Помощь с домашкой по химии никогда не помешает

Не каждому ученику дано превзойти своего учителя. Не факт, что ученик даже самого опытного профессионала станет таким же профессионалом. Кэстрел всегда думала, что проблем с химией у неё никогда не будет. Всё сознательное детство она провела в отцовой лаборатории: она помнит резкие запахи серосодержащих одорантов, помнит, как ярко вспыхнул белоснежными искрами порошок сурьмы при взаимодействии с газообразным хлором. Кэс помнит, как однажды (ей было где-то лет семь) отец подозвал её к себе, когда он был занят работой — всё-таки время от времени Джонатан старался выкроить время, чтобы больше общаться с дочерью, которая всем напоминала его в детстве. Отец тогда назвал опыт «сахарный вулкан», что, несомненно, заинтриговало семилетнюю Кэсси, которую уже тогда интересовала химия. Девочка заворожённо следила за действиями отца, который в те моменты далёкого детства напоминал ей волшебника, что показывал фокусы, хотя это всё была сплошная наука и ни доли магии: как он что-то стирал в порошок, как он после заливал эту смесь другим веществом, а после поджигал… и вот тут начинались настоящие чудеса. Смесь зашипела ядовитой змеёй и задымилась, а её часть приобрела кроваво-алый оттенок, подобный кратеру вулкана. Почему-то она это всё помнит. Помнит, что химия её всегда манила. Благодаря ей можно было творить настоящие чудеса, делать невозможное возможным без толики несуществующей магии. Самый простой человек может стать ненадолго истинным магом всего лишь удачно смешав нужные вещества. Но сегодня химичка в готэмской академии просто озверела, как выразилась близкая подруга Кэстрел, Элис Нигма (в школе более известная как Нэштон). Из-за того, что какие-то особо наглые хулиганы вели себя неподобающим образом, она задала на выходные немерено домашней работы. Химия была одним из любимейших предметов у юной Крейн (в школе более известная как Кини — отец был не в восторге от идеи Риддлера использовать фамилии близких родственников в качестве замены, но иначе для маскировки никак), невзирая на несносный учительский характер. Главное, сохранять завидное спокойствие, отвечать ровно, без повышения тона, сохраняя достоинство. Впрочем, Кэстрел и так среди своих немногочисленных друзей славилась завидным хладнокровием и трезвым рассудком. В отличие от буйной оптимистки Элис Нигмы. В отличие от бунтарского Феликса Кобблпота. И особенно в отличие от безумного, психически неуравновешенного и несколько холеричного Рэндольфа Тетча. — Ты так и будешь безвылазно сидеть в комнате? Девушка оторвала заспанный взгляд от черновика, от и до исписанного химическими формулами, большая часть из которых была перечёркнута, а на полях бросались в глаза написанные красной пастой заметки, и тяжело вздохнула, закатив глаза. — Отец, пожалуйста, не сейчас, — едва ли ни простонала и без того уставшая мисс Крейн. Спокойствие и вежливость — вот как в двух словах можно описать Кэстрел. По какой-то неведомой ей самой причине у Кэстрел язык не поворачивался называть его по-простецки «папой». Конечно, изредка проскальзывало, но не постоянно. Любовь, основанная на стойком уважении — так её воспитали. Чего уж не скажешь об отношениях Риддлера и Элис — Эдвард в плане отцовства был проще и ближе к дочери, чем Джонатан. Она так и представила, как он дёрнул плечом, и услышала знакомый тихий гул шагов. Боковым зрением Кэстрел заметила, как он встал рядом с ней, пытаясь прожечь укоризненным взглядом дыру. Поджав губы и рефлекторно поправив очки, неудобно съехавшие на нос, девушка рвано выдохнула и обернулась к отцу — разумеется, избегая прямого зрительного контакта. Как-никак, будучи дочерью бывшего психолога и психиатра, она чётко усвоила — глаза поистине зеркала души. И когда слова бесполезны, многое можно сказать одним красноречивым взглядом. Им можно подбодрить, а можно и вполне нехило напугать. — А когда? — Джонатан пытливо сощурился, но Кэстрел умело избегала столкновения глаза в глаза, из-за чего он про себя восхитился её выдержкой и глубокими познаниями психологии. Иногда Кэстрел напоминала