I can see

      В дверь кабинета постучали. Антон поглядел на листочек-расписание и тяжело вздохнул. Пришёл-таки. — Входите, — разрешил молодой окулист, и в кабинете оказался брюнет с крайне привлекательной, по скромному мнению Шастуна, внешностью: тёмные, почти чёрные волосы, ярко-синие глаза удивительного оттенка, подтянутая фигура, которую подчёркивала любая одежда. Даже мешок из-под картошки на нём бы смотрелся эффектно. Так думал шатен и не понимал, зачем Попову очки — у того было прекрасное зрение. И, как можно было догадаться, Арс нравился своему окулисту не просто как красивый мужчина. Нет, Антон влюбился и чётко это осознавал, но никак не мог попытаться перевести отношения на другой уровень. Это казалось чем-то нереальным. Невозможным. — Здравствуйте, я бы хотел проверить зрение, — ослепительно улыбнулся актёр, отчего по спине зеленоглазого табуном пробежали мурашки. — Как и на прошлой неделе. И на позапрошлой. И за две недели до этого. Можно мне побыть любопытным? — сощурился окулист. Пришедший вальяжно уселся на кушетку да кивнул, после чего Шастун, наконец, смог задать один из интересующих его вопросов, — Почему вы ходите ко мне раз в неделю? — Потому что чаще не получается, — усмехнулся в ответ парень, — Так вы будете проверять, или мы продолжим беседу? — Вставайте, Арсений, закрывайте правый глаз, — шатен протянул пациенту белую лопаточку, а сам пошёл к доске с набором букв, распечатанном на листе А4, — Называй буквы, которые я показываю. — Я… Т… Е… Б… Я… О… Ч… Е… Н… Ь… С… И… Л… Ь… Н… О… Л… Ю… Б… Л… Ю — Вы прекрасно видите, но не могу сказать то же самое о вашем слухе, — фыркнул Антон, располагаясь вновь на своём стуле. Жутко неудобном, старом, но в какой-то мере родном стуле. — Прости, что? — осведомился брюнет, что всё ещё стоял рядом со столом окулиста. Слишком близко, пожалуй. — Ничего, ничего, — отмахнулся Шастун да продолжил делать вид, что занят чем-то важным. — Ну, раз ничего… Может, сходишь со мной на свидание? — с улыбкой предложил Попов. — Прости, что? — ошарашенно переспросил шатен, хлопая ресницами. — Ничего, ничего, — ухмыльнулся Арсений да наклонился ниже, чтобы поцеловать врача. Губы двигались плавно, пока языки сплетались в чувственном танце.       Антон не верил в своё счастье, потому что оно казалось нереальным. Сейчас он откроет глаза, а брюнета и не было вовсе, а сам работник поликлиники вообще заснул где-нибудь в ординаторской и сейчас будет разбужен начальством.       Однако всё было по-настоящему. Арс, его пухлые, розоватые губы, бездонные глаза-океаны, в которых Шастун утонул, кажется, навсегда и захлебнулся своей же любовью, неожиданно нашедшей ответ. — Так ты пойдёшь? — Ты ещё спрашиваешь?