ парня, прежде чем он растворился в его руках на десятки, сотни, тысячи частиц, превратившись в горстку пепла. Теперь физическую боль заменила душевная. И это в сотни раз больнее. Ведь душевная — этот тот тип боли, который невозможно вылечить. Подул ветер и Арсений сжал трясущиеся руки в кулаки, ощущая горячие слезы на щеках, обжигающие кожу. Он плачет, впервые за долгое время плачет, проливая горькие слезы. Арсению больно. Очень больно. И эта боль разъедает его изнутри, как паразит расползаясь по всему телу и оставляя внутри только угнетающую пустоту. Он любил этого парня, а теперь остался один. Не уберег. Рядом всё еще стояла Ира, кусая губы в кровь, лишь бы не проливать очередные слезы, не показывать слабость. И даже в присутствии кого-то Арсений ощущал себя одиноким. Он чувствует в себе бездонную пустоту без него, будто потерял частицу себя. А ведь так и есть. Вместе с Антоном он потерял и себя. Ведь только этот парень был для него всем, а теперь это всё у него забрали в один миг. — И я тебя люблю, Тош, — сквозь слезы, искренне проговорил Арсений, впервые назвав парня ласковым именем. — Я обещаю. Память о тебе не умрет. Никогда.