ему самого себя, с разницей в том, что была более флегматична. Вывести её из себя равно тому, что ежи полетят. Девушка молча кивнула на исписанную тетрадь, обречённо вздохнув: — Когда разберусь с химической термодинамикой и кинетикой. Процитирую Элис, «эта химичка (то есть, миссис Доддз) совсем осатанела, раз решила задать столько домашки по теме, которую мы прошли только сегодня». — Неужели эта тема оказалась для тебя сложной? — изумился Крейн, во все глаза смотря на дочь. Уж по какому предмету, но по химии Кэстрел была лучшей в своём классе. Кэстрел в упор посмотрела на отца, плотно сжав губы и странно сверкнув глазами. В голове она определённо придумала достаточно язвительный ответ, который она решила оставить при себе. — Все мы изредка спотыкаемся на тех тропах, которые знаем наизусть, — философски заметила та. Джонатан бегло скользнул взглядом по наполовину решённой задаче. Большая часть решений была неоднократно перечёркнута, умные мысли и идеи «на потом» записаны на полях другим цветом, порой некоторые цифры обведены по нескольку раз — как психолог, он мог с уверенностью сказать, что Кэстрел изо всех сил, до посинения, пыталась добить несчастную задачку, всячески додумывая и придумывая способы решения, но ни один из них, как видно, не подошёл. — Время уже позднее, — медленно и как-то задумчиво протянул Джонатан, безотрывно смотря на писанину дочери и мысленно анализируя её. — Утро вечера мудренее. — Я не хочу все выходные сидеть с невыполненным домашним заданием, — жёстко отрезала Кэстрел. Но Пугало видел, что его дочь уже наполовину спит: глубокие синяки под глазами, затуманенный взгляд, вялость в действиях — всё говорило об усталости. Но также он знал Кэстрел: она ведь действительно не ляжет спать, пока не добьёт домашнюю работу до победного конца. Профессор Крейн тяжело выдохнул и покачал головой. — Помочь? — Тебе же, вроде, нужно совершенствовать «Фобос» для следующего столкновения с летучей мышью, не? — недоуменно нахмурилась Кэстрел. — Ты мне и так помогаешь это делать. Будет справедливо, если я и тебе помогу хотя бы раз, — резонно заметил Джонатан, на что Кэстрел заметно замешкалась. Спустя несколько секунд молчания девушка кивнула и протянула тетрадь с недобитой задачей. Профессор вчитывался в условие, списанное с учебника каллиграфическим опрятным почерком дочери: «Две реакции протекают с одинаковой скоростью (w1 = w2) при 20 градусов Цельсия, температурный коэффициент скорости первой реакции равен 6, второй — 3. Как будут относиться скорости реакций w2 /w1, если реакции проводить при 60 градусов Цельсия?». Через несколько минут рядом с перечёркнутыми примерами Кэстрел появлялись заметки самого Пугала. Для него задача не показалась прям такой уж невыполнимой, однако для уровня девятиклассников она была достаточно сложной. Так сказать, повышенного уровня — странно, что учительница Кэстрел дала такое задание на выходные для всего класса, из которого от силы два-три человека дай Бог справятся с ним. Педагогическая компетентность миссис Доддз ставилась под серьёзное сомнение, и об этом, в случае уж крайней необходимости, Крейн обязательно поговорит с директором академии. Странно, что до него до сих пор этим не занялся Нигма. — На самом деле, разница в 40 градусов слишком велика, чтобы считать g постоянным, при этом сам температурный коэффициент будет зависеть от температуры в соответствии с уравнением Аррениуса, — наконец, заговорил Пугало, протягивая Кэстрел решённую задачу. Девушка, казалось, даже как-то оживилась, внимательно внимая объяснениям отца и пытаясь осознать выведенные им химические формулы. — Эта зависимость выражается в том, что для двух разных температур даже при постоянстве энергии активации соотношение скоростей включает произведение абсолютных температур, а не только их разность. Тогда из формулы получается, что при одинаковой разности в 10 градусов разница скоростей будет больше при более низких температурах. То есть, отношение реакции скоростей… — … будет равно 1/16, — понимающе кивнула мисс Крейн, в чьих глазах, наконец, зажёгся огонёк понимания. — Всё гениальное просто. — А теперь ложись спать, — положив на стол черновой вариант задачи, размеренным тоном произнёс профессор, искоса опасливо поглядывая на Кэстрел, которая от усталости с ног валилась. — Завтра перепишешь, — внезапно взгляд Пугала посуровел, — И не забудь выпить таблетки. Невзирая на богатый букет болезней, среди которых слишком удачно затесался диабет, Кэстрел всегда лекарства принимала исправно. И порой слышать излишние напоминания отца ей было… не комфортно. Кэстрел было попросту неудобно, что он так заботится о ней. Хотя что уж тут и говорить, злодеи тоже люди. И даже они способны на привязанность, умеют сострадать и помогать. Кэстрел едва слышно буркнула что-то среднее между «Ладно» и «Угу», на что Джонатан удовлетворённо кивнул и уже собирался выйти за порог комнаты. — Ты едешь завтра на шашлыки? — внезапно поинтересовалась Кэстрел, что застало Повелителя Страха врасплох. Он обернулся к дочери, несколько растерянно смотря на неё, на что Кэстрел с готовностью пояснила. — Мне Элис все уши прожужжала, что она с семьёй едет за город на шашлыки. Пригласили «своих», обещала веселье, а также выкинуть меня в реку. Длящаяся годами дружба между семьями Загадочника и Пугала укрепили отношения и между их детьми. Но иногда странные дружеские обещания Элис по отношению к Кэстрел, которая была у неё лучшей подругой, немного сбивали с толку профессора Крейна. Поэтому он даже не пытался вникнуть в их суть. — Элис же, вроде, вегетарианка? — непонимающе нахмурился он, пытаясь связать воедино понятие «Элис Нигма» и «шашлыки». Если Айви была по части растений, то её дочь унаследовала материнскую любовь к природе, в основном, к животным. Поэтому Элис ненавидела до белого каления живодёров и с раннего возраста по собственному желанию отказалась от мяса и рыбы. — Она сказала, что будет есть жареные баклажаны, — глухо пробормотала мисс Крейн, припоминая, как подшучивал Рэндольф над Элис, когда узнал, что она подалась в вегетарианство, а именно, как только Элис входила в комнату, включал на всю катушку «Лада Седан (Баклажан)». Стоит ли говорить, что Нигма стала швырять в Тетча кактусы, из-за чего ей после прилетело от Памелы? Джонатан задумчиво кивнул, но ясно понял многозначительный взгляд дочери. Они редко проводили время вместе, а если и проводили, то за совершенствованием токсина страха или за разработкой нового злодейского плана Пугала. Между Кэстрел и отцом установилась связь коллег, но никак не отца и дочери. Впрочем, она никогда и не жаловалась, хотя глубоко в душе — уж очень глубоко — где-то в подкорке сознания засела ядовитой занозой… не обида — сожаление. Она хотела, чтобы он согласился. Потому что когда им ещё выпадет шанс провести время вместе, вдали от удушающего Готэма, от надоедливого и всего такого правильного Тёмного Рыцаря, в компании старых друзей? Шанс осознания, что они всё-таки отец и дочь. А не просто коллеги. — Хорошо, — после недолгого молчания выдавил профессор, отведя взгляд. — Доброй ночи. Он ушёл, но спиной ощущал то, как едва заметно Кэстрел улыбнулась, что она редко делала. Выпив лекарства, выключив свет и уже улёгшись в постель, девушка готова была сию секунду отрубиться и попасть прямиком в царство греческого бога Морфея, как вдруг задребезжал телефон, а на экране смартфона лаконично красовался вопросительный знак. «Поспать мне не дадут», — мрачно подумала мисс Крейн, но трубку с тяжёлым вздохом сняла. — Чего тебе? — недовольно буркнула девушка, на что с той стороны провода ей с боевой готовностью и бодростью ответили: — Если Афина — богиня мудрости — вышла из головы Зевса, значит ли это, что единственно умная мысль покинула голову громовержца и с тех пор он только и делал, что творил глупости? Гробовая тишина. Благо, во мраке ночи было не видно, как Кэстрел обречённо закатила глаза и едва удержалась от эпичного и так свойственного ей жеста «ладонь-лицо». — Ни-и-и-игма-а-а-а-а-а-а… — обречённый стон в подушку точно был слышен на той стороне. Поспать Кэстрел определёно не дадут. А на следующий день выкинут в реку, как и обещали. Всё чисто по-дружески